– А вот это что было?
Ирина Васильевна повторила его жест, поерзав на стуле.
– Аа! Так это я еще серьезный.
Слава откусил пол-яйца и насыпал щепотку соли прямо в рот.
– С Наташей пойдешь? – спросила мать.
– Угу, – кивнул он.
– В котором часу придешь?
Продолжая жевать, он развел руки и выпучил глаза, мол, услышал самый не уместный вопрос, какой только может быть.
В семнадцать тридцать он уже набирал номер Наташи.
– Привет! У нас все по плану сегодня?
На том конце ответили не сразу.
– Я даже не знаю, – растягивая слова, сказала она.
– Как это не знаешь? Труба зовет! Там сегодня крутая группа будет выступать. Чего-нибудь возьмем для настроения. Все как ты любишь.
Он не давал ей даже вставить слово.
– Ладно. Все равно уговоришь, – согласилась она.
Он тихо выдохнул и официальным тоном произнес:
– Мадам желает пешком или на метро?
– Мадемуазель, вообще-то.
Он шлепнул себя по лбу.
– Точно! Думаю, что же я несу? Короче, Наташ! Через полчаса к тебе зайду, – протараторил Вячеслав, не оставляя ей шанса передумать.
– Давай!
Он выбрал клуб подешевле, но по слухам, совсем не отстойный. Заведение разместилось в подвале какого-то административного здания недалеко от Павелецкого вокзала. Окинув их взглядом, стоявший на входе крепкий парень кивнул и отодвинулся. Внутри гремела ритмичная музыка, по глазам били прожекторы и пучки лазера. Протискиваясь через танцующую толпу, Вячеслав увидел знакомые лица.
– Смотри, Костян и Палыч! – крикнул он девушке и потянул ее за собой.
Заскочив на ступеньку, Слава помог подняться и ей.
– О! Привет! – юноша с фигурно выбритой головой выставил ладонь.
Второй с собранными в хвост волосами просто поднял в приветствии руку.
– Наташ, знакомься! Это Костик, а это Палыч.
– Давайте к нам! – перекрикивая музыку, предложил Костик.
Оглянувшись по сторонам и убедившись, что все столики заняты, она присела на край дивана.
– Я сейчас, – сказал Слава и удалился в сторону барной стойки.
– Как дела? – поинтересовался Костик.
Наташа отмахнулась.
– Пойдет.
– Учишься, работаешь?
– Медуниверситет. Четвертый курс, – прокричала она.
На сцене появились несколько косматых парней с гитарами. Объявили название какой-то неизвестной группы, что-то вроде «Калита» или «Школота». По ушам ударили барабаны и басы.
– Держи!
Вернулся Слава и принес мартини. Алкоголь добавил смысла в происходящее вокруг сверкающее шумное многоголосье. Они танцевали, выпивали, снова танцевали. В общем, повеселились на славу, засобиравшись еще до полуночи. Парни предлагали поехать в другой клуб, но Вячеславу нужно было завтра на работу, а Наталье – на учебу. Попрощавшись, они вышли на улицу. Вдохнув прохладный ночной воздух, Слава по сетевому приложению вызвал такси.
Отправив девушку домой, он решил прогуляться, хотя настоящей причиной его пешего демарша являлось желание сэкономить. На стипендию интерна сильно не пошикуешь, к тому же он сегодня изрядно потратился. Не из-за того, что хотел выпендриться перед девчонкой, а, скорее, потому что не мог без веселья. Когда-то он вычитал, что жить надо успевать, пока еще не состарился, и при возможности позволял себе маленькие приключения.
Со временем Вячеслав вошел во вкус и удивлялся людям, предпочитавшим проводить вечера дома на диване. Это же непродуктивно, говорил он, убеждая друзей сорваться в очередную авантюру. Только вот не всегда хватало средств на реализацию его планов, да единомышленников становилось все меньше.
А еще Слава никак не мог понять, почему он, работая не покладая рук, не может многого себе позволить. А другие, например, его знакомые и приятели, прожигая жизнь по клубам и заграничным поездкам, имеют почти все. Их заслугой является лишь то, что родились в богатых семьях. Между тем, такие вопросы приходили ему на ум не настолько часто, чтобы отравлять жизнь. Большую часть времени юноша думал, как провести очередной вечер с максимальными впечатлениями.
