– Ты ведь неместный? – спрашивает он с такой интонацией, будто уже и без того знает ответ.
Признаться странный вопрос. Но зная на собственном опыте, что оказавшись на чужом районе, можно отхватить люлей от местной шпаны, вздергиваю подбородок:
– Чего это вдруг? – на всякий случай отвечаю вопросом на вопрос.
– Туманов не знаешь, с болотом не дружишь. Как ты тут оказался, пацан? – щурится.
Разубеждать его в том, что я не пацан как-то и не особо хочется. Мало ли что у него на уме?
– Мимо проходил, – бросаю.
– Мимо? – с сомнением повторяет. – Гиблых топей?
Г-гиблых? Звучит как-то не слишком дружелюбно.
– И откуда же ты, позволь полюбопытствовать, так неудачно проходил мимо? – а этому бугаю явно не чужд сарказм.
– Что значит, откуда? – настороженно переспрашиваю.
– Из какого королевства?
Молчу, переваривая его вопрос. Королевства? А как же ад? Это что же, я вовсе не в загробный мир попала?
– Хотя я и сам догадываюсь, – продолжает рассуждать вслух этот недодемон.
А я напрягаюсь в ожидании ответа, переворачивая в голове все варианты предстоящих событий. Если это никакой не ад, то где я?
На ум приходят только абсурдные варианты, хотя все они выглядят весьма правдоподобно на фоне этого странного и уже довольно сомнительного ада.
Я, конечно, извиняюсь, но все эти леса-поля сильно не соответствуют моим ожиданиям, почерпанным из теории, типа «Божественной комедии». Где круги? Где грешники, в конце концов? Или всех в отпуск вывезли? Да и из этого Люцифер какой-то скучноватый: ни тебе рогов, ни хвоста…
Может, ну, к примеру, под старым дубом, где стояла собачья будка, разверзлась какая-нибудь дыра во времени, и я вдруг очутилась в далеком прошлом? Или же и вовсе в другом мире, соответственно и дыра тогда мне досталась не временная, а пространственная. Хм… Любопытно.
Вот откуда у меня вполне реалистичные ощущения боли и холода! Да и есть уже признаться хочется. Тело-то мое, родненькое, при мне, получается. Это ж может и болячка от меня отстала? Ну а вдруг? Было бы здорово! Вроде как вторую жизнь получила.
Только вот где бы я сейчас не находилась, – будь то прошлое, или же параллельный мир, – вполне вероятно, что попаданцы вроде меня здесь нечастое явление. А значит, если он догадался, откуда я, то сейчас должно произойти что-то страшное, и не видать мне новой жизни, как своих… волос.
По меньшей мере, из кустов выскочит какая-нибудь инквизиция, и меня придадут казни под лозунг «Сжечь ведьму!». Ну а программа максимум: попросту мир расколется из-за этого сбоя – в виде меня.
Да уж… Неловко как-то выйдет.
Глава 6. А мир-то магический
– Из Эландера должно быть, – наконец задумчиво подводит свой итог великан. – За этим лесом как раз граница. Нехило ты приблудился, малец. Небось, бежал от кого. Преступник?
– Чего сразу обзываться? – бормочу себе под нос.
– Пытаюсь подвести факты, чтобы понять с кем имею дело, – строго отвечает он. – Одежда странная. Порода мелкая…
– Сам ты порода! – возникаю. – Я тебе тут не собака!
Он вдруг склоняется надо мной и одним рывком стягивает с моей головы шапку.
– Эй! Отдай!
– Так и знал. Лысый, – цокает языком, будто что-то понял. – Я слыхал, в одном из соседних королевств так мелких воришек наказывают, чтобы на их содержание деньги казны не тратить, но при этом вроде как отметили, чтобы народ не попадался в лапы лысых гномов. Должно быть, ты и в склеп-то заглянул, только в расчёте, чем-то ценным разжиться?
– Сам ты гном-переросток! – бормочу от обиды, пытаясь отобрать у мерзавца свою шапку. – В зеркало бы глянул на себя, леший! У меня-то сразу впечатление сложилось, что ты бомж, а теперь понимаю, что зря я так бедных бродяг обидела. Чубака ты неотесанный!
– И то верно, – неожиданно соглашается, выпуская наконец мою шапку из рук, и позволяя мне в очередной раз испытать прелесть свободного падения с приземлением прямиком на пятую точку.
Ой, больно… Зато ощутимо! Что обозначает только одно… Где бы я сейчас не находилась, я совершенно определенно жива! Таки позитивное мышление сработало!
