ISBN :
Возрастное ограничение : 0
Дата обновления : 07.10.2023
Глава 6
После сообщения, присланного Димой, я машинально перекладываю бумаги. Работа действует успокаивающе. Стопки вокруг меня растут, а Машка лентяйничает, смотрит на часы и снова рассказывает мне о том, как в прошлом октябре в их общежитии случился пожар. Машка очень любит эту историю, потому что именно она в тот день позвонила в службу спасения.
К моменту прибытия спасателей к месту вызова из окна комнаты второго этажа вовсю валил дым. И если бы не Машкина сообразительность, то им бы не удалось спасти шестидесятилетнего вахтера. Его госпитализировали с термическим ожогом второй степени. После чего эвакуировали тридцать человек, а Машке выдали грамоту.
– Я чувствую свою значимость, Иванка, понимаешь? Я прям как Бэтмен или Супермен. Вот от меня реально зависели тридцать человек и Семён Палыч.
– Слава богу, что ты успела вовремя, – я говорю это на автомате и в тысячный раз, поддерживаю подругу, впрочем, не особо вникая в суть разговора.
Моё сердце не на месте. Аж гудит внутри. Блин, а если Диме не понравится, что я так долго обдумываю его предложение? Вдруг он решит, что я не заинтересована? А как я могу ответить, если я хочу пойти, но точно знаю, что отец с матерью не пустят меня? Папа соберётся со мной в коттедж. Я его знаю и даже представить боюсь величину позора – это безумие какое-то. Дима привык, что девочки сами плывут к нему в руки, а тут какая-то великовозрастная простушка с батей за спиной выкаблучивается. Ещё полчаса тишины, и он плюнет и забудет.
– Думаю, мне обязательно это зачт?тся, вот увидишь. – Машка поднимает палец к потолку, указывая вверх. – Там всё видят и записывают. Вот сделал ты хорошее дело, а тебе десять наград за это. Я поэтому всегда помогаю старушкам на переходе, отвожу свою старую одежду в детский дом. Так мне обязательно вернётся всё вдвойне.
Машка достает пилочку и начинает пилить ногти. Надеюсь, здесь нет камеры, а то вместо «вернётся вдвойне» будет ей незач?т по практике. Дело близится к обеду, а я никак не могу придумать, что мне ответить Диме. Если отказаться, он больше не попросит. Это не тот парень, которого можно мурыжить. Я видела, как на него смотрят другие девочки, а он выбрал меня.
Тело наполняется непонятным теплом, от волнения и страсти кожа покрывается мурашками. Не могу пропустить совместный вечер с ним, просто не могу и всё. Время летит и, перебрав приличную кучу бумаг, я смотрю на часы. Нам разрешили поставить перекусы в холодильник и, высунув голову в коридор, я нерешительно проверяю, есть ли кто снаружи.
– Ой, да ладно! – Толкает меня Машка, выпихивая из комнаты. – Мы же не в тюрьме, пойдём, у них там кофемашины есть и комната приема пищи. Сейчас пообедаем и назад в свою коробку поползём.
Взявшись за руки, мы на носочках пробираемся через коридор, минуя помещения, набитые офисным планктоном. Несмотря на то, что начался обед, большинство сидит и работает. Добравшись до холодильника, мы усаживаемся за стол.
– Сейчас кофейку намутим. Тебе капучино или латте?
– А может, нам этим пользоваться нельзя?
– Вот в этом твоя проблема, Иванка. Ты всегда думаешь, прежде чем делать. И потом половину веселья пропускаешь.
– Да уж. Точно, я так и делаю, особенно в последнее время, постоянно думаю головой, поэтому теперь столько проблем. – Опускаю голову, пробираясь за обеденный стол.
– Ой, да какие у тя проблемы, Вань? Ну родаки лютуют, так перебесятся. Смотри, там печеньки есть, может, по штучке, а?
– Не вздумай! – Бью подругу по рукам. – Мы и так чужой кофе хлещем, люди, может, на него скидывались, и на молоко тоже.
– Это тебе не «Облстройгражданпроект», чтобы на каждую писюльку скидываться, тут наверняка бизнес-ланч из ресторана за счёт фирмы. Иначе бы новоиспеченная семья Петровых, – кривляется Машка, – не пошла сюда на практику с заделом на будущее трудоустройство. Зачем Кирюхе вообще работать?
