Татьяна Алая "Доминант для девственницы"

Вот только что мне было с этим делать теперь? Как увидеть его снова? Я терялась в сомнениях и желаниях, не зная, что и как лучше поступить. Тем более, что к Женьке я относилась слишком хорошо, а потому не хотела, чтобы он догадался. Парень оказался замечательным другом, но вряд ли воспринял бы положительно то, что я чувствовала к его отцу. От этого все мое тело и разум метались в борьбе, начиная от безнадежного желания увидеть Артура Георгиевича снова и до мечтаний почувствовать его касание еще хоть раз.

И тогда в попытке отвлечься я переделала за субботу, невзирая на руку, столько всяких дел, что мама только провожала все мои действия удивленным взглядом. Но и в обыденных заботах вместе с ежедневной рутиной я не нашла успокоения от будоражащих воображение мыслей. А когда только представляла, что буду чувствовать, когда этот мужчина обнимет меня, посмотрит в глаза…. Да просто как это могло бы быть, если бы тогда я решилась разрешить ему покормить себя, смотря глаза в глаза…. Вот только думать о большем я не решалась, даже боялась, настолько сердце начинало сильнее биться. Казалось, что еще немного, и оно выскочит из груди.

В конце концов, поняв безнадежность забыться таким способом как уборка, я решила развеяться по- другому, а потому в воскресенье пошла кино. Мне очень хотелось побыть одной, разобраться в себе, своих чувствах, привести в порядок мысли. А потому не стала даже никому звонить, а пошла наобум, просто выбрав любимый кинотеатр, будоража себя тем, что все так непредсказуемо. Мне всегда возбуждало то, что я не знаю, что узнаю только тогда, когда это будет происходить. То есть когда будут показывать тот фильм. Эта неопределенность завораживала, заставляя испытывать очень разные чувства . Я лишь представляла, как куплю стакан попкорна, сяду в полупустом зале и буду наслаждаться просмотром любого фильма. А если не понравится – уйду. И это в моей власти.

«Мне должно быть сегодня прикольно!» – думала я, собираясь.

Сам кинотеатр располагался на последнем этаже торгового центра, который был недалеко от дома. Мне нравилось, что можно загрузиться туда на весь день: походить по магазинам, поесть, да еще и фильм посмотреть. Прожить это время, забыв о проблемах и сложностях. И мне даже это удалось, пока я ходила там, выбирая или просто примеряя одежду, потом даже побаловывала себя любимым салатом и закусила отменным шоколадным маффином, а после наобум купила билет на ближайший сеанс. Это был экспромт, и потому я даже не стала читать аннотацию к тому, что шла смотреть. Это оказалась странная история о том, как она любила, а он скрывал, что болен, отталкивал ее. Но потом, поняв, что любит и не может забыть, все же признался. Дальше следовала печальная сцена, когда они признавались друг другу в сделанных ошибках, когда он уже лежал в больнице и умирал, а все зрители рыдали, кроме меня. Когда я вышла из зала, то поняла, что все это навеяло ужасную грусть, которая только усугублялось собственными мыслями и переживаниями. Но мне определенно стало только тяжелее после просмотра.

«Эту бодягу с собственной тоской нужно срочно прекращать», – решила я, чувствуя себя не в своей тарелке, – «а потому нужно еще пройтись по магазинам. Пусть я опять ничего куплю, но померить и присмотреться как утром, мне никто не помешает», – подумала я в предвкушении возвращения хорошего настроения, уже опять засматриваясь на красивые витрины. Оттуда на меня смотрели модные безликие белые манекены в красивой одежде. И вот, когда я уже была готова нырнуть в очередной магазин, до которого оставалось только пересечь красивый переход, то заметила того, кого совсем не ожидала здесь встретить. Он шел уверенной целеустремленной походкой, не глядя по сторонам, точно зная, куда идет.

– Артур Георгиевич, – прошептала я тихо, чувствуя оцепенение. И тут он неожиданно остановился и посмотрел прямо на меня.

– Полина? – удивленно произнес мужчина, показавшийся мне еще более красивым в темно- синем костюме, – почему ты одна? – почему- то поинтересовался он.

А мне в ответ захотелось спросить, почему я не могу быть одна? И что мне уже вообще- то восемнадцать, а парня у меня нет.

