Галина Ивановна Губайдуллина "Бесценная ведьма"

Обидчица поняв, что эта девушка с шипами, сразу свинтила подальше.

На них обратили внимание. В том числе братья Лунгейт. Младший подался в её сторону, принюхиваясь. Старший жадно разглядывал каждую чёрточку её лица.

Сделала замечание:

– Неприлично так пялиться на молодых девушек.

Младший поражённо переспросил:

– Неужели человек?

Она парировала:

– О политкорректности что-либо слышал?

– Просто человек,– вторил старший.

Отражала суть:

– Человек не может быть простым, его структура многогранна.

Накаченный волчик с любопытством и пафосом интересуется:

– Нищенка среди нас? Но красивая… Как тебя зовут, детка?

– Зови, не зови, но к тебе я не подойду.

– Распустили людишек…– ворчит старший, подходя вплотную,– Всё же представлюсь. Наследный граф Лауд Лунгейт. А блондин возле тебя – мой брат маркиз Джулс Лунгейт. Так что: падай ниц, безродная.

– В Академии все равны,– задрав нос, парировала беднячка.

– Разбаловали здесь львы вас, босяков.

– Развязные манеры нынче в моде?

– Нельзя же быть такой непосредственной. Перед тобой лорд!

– Прошу пока по-хорошему: амбиции поумерь.

Вот весь в папашу!

Лауд уточнял:

– А то что сделаешь?

Почуяв скандал, соглядатаи подтянулись поближе.

Голди с вызовом вскинула голову на заносчивого пижона, понимая – надо пугать так, чтоб остальным неповадно было.

И она пообещала:

– Прокляну. А другой ведьмы в округе нет. Будешь слабым по мужской части.

Парень рассмеялся:

– Бесстрашная какая! Не боится злых, больших волков! Унижать безродных или угрожать им – прерогатива аристократов. Не наоборот. Отчего же ты почувствовала себя особой?

Джулс влез в перепалку, иронизируя:

– Братуха, у тебя сейчас сколько любовниц в обиходе? Половина с тобой сюда увязалась под видом учащихся… Может, и правда, отдохнёшь малёхо от всех под проклятием?

Голди не успела ответить Лауду, подскочили родители Лунгейтов.

У их мамаши наружу так и прорывалась ненависть, никакая мимика тщеславной аристократки не спасало женщину.

Она прошипела в сторону соперницы:

– А эта дрянь что здесь делает?

Иден удерживал на всякий случай жену за локоть, понуро напоминал:

– В ней же ведьминский дар проснулся. Забыла, как она в магазине камнями тебя обсыпала?

Его жена продолжала оскорблять девушку:

– Не лезь к моим мальчикам, ведьма! У тебя должен быть свой круг общения. Для таких же засранцев.

Голди умилительно вытянула вверх брови и отражала словесную атаку:

– У вас в семье вообще манерами не озабочены… Понятно… Пока не научишься говорить с людьми вежливо, будешь кудахтать, волчица.

Та попыталась обругать ведьму, но из её рта вырвался куриный говор.

Иден сразу утащил плачущую жену из здания.

Джулс догадался:

– Так это из-за этой особы родители вчера скандалили…

Ничего не скрывая, девушка поведала:

– Оповещаю присутствующих: да, я – та сердобольная дура, которая прикормила и пригрела вашего отца во всех отношениях, когда он бродягой прикидывался, диверсант демонов.

Младший Лунгейт продолжал:

– Ныне он – дипломат.

– Какая стремительная карьера!– растянула слова многозначительно.

– Он всегда был графом. Просто любит приключения,– вздохнул блондин.

Лауд же заводился:

– Ты оскорбила мою мать, ведьма. Я буду мстить. Твои проклятья не помогут против грубой силы.

А та безбоязненно подначивала:

– Давай, убей уже любовницу отца здесь, волк.

Тот зашипел не хуже матери:

– Знаешь, что я не могу броситься на тебя в этих стенах. Знаешь, что за убийство меня исключат из Академии, а имя рода будет опорочено и отец пострадает. Его выгонят с дипломатического поприща…Потому унижаешь при всех… Запомню и припомню тебе всё… У тебя совсем плохо с головой, ведьма, если наживаешь себе таких могущественных врагов.

