– Госпожа, как вы себя чувствуете? Не хотите ли воспользоваться маслом кардамона, оно прекрасно помогает в дороге, придает бодрости и избавляет от тошноты, освежает, – прощебетала Мерием, когда даже легкий встречный ветерок, пробивающийся сквозь колышащиеся бархатные занавески, перестал спасать от полуденного зноя.
– Ах, вот как? Не слишком ли резкий запах у него?
– О, на этот случай можно использовать более нежное средство, ромашковая эссенция, она не должна раздражать ваше изысканное обоняние, и при этом поддержит силы в дальней дороге. Это для самой чувствительной и тонкой госпожи!
– Можно попробовать.
Мерием с готовностью вытащила откуда-то из-под сиденья внушительного вида деревянный ларец. Хюррем с интересом рассматривала бесчисленное множество всевозможных мешочков, пузырьков и каких-то ещё непонятных мелочей.
– Великий Аллах, неужто ты занимаешься врачеванием, Мерием хатун?
– Нет, госпожа, это просто небольшой дорожный набор, который я успела прихватить с собой, когда спешно собиралась в дорогу. Все эти средства служат для женской красоты и радости.
– Но их так много, словно мы в лавке благовоний, неужели они все необходимы?
– Прекраснейшая госпожа моя, я надеюсь, что хотя бы некоторые из них придутся вам по вкусу. Ведь для женщины, столь изысканной, как наша наипрекраснейшая хасеки, так важно своевременное умасливание, освежение, расслабление… конечно, большая часть осталась в моём сундуке в гареме, ах, как жаль…
– Большая часть… то есть это, значит, меньшая. Однако, всем этим можно умасливаться целый месяц с головы до ног и ещё останется!
– Светлейшая госпожа моя, я себе не прощу, если вы будете хоть в чем-то нуждаться.
В этот момент карета в очередной раз остановилась и женщины переглянулись. Снаружи слышался шум. И эти звуки очень не понравились Хюррем, там был скрежет металла, звук падающих тел и стоны… Холодок пробежал по коже, несмотря на яркое солнце.
– Что это? Что происходит....
– Прошу вас, госпожа, не выглядывайте, вы слышите, как будто… как страшно… спаси нас Аллах…
–Тише, Мерием!
После нескольких томительных минут установилась тишина ещё более страшная. Внезапно прямо за занавеской раздался незнакомый мужской голос, грубый и резкий:
– Выходите из кареты!
4
Хюррем достала свой кинжал, а Мерием держала наготове свёрнутый в трубочку коврик для ног, готовая сражаться до последнего.
– Мы не причиним вам вреда, выходите!
– Султанша, позвольте я первая.
Мерием с ковриком, а вслед за ней и Хюррем вышли из кареты. Их глазам предстала страшная картина. Охрана была вся убита, кучер стоял поодаль с приставленной к горлу саблей. А вокруг находилось не меньше пятидесяти человек, вооружённых и следящих за каждым их движением.
Из толпы разбойников вышел, по-видимому, их главарь и обратился к женщинам:
– Вы можете не бояться за свои жизни. Но вам придется расстаться со своим кинжалом, госпожа.
– Кто вы такие? Что вам нужно? – Хюррем старалась, чтобы голос не дрожал.
– Мы отвезем вас в безопасное место, вам ничто не грозит. Это все, что я могу сказать вам сейчас, госпожа. Вам следует отдать кинжал сейчас же.
– Нет, это вам следует знать, на кого вы напали. Я Хюррем султан, жена султана Сулеймана! Вам всем грозит смертная казнь за моё похищение!
– Госпожа, нам это известно. Итак, ваш кинжал!
– Я еду к шехзаде, вы не понимаете, отпустите нас!
– Забудьте о шехзаде! Последний раз повторяю, кинжал, иначе мы начнем убивать ваших слуг, они не представляют для нас ценности!