– Добрый вечер, – вместо этого пролепетала я, медленно подходя и не смея поверить своим глазам, впитывая каждую его черточку, пытаясь заметить и запомнить каждую его эмоцию. Мне так хотелось верить, что он рад нашей нечаянной встрече. Вот только его лицо было спокойным и не выражало ничего, кроме вежливой учтивости, какую испытывают с малознакомым человеком. А я в это время понимала, что мне тяжело дышать от того, что я вдруг вижу его вживую. Совсем рядом. Так, как я мечтала эти два дня.

Вдруг мужчина задумался и посмотрел на меня очень загадочным взглядом.

– А знаешь, возможно, ты очень вовремя мне встретилась, – вдруг произнес Артур Георгиевич, словно принимая решение, – думаю, ты вполне можешь мне помочь.

От этих слов у меня закружилась голова.

– Чем могу помочь? – на выдохе спросила я, даже не в силах предположить, что может от меня понадобиться этому уверенному и красивому мужчине.

– Мне нужно купить парадный костюм, чтобы понравится молодой девушке, – сказал он, слегка улыбнувшись.

На секунду у меня промелькнула мысль, что речь обо мне. Но это было бы слишком уж нереально, слишком волшебно, но все равно заставило мысли и надежды пуститься вскачь, а чтобы помочь ему я была готова на все, что угодно.

– Что нужно делать? – спросила я на выдохе.

Отец Женьки довольно улыбнулся, и произнес:

– Для начала нам нужно дойти до магазина, куда я и шел, а потом посмотрим то, что там смогут предложить. Тебе лишь нужно будет посмотреть и сказать, можно ли так появиться на торжестве.

– Хорошо, – еле двигая губами, прошептала я, с трудом скрывая восторг.

И вот мы вошли в бутик, а я тут же почувствовала себя лишней среди всех этих полок с рубашками, галстуками, витрин с запонками и ремнями, а так же прочими чисто мужскими атрибутами. Мой отец ушел из семьи, когда я была маленькой, и эти вещи манили и в то же время были так непривычны для меня теперь. Все знакомые парни носили джинсы и футболки, ну еще толстовки. Но Артур Георгиевич был великолепен в костюме. А еще тут же к нему подбежали две длинноногие продавщицы, будто почуявших добычу.

– Чем можем Вам помочь? – произнесла одна из них томным грудным голосом.

Меня аж покоробило от этого тона хищницы, которая смотрит на мужчину и облизывается то ли в ожидании, что он купит что- то очень дорогое, то ли надеясь на нечто другое.

– Мне нужен костюм для праздничного вечера, – произнес Артур Георгиевич суровым уверенным тоном, не реагируя на красотку с бейджиком, смотрящую ему в рот, – предпочтительно темных цветов. Подберите два или три варианта, – добавил он.

– Конечно, какой размер? И воротник? – спросил другая, а получив ответ, обе столь же томно выдохнули и принялись за подбор: одна устремилась к рубашкам и галстукам, другая к костюмам.

Я лишь тихо присела на пуфик и как завороженная наблюдала за их манипуляциями, стараясь оставаться невидимкой, даже почти не дыша и плохо понимая, почему он снизошел до того, чтобы воспользоваться моей помощью. Ведь тут все было налажено для покупателя. Но в то же время в тихой радости от этого. Артур Георгиевич пошел в примерочную. И тут к своему стыду я стала представлять, как он снимает с себя пиджак, потом галстук, расстегивает и скидывает рубашку, потом ремень, брюки.

«Елки», – только и выдохнула я, понимая, что краснею как рак, и мне становится трудно дышать, – «как такие мысли могут быть в моей голове?» – думала я, а сама задыхалась от игры воображения.

– Полина, как такой вариант? – вдруг услышала я его бархатный голос перед собой, и Артур Георгиевич уже вышел в черном костюме, с белой рубашкой, темно- серым галстуком. Это было здорово, но… Я не понимала что, но что- то было не то.

Тут же одна из продавщиц подбежала к нему и стала поправлять галстук и рубашку, которые с моей точки зрения сидели хорошо, а потом провела по его грудной клетке, вроде бы разглаживая пиджак, многозначительно посмотрев.

«Сучка», – вдруг разозлись я, мучимая ревностью.

– Вам очень хорошо! – восхищенно произнесла та, все так же томно смотря ему в глаза.

– Итак, Полина? – спросил Артур Георгиевич, не обращая внимание на блондинку, а посмотрев на меня в ожидании ответа.

– Мне кажется, что белое с черным слишком обычно, – пробормотала я тихо, чуть не ляпнув, что такая тривиальность ему не идет. Он слишком хорош для такой прозаичности, слишком необычен.

