Пока завтракали, вспомнил, что Лисса из-за меня нарушила свои планы.
– Ты говорила, что у тебя сорвалась какая-то встреча?
– Пустяки, ничего серьезного. Поиски отца и разгадка его секретов сейчас куда важней всего.
Я чувствовал, что она переживает за Питера, держась из последних сил. Роясь в самых дальних уголках памяти, вспомнил, как мы весело проводили время втроем. Нашей традицией была игра в монополию. Ни я, ни Беккер никогда не поддавались Лиссе. При этом та почти всегда честно выигрывала. Не знаю, как ей удавалось облапошить двух взрослых мужчин, но делала она это умело.
И вот девушка вновь оторвала меня от раздумий, желая продолжить наше расследование.
– «Hastam», – прочитала то, что успела перевести. – Если не ошибаюсь – это «копье».
– Копье? – не сразу сообразил.
– Да, в одном из писем часто упоминается это слово, – передала мне дневник, чтобы я лично в этом убедился.
– По всей видимости, речь идет про пику Лонгина, – просмотрев записи, отметил про себя, но, как выяснилось, произнес это вслух.
– То, о котором еще говорят «копье судьбы» или «копье Христа»?
– Да, – поразился познаниям Лиссы. – Согласно Евангелию, именно это орудие воин вонзил в подреберье Иисуса.
– И где же оно может быть?
– На самом деле точно не знает никто… Существует как минимум три копья. Одно из них принадлежит Ватикану, другое находится в Грузии – в старинном монастыре. Но, по всей видимости, твой отец склонен к версии, что настоящее расположено в Вене в Хофбургском дворце. По крайней мере, конкретно это место он отметил на карте, – указал я на обозначение в схеме и передал ее Лиссе.
Дальше, поняв ход мыслей друга, сложил дважды два. Тогда то и стало очевидным, что Питер выделил местоположение всех наиболее важных для мировой религии христианских реликвий. Чтобы убедиться в этом взял листок Лиссы, на котором она составила перевод. Как и предполагал, они совпадали.
Девушка, заметив мое озарение, устроилась рядом, но уже поудобней, и с интересом начала наблюдать за тем, что я делаю.
– «Sanguine Christi», – провела пальцем под строкой, которую читал еле слышно. – Здесь явно говорится о крови Христа. Вы что-то об этом знаете? – в очередной раз отвлекла Лисса меня от размышлений.
– Я бы сказал, что видел ее собственными глазами… Это произошло, когда мы были со студентами на экскурсии в Брюгге в прошлом году, – пояснил, увидев сильное удивление на лице дочки Беккера. – Мне показалось, что ученикам будет полезно расширить свой кругозор, – улыбнулся своим мыслям.
– Вы хороший педагог, – одобрительно кивнула она. – Вот бы и мне посетить ваши лекции! – явно льстила. – Но как же она сохранилась?
– Со времен второго крестового похода кровь Христа находится в одноименной базилике в Бельгии, – продолжил подпитывать интерес Лиссы к истории. – Согласно Новому завету, Иосиф Аримафейский стер ее с тела Иисуса собственной одеждой. Затем этот клочок ткани сохранили, как величайшую святыню, поместив в специальную колбу.
– В такое сложно поверить, – скептически отнеслась к рассказу. – Но как же доказательства? Ее подлинность установлена?
– О таких вещах мы с тобой не можем судить, но католическая церковь и миллионы людей свято принимают это на веру.
– Ну что ж, возможно, и я поверю, если увижу, ее собственными глазами. Или же вы, как мой отец циник и нигилист? – с толикой некой надежды взглянула девушка на меня.
– Один мой знакомый ученый на этот счет вот, что сказал: «Человеческая душа состоит из ткани самой Вселенной и существовала еще до начала времен. И лишь в момент своей смерти она возвращается в родную Альма-матер, где живет вечно». Не знаю, насколько это возможно, но ведь не зря люди в древности уделяли особое внимание астрономии.
– То есть вы полагаете, что за пределами нашей планеты все еже есть высший разум? Или другая жизнь? – подойдя к окну Лисса продолжила. – Космос… Ведь он такой большой, и мы о нем на самом деле так мало знаем, – пожала плечами, загадочно глядя на небо.