Во втором часу ночи Вячеслав дотопал до своего квартала, уже успев два раза успокоить мать, что он уже на подходе. Из стоявшего на обочине седана вышли двое мужчин и пошли ему на перерез. В какой-то момент из-за ограждения он потерял их из виду, но потом увидел снова, однако только одного. Предположив, что люди идут по своим делам, не имея к нему никакого отношения, юноша продолжал движение, хотя все чаще оглядываясь назад.
Как ни старался он не терять из поля зрения парня, вырос он перед ним все-таки неожиданно.
– Эй, приятель! Закурить есть?
Без выдумки как-то, банально, подумал Слава, уже не сомневаясь, что до него решили «докопаться». Машинально он стал оценивать расстояние до подъезда, рассчитывая отпихнуть хулигана и юркнуть в дверь. Ощупав карман, юноша убедился, что ключ от домофона находится там. Однако реализовать задуманное не успел, получив чем-то тяжелым удар по голове.
Из-за соседнего дома выехала машина скорой помощи, озаряя улицу синим спецсигналом. Приблизившись к лежавшему на земле Вячеславу, она остановилась. Из салона выскочили двое в медицинских масках и форменных куртках. Действуя четко и слаженно, они приподняли парня, положили на носилки с каталкой. Загрузив его в машину, оба ловко запрыгнули внутрь, и, взревев мотором, автомобиль умчался прочь.
– Приедем, номера поменяй! – сказал один из мужчин, обращаясь к водителю, – Могли видеть.
Тот угрюмо кивнул, выруливая на пустынный проспект.
– Он в себя приходит! – сообщил третий.
– Вколи ему что-нибудь!
Достав ампулу, мужчина набрал шприц и ввел Вячеславу двойную дозу «элзепама». Остаток пути ехали, молча глядя в окна. Перед железными воротами машина остановилась, выключив маячки и поморгав фарами. Створки медленно отворились внутрь, и автомобиль, заехав во двор, встал у приемного покоя. Не сговариваясь, мужчины в масках выкатили носилки и положили тело на корпусную каталку.
– Звони Амину! – приказал тот, что повыше ростом.
Через полчаса к больнице подкатил черный джип и, аналогично «поморгав» охране, въехал в открывшиеся ворота. На асфальтированную площадку спустились ноги в лакированных туфлях, а затем и само тело со стриженным затылком. Взглянув на стоявшие у красно-белого микроавтобуса с крестом пустые носилки, Амин, обходя лужи, пошел к приемному покою. Каталка с бесчувственным Коваленко стояла в коридоре. Тут же на кушетке сидел один из тех, кто привез его на «скорой».
– Сава! Почему он еще в одежде?
Амин навис над тем, как коршун и указал рукой в конец коридора.
– Вези его к печке! Там одежду сними! Только аккуратнее!
Сава покатил каталку в обозначенном направлении. Проводив его взглядом, Амин набрал номер Халидова.
– Рашид Алимович! Посылка у нас. Человек с той стороны прибудет с минуты на минуту. Я прослежу.
После выслушанных в трубку указаний начальства он подтвердил, что все понял и спрятал телефон в карман. Спустившись в подвал, он прошел по слабо освещенному коридору до тяжелой железной двери и нажал кнопку вызова. За ней располагался настоящий научный центр с кучей мониторов, серверов, кабелей и всевозможного оборудования, о назначение которого он даже не догадывался. Между стеллажами и столами сновали люди в защитных костюмах и масках. Один из них подошел к Амину.
– Идет обратный отсчет, – сообщил он, – пять минут.
– Хорошо. Подождем.
Амин прислушался к монотонному гулу охлаждающих серверы вентиляторов. Электронный таймер на стене красными цифрами отсчитывал убывающие секунды.
****
Домой Тополев шел в приподнятом настроении. Шутка ли – нахамить без последствий начальству, хоть и по делу. Конечно, неизвестно во что может вылиться злоба, без сомнения, затаенная Куницыным, и как она отразится на его работе, да и вообще на карьере, но сегодня он чувствовал себя победителем.
Кирилл давно уже так не радовался за самого себя. В последний раз это случилось полгода назад, когда его программа превзошла ожидания заказчика, и ему выписали солидную премию, тут же отложенную на будущую квартиру. Полина его с того раза стала называть добытчиком, а отец с матерью подарили дорогие швейцарские часы.
Не замечая накрапывающего дождика, подгоняемый желанием поделиться своими подвигами с женой, Тополев ловко перепрыгивал через лужи. Подойдя к дому, он скинул капюшон и приложил домофонный ключ. В квартире царило безмолвие. Неужели Полина еще не пришла? Кто тогда заберет Димку? Почему не звонили с детского сада? Посыпались в голове вопросы.