– Для Вас, – еще тише добавила я, понимая, что больше похожа на испуганного зайца.

– Согласен, – неожиданно кивнул он и направился обратно в примерочную.

Остальные два костюма тоже были красивые и, судя по всему, дорогие, но мне опять казалось, словно это совсем не то. Они сидели на нем отлично, но что- то словно ускользало из его образа. То, от чего мое сердце трепетало при одном только взгляде на этого мужчину.

И вот, видя разочарованное выражение и на его лице, я вдруг набралась смелости и подошла ближе. К счастью, продавщицы отошли подальше, рассматривая и ожидая его решения.

– Артур Григорьевич, можно я кое- что поменяю? – тихо спросила я разрешения.

– Да, – кивнул он, удивленный и в то же время заинтригованный.

Блондинка и брюнетка посмотрели на меня как на последнее убожество, которое вторглось в их царство. На их месте, я наверно думала бы также. Просто они со своими прическами и макияжем, в обтягивающих идеальные фигуры платьях по колено, были идеальны. А тут я: в джинсах, футболке и спортивной кофте, с распущенными лохмами и рюкзаком за плечами. В общем, небо и земля. Красавицы и одно странное чудовище в моем лице. Но сейчас я действовала, скорее, интуитивно, а потому сказала уверенным тоном:

– Можно вот такую, только нужного размера, – произнесла я, показывая на черную рубашку, пройдя мимо полок с различными вариантами, – и вот этот галстук, – показала я.

Девушки напыщенно и высокомерно посмотрели на меня, как на таракана у своих ног, но помня про основного клиента, нехотя стали доставать то, что попросила.

– Это захотела ваша дочь, – произнесла одна из девушек, поднося в примерочную то, что я предложила.

– Я не дочь, – вдруг выпалила я, упрямо посмотрев на эту белобрысую стерву, и продавщица сразу посмотрела на меня по- другому, а затем словно осуждающе на Артура Георгиевича. Но он и бровью не повел, а лишь посмотрел на меня странным взглядом, который я уже ловила на себе несколько раз. И в этот раз, как и в предыдущие, меня взяла оторопь, потому что я не знала, что это может означать. Но сейчас на меня что- то такое нашло, и я пошла за ним к примерочной кабинке, намереваясь заглянуть.

– Полина? – спросил он, столкнувшись почти нос к носу со мной, когда выходил уже в том, что я ему подобрала.

Теперь он стоял прямо передо мной, смотря удивленно в глаза, а я не могла двинуться, замерев как завороженная.

– Тебе нравится? – спросил он тихо, не отводя взгляд.

Меня окружал его парфюм, я смотрела в его глаза, чувствовала его рядом и у меня кружилась голова. И тут я не удержалась, вспомнив, что сделала та продавщица. И потому положила руку ему на плечо, будто поправляя и разглаживая пиджак, а сама наслаждаясь твердостью его тела под ладонью, и тихо прошептала чуть срывающимся голосом:

– Да, мне очень нравится.

При этом я не отводила от него глаз, сама не зная, понял он, что я хотела сказать или нет. Что он вообще мне нравится, а не только этот костюм.

Мужчина не двигался, а лишь задумчиво смотрел на меня. И тут в какой- то момент мне показалось, что в его взгляде промелькнуло желание. И еще что- то. Он сделал еще шаг, и мы теперь стояли так близко, что я видела его зрачок, чувствовала его дыхание на коже. А потом появилась уверенность, что он сейчас меня поцелует. Его лицо было прямо передо мной. Я даже дышать перестала, мечтая и боясь этого.

«Всего то легкое движение головы вперед, почти незаметное движение тела, что- то неуловимое, и я почувствую это!» – стучало в моей голове, а мне стало трудно дышать.

Но вдруг он отстранился, и произнес:

– Значит, я беру это.

И мне показалось, что в его словах было что- то другое…. Или только показалось? Но я чувствовала, как дрожат руки и ноги от одной только мысли или даже возможности, что он меня поцелует. Когда- нибудь….

Глава 5

Так мы стояли, смотря друг на друга, не знаю сколько, а я чувствовала и слышала только биение собственного сердца. Но все для меня закончилось очень быстро. Намного быстрее, чем хотелось бы. И он так и не поцеловал.

