– Он поведал о вашей готовности… ммм… решить вопрос со мной, – медленно поглаживает редкую рыжеватую бороду, – Так сказать, тет-а-тет. А я со своей стороны, позабочусь о Наде. Так что, Любовь Павловна, лучше не тянуть резину, а договориться, не отходя от кассы, – поднимается с кресла и идет ко мне.
Меня прошибает холодный пот. Что Вениамин наплел? Растоптал меня, этого мало? Удары судьбы придавливают к земле. Как справиться с нарастающей болью? Грудь печет как от ожогов.
Еще и врач надвигается на меня, облапывает скользким взглядом.
– Павел Аристархович, мой муж просто пошутил, – мямлю заплетающимся языком.
Не хочу его в открытую посылать. Нельзя сейчас этого. Мне нечем заплатить за лечение. Мне нужна эта отсрочка. Но я никогда не приму унизительных условий.
– Ну же голубушка, – урчит мне в затылок. – Пора уже отбросить лишнюю скромность. Я не обижу. Буду нежным, – кладет руки мне на плечи.
Вместе с омерзением накатывает паника. Его руки как скользкие щупальца. Они тащат меня на дно болота.
– Павел Аристархович, прошу, давайте не переходить черту, – сбрасываю его руки. Вскакиваю со своего места. – Я в положении! – голос срывается.
– Это отлично! – он как шакал надвигается, я отступаю. – Беременность раскрывает в женщине страсть, – высовывает кончик языка. – Просыпается голод. И я вам помогу его утолить, – хватает меня за руку и притягивает к себе.
Отталкиваю его. Паника придает сил. Он сумасшедший!
– Не прикасайтесь ко мне! Вы врач! Опомнитесь! – намеренно повышаю голос. Пусть нас услышат!
Он замирает. Морщит нос. Проводит рукой по бороде.
– Решила в недотрогу поиграть? Цену себе набиваешь? – переходит на «ты». В голосе пренебрежение.
– Вы составили неверное мнение обо мне. А теперь простите, я пойду, – направляюсь к двери. Но он снова хватает меня за руку. Сжимает до боли.
– Последний шанс, дорогуша. Я человек уважаемый. Проблемы с Надей на раз решу. И для этого, – кивает на мой живот, – Достойную семью подберу. Даже процент не возьму. Весь навар тебе, – и улыбается во все тридцать два.
Открываю и закрываю рот. Каждая фраза – удар под дых. Делаю вдох, а вдыхаю смрад.
– Я расскажу всем о вашем неэтическом поведении! Это подсудное дело! – кричу, слезы ручьем катятся из глаз.
За своего кроху я готова вцепиться ему ногтями в самодовольную физиономию. Предложить мне такое?! У меня волосы на голове шевелятся.
– Кто тебе поверит? – ухмыляется. Я уважаемый врач. А ты с чемоданом приперлась в больницу. Муж выкинул за ненадобностью. Я по доброте душевной хотел помочь… А ты, – фыркает, – Истеричка припадочная.
– Гнилой вы человек, Павел Аристархович, – с этими словами вылетаю из кабинета.
Беру чемодан, который оставила около кабинета.
– Сутки у тебя, Люба – бросает мне в спину. – Потом будет больно.
Не отвечаю. Не оборачиваюсь.
Меня шатает. Перед глазами кровавые круги. Совсем я не разбираюсь в людях. Уже какой раз наступаю на те же грабли. Талантливый врач оказался беспринципным чудовищем.
Вхожу в палату.
– Мамочка пришла! – дочурка не спит. Улыбается, так искренне, радостно.
– Да, цветочек, я с тобой, – за несколько секунд подбегаю к кровати и осторожно прижимаю к себе Надюшу.
– Ты не переживай, – утыкается носом мне в грудь. Все чувствует родная… У нас с ней особая связь.
Глажу ее по голове. Не могу остановить поток слез. Как себя простить? Как ее защитить? Ведь я перед ней так виновата! Из-за меня моя дочурка тут оказалась.
***
Константин
– Ты ее знаешь? – Наташка пытливо заглядывает мне в глаза.
– Нет, – отвечаю резко.
Раскрывать тайны прошлого, журналистке и стервятнице я не намерен. Она итак слишком многое знает.