В этот момент произошло сразу два события. Предводитель сделал решительный шаг в сторону султанши, но внезапно у нее из-под ног что-то выпрыгнуло и вцепилось в его протянутую руку. Ошеломленный мужчина никак не ожидал такого нападения, он яростно затряс своей рукой, пытаясь избавиться от кошки, а это была именно она. Наконец он догадался вытащить кинжал, но в это время маленькая бестия расцепила свои зубки и со скоростью звука скрылась за шторками кареты.
– Ах, шайтан! Ваша кошка совсем дикая!
От всех этих происшествий голова у Хюррем закружилась, и кинжал выпал из рук. Главарь отряда тут же подобрал его и спрятал в одежде. Затем он сказал:
– Госпожа, вы поедете в своей карете. Вам завяжут глаза и руки. Помните, что любое ваше сопротивление будет иметь страшные последствия!
Они ехали уже много дней, Хюррем потеряла им счет. Остановки были нечастые, ночевали они всегда в безлюдных местах, чаще всего в глубине леса. Для женщин собирали небольшой дорожный шатер. Кормили их с Мерием сытно и достаточно, жестокости не было. Но, как только она пыталась заговорить, ей завязывали рот. Глаза тоже всегда были завязаны, так же, как и руки. Лишь для еды, личной гигиены и нужды они освобождались от своих пут. Однако, в такие моменты охранников становилось больше в два раза, хоть и в отдалении. Пару раз Хюррем казалось, что она видит в где-то вдалеке среди воинов их кучера Барыша агу. Однако, Мерием считала, что его тоже убили.
Кошка, как ни странно, все это время ехала с ними. Иногда она сидела около Хюррем, но чаще проводила время в багажном отделении. Как только кто-либо из воинов заглядывал в карету, она начинала грозно рычать. Хюррем заявила главарю, что это ее кошка, и что ее трогать нельзя. Присутствие этого животного было неожиданно, однако хоть немного успокаивало. Хюррем была очень подавлена, и Мерием изо всех сил пыталась её приободрить.
– Мой шехзаде, – повторяла султанша, – что с ним, как же быть....
– Давайте наберемся терпения, моя госпожа, они сказали, что не убьют вас, когда-нибудь закончится эта бесконечная дорога!
– Куда же они везут нас, я уже потеряла счёт дням, всё смешалось.
– Госпожа, кажется, дней десять прошло.
– И в какую же сторону, хоть бы знать, в какой части империи мы находимся!
– Светлейшая султанша, что это за люди, наши похитители, откуда они знают о вас?
– Не пойму, но у них всё было просчитано. Это не случайные разбойники. Больше похожи на обученных воинов, они слушаются приказов своего главаря беспрекословно, дисциплинированные, почти не разговаривают.
Хюррем вспомнилось другое нападение в лесу на её карету, которое произошло много лет назад, когда Михримах была ещё маленькая. Тогда банда головорезов имела целью не ограбить, а именно убить её. Всё было подстроено валиде, матерью Сулеймана. Она чужими руками пыталась устранить невестку. Сколько помнила себя Хюррем во дворце, всегда она находилась в состоянии войны. Вначале это была оборонительная позиция. Она только и успевала следить, с какой стороны будет очередной удар. И это научило её наносить удары самой, заблаговременно, не торопясь, и оставаясь при этом в стороне.
Сейчас, оглядываясь назад, она уже понимала, как глупо вела себя поначалу, но не было с ней рядом мудрого учителя, лишь время и собственный горький опыт. Тогда, много лет назад, ей на помощь пришла сама хазнедар султанского гарема, отправив надежного человека с отрядом встать на защиту любимой наложницы падишаха. Примчался Сулейман, искал ее по всему лесу, и нашел ведь, когда уже все думали, что она пропала бесследно. Но кто сейчас спасет ее?
Карета остановилась, и послышался голос предводителя:
– Мы прибыли!
5
Их вывели из кареты с завязанными глазами, как обычно. Освободили от повязки, когда они оказались во дворе, окруженном заросшим садом. Перед ними была дверь внушительного размера в дом, а скорее даже в крепость. Строение было огромным и производило странное смешанное впечатление. Стены, высокие, выложенные из белого камня, местами заросли дикорастущим виноградом вперемежку с вьющимися розами и разноцветными пышными бугенвиллиями. Было ощущение, что этот дом и сад плавно переходят один в другой. Настолько сильно здесь все заросло.