– Я знаю одно, что правда для каждого своя. И кстати о правде, Питер верил, что рано или поздно сделает какое-то важное открытие. Он всегда знал, где искать. И видимо почти подобрался…
– Так, давайте, и мы доберемся! – с вызовом выпалила девушка, вернувшись к столу. – Ночью, когда я думала, что уже все закончила, то наткнулась еще на одно письмо. Единственное, не пойму, о чем говорится в этом абзаце.
– Дайка взгляну, – сосредоточившись, потер переносицу.
– Вот здесь, – указала на фразу «angelicos testes Christi». – Какое-то очень редкое словосочетание. Мне оно точно никогда не встречалось. Может поискать в словаре?
– Не надо, не стоит… Я знаю, что оно значит. Angelicos testes Christi – переводится, как плащаница. Ее еще называют погребальное полотно. Если не ошибаюсь, последние четыреста лет она находится в Италии.
– В храме святого Иоанна Крестителя?
– Это тоже отмечено на карте? – догадался.
Лисса кивнула.
– Католическая церковь считает туринское полотно, в котором был погребен Иисус, подлинным, – ответил на ее немой вопрос.
– А вы так не считаете? – вкрадчиво переспросила, смешно нахмурив нос.
– Как ты уже поняла, я прагматик, поэтому привык во всем убеждаться на собственном опыте.
– Наверное, мне тоже стоит придерживаться такой философии, – хмыкнула самодовольно дочь Беккера. – И все же отец слишком самонадеян, если решился в такое ввязаться. А, что на счет подлинности плащаницы? – развела руками она.
– Скажем так, мировые эксперты не первый десяток лет спорят о достоверности ее происхождения. Однако, несомненно, это настоящее чудо, возникновение которого до сих пор никто не может объяснить.
– Хотела бы я на нее взглянуть. А как на счет этого? – вырвала у меня из рук листок, чтобы прочесть следующий абзац. – «Sancti grail», – это же ни как иначе Святой Грааль! – повторили мы одновременно.
– Разве он существует? – склонив голову набок, взглянула на меня, почти не моргая.
– К сожалению, и по сей день точно не ясно, что стоит воспринимать за истинный артефакт. Если в кельтских и нормандских легендах он трактуется как чаша, то в некоторых средневековых произведениях его описывают как некую драгоценную реликвию. Однако католическая церковь признает именно тот Грааль, что расположен в Валенсии в Кафедральном соборе. Посмотрим, обозначил ли Питер его на карте, – и мы с Лиссой буквально столкнулись лбами, спеша вновь изучить схему.
– Действительно, вот он в Испании, – указала девушка на план местности. – Испивший из чаши получит прощение грехов и вечную жизнь, – задумчиво сказала она и расплылась мечтательно в улыбке.
– В некоторых версиях Святой Грааль часто используются в переносном смысле как обозначение какой-либо заветной цели, недосягаемой или труднодостижимой, – тяжело сглотнул я.
Лисса выглядела потрясенной. Ее глаза вспыхнули догадкой, а затем взгляд скользнул снова по карте, остановившись там, где Беккер отметил Израиль.
– Что же тогда находится в Иерусалиме? – непонимающе поинтересовалась она.
Опешил в растерянности, не зная как реагировать.
– Считается, что в Храме царя Соломона была создана первая масонская ложа, – предположил то, что пришло сразу на ум. – Согласно легенде, возникновение тайного общества восходит к временам его правления.
– А что на счет этих знаков? – подалась девушка вперед, указывая на лист в верхнем правом углу.
И снова меня выбил из колеи ее пылкий пытливый характер.
– Многие символы позаимствованы масонами из ряда религиозных традиций, в основном – Древнего Египта, иудаизма и христианства. Эти астрономические изображения нередко встречаются в современных храмах.
– Неужели отец вынужден скрываться от этих религиозных фанатиков? – скрестив руки на груди, Лисса поежилась.