– Тише ты. – Д?ргаю подругу, и мы сдвигаемся в самый уголок, под пальму.
Так нас меньше видно. В комнату заходит наш руководитель практики и ещё две женщины, все они одеты строго, в чёрно-белое, согласно дресс-коду. Кажется, даже ногти у них сделаны у одного и того же мастера, настолько они идеально и одинаково выглядят. Но девушка помоложе со светлыми волосами и бледной кожей отчего-то плачет.
– Тише, Вика, успокойся. – Наливает ей воды наш руководитель практики.
– Он меня убьёт.
– Красинский не убивает, а просто лишает средств к существованию.
– Сколько осталось до внеплановой конференции?
– Полчаса.
– Ну вот, у нас полчаса, чтобы что-то придумать.
Наша руководительница присаживается на стол и хмурится, а мы с Машкой одновременно пригибаемся, вдавливая головы в плечи.
– Ты всем позвонила?
– Да.
– Почему нет своего переводчика?
– У неё инфаркт.
– Да ну? – округляет глаза.
– Полчаса назад случился. Красинский приказал Голиковой переводить, потому что американцы уже в здании и сейчас будут в конференц-зале.
– Хорошо. Голикова, так Голикова. Она неопытная, но…
Девушка плачет громче.
– Так Голикову по скорой забрали.
– Почему? – Брови нашей руководительницы взлетают вверх.
– У неё по-женски что-то, и она сознание потеряла. Я вообще в шоке. Никогда не видела такого: давление упало и боли, укол сделали – не помогло, короче: капельница и в больницу.
– А лет ей сколько, что ей хреново так?
– Да молодая совсем.
– Понятно. Хорошо, а где эта с тринадцатого этажа – Лика Викторовна – ну, рыжая такая, с опытом?
– На пенсию проводили, – завывает та, которую назвали Викой, – я поднимала трубку, я ответила на его звонок, меня он и расчленит.
– Так зовите наёмного! Из соседнего здания, из подвала, с крыши! Здесь столько этажей, найдите хоть кого-нибудь! Красинский нас на фиг всех поувольняет! – резко взрывается серьёзная тетка.
– В пробке! Там авария на улице, стоит весь проспект. Не успеем, американцы, блин, не застряли, проскочили, а три наших переводчика там!
– Инфаркт, скорая, авария! Мама дорогая, нас что, прокляли?
И в этот момент из-за пальмы высовывается моя наглая Машка.
– Я очень извиняюсь, женщины, ой, в смысле уважаемые дамы, короче: моя подружка, – выталкивает она меня со стула, – она отличница. У неё лучший показатель синхронного перевода на нашем потоке. А ведь это неспроста считается самым сложным видом устного перевода, – размахивает руками Машка, входя в роль. – Переводчик-синхронист переводит фразы прямо в тот момент, когда оратор эти фразы произносит, – она таращит глаза, демонстрируя, как это круто. – Так вот, Иванка может отставать от говорящего не больше, чем на полфразы, представляете?
Руководительница практики осматривает наши джинсы и майки, затем поворачивается к рыдающей сотруднице.
– Меняйтесь шмотками, лучше так, чем никак.
– Господи, – продолжает вздрагивать Вика, явно испугавшись моей персоны в конференц-зале, но всё же расстёгивая пуговицы белоснежной рубашки и стягивая черную узкую юбку. От безысходности, не иначе.
***
– Слушайте, я не уверена, что это хорошая идея, – пытаюсь как-то остановить творящееся вокруг безумие, пока одна из офисных барышень дёргает мои волосы расческой, стараясь собрать их в пучок на макушке.
Я перепугалась и нервничаю. Одно дело переводить за преподавателем на парах и совсем другое – бизнес-встреча каких-то там американцев и генерального директора, от одного имени которого все трясутся.
– Думаю, ваш злой и суровый босс и сам знает английский. Ему необязательно для этого нужна студентка третьего курса.
– Он знает, но предпочитает думать о бизнесе, а не вслушиваться в чьё-то произношение и слэнг, так ему комфортнее.