Как только Артур Георгиевич произнес те слова, то тут же развернулся и вернулся в кабинку, а волшебное ощущение близости между нами пропало. Я от этого даже резко выдохнула, словно его взгляд согревал меня, а как только он перестал смотреть, меня овеяло холодом одиночества.

Чуть позже он вышел уже в своей одежде, расплатился и вежливо, но твердо распрощался прямо перед бутиком, а я ошарашенно кивнув в ответ, пойдя домой как сомнамбула.

Но самое ужасное для меня стало то, что теперь не только его взгляд, но и ощущение близости этого мужчины постоянно были в моих мыслях. Как только я вспоминала то, что произошло в магазине, то тут же чувствовала, словно он опять рядом. И от всего этого мне было неспокойно и тревожно, мучило ожиданием большего. А бархатный голос Артура Георгиевича так и звучал в моих ушах. Особенно во снах. И это сводило с ума.

«Я пошла отвлечься, а все стало еще хуже», – злилась я. Но что можно было сделать? Я совсем не предоставляла. Только единственное было важным для меня теперь, как ни ужасно это могло звучать: увидеть его еще хотя бы раз.

Но жизнь продолжалась, а потому еще в субботу после вечеринки мне позвонил взволнованный Женька и спросил:

– Привет! Ты как? Как рука? Мы все переживали очень, – пробормотал друг.

– Знаю, что переживали настолько, что все слопали, – усмехнулась я, совершенно не злясь, а наоборот благодарная ему и остальным, так как это дало мне возможность в тот день подольше побыть с его отцом.

– Ну да, мы это. Перенервничали,– сознался Женька смущенно, – потому я и переживаю, как ты. Тебе- то хуже всех пришлось, наверняка. Хотя папа сказал, что вроде все обошлось.

– Да, зашили, и он мне очень помог, – сдерживая голос, согласилась я.

– Поль, мне так неловко, – пробормотал вдруг Женька тише, – сам не знаю почему, но мне кажется, что если б не я, то ты бы не пострадала. Ведь это я пригласил тебя.

– Это несчастный случай, – пробормотала я, – ты не виноват.

– Не, ну просто, если б не это, то с тобой бы ничего не случилось. А потому хочу спросить, сможешь ли ты решишься приехать к нам на обед в субботу? Ну, как извинение что ли за пропущенную вечеринку. Будут сестра с парнем и пара друзей с того вечера.

– Я не знаю, – прошептала я, уже шалея от новой возможности, а сердце вздрогнуло в радостном ожидании. Ведь Артур Георгиевич мог быть там. Опять…. А потому почти сразу вырвалось:

– Я приеду, – выдохнула я, улыбаясь этому шансу, на который и не могла рассчитывать, но о котором так отчаянно мечтала.

– Ну и отлично! – другим голосом произнес Женька. – Жду тебя часа в 2 в субботу, – значительно более радостно сказал он, словно я освободила парня от тяжелой ноши. – Встретимся в школе в завтра!

– Хорошо, до завтра, – сказала я, положив трубку, еще не веря в удачу.

Но всю неделю в школе мы не возвращались к этому приглашению, и Женька тоже ничего более подробного не говорил. Он лишь покачал головой на мою заклеенную руку при встрече. В остальном все было как прежде: мы сидели за одной партой, проводили вместе время и тусовались в компании, словно и не было той неприятности на даче.

И вот настала суббота. Я стояла перед воротами с замирающим сердцем от множества мыслей и возможностей. А еще надежде на встречу, стараясь скрыть это даже от самой себя.

– Привет, – улыбнулся Женька, открывая мне, – молодец, что приехала. Мы уже скоро садимся, так что ты вовремя.

– Спасибо, и привет, – улыбнулась я в ответ, осматривая знакомую территорию.

Я уже не знала, рада или нет, что приехала, столько разных воспоминаний рождало это место. А еще взгляд его темных глаз, когда Артур Георгиевич лечил здесь мою руку и наша встреча там, в магазине, опять заставляли дрожать меня сейчас. Я могла думать только об этом, идя к дому. К тому же картинки случившегося накатывали все ярче, от чего сердце билось сильнее. И тут вдруг, находясь в смятении от всех испытываемых чувств и проходя мимо парковочной площадки, я увидела знакомую машину.

– Твой отец здесь?! – только и прошептала я, испуганно- восторженно смотря на Женьку, идущего рядом в обычных для себя джинсах и яркой футболке.