Я опустил взгляд. С внутренней стороны левой кисти нащупал вытатуированный черный символ – четырехлистник, история которого уходила корнями в средневековье. Его смысл был понятен лишь мне.
– Да, – скромно ответил, горько вздохнув.
– А что на счет Моцарта и Гёте?– задала вопрос она, добравшись до последней страницы блокнота, который я хотел утаить. – Как они со всем этим связаны?
– Пока не могу сказать, – прохрипел, отбирая личную вещь лучшего друга. Собственный голос показался чужим. Мне нужно было время подумать. И я хотел остаться один. – Пожалуй, на сегодня достаточно, – добавил бесцветно.
Девушка посмотрела на меня с недоумением, невольно поджав губы.
– Ты проделала колоссальную работу, – благодарно приобнял ее. – Теперь нам нужно отыскать твоего отца. Но перед этим тебе следует отдохнуть, – словно оправдывался.
– Да, пора бы уже с этим заканчивать, – насупилась та, бросая недовольный взгляд на бумаги. – Тем более, не хотелось бы заставлять Сюзетту волноваться.
– Договорились. Буду ждать тебя завтра, – сказал отстраненно. – Возможно, Питер вскоре свяжется с кем-то из нас. Поэтому лучше, чтобы ты была дома.
Когда дочь Беккера ушла, я снова думал о том, как моему другу удалось раздобыть столь ценные документы. Особенно поражало, каким образом у него оказались письма Моцарта и Гёте.
В целях безопасности не стал показывать их переписку Лиссе, пытаясь сначала во всем разобраться самостоятельно. Но, изучая текст вновь и вновь, все больше склонялся к мысли, что одному мне не справиться с неизвестной шифровкой. Здесь нужен был специалист.
Поняв, что уже далеко за полночь, решил отложить эти заботы на завтра. Однако лег отдыхать с тяжелой душой. Меня очень тревожило, где мой товарищ, все ли в порядке и как скоро он даст о себе знать?
Глава 4
На следующий день вновь проспал почти до обеда, пока меня не вырвал из царства Морфея навязчивый звук. Это вибрировал мой мобильник. К удивлению, обнаружил на нем больше десяти пропущенных от Лиссы. Затем в номер несколько раз постучали. Я с ледяным спокойствием набросил халат на пижаму и ринулся открывать.
За дверью увидел обеспокоенную девушку, которая с претензией смотрела в упор. По ее лицу заметил, что та явно была мной недовольна.
– Вот, держите! – строго протянула какую-то бумажку, и не став дожидаться приглашения, пока приходил в себя, быстро прошмыгнула в комнату.
В руке у меня оказалось письмо от Питера. Я по привычке достал очки и начал читать, меряя шагами помещение.
«Дорогая, Лисса! Моя милая девочка, я так сожалею, что не могу тебе все объяснить. Знаю, как ты сильно переживаешь. Однако со мной все в порядке. Надеюсь, вы уже встретились с профессором Гренелем. Я почти в этом уверен, ведь он никогда бы не бросил нас в беде. Ты должна кое-что будешь сделать. Найди моего ученика по имени Фабрис Дюпон. Он в курсе происходящего и точно поможет. Его адрес: de la Reynie, 27, 86. Паскалю скажи, чтобы меня не искал. Я сам выйду на связь. И попроси у него прощение за то, что втянул во все это. С любовью, отец».
– Надеюсь, этот студент прояснит ситуацию, – с заминкой предположила Лисса, увидев, что я уже дочитал.
– Если только он и сам не в бегах, – произнес сипло, отправив лист обратно в конверт.
– Значит, нужно отправиться к нему прямо сейчас, – приказным тоном отчеканила девушка, собираясь на выход. – Я дождусь в холле, – добавила, видя, что я еще не готов.
– Хорошо. Только сперва мы заедем в Национальный архив.
– А это не подождет? – с критикой покосилась.
– Это связано с нашим расследованием, – объяснил.
– А почему не в библиотеку отца? У него отличное собрание сочинений, – с сарказмом ухмыльнулась она.
– В коллекции Национального архива собрано самое большое количество старинных рукописей и фолиантов, которые вряд ли найдутся в обычной публичной библиотеке или кабинете Питера.
– Как скажите, – помедлила та. – Тогда пока вызову нам такси.
Наспех одевшись в вельветовые светлые брюки и клетчатую рубашку, я не стал даже бриться, захватив лишь с собой необходимые вещи.
Спустя десять минут уже сидел в машине, которая несла нас по улицам города мимо офисных зданий и магазинов. В воздухе уже вовсю ощущалось лето, а на дворе стояла невыносимая жара. В парках сновали туристы и романтические парочки, которые не спеша прогуливались и, разинув рот, глядели по сторонам.
Из окна авто пахло сладкой выпечкой и дорогими духами. К слову, о парфюме, у Лиссы он был с тонкими нотками нежных цветов. Сама она на этот раз выбрала в качестве наряда бледно розовое платье, и оно, несомненно, ей шло. Простенький образ дополнила соломенная шляпка, которая казалась ей велика.
С какой-то грацией и шармом девушка наблюдала за проходящими мимо людьми. И я поймал себя на мысли, что у нее, наверное, нет отбоя от женихов. Но спрашивать о личной жизни не стал, решив, что с это точно не к месту.
Добравшись довольно быстро до архива, отметил для себя, что в будний день там было немноголюдно. В основном в читальном зале проводили время абитуриенты, которые без особого энтузиазма штудировали пособия в надежде поступить в лучшие вузы страны.
Как и полагается, в таком заведении было крайне тихо и слишком душно. Однако все это не смогло утаить от меня красоты интерьера. Под сводчатой аркой галереи сияли великолепные витражи. Здесь, я чувствовал себя, как рыба в воде. А от количества книга захватывало дух.
– И что нам здесь нужно? – спросила, придерживая меня под локоть Лисса, когда мы завернули в отдел литературы XVIII века.
– Что-то, что прольет свет на причастность известных деятелей культуры к масонскому ордену.
Спутница посмотрела на меня недоверчиво, но не стала задавать лишних вопросов.
– Тогда нам нужно пройти в соответствующую секцию, где собраны все материалы за нужный период, – подсказала она.
Надо сказать, что парижский Национальный архив казался огромным по сравнению с подобными учреждениями, оттого отыскать в нем что-то конкретное было достаточно сложно. Мы долгое время рассматривали полки, изучая их содержание, пока меня не одернули.
– Вот, смотрите, – указала дочь Беккера на старинное издание под названием «Мистификация, масоны и эзотерика XVIII века».
– Думаю, подойдет, – кивнул и доставал со стеллажа тяжелую изрядно потрепанную книгу.
Мы прошли за ближайший столик с торшером, усевшись друг напротив друга. Пока девушка следила за обстановкой, я пролистывал фолиант в надежде обнаружить что-то стоящее. Наконец, спустя полчаса, мне посчастливилось наткнуться на нужную запись.
«Поскольку Гёте был членом «Баварских иллюминатов», то тесно связанный с ним духовно Моцарт – тоже подозревался в связях с масонами. Тайное братство, основанное в 1776 году Адамом Вейсгауптом, было создано с целью строительства «нового Иерусалима». Все его участники были приверженцами деизма – направления, признающего существование Бога, а также отрицающее большинство сверхъестественных и мистических явлений.
Вейсгаупт рассчитывал создать организацию на базе масонских традиций, но позже изменил свое решение, сочтя тайны общества слишком широкодоступными. Он верил в то, что настанет тот день, когда человек обретет способность управлять собой в любых обстоятельствах, стремясь никому не навредить, творя лишь добро.
В намерения Адама входили лишь восстановление естественной религии и распространение морали, побуждающей людей учиться владеть собой. Он проповедовал такой образ жизни, надеясь привести человека к состоянию полной свободы и равенства».
– И как это должно нам помочь? – спросила Лисса, подсматривая в текст через плечо.
Я не заметил, как она тихо подкралась и наблюдала еле дыша.
– Насколько помню, Вейсгаупт неоднократно делал критические замечания в адрес католической церкви, обвиняя ее в лицемерии. Кроме того, он пытался освободить общество от суеверий и предрассудков.