– Чем хуже с головой, тем веселее жопе,– по-народному жгла Голди.

Рядом возникла странная суета. О, все расступаются и замолкают перед ректором.

Престон Дарлингтон оглядел набычившихся адептов и безошибочно определил ссорящихся:

– Мне тут доложили, что новенькие грызутся. Кончайте, парни, кошмарить девчонок, ещё пригодятся. И где ваше светское воспитание, я вас спрашиваю? Кто додумался даму своим поведением оскорблять?

Лауд процедил:

– Не вижу здесь дам, одних ведьм.

Джулс сделал невинное лицо, типа: он – хороший мальчик.

Внутреннее напряжение Голди вылилось в дерзкую подколку-предложение:

– Я готова помириться. Даже что-нибудь хорошее могу сделать. У меня есть умение связывать хвосты бантиком. Волчата, желаете испробовать моё умение?

– Наглость, конечно, счастье, но недолгое,– пробурчал старший Лунгейт.

Ректор покачал головой:

– Виноватым тут себя никто не считает, как я посмотрю.

Младший Лунгейт прояснил ситуацию:

– Девушка не хотела назвать своё имя брату. Не хотела знакомиться.

Девица с синими волосами вторила:

– Папа, зря ты ведьму учиться пригласил. Она здесь всех перессорит.

В отличие от отца эта драконица была некрасива: хищный разлёт носовых крыльев, на лице сердечком невыразительные глаза с надменным выражением.

Дарлингтон-старший осадил её:

– Помолчи, Эрика. А тебя, Голди Галлард, я определю в одну группу с братьями Лунгейт. Умейте налаживать отношения. Может, тебе, ведьма, тоже придётся работать где-нибудь в министерстве международных отношений. Впрочем, факультатив можешь выбрать сама. У Лауда Лунгейта это, как ты уже, наверно, поняла – некромантия.

Далее ректор громогласно поприветствовал учащихся и пожелал удачи в учёбе. Адепты пошли получать комнаты и учебники.

За Голди тоже закрепили место в комнате, некоторые занятия, как объяснили, могли проходить до глубокой ночи. И теперь она оглядывала соседок.

Шанталь – сирена с русыми волосами, отливающими при ярком свете золотистыми искрами.

Темнокожая Ллойз с гривой кудрей – смесь тёмной дроу-матери и льва.

Круглолицая блондинка Ирра – горгулья.

Выданное форменное платье напомнило наряд для персонала в магазине – серое с чёрными кружевами на манжетах, плечах и вдоль линии груди.

Комната просто с белыми стенами, потолком и полом. Потолок местами украшали белые же балки. Белые простые люстры над кроватями.

Небольшое окно у кровати Голди, там серое постельное с горчичного цвета узорами. Угол от её окна выкрашен горчичным, там прибита белая угловая полка, видимо, для учебников, но девушка решила, что поставит туда несколько чёрных горшочков с цветами. Напротив её кровати оказались три шкафа с зеркальными дверцами и белый простой стол с табуретом под ним.

Ещё один зеркальный шкаф, столы и кровати других учениц в другой плоскости комнаты.

Кровать на проверку оказалась…матрасом, почти как в её спальни, только наполнитель был, конечно же, более благородным и дорогим, чем солома.

Ведьма щепетильно тщательно принялась стирать пыль с подоконника, пустив на тряпку одно из полотенец из гигиенической комнаты, сделав себе пометку принести другое из дома.

Ллойз с порицанием глянула и высказалась:

– Зачем же ты связывалась с женатым мужчиной?

– Он не говорил, что женат,– вздохнула Голди.

Та изобразила на лице непонимание:

– Ничего не узнала о существе и вступила с ним в связь?

– Страсть. Но теперь я умнее. И, кажется, у меня образовалась в душе неприязнь ко всем, кто в брюках.

Сирена Шанталь мечтательно протянула:

– Эти Лунгейты красивые.

Ведьма фыркнула:

– И неприятные. Особенно – агрессивный старший.

А горгулья похвалила:

– А ты – молодец. Не каждая отобьётся от языкастой дочки ректора. Да и волкам противостояла. Мамашу их вообще высмеяла!