– Тихо, сейчас я вкратце объясню суть беседы, – резко перебивает меня наша руководительница и вместе с плачущей Викой, подталкивает в сторону лифта. – Речь пойдёт о расширяемом языке деловой отчетности. Широко используемый в мире открытый стандарт обмена деловой информацией позволяет выражать с помощью смысловых средств общие для участников рынка и регулирующих органов требования к представлению бизнес-отчетности и существенно уменьшить время на контроль и анализ отчетности, структурировать её в любой форме и сделать машиночитаемой, то есть расширяет возможности её использования в рамках компьютерного анализа по всему миру.
У меня голова кружится. Я ничего не понимаю. Машка не отпускает и придерживает меня в вертикальном положении, я еле передвигаю ноги, руки дрожат, цифры на табло лифта прыгают и не хотят стоять прямо.
Я пытаюсь спорить:
– Вы понимаете, что британский и американский английский – это не одно и то же, – быстро тараторю. – Сложность для тех, кто изучает английский, в том, что в этом языке нет стандарта. Учить приходится два варианта: британский и американский, это если не учитывать австралийский, индийский, южноафриканский диалект. В общем, я не очень-то сильна в американском.
– Нам неважно, как ты перевед?шь, главное, чтобы ты там вообще была, тогда нас не выгонят с работы.
Лифт звякает и двери раскрываются, в отличие от предыдущего этажа здесь коридора нет, и я сразу с разгона влетаю в огромный зал, где несколько девушек расставляют минеральную и фруктовую воду.
Разворачиваюсь к зеркалу. Мне удивительно хорошо подошли Викины вещи, и хотя хвастаться я не люблю и не умею, но эта черная юбка на мне сидит лучше, чем на самой хозяйке. А ещё мне выдали сменку кого-то из бухгалтерии, и несмотря на то, что на шпильках я стою второй раз в жизни, у меня даже получается делать это ровно.
Насколько я помню по учебе и документальным фильмам, я должна стоять справа от сидящего оратора. Обычно такие встречи длятся не больше часа, ну опозорюсь и домой пойду. Между лопаток от страха течет капелька пота. Так и стою возле центрального стула, когда снова звякает лифт.
И кровь тут же стынет в жилах. Боже, не может быть. Только не это.
– Егор Валентинович, это ваш сегодняшний переводчик – Иванка. Она проходит у нас практику, но могу вас заверить, что уже сейчас её без преувеличения можно назвать квалифицированным переводчиком, – представляют меня генеральному, и я чувствую, что просто не могу отлепить язык от нёба и поздороваться.
Мы с Диминым папой смотрим друг на друга целую минуту, не меньше. В груди теплится маленькая надежда – вдруг не узнал?
Но он тянет руку, ухмыляется и жмёт мою ладонь, глядя прямо в глаза.
– Ну здравствуй, Иванка.
В тёмном костюме, крупный, спортивный, хоть и немолодой, мужчина смотрится угрожающе эффектно. Встреть я его при других обстоятельствах, наверняка бы восхитилась его мужественной внешностью. Он привлекательный, но я ведь знаю, кто он такой. Хотя прекрасно понимаю, что в такой толпе мне ничего не угрожает, но всё равно… жутко.
В ушах гремит сердце.
Димин отец отодвигает для меня стул, указывая место рядом с собой. И, стиснув зубы, я повинуюсь. Сразу же узнаю его туалетную воду: она такая очень взрослая, мужская, кричащая о статусе хозяина. Схватив со стола карандаш, я сдавливаю его пальцами. Отвлекаюсь.
– Хотите воды, Иванка? Наши гости заглянули на производство, немного опаздывают.
Медленно кивнув, соглашаюсь на воду.
Сейчас в Красинском – так оказывается звучит их фамилия – нет угрозы или агрессии, даже наоборот, он смотрится всемогущим, но как будто бы разумным и знающим всё на свете. Не знаю, как ему удалась подобная метаморфоза, но все женщины вокруг смущаются, пытаясь ему угодить.
Постепенно места за столом заполняются.
– Немного душновато, не находите, Иванка? – улыбается мне Димин папа, заставляя повернуться к нему.
Я бы очень хотела сейчас упасть в обморок, но вот что удивительно: из-за дурного правильного воспитания и покладистости я не могу сейчас просто убежать. Я не в силах допустить, чтобы из-за моих страхов уволили тех женщин, которые меня сюда привели. Ну не идиотка ли?
– Включите кондиционер посильнее. Если что-то понадобится, сразу же скажите. – Продолжает за мной ухаживать Димин отец. – Сейчас уже все соберутся, не волнуйтесь, Иванка. Похоже, я тут самый пунктуальный.