Гипнотизирую фотографию. Не могу отвести от нее взгляда. Люба… пропавшая без вести… Вот уж точно не ожидал, что она еще когда-то замаячит на горизонте. Еще и в роли жены веника.
Не учишься ты на ошибках, Люба.
– Невзрачная бабень, – протягивает, Наташка. – Вениамин ее четко подобрал на роль кроткой супруги.
Мысленно усмехаюсь. Тут ее журналистская хватка дает сбой. Люба – роковая женщина. На раз меняет судьбы людей. Сейчас я в этом очередной раз убеждаюсь.
Держу эмоции в себе. Не даю им просочиться на поверхность. Прошлое как лавина накрывает меня с головой.
– Только не помогло ему это. Профукал свой шанс. Теперь на его политической карьере можно поставить крест, – продолжает свои размышления.
Меня ее зудеж над ухом начинает раздражать. Но и прогонять не вариант. Надо разузнать подробности. А у меня ком в горле. Выдавить слово из себя не могу.
В каком страшном сне я мог представить, что моя дочь окажется у Любы? Во мне борется чувство благодарности и горечь прошлого.
Хорошо, что она исчезла, попадись она мне тогда в руки… даже боюсь представить финал…
А время пусть не лечит, но помогает все переосмыслить.
– Ты уверена, что она моя дочь? – спрашиваю сипло.
– Обижаешь, – хмыкает, – Я тест ДНК сделала.
Берет свою сумочку и достает оттуда листы бумаги. Протягивает мне.
Разворачиваю их. Не верю! Неужели поиски остались в прошлом? Столько вопросов. А сформулировать ни один толком не могу. И поблагодарить Наташку надо. Сколько я мог еще круги наматывать? Рыскать по стране? Она реально сотворила чудо. Только почему она меня так бесит? Раньше мог с ней развлечься. На несколько дней катнуть на отдых и оторваться на всю катушку. А сейчас все, как отрезало.
– Они ее с севера привезли. Лечили долго, у девочки был перелом бедра. Родовая травма. Она сильно хромала.
У меня на сердце раны кровоточат. Такая маленькая, хрупкая и столько пережила. А я… чтоб меня… был далеко. Никогда не прощу себя. Слепой, глухой идиот.
– Ее Даша зовут? – откладываю бумаги в сторону, снова возвращаюсь к фотографии.
–Нет, – хмурится. – С чего ты взял? Надя она.
– Надежда… – падаю в кресло.
Мир сужается до нежного и родного личика. Наденька… Надежда… мысленно повторяю ее имя…
Чувствовал. Знал. Не верил, а сердце подсказывало. Теплота и боль жгут душу. Нервы, как оголенные провода.
И вместе с ними ненависть. К существу, которое обрекло мою дочь на мучения. Бывшая жена… ядовитая гадюка. Она отказалась от нее в роддоме. Обставила для меня все так, будто дочь умерла.
Я тогда едва умом не тронулся. Так ждал ее появления. А потом все эти годы оплакивал свою кровиночку.
И ведь разыграла все мастерски, не подкопаться. Зараза!
Чуть меньше года назад узнал, что дочь жива. Когда вскрылись все мерзкие подробности злодеяний моей бывшей.
Сколько судеб переломала гадюка. Даже ее многочисленные измены, кажутся сущей мелочью.
– Это еще не все новости, Костя, – вырывает меня из раздумий мурлыкающий голос Наташки.
– Что еще? – устало интересуюсь.
– По ходу… это, – выгибает бровь дугой, – В животе у этой Любы тоже твой ребенок…
Глава 3
– Болит? – невесомо прикасаюсь к ее плечу.
– Чуть-чуть, – поднимает голову и смешно морщит носик.
Надюша редко жалуется. Страшно это говорить, но она привыкла терпеть. Когда я ее нашла, малышка очень сильно хромала. И при этом стояла на коленях в мороз. У нее был перелом бедра, который неправильно сросся.
Страшно вспомнить, через какой ад мы прошли, пока восстанавливали ножку. Как ни прискорбно признавать, тогда нам помог Павел Аристархович. Деньги на лечение дал Веня. Больше года доченька промучилась, не все шло гладко, были осложнения.
– Мое ты сокровище, – целую ее в носик.
– Мамочка, чем ты расстроена? – смотрит на меня пытливо. Не детским взглядом.
