Я лишь руками развела. Не моя в том вина, что еще немного, и она вообще от забора отделится. Вон, как петли скрипят и доски покосились. Баню я увидела сразу же и место, где мне предстояло ждать Тима, выбрала удачное. Так, чтобы если кто