Весь багаж султанши уже стоял рядом, а разноцветная кошка выглядывала из самого большого баула, разлегшись внутри на шелковых лентах. Судя по растрепанному виду огромного тюка можно было предположить, что он уже не раз служил опочивальней для наглой пушистой девицы. Мерием давно заподозрила ее в присвоении бесценных шелковых тканей из Бурсы и нежнейших кружев, доставленных для хасеки из французских монастырей. Во время ночлега в дорожном шатре, что собирали для них воины, кошка всегда сопровождала их, а потом исчезала.
– Моя госпожа, клянусь Аллахом, она спит в нашей карете, – уверяла Мерьем безучастную ко всему Хюррем.
– Что ж с того… А возможно, что она охотится в лесу, – ответствовала султанша, желая немного отвлечься от мрачных мыслей.
– Моя добрейшая госпожа, – у нее слишком холеный и изнеженный вид. Да и хитра она не в меру. Уже в первую-то встречу у фонтана проявила свои порочные наклонности. И откуда только появилась она, значит, успела там же и залезть к нам багаж. Ах, шелка, ах, кружева, никакой добродетели и уважения с ее стороны!
– То исчезает, то появляется, бродит сама по себе. Такая свободная и таинственная… Пусть у нее будет имя. Гизем – тайна. Назову ее Гизем.
– Как будет угодно милостивой госпоже!
Глаза постепенно привыкали к ярко бьющим лучам дневного солнца. Предводитель отправился вглубь зарослей по какой-то еле заметной тропинке, а Хюррем, Мерием и несколько охранников остались ждать его возвращения посреди двора.
Привыкшая к строгой геометрии и упорядоченности султанских садов, предметом неустанных забот армии садовников, Хюррем в изумлении взирала на это хаотичное нагромождение всевозможных видов средиземноморской флоры. Гранатовые и айвовые деревья соседствовали здесь с олеандровыми кустарниками и зарослями камписа, чьи яркие цветы, словно длинные пиалы свешивались до самой травы. Колючие опунции терялись в зарослях вереска, разросшегося безнаказанно и вытесняющего постепенно солнечные бархатцы и горделивые маки, посаженные здесь когда-то специально.
Предводитель появился из-за деревьев также внезапно, как и исчез. Он вел за собой женщину, с ног до головы закутанную в льняную ткань, более всего напоминающую бурко, очень распространенную у женщин в турецких провинциях. Виднелись только глаза, покрытые сетью морщин, они цепко пробежались по вновь прибывшим и остановились на пушистом сером хвосте, нагло помахивающем из багажа.
– Хатун, ты все поняла.
Женщина кивнула. Главарь распорядился доставить багаж в дом, двери которого уже открывала эта женщина. После чего все мужчины ушли, а Хюррем со служанкой оказались внутри.
– Кто ты? – сразу же требовательно спросила Хюррем, убедившись, что любители завязывать ей рот удалились.
– Периде мое имя, госпожа.
– Ты знаешь, кто я?
– Да, султанша.
– Даже так! Значит, и ты не боишься казни!?
– На все воля Аллаха.
– Для чего мы здесь? Я ехала к своему сыну, он в опасности!
– Забудьте о шехзаде, госпожа.
– Да что же это! Кто вы все такие? Зачем я вам? Что вы хотите от меня?
– Госпожа, я могу сказать лишь то, что сказала. Вы будете находиться в этом доме до тех пор, пока не поступят другие распоряжения нашего господина. Вокруг дома очень хорошая охрана, а дальше огромный дикий лес. Прошу вас, располагайтесь. Еда и напитки уже ждут вас. Я приду ближе к вечеру.
Сказав все это, женщина поклонилась не слишком низко и направилась к выходу.
– Постой! Распоряжения? Но откуда? Кто он? Кто ваш господин!?
Ответом послужило молчание и звук закрывающейся на замок двери.
6
Итак, они остались в незнакомом доме с вещами и кошкой по имени Гизем. Хюррем была настолько обессилена этим изнуряющим переездом, что ноги уже не держали её. Она устало опустилась на ближайшую тахту и сказала Мерием:
– Я подумаю, что делать дальше, но пока нужно прийти в себя, подай мне воды. Эта адская дорога забрала у меня все силы.
– Госпожа моя, вам необходим отдых. Не приведи Аллах, вы заболеете. Как я отвечу перед Всевышним! – служанка уже наливала ей из медного графина, предварительно проверив содержимое на себе.
– Поешь и ты, а потом нужно будет осмотреться, наверняка здесь есть и другой выход…
На низком мраморном столике овальной формы стояли медные и серебряные кувшины с вином, щербетом, медом и молоком. В больших серебряных блюдах был выложен овечий сыр, вишни, пудинг зерде, сделанный из риса, плов, сушеные креветки и тунец. Рядом на маленьком резном круглом столике находился большой круглый поднос-софра. На нем уже были приготовлены маленькие зеленоватые тарелочки из фарфора.
Хюррем несказанно удивилась:
– Как странно, откуда здесь в глуши китайский тонкостенный фарфор, прозрачный и звонкий, его невозможно перепутать с обычным. Он крайне редкий, и в султанском дворце не каждый раз в нем подают.
Она взяла одну из невесомых тарелочек и стала внимательно её осматривать, поворачивая в разные стороны.
– Ну конечно, это фарфор селадон, старинный, самый ранний из тех, что есть в Топкапы.
– Наимудрейшая госпожа, но как вы определили это?!
– Обрати внимание на его необычный цвет.
– Ну, он какой-то… грязно-зелёный, простите мое невежество, я в этом ничего не понимаю.
– Ах, Мерием, это обманчивое впечатление. Да, сначала он кажется невзрачным, так же, как и некий камень под названием нефрит, но если посмотреть повнимательнее, то можно увидеть настоящее искусство. Он немного прозрачный и когда солнце попадает на него, то можно увидеть этот прекрасный перелив от серого к зелёному, внутри него вспыхивают искорки, а иногда попадаются трещинки, говорящие о подлинности этого чуда. Этот нефритовый оттенок напоминает цвет неба, что пробуждается после весеннего дождя, обещая явить миру нежные солнечные блики…
– Госпожа моя, вы так прекрасно говорите, что и я теперь уже восхищена этими тарелочками. Великий Аллах, да как же из них есть, позвольте вашей ничтожной рабыне взять для трапезы вот эту медную мисочку, иначе вместо еды я буду трястись от страха.
Мерием наскоро поела и поспешила приступить к распаковке багажа. А Хюррем, удостоверившись в том, что блюда не отравлены посредством Мерием, трапезничала не спеша, потихоньку осматривая помещение. Собираясь отведать тунца, она почувствовала некоторое шевеление около ближайшей подушки и встретилась с укоризненным взглядом раскосых глаз Гизем.
– Ах ты, таинственная гостья, желаешь рыбки, шалунишка?
Кошка проникновенно шевельнула ушами. Получив от хозяйки несколько лакомых кусочков в селадоновой пиалочке, Гизем принялась за еду спокойно, с видом достойным и торжественным. Она не разбросала ни одного кусочка, иногда помогала себе лапкой, и делала всё так изящно, словно султанша, выросшая и воспитанная в лучших традициях дворца. Хюррем залюбовалась своей подопечной. Окрас у неё был дымчато-серый, под мордочкой красовался беленький фартучек, на каждой лапке было по носочку, а на спинке проглядывали рыженькие пятнышки. Кисточка на пушистом хвосте тоже была огненно-рыжей.
– Наша Гизем выглядит очень ухоженно, – заметила султанша, – вся шерстка волосок к волоску, похоже, она следит за своей внешностью.
– Моя снисходительнейшая госпожа, она ехала словно падишах в прекрасном палантине, окруженная нежнейшими шелками! Эта султанша ни в чем себе не отказывала, конечно, её шерстка будет сиять словно алмаз, ведь у неё было время и возможность понежиться и уделить время своей несравненной красоте.
– Посмотри на её манеры, Мерьем, она ступает так горделиво.