– Есть кто дома?
Из кухни показалась Полина и приложила палец к губам.
– Тише! Дима спит.
– А ты чего без света сидишь?
Он снял туфли и ставшую тяжелее от влаги куртку. Повесив ее в шкаф, он заглянул на кухню. Полина сидела за столом, и он только сейчас заметил, что она не переодевалась.
– Ты куда-то идешь? – спросил он, заметив, что она прячет глаза.
В последние дни слишком часто он видел то, как она, словно, сжимается в размерах. Это порождало вопросы, догадки, подозрения. Странное и непривычное для Тополева чувство, пока еще не определяемое им с четкостью, но уже активно заявляющее о себе.
– У меня встреча, – ответила она.
Он подавил желание немедленно допытаться до правды. Хотя какие уж тут сомнения? И так все ясно. Между тем, ничего ему не было ясно.
– С кем?
– Это по работе.
Полина сидела с непроницаемым лицом, отчего Кириллу сделалось еще больнее. Решив, что она вообще его ни во что не ставит, он почувствовал слабость и опустился на стул.
– Я бы все-таки хотел знать, – настаивал Тополев.
Неожиданно для него Полина подошла к нему и обняла его голову, проведя рукой по мокрым от дождя волосам. Она никогда так раньше не делала. Затаив дыхание, словно, боясь спугнуть ее, он тоже обхватил руками ее талию.
– Все хорошо, Кирюш! Не волнуйся! Я ненадолго.
Она, будто, знала все, что он думал, от чего Тополеву стало не по себе. Ее нежные прикосновения не вязались с тем, что происходило в последние дни. Может быть, он себе все навыдумывал? Кирилл поймал себя на мысли, что готов сидеть вот так бесконечно. Идиллию нарушил телефонный звонок.
Оторвавшись от него, Полина взяла телефон и вышла из кухни. Он как мог, пытался услышать хотя бы обрывки разговора.
– Я скоро, – сказала она, набрасывая пальто.
В ее вскользь брошенном взгляде он увидел растерянность и что-то еще. Возможно, страх.
– Хочешь, я с тобой пойду?
– Нет.
Полина вышла, оставив Тополева наедине с его мыслями. Подойдя к окну, Кирилл, толком не понимая зачем, долго всматривался в тускло освещенный двор, стараясь различить ее силуэт, однако улица оставалась пустынной. Значит, пошла в другую сторону, заключил он. Пометавшись по кухне, он прошел в комнату, потом, вспомнив про Димку, заглянул в спальню. Ребенок спал, разметавшись на кровати. Поправив одеяло, Тополев вернулся в кухню и отрезал кусок хлеба, положив на него пару пластиков ветчины.
Перекусив, он сел на диван и включил телевизор, тут же разорвавший тишину рекламой майонеза. Убрав звук, Кирилл прислушался и, убедившись, что ребенок по-прежнему спит, начал в бесшумном режиме переключать каналы, даже не пытаясь вникнуть в содержание передач.
Поймав себя на том, что прокрутил каналы уже по нескольку раз, Тополев выключил телевизор и, надев еще влажную куртку, вышел из квартиры, аккуратно прикрыв дверь. Дождь уже прекратился, он вспомнил, что Полина не взяла зонт. По двору проехала машина, и, завернув за угол, скрылась из вида. Разглядев у соседнего дома силуэт, Кирилл долго с надеждой следил за его перемещением, но человек, остановившись у подъезда дома напротив, чиркнул спичкой и закурил. Не она.
Вспомнив про сына, он поднялся в квартиру. Часы показывали уже двенадцать ночи. Тополев стоял у окна, когда в замочной скважине захрустел ключ. Жена сняла пальто и сапоги, стараясь не шуметь.
– Не спишь? – спросила она тихо, увидев его в дверном проеме.
Уперевшись спиной в косяк, Кирилл не знал, как себя вести. Готовившись все это время к разговору, он вдруг понял, что любые слова сейчас не смогут выразить и толику того, что он чувствовал. Поймав, наконец, ее взгляд, он догадался, что она недавно плакала.
– Я могу чем-то помочь? – спросил Тополев.
Наверное, впервые за последние дни она посмотрела ему прямо в глаза. Он бы сказал, пристально и твердо. Полина явно старалась взять себя в руки и спрятать эмоции подальше.
– Все в порядке.
