Евгений Пышкин "Потому что могли"

– Нет.

– Все началось с Перси. Так звали одного из руководителей «Комитета». В его зеленой папке, хранящейся в архиве организации, говорится об общих принцах, целях, задачах. Никакой конкретики. Далее идут медицинские исследования: многостраничные отчеты о клинических испытаниях на животных и человеке, заключения врачебных комиссий. На их основе мы создали всю ту базу для проникновения в чужое сознание. А вот виртуальная реальность… У нас не хватало средств для воплощения этой идеи. Если тебе интересно, я вышлю копию материалов.

Умывание рук

Микки проснулся с ощущением, что когда-то с ним это уже случалось. Та же квартира, тот же солнечный свет, пробивающийся сквозь окна. Альки не было. «Интересно, сколько времени прошло?», – удивился он, припоминая последние часы перед провалом в сон. После сеанса путешествия во чрево сознания амазонки он почувствовал себя опустошенным. Забыл, как очутился дома. Всплыли лишь последние минуты: дополз до ванной, принял душ, голова коснулась подушки. И все. Забытье. Черный покров окутал сознание. Мозг оказался настолько уставшим, что не вспомнил и сновидений после пробуждения.

Теперь Микки лежал на спине и разглядывал белый потолок, собираясь с мыслями. Они потекли вяло и неохотно, цепляясь друг за друга.

Да, на самом деле это все было. Была амазонка, было путешествие по ее сознанию. Затем усталый он вернулся домой и бухнулся в кровать. Проспал несколько часов.

Звонок в дверь прервал мысли.

– Это она, – произнес он вслух и оказался прав.

На пороге стояла Алька, и все будто вернулось на свои места, но это иллюзия. Возврата к прошлому нет. Многое меняется неуловимо.

– Ты как? – сосредоточенно посмотрев в его глаза, спросила Алька.

– Чертовски устал, – ответил он.

Она прошла на кухню, выкладывая продукты, произнесла:

– Может, поменяешь работу?

Он удивленно поднял брови.

– Не понял.

– Ты после нее как выжатый лимон, а сегодня тем более.

– Это все ЧП. Пожар был. И, как оказалось, под свалкой есть пустоты, – проговорил он нехотя.

– Надо же. Расскажи.

– Да особо рассказывать нечего.

Алька налила в чайник воды из-под крана, поставила его на плиту, с верхней полки достала коробку с зеленым чаем. Ее движения были легкими и уверенными. Микки, залюбовавшись, молчал.

– Я слушаю.

Он рассказ ей историю об амазонке, не скрыл и о путешествии в ее сознание.

Алька нахмурилась.

– А люди знают? – спросил она.

– Какие люди? – опять удивился Микки.

– Ну…

– А, понял. Нет, конечно, мы рассказывать не будем.

Она застыла с коробкой чая. Привычные движения сломались. Казалось, тело заиндевело, но, спустя мгновение, оно оттаяло. Алька насыпала чая в заварной чайник.

– Микки, я тебя не понимаю. И ты им ничего не сказал?

– Кому?

– Руководству.

– Но ведь… – Он не захотел рассказывать о Наставнике. – Непорочные Отцы взвесили все за и против, да и я считаю принятое решение верным. Амазонки из мусора. Ну, узнают о них люди, ведь ничего не изменится, так?

– Я не об этом. Скрывать не надо.

– Алька, я тебя не понимаю. В чем смысл? Где разумные доводы?

– Их нет, но кто знает, может, это изменит жизнь людей? – она сказала, как выстрелила наугад и, похоже, что-то задела в его сознании.

– Не спорю, может и изменит. Возможно, нет. Никто не уверен. Давай закроем эту тему, пожалуйста.

– Хорошо.

Она повернулась к плите и почувствовала, как за ее спиной разверзается пропасть. Странное и неприятное ощущение. Провал ширится, затем становится глубже и глубже, там ничего нет. Ни звука. Небытие.

Алька помотала головой, прогоняя видение.

– Что? – спросил Микки.

– Все в порядке. – Она обернулась. – Вода вскипела. Давай пить чай. Я сейчас заварю.