Великан стягивает с себя камзол, и швыряет мне. А затем… даже толком понять не успеваю, что происходит, когда громила щелкает пальцами, и на него прямиком из неба словно тропический ливень проливается.
Ладно, вариант с прошлым отсекается. Что-то я не припомню из учебников по истории, чтобы наши предки подобное проделывали.
Ух ты… Так это же получается, он еще и какой-то магический, мир этот? Может и лед на болоте его рук дело?
Невольно улыбаюсь, поднимаясь на ноги и наблюдая, как мой хамовитый друг наслаждается небесной протечкой. Вот бы и мне. Протягиваю руку к каплям и тут же одергиваю:
– Ледяная же! – отскакиваю подальше. – Эй, воспаление легких, не, не слышал?
– Чего?
Точно, может у них тут и не знают ни о каких воспалениях? А это значит, что и моя тут глядишь не сможет меня добить! Юху!
– Болезнь? – накидываю я, в надежде, что он меня поймет.
– Мне не страшны никакие хвори, – отмахивается.
– Ага, видали, – киваю я. – Кто-то не боле часа назад лежал полумертвый, испугавшись обычной ручки.
– Это артефакт! – исправляет меня мужчина. – Если бы я только знал, что он способен причинить мне вред, то не провалялся бы с четверть столетия в склепе.
– А, значит, насчет ручки ты не знал…
– Гхррр! Артефакт!
– А насчет воспаления легких думаешь, знаешь? Никто о нем толком не знает, покуда на себе не испытает. Так что ты бы с этим делом поосторожнее был, – киваю на окруживший великана дождь. – Ну, или хотя бы нагрел сначала, раз уж такой всесильный…
Затыкаюсь, когда небесный душ вдруг заканчивается, а в руках у моего озлобленного друга материализуется кусок льда, что по своей форме все больше напоминает тесак мясника.
– Да ладно, вам, уважаемый, – ропщу, – я ведь из благих намерений…
Великан заносит тесак у себя над головой, и я жмурюсь, в ужасе втягивая голову в плечи.
Долгие секунды, плавно перерастающие в минуты, стою с закрытыми глазами, раздумывая, попала ли я снова в другой мир, или все же это была одноразовая акция для смертельно больных.
Приоткрываю один глаз и на минуту теряюсь.
Вместо бродяги передо мной теперь стоит вполне себе сносной ухоженности мужчина, с очевидно отрубленной ледяным тесаком бородой и прочей излишней растительностью. Влажные волосы ниспадают на его по-мужски красивое лицо, тогда как не состоявшийся демон слегка склоняется, стягивая с себя одежду.
А я стою с открытым ртом. А он… вообще прям всююю одежду стягивает.
Ой мамочки-Верочки!
– Эй, вы чего делаете-то, а?! – возмущенно бормочу, с запозданием отворачиваясь.
– Переодеваюсь, – сухо отвечает.
– Не могли это где-нибудь за деревом сделать? А то, как душ в одежде принять, так…
– Это чтобы заодно одежду освежить. Как высохнет, мою наденешь. Раз уж ты хворям подвержен, а мне пока живым пригодишься.
О как? Этот финт назовем – «забота о чемодане», вроде ж так он меня величать успел.
С другой стороны и на том спасибо. Моя-то одежда и правда вся отсырела и провонялась тиной. Эх, знала бы, сменку бы с собой прихватила, один из тех костюмчиков, что я для детишек пошила. У меня все равно размер от старшеклассников несильно-то отличается.
Точно, сменка? А во что это интересно собрался мой приятель переодеться?
Боязливо оборачиваюсь, опасаясь снова застать его в неглиже. Еще одного созерцания этой мощи мое нежное девичье сердце не выдержит.
– Ого, – выдыхаю. И нет, дело не в неглиже и не в мощи, а в том, что я как раз успела застать, как на запястьях моего странного друга, словно из ледяных нитей собираются манжеты белоснежной рубашки.
Подхожу ближе и пристально разглядываю волшебную пряжу. Просто невероятно. Я бы себя ущипнула, если бы до этого уже несколько раз не испытала весьма реалистичную боль, которая доказывает, что я не сплю.
Глава 7. Слишком тактильно для брутальных мужиков
– А мне так нельзя сделать? – спрашиваю задумчиво, продолжая разглядывать волшебную одежку. – А то у меня штаны совсем мокрые.