По коже пробегает мороз. У него глубокий голос. Он сильный человек, обладающий властью, а я беззащитная студентка в логове паука.
Сижу к двери спиной, но при очередном звяканье лифта, слышу голос, который никогда в жизни не забуду. И моя жизнь кардинально меняется. Бывает же такое. Порыв сильного ветра, и всё, что казалось таким романтичным и солнечным, превращается в пепел. Он тут, но…
– Спасибо, лапочка, распечатай мне, пожалуйста, договор от «Верфикса» и положи на стол к трём, – хриплый мужской глубокий смех.
Слышу Диму, но не вижу его:
– Я просмотрю его после совещания, – уточняет он.
Распечатать я ничего не могу, поэтому сразу понятно, что это он говорит не мне. Он так назвал другую девушку! Так же, как звал меня! И кажется, что я падаю в чёрную дыру, где стремительно тонут все мои надежды и мечты. Хочу проснуться и сбежать из того кошмара, в который попала.
«Лапочка»… как же просто, не нужно запоминать имя. Об этом я не задумывалась, а сейчас поняла так отчетливо. Я думала, что я «лапочка», а оказывается, даже баба, умеющая нажимать на кнопки принтера и варить кофе лучше всех в этом стеклянном клоповнике, тоже «лапочка». Что уж говорить про всех остальных?
Дима обходит стол, жмёт протянутые руки, улыбается. На нем тоже чёрный костюм и белоснежная рубашка. Ему очень идёт, он как будто актер или какая-то другая суперзвезда, от которой невозможно оторвать глаз. В руке чашка кофе. Он занимает своё место возле самой молодой девушки из совета директоров и, обменявшись с ней улыбками, здоровается.
А потом он замечает меня.
И проливает кофе.
К нему кто-то подбегает, девочки начинают суетиться, вытирать пятно. А Дима такой красивый, широкоплечий, невероятный и яркий брюнет с горящими чёрными как ночь глазами, смотрит прямо на меня, так и застыв с перевёрнутой чашкой в руках. Я тоже смотрю на него. Прощаясь.
Не смогу с этим смириться. Знала ведь, что глупо надеяться, будто бы он сошёл по мне с ума и я так сильно ему понравилась, что он так же, как и я, влюбился с первого взгляда. Тупо и по-детски. Но я вот вижу его и чувствую, как его «лапочка» в сторону другой колет мне сердце тупой иголкой.
Я себя знаю, для меня это сродни настоящему предательству. Думаю, за эти дни – после меня – у него уже были другие девушки.
Не знаю, почему я так сильно разочарована, ведь это всего лишь слово. Но я дышала им всё это время, а он улыбается другим девушкам, так же легко, как и мне. Раздаёт это слово обыденно и легко. С разочарованием приходят отрезвление и грусть.
Лифт снова раскрывается.
– Давайте встанем и встретим наших гостей. – Неожиданно, впрочем, вполне галантно Димин отец подхватывает меня под локоть, указывая направление.
Подчиняюсь: встаю и, развернувшись на высоких каблуках, иду туда, куда ведёт меня он. Какая в самом деле разница, куда идти? Это будет мне уроком на всю оставшуюся жизнь. Пора взрослеть и перестать строить воздушные замки, где меня должен спасти прекрасный принц, потому что их не существует. И папа прав: меня действительно использовал избалованный мажор, который захотел повторить это ещё раз, пригласив на пьяную вечеринку в какой-то коттедж такого же богатого мажора, как и он сам.
***
Я стою возле генерального с каменным лицом. Знаю, что легко поддаюсь влиянию, боясь обидеть, расстроить и разочаровать. Страдая от привитого с детства повышенного чувства ответственности, я исключительно обязательный человек и в своих обязательствах перед другими мало думаю о себе и своей жизни. Но как бы сильно ни ломали меня родители, я похожа на своего отца. И у меня бывают светлые моменты, когда, взбрыкнув, я теряю границы. Так было той ночью с Димой, так бывало и раньше. Так – я точно знаю – будет прямо сейчас.
Мне хреново, я чувствую себя обманутой и использованной, внутри меня разрастаются злость и упрямство. Это потом придёт осознание, и меня будет мучить совесть, но прямо сейчас я не планирую даже смотреть в его сторону.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом