Ольга Алексеевна Ярошинская "Стань моим мужем, дракон!"

– Обычно мне нравится, когда партнеры не смешивают работу и личную жизнь, – он тоже присел на диван, но держась на расстоянии. – Но в твоем случае все иначе, Амедея. Мне даже жаль, что я так и не подобрал ключ к твоим границам.

Мое лицо словно окаменело. Вряд ли когда-нибудь я смогу спокойно говорить про какие-либо границы и не вспоминать при этом сомнительный комплимент Герраха.

– Принеси-ка нам чай, – приказал Ленни слуге, но тот так и остался стоять в дверях, а на обычно непроницаемом темном лице отразился ужас.

– Господин, – прошептал он. – Я ничего не слышу! Я вижу, что ваши губы шевелятся, но не слышу ни звука. Я оглох!

Он взвизгнул, засунул пальцы себе в уши и яростно покрутил.

Ленни досадливо поморщился, повернул половинки яйца обратно, и повторил:

– Чай нам, быстро.

Слуга выдохнул и исчез в глубине коридора, всхлипывая от испуга.

– Великолепно, – похвалил Ленни, повернувшись ко мне. – Я беру.

– Я хочу больше обычного, – сказала я. – Вполовину.

Подумав, Соловей кивнул.

– Только вместо надбавки хочу предложить кое-что любопытное. Кое-что такое, что могло бы вызвать интерес знающего человека.

Поднявшись, он подошел к шкафу с мелкими ящичками, открыл один из них и вынул плотный тканый мешочек. Подойдя к низкому столику, развязал тесемки и высыпал содержимое на стол, и я непроизвольно облизнула губы.

Черные матовые чешуйки казались сделанными из обсидиана. Ленни поднес свечу к столу, и в них заплясал огонь.

– Мне продал чешую один проныра, – пояснил Ленни. – Но я ему доверяю. Она настоящая. Где-то на заставе подрезали дракона. Так-то вроде безделица, но я подумал, что ты могла бы найти им применение.

Я задумчиво прикоснулась к чешуйкам и чуть не отдернула руку – они были теплыми.

– Но зачем это мне? – опомнилась я. – Мой отец был артефактором, я лишь продаю запасы…

– Конечно, – успокоил меня Ленни. – Но эти чешуйки довольно красивые, правда? Потрогай, не бойся, они все еще теплые, словно хранят драконий огонь. Можешь взять их, если тебе нравится.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Да… Да, я возьму их, в придачу к обычной плате.

Раб принес на подносе чай, поставил передо мной изящную фарфоровую чашку, но я знала, что не притронусь к ней – и Ленни это знал. В его шкафу хранилось столько зелий, что я до сих пор не рискнула выпить в этой увешанной красными коврами комнате даже глоток воды.

Ленни усмехнулся и отпил чай.

– Я бы хотел спросить кое-что, Амедея… – начал он. – Давно ищу одну штуку, но не могу найти. Что-то такое, что помогало бы отличать правду от лжи. По роду моей деятельности я общаюсь со многими людьми, и некоторые, вот как ты, отрада и для глаз, и для сердца, но большинство – всякий сброд, который только и норовит, что оставить меня без гроша.

Хотела бы я посмотреть на того человека, который посмеет обмануть Соловья. Поговаривали, он вырвал одному лгуну язык и заставил съесть.

– Быть может, поищешь что-нибудь подобное в запасах твоего отца? – невинно продолжил он. – Я бы заплатил вдвое, нет, втрое больше обычной цены.

– Я попробую… Поискать, – кивнула я и поняла, что он все знает.

Ленни Соловей давным-давно все про меня понял. Но я все еще здесь, а не в ведьмином замке или объятиях жарких песков.

– Я твой друг, Амедея, – сказал он, накрыв мою руку своею – тонкой и изящной как у девушки. – Тебе не надо меня бояться. Клянусь, ты можешь выпить этот треклятый чай и с тобой ничего не случится.

Его прикосновение было сухим и прохладным, и я, помешкав, высвободила руку. Но взяла чашку и сделала глоток. Чай оказался цветочным, с легким ароматом жасмина.

– Очень вкусно, – признала я.

***

Я вышла в зеленую дверь и мигом смешалась с толпой. Уже на выходе с рынка свернула к торговцу тканями и купила готовое платье, чтобы оправдать свою прогулку. Нежно-розовый шелк, пояс, украшенный бусинами, – скажу, что долго выбирала. А в том, что я захотела купить новый наряд перед встречей с женихом, нет ничего странного.

Наверное, я бы могла обратиться за помощью к Соловью, и он бы решил мои проблемы. Вот только вряд ли способ мне бы понравился. К тому же наши взаимовыгодные отношения вполне меня устраивали. Ничего личного, только бизнес. Хотя чай и правда был вкусным, а драконьи чешуйки, что я положила в карман, грели пальцы.

Я не знала, что с ними делать, но дома сразу пошла в лабораторию, заперла за собой дверь и высыпала содержимое мешочка на стол. Черные чешуйки расплескались каплями застывшей лавы. Я перебирала их, складывала в узоры, пытаясь нащупать нужную руну.

Если бы я получила образование в Дарасе, откуда выходили все маги страны, мне было бы куда проще. Я бы строила магию по выверенным схемам, как дом: фундамент, стены, крыша. Но я была самоучкой. Я читала книги, найденные здесь же, в отцовской лаборатории, пробовала использовать знания и придумывала что-то сама. Моя магия была не зданием, а скорее песней. Я подхватывала первые ноты, и мелодия лилась сама, а мне оставалось лишь записать ее и не сфальшивить.

Я предпочитала использовать золото и серебро для артефактов – руны ложились глубоко и надежно, проникая в самую их структуру. К тому же тихий голос благородных металлов не мешал, а лишь только усиливал мою магию.

Но драконья чешуя уже хранила в себе силу. Я слышала дикую первобытную песню и не могла разобрать нот. Прикрыв глаза, я перебирала чешуйки, и обрывки яростной мелодии будоражили мое сердце. Бой военных барабанов… Свист ветра… Рев волн, бьющихся о скалы… Стоны, всхлипы, жаркое сплетение тел…

Я сглотнула и открыла глаза. Сердце колотилось, и мои ладони вспотели, а чешуйки все так же лежали под моими ладонями, непроницаемо черные, как осколки ночи.

В дверь постучали, и я быстро сгребла их в ящик стола.

– Дея, дорогая, ты там?

Я открыла тете, но не пустила ее внутрь. Вместо этого сама вышла из лаборатории, закрыла дверь и приложила руку к замку, который послушно щелкнул.

– Я купила новый наряд, – сказала я. – Хочешь посмотреть?

Платье село неплохо. Немного широковато, но я и не люблю облегающие фасоны.

– Может, новый жених будет не так уж плох? – предположила тетя Молли, трогая розовый шелк. – Ты такая красавица. И этот цвет тебе очень к лицу. Ты точно роза.

– Вырез слишком глубокий, – с досадой пробормотала я, стягивая края ткани на груди.

– Можно сколоть брошкой, – предложила тетя.

А я вдруг представила себе черную розу, как будто опаленную огнем, – именно такую можно сделать, если сложить драконью чешую как лепестки. В голове зазвучали неясные обрывки мелодии, но тут же стихли.

– А что рабы? – поинтересовалась я. – Хорошо себя вели?

Тетя быстро отвела взгляд.

– Что случилось? – требовательно спросила я.

***

– Господин, вы не должны помогать мне, – ворчал Эврас, орудуя лопатой.

– А ты не должен называть меня господином, – напомнил Геррах, всаживая лом под упрямый корень.

– Эта женщина, Молли, в каком-то смысле права, – продолжил Эврас. – Я набрал лишний вес, а физический труд приведет меня в форму. Опять повезло!

– Ага, и нас прогнали прочь из кухни, словно блохастых котов, – проворчал Геррах, поддевая корень. – Если бы удача и правда нам улыбнулась, мы бы уже расплавили проклятый браслет и мчались к родным горам. Дай-ка еще раз лопату.

– Мы уже пробовали раз десять, – возразил Эврас. – Браслет так не снять. Глядите, к нам идут.

Геррах выпрямился и, приложив руку козырьком к глазам, посмотрел на две женские фигурки, спешащие по саду. Амедея переоделась в нечто розовое и воздушное, а ее тетка в сером платье напоминала маленькую грозовую тучку.

– Вот, – она осуждающе тыкнула в него пальцем. – Я сказала заняться прополкой лысому. А этот твой второй…

– Волосатый, – подсказал Геррах.

– …отправился за ним следом. Я говорила, что он может обломать ноготь, или посадить мозоль, а нам нужен красивый ухоженный жених – как об стенку горох. Может, он плохо понимает по-нашему?

– Нормально он понимает, – ответила Амедея, не сводя с него взгляда. – Просто решил помочь другу. Тетя Молли, зачем ты вообще отправила их в сад?

– Потому что они подозрительно шептались, – наябедничала та. – И все терлись на кухне.

– Вас плохо кормят? – спросила Амедея.

– Все прекрасно, госпожа, – заверил Эврас. – Нам несказанно повезло…

– Вот и нечего наглеть, – проворчала тетка.

Она достала прутик и неуверенно пригрозила им, а после, будто смутившись, спрятала его назад в карман.

– Думаю, на сегодня достаточно, – сказала Амедея.

– Мы не закончили, – возразил Геррах, наваливаясь всем весом на лом.

– Оставь уже этот несчастный пень в покое, – выпалила она. – И иди со мной. А ты, тетя, займи чем-нибудь Эвраса, только не на солнцепеке, а в тени. Он отлично разбирается в бумагах, побереги его голову.

– Надо было найти ему шляпу, – виновато признала женщина. – Пойдем, как тебя там…

Эврас последовал за ней, а Геррах все же вытолкнул пень из земли, и тот выпростал обрубки корней к небу.

– Так что ты хотела, Амедея? – спросил он, повернувшись к девушке, которая хмурилась и кусала губы, словно прислушиваясь к чему-то, слышному только ей одной.

– Продолжить твое обучение, разумеется, – ответила она. – Поговорим?

– Если хочешь, – согласился Геррах и пошел следом, приноравливаясь к ее плавной походке.

– Что ж… Как тебе мой сад? – поинтересовалась она.

Сад, раскинувшийся позади ее дома, был очень ухоженным: ровные дорожки, усыпанные желтым песком, стриженые как под линейку кусты, мраморные поилки для птиц.

– Скучно, – честно сказал Геррах. – Аккуратно, но безжизненно.

– Такая резкая критика – дурной тон, – заметила Амедея. – Попробуй найти что-то, что тебе нравится, и искренне это похвалить.

– Вот твое платье отличное, – тут же одобрил он. – И ты еще заверяла, что высокий рост не дает мне никаких преимуществ? Вид сверху великолепен!

Спохватившись, Амедея стянула ткань на груди и бросила на него испепеляющий взгляд.

– О чем там еще говорят в высшем обществе? – продолжил Геррах. – О погоде? Моде? Ценах на зерно? Что хочешь обсудить?

– Расскажи, как тебя поймали, – попросила она.

Глава 4. План Бэ

Вообще-то горы были зелеными. Деревья и кусты укутывали подножия мохнатым зеленым воротником, а наверху Седла Драконов лежала белая шапка снега, которая в летние месяцы сбегала вниз звенящими ручьями.

Но люди называли горы красными справедливо. Если вгрызться в породу в нужном месте и достаточно глубоко, то серые скалы роняли кровавые капли камней, за самый мелкий из которых в Аль-Малене можно купить с пяток рабов, умеющих махать мечами.

А вот за Эвраса надсмотрщик мог выручить куда больше, если бы был поумнее, ведь казначей властителя Красных гор обладал редким и драгоценным умением слышать камни. Потому они и оказались на западном склоне. Эврас все хотел послушать голос гор, которые что-то там нашептывали.

– Я не хочу говорить об этом, – отрезал Геррах. – Зачем тебе знать? Хочешь пикантных подробностей?

– Нет, – Амедея быстро покачала головой. – Но, говорят, драконы очень сильные…

Сильные, да. Потому он и не взял с собой охрану. Кто же знал, что их уже ждали.

– Я попал в засаду в человеческом обличье, – нехотя пояснил Геррах. – Меня поймали артефактами. Вроде твоего браслета, только хуже.

Толстая корка льда лишила его воздуха и возможности оборота, а когда он все же сломал ее и расправил крылья, второй маг выпустил сеть. Это было похоже на ловушку.

Амедея медленно шла вперед, опустив голову. Странная девушка, если не сказать больше. Геррах протянул руку, чтобы коснуться ее шелковистых волос, и упругая сила оттолкнула ладонь прочь.

Сегодня он пытался сбежать снова, но невидимая петля раз за разом обхватывала его и настойчиво тянула к дому, как он ни сопротивлялся. Геррах упирался пятками в землю, цеплялся руками за ограду – со стороны казалось, будто он пытается идти против сильного ветра, который отчего-то дует только на него. Потом они с Эврасом хотели расплавить браслет в печи на кухне, но оттуда их мигом выставили.

Словоохотливая служанка рассказала, что отцом госпожи был артефактор. Очень талантливый и очень скромный. Отчего-то при жизни он стеснялся показывать плоды своих трудов, которые теперь держали Герраха в надежном плену.

– Браслет сделал твой отец? – спросил он, покрутив узкую полоску металла на запястье.

– Да, – коротко ответила Амедея.

Она с досадой сорвала розу с куста и швырнула на дорожку, как будто даже не заметив этого. Красные лепестки упали на желтый песок каплями крови.

– Почему ты так не хочешь замуж? – спросил он. – Тебе уже двадцать, верно? Твой опекун не спешил выдавать тебя за первого встречного, прислушивался к твоим желаниям, значит, можно было найти подходящего жениха.

Куда более подходящего, чем он сам.