Она повзрослела слишком рано. На глаза снова наворачиваются слезы.
– Уже все хорошо, ты же со мной, – улыбаюсь.
– Как мой братик? – кладет здоровую ручку на мой живот.
– Отлично! Уже хочет увидеть свою сестренку, – сердце щемит от нежности.
Как же я перед ней виновата! Никогда себе не прощу! И Вениамину тоже! Я попала на сохранение в больницу. Надя осталась с мужем и няней. Я сама выбирала ее. Столько рекомендательных писем, огромный опыт работы. А в итоге женщина не уследила за малышкой. Дочь упала с окна второго этажа. Итог – травматические повреждения плечевого сплетения с отрывом двигательных корешков.
Правая рука не двигалась. Понадобилась операция, которая не гарантировала положительно результата. Но все прошло хорошо. Даже лучше, чем ожидали. Только теперь нужны деньги на реабилитацию. Надо заплатить Павлу Аристарховичу. Где взять средства?
Вениамин, будь он неладен. Ведь и по его вине все случилось. Он обещал быть дома. А сам уехал на сутки.
Скорее всего, к своей любовнице. Но это я сейчас понимаю. А тогда я ему верила. Ведь он выручил меня в безвыходной ситуации. Надюшу помог удочерить и отвоевать у тех страшных людей. Этими поступками муж расположил меня к себе.
– Мы очень ждем малыша! – сжимает мою руку. Серебристые глаза сияют. – Я буду тебе помогать!
Подавляю горестный вздох. Вспоминаю мерзкие вещи, которых наслушалась от врача и мужа. Такое говорить про ребенка! В них хоть что-то человеческое есть?
Сегодня моя вера в людей окончательно уничтожена. Больше никогда и никому не поверю.
– А почему ты с чемоданом? – спрашивает малышка, зевая.
– Спи, цветочек. Потом расскажу, – целую ее в щечку.
Когда придумаю, как мягче преподнести жестокую правду.
Укладываю дочь. Сама ложусь на соседней свободной кровати. Хорошо хоть Павел Аристархович не выгнал. После случившегося, не сомневаюсь, он на любую подлость способен.
Заснуть не получается. Мысли не дают покоя. И эта боль… она проникает в каждую клетку. Судорогами сводит тело, сердце кровоточит. Я как выжженная пустыня. Даже слез нет. Одна против целого мира. И я обязана выстоять. Ради своих детей. Дать им самое лучшее. Только как это сделать?
Утром Надюшу выписывают из больницы. Медсестра дает рекомендации. Многое ранее говорил и Павел Аристархович. Как ухаживать за малышкой, я знаю.
Но где взять деньги? Как расплатиться с клиникой? Украшений у меня нет. Муж никогда мне ничего не дарил. Осталось только колечко от мамы. Память… Но даже если сдать его в ломбард – это не решит проблему. Одна надежда на фонд.
Еще надо где-то найти квартиру. Отель – слишком дорого. На первое время думаю переночевать у Иванны. Она не откажет. Возможно, мне придется совсем обнаглеть и попросить денег в долг.
Подруг у меня нет. Я все свое время посвящала семье и работе в фонде. Только с Иванной мы сдружились. Она работает со мной. И еще жена лучшего друга Вениамина.
Когда садимся в такси, взгляд цепляется за белоснежную иномарку. Никогда не обращала на подобные вещи внимание. А тут на несколько секунд застываю. Автомобиль выглядит как яркое белое пятно на сером унылом фоне. Вот бы и мне найти свет в конце черного коридора.
По дороге Надюшка смотрит в окно с восторгом. Моя девочка… она умеет находить прекрасное в самых обыденных вещах.
– Мамочка, смотри, эти капельки на стекле похожи на сердце, – показывает пальчиком.
– Да… это дождик тебе шлет привет, – улыбаюсь, глотая слезы.
– Папа нас ждет? Я так соскучилась! – радостно восклицает.
Вздрагиваю. Как объяснить ребенку, что папе мы больше не нужны?
К счастью отложить неприятный разговор помогает таксист. Он подъезжает к фонду. И я облечено вздыхаю и расплачиваюсь.
На улице усиливается дождь. Зачем-то оборачиваюсь. Взгляд снова цепляется за белоснежный автомобиль. Тот же самый, что и около клиники. Странно…