Ее движения стали осторожными, словно она боялась совершить лишнее действие. Микки заметил это и произнес:

– Да не думай ты об амазонках. Честно скажу, еще не все выяснено, сегодня после обеда поеду на свалку. У нас будет расследование, вот тогда и поставим точку. Мне кажется, ты раньше времени беспокоишься. Я вернусь и расскажу все, как было. Хорошо?

– И все-таки… – Она проглотила последние слова.

Действительно, что волноваться? Возможно, на самом деле все не так, как нарисовало воображение, но беспокойное чувство не отпустило. Скандалить из-за того, что мнения не совпадают? Глупо. Алька промолчала, не сказала о том ощущении посетившим ее, когда стояла спиной к Микки. Словно ничего не было. Именно в такие минуты она раздражалась на себя: всем существом желала рассказать, но останавливалась.

Они позавтракали молча.

Она ушла на работу.

Микки глянул на часы и начал быстро собираться, боясь опоздать. Телефонный звонок отвлек его от дел.

– Слушаю.

– Это я, Палыч. Ты скоро?

– Сейчас иду. Боюсь опоздать.

– Не спеши. Я жду внизу.

– Что?

– Спускайся и сам все увидишь.

И вот Микки стоял перед домом. Рядом со старшим дозорным урчала двигателем черная машина, длинная и угловатая как гроб. Дорогая модель. Такой автомобиль редко встретишь на улицах Серышевска.

– Привет, Палыч. Откуда это чудо?

– Ты забываешься. – Старший дозорный пожал руку Микки. – Помнишь кто ты? Верховный Судья. А такая машина положена по статусу.

Они сели внутрь. Палыч – на место водителя. Микки – рядом. Служебное авто мягко тронулось с места. Еле слышно зашуршали шины. Другие звуки не проникали в салон, и сравнение с материнской утробой или с коконом возникло само собой. Так уютно и тепло оказалось внутри, что Микки расслабился. Он, следя рассеянным взглядом за дорогой, спросил:

– Палыч, все хотел спросить. У тебя как дела?

– Ну-у. – Палыч пожал плечами. – Все по-прежнему. А что могло измениться? Я официально остался старшим дозорным. Теперь, правда, курирую несколько смен. Или ты имел в виду перспективы Отцовства? Стать штатным Непорочным?

– Ну, да.

– Знаешь, даже если бы ты был Наставником, я б отказался от предложенной чести. Меня все устраивает. А почему ты спросил?

– Да так, просто.

Микки, наблюдая сквозь затемненное стекло за городом, поймал себя на мысли, что Серышевск выглядит сейчас иначе. Что-то неуловимо изменилось в его облике. Казалось, все по-прежнему, те же улицы и дома, автомобили и люди, также приходят зимы и лета, а день сменяет ночь, но все-таки что-то новое витает в городском воздухе. «Может, – удивился он, – мой взгляд изменился, а не город?»

Они повернули на центральный проспект, вливаясь в железный поток машин. Вдалеке показалось здание «Комитета».

– А разве сейчас не на свалку? – спросил Микки.

– Мы перевезли амазонку в головное строение. Так что завершение дела будет там.

Автомобиль двигался медленно, то останавливался, то вновь трогался с места. Транспортный поток шел пульсируя. Из-за пробок они долго добирались до здания «Комитета».

Помещение, что было отведено Непорочным для зала суда, оказалось небольшим. Похоже, оно и не предназначалось для подобных случаев, но за неимением иных вариантов сошел и этот.

Микки занял место в последнем ряду и в ожидании процесса разглядывал интерьер. У противоположной от входа стены располагалось возвышение для господ заседателей. Левее – кафедра Верховного Судьи. Справа – зарешеченное место для подследственных.

Люди стали занимать места. Микки встал у кафедры. Из Непорочных Отцов было только три человека. Амазонку привели перед самым началом.

– Пожалуйста, займите ваши места. Заседание суда прошу считать открытым, – произнес Непорочный. – Мы ознакомились с материалами нейронного зондирования подследственной, однако эти данные лишь немного приоткрывают завесу над тайной происхождения так называемых амазонок из мусора. Мы бы хотели услышать мнение господина Верховного Судьи.