– Околеешь, – фыркает. – Снимай свои странные портки и вон в камзол мой пока заворачивайся. До утра насколько просохнет моя одежда – так и пойдешь.
Тянусь к белоснежной ткани его рубашки, и касаюсь кончиками пальцев. По телу пробегается дрожь, и стужа словно пробирает до самых костей.
– Дурной совсем, – отстраняется великан.
А я настолько заворожена этим удивительным творением, что уже и не обращаю внимания ни на обидные по сути слова в свой адрес, ни на снисходительный высокомерный тон. Бездумно вцепляюсь в руку Морозки, и притягиваю к себе, чтобы разглядеть эту красоту получше.
Это ж надо! Ниточка к ниточке. Я настолько восхитительной ткани в жизни не видала. Даже самые дорогие шелка с этим чудом не сравнятся. Ледяная ткань искрится даже в полутьме, что накрывает лес, вместе со случайными путниками в виде нас с этим великаном. Так и стоим. Я созерцаю прекрасное. А он почему-то не спешит меня одергивать.
– Вы наверно лучший ткач в королевстве, – задумчиво бормочу я, предполагая, что таким талантам просто грех даром пропадать, и куда-то он их да пустил.
– Видал, какой я тесак в два счета сотворил? – спрашивает спокойно.
– Мгм, – отзываюсь, не отвлекаясь от разглядывания шикарного манжета.
На них будто морозный узор. Прикасаться боюсь, помятуя о пробирающем до костей холоде. Однако, удерживая великана за пальцы одной рукой, второй веду над леденящей рубахой вдоль груди Морозки. А воротник-то, воротник какой шикарный!
Утыкаюсь взглядом в уже не настолько бородатый подбородок, губы сжатые в суровую линию, желваки, что почему-то ходят на лице великана. Глаза, что щурясь, глядят на меня:
– Так вот, думаешь, успеешь? – равнодушно бросает великан.
– Куда? – теряюсь я.
– Увернуться, пока я тебе руки не отрубил? – вдруг грохочет он.
Дергаюсь, осознавая, что основательно так забылась. Однако великан не позволяет мне увернуться, перехватывая мою ладонь.
– Я же вам во здравии еще пригожусь! – напоминаю я, выдавливая жалкое подобие улыбки.
– Никто не говорил о здравии, – рявкает. – Достаточно – живым! А артефакт этот и в зубах донести сможешь!
Блин, да он точно не ткач! Скорее уж мясник!
– Н-не смогу! – извиваюсь, как уж, пытаясь выбраться из его стального захвата. – Я же кровью истеку, пока мы выберемся, если вы мне обе руки отрубите.
– И то верно, – неожиданно соглашается. – Достаточно одной!
– Ой, кто там?! – вскрикиваю, заглядывая великану за плечо. – Здрасте…
Морозко ослабляет хватку, и я успеваю выбраться прежде, чем он понимает, что я сблефовала. Эта уловка еще ни разу не подводила! Хоть тебе шпана из соседнего района, хоть шпана из соседнего мира.
Даю деру, пока великан не осознал, что я его попросту обманула. Бежать как можно дальше, и быстрее! Покуда ноги держат!
Под кедами скрипят сырые ветки, пока я несусь сломя голову через лес. А ноги, будто вовсе и не намерены меня держать. Должно быть совсем замерзли. Блин, ну же!
Пытаюсь не паниковать, когда меня со всех сторон начинает обступать молочное облако. Словно из-под земли лезет густой дым. Черт, так он не шутил насчет туманов?
Что ж, они мне и на руку! Спрячут от этого ирода! Главное бежать! Потом разберусь, как из леса выбраться. Всяко проще это будет сделать, когда за мной никто не будет гнаться!
Хотя ощущение, что за мной вовсе никто и не гонится, потому что ни одного звука за спиной я не слышу.
Каждое движение дается с трудом, будто я снова в трясине увязаю. Бросаю короткий взгляд на свои ноги и замираю, осознавая, что бежать нет смысла… Он не позволит. Мои джинсы покрыты тонкой коркой льда, которая все нарастает, делая каждый мой шаг все тяжелее и тяжелее. Под кожу уже забралась известная мне стужа, и я буквально в землю врастаю, ощущая свое бессилие.
– Далеко собрался? – слышится рядом голос этого чертового холодильника.
Не вижу его из-за тумана, но отчетливо понимаю, что он совсем близко.
– Отпусти! – кричу в молочную пелену. – Ты обещал, за свое спасение! Разве не должен слово сдержать?