Я в этот раз тоже особенно не выпендривалась, надев опять джинсы и легкую кофту, а сверху накинула толстовку на молнии в цвет глаз. Меня до сих пор мутило при воспоминании, как футболка и джинсы после той вечеринки были все в крови, от чего футболки теперь мне нравились значительно меньше.

– Да, папа с мамой приехали так неожиданно, – подтвердил Женька, – но не переживай, они сказали, что ненадолго, – улыбнулся он.

Вот только мне хотелось, чтобы это длилось подольше, а сердце от этой новости подпрыгнуло внутри. Тут вдруг парень посмотрел на меня как- то более пристально и нахмурился:

– Ты внезапно так побледнела. Все нормально?

– Ах, да, все хорошо, – закивала я. – Просто я вспомнила опять о том, что случилось. Дай мне секунду. Сейчас приду в себя, – выдавила я из себя, в то время как голова шла кругом. Ведь о жене, матери Женьки, я вообще не думала до этого момента. От этого стало еще страшнее и непонятнее. Я была совсем растеряна, когда мы входили в дом, но бежать и отказываться уже было слишком поздно.

– Не переживай! Сейчас же все нормально? – попытался ободрить меня друг, явно переживая. – Ничего. Сейчас все пройдет. Надеюсь, мы в этот раз нормально повеселимся, – ободряюще произнес Женька, закрывая за ними дверь прихожей и показывая на тапочки. А затем терпеливо дождался, пока я справлюсь с обувью, хотя ему пришлось помочь. Почти как Золушке, от чего мы поиздевались друг над другом, смеясь, что он как раз очень похож на принца. Ну а я на замарашку. Но в итоге мы все же пошли в столовую. Хотя я задержалась, чтобы помыть руки, осматриваясь при этом в доме и понимая, что мне здесь очень нравится. Все было красиво и по- домашнему, в дереве и в то же время дорого, с элементами современного дизайна. Это было именно так, как я бы сделала сама, будь у меня свой дом.

– Добрый день, Полина, – сказал Артур Георгиевич, сидя за накрытым столом и увидев меня, – надеюсь, с рукой все хорошо? – спросил он учтиво, словно мы и не виделись в магазине.

– Да, – пролепетала я, не в силах насмотреться на него.

Я плохо помнила, как поздоровалась со всеми и села. За столом было еще пять человек кроме меня, Женьки и его отца. Рядом с Артуром Георгиевичем сидела красивая темноволосая женщина около тридцати пяти, а еще две пары. Одну я знала по вечеринке, это были Вика и Дима, а других выдела впервые.

– Это моя мама, Элла Петровна, – сказал Женька, – а рядом с тобой моя сестра Наташа и ее жених Василий,– произнес он, тоже садясь рядом.

– А это Полина, – улыбнулся он, представляя меня остальным.

– Очень приятно, – выдохнула я, старательно делая вид, что все для меня как обычно. На самом деле я была в оцепенении. Происходящее было как- то очень странно, а потому говорить не хотелось. Кое- как весь обед мне удалось односложно отвечать, но разговаривали больше Наташа и ее мать. Они обсуждали предстоящую свадьбу, потому что, как оказалось, родители и приехали ради этого. Просто девушка была слишком неуловима для них в своих заботах, а у меня сложилось ощущение, что она просто желала сделать так, как хочет сама. Ее мать показалась достаточно настырной особой, определенно не терпящей возражений в желании настоять на своем.

Глава 6

Ужин шел своим чередом. Все наверно, было очень вкусно, но я почти не замечала этого от волнения. Друзья были сейчас больше заняты сами собой, что тоже было неплохо. А сестра Женьки оказалась очень даже симпатичной и наоборот понравилась мне сразу. Она была года на два или три старше брата, очень походила на отца, от чего, наверно, и понравилась.

– У них свадьба меньше чем через месяц, – прошептал мне на ухо Женька достаточно задорно и очень легкомысленно, как может говорить только тот, кто не признает это мероприятие.

– Аа, – только и смогла выговорить я, а сама старалась не слишком пристально смотреть на спокойное лицо Артура Георгиевича. Вернее, периодически бросала на него взгляды исподлобья, надеясь, что никто не заметит. А еще пыталась внимательнее рассмотреть его жену, чувствуя в ней соперницу, хотя это было просто смешно. И я понимала это, но поделать с собой ничего не могла.

Но чем больше я вглядывалась в них обоих, тем больше понимала, что хотя сын больше похож на мать, у обоих детей темные глаза отца. Как только я осознала это, еще раз посмотрев на Женьку, у меня екнуло сердце.