– Господа заседатели, а также присутствующие, – начал Микки. – Как правильно было выше отмечено, результаты зондирования, в связи с их неоднозначностью толкования, могут интерпретироваться по-разному. Фактом это быть не может. Но я бы хотел подвести итог моего путешествия по внутреннему пространству сознания подследственной. Предлагаю свои выводы. Судя по всему, существовало некое поселение людей за свалкой, от которого, в результате социального расслоения, отпала феминистская группа. Дальнейшая ее жизнь нам представляется смутно, ибо история замешена на мистике, что, естественно, не вызывает доверия, а мы должны отрешиться от подобных инсинуаций.

– Господин Верховный Судья, а что за поселение за свалкой имелось в виду?

– По протоколам допроса название его – Деревня-На-Отшибе. Оно возникло в результате великого исхода из Серышевска.

– Мы знакомы с этими материалами, господин Верховный Судья, но вы сами должны знать, что история с исходом не более чем легенда.

– Безусловно. Более того, нет прямых доказательств существования Деревни-На-Отшибе, однако мы должны смириться с тем фактом, что амазонки из мусора есть. Комиссия по расследованию причин пожара обнаружила сеть подземных ходов, а также коммуникации. Они являются частью сложной инфраструктуры. Сомневаться не приходится, что один человек такого соорудить не смог бы.

– Никто не оспаривает доказательств, господин Верховный Судья. – Непорочный замолчал, переведя взгляд на амазонку. – Мы бы желали услышать, что скажет по этому поводу подследственная.

Амазонка подняла глаза на Отца.

– Клянетесь ли вы говорить правду и только правду и ничего кроме правды? – спросил Непорочный.

– А чего стоит моя клятва? – глухо прозвучал ее голос.

– Стоит. И все зависит, конечно, от того, что вы скажите. Так клянетесь?

Амазонка глухо рассмеялась. Это был не женский смех, а словно неведомый зверь заклокотал в горле.

– Клянусь, – сказала она.

– Расскажите о происхождение вашей цивилизации.

– Жрицы партеногенеза возникли, отделившись от жителей Деревни-На-Отшибе. Сама деревня образовалась из серышевцев, которые покинули родной город в результате великого исхода.

– Больше вы ничего не хотите добавить?

– Когда мы строили подземные ходы, часто натыкали на человеческие скелеты. Похоже, на месте свалки было большое кладбище.

– Это противоречит истине, потому как никаких захоронений людей нет за пределами Серышевска, ибо покойники кремируются. Великого исхода не было. Отсутствуют документальные свидетельства.

– Значит, грош цена человеческим словам?

– Это не относится к сути дела, – произнес Микки.

– Спасибо. У меня все. Вопросов больше нет, – заключил Непорочный.

– Желает ли кто высказаться? Нет? Тогда объявляется перерыв тридцать минут. После него будет объявлено решение, – сказал Микки и покинул кафедру. Вместе с Отцами он направился в комнату для совещаний.

Дело, казалось, зашло в тупик. Амазонка настаивала на великом исходе, а его не было, а раз не случилось данного события, значит, о какой цивилизации на свалке говорить? Кстати, тени. Микки даже удивился неожиданно всплывшей мысли. «На самом деле, откуда они? – подумал он. – Существует множество гипотез происхождения этих странных сущностей, но они так и остались гипотезами. Амазонка утверждала, тени их слуги, а вот об их возникновении жрица патогенеза тоже не знала. А то, что странные сущности являются серышевцами в будущем – чушь, не более».

Микки поделился соображениями с Непорочными Отцами.

– Понимаете в чем тут дело, – неуверенно произнес один из них. – Мы имеем на руках скользкий случай. Фактов недостаточно. Амазонка говорит о великом исходе, а его не было. С другой стороны мы не знаем, что она подразумевает под ним, ну и, кроме того, не забывайте, что мы имеем дело с представителем отставшей в развитии цивилизации. Я бы сказал, с представителем аномального социального образования. Заметили, как амазонка вела себя на заседании?

– Следствие зашло в тупик, – вступил в беседу другой. – Правда на этот случай есть соломоново решение. Неоднократно оно практиковалось. Просто Наставник решал, что истинно, а что нет. Поэтому… Какие ваши выводы?

– Но… – Микки удивился. – Я являюсь Верховным Судьей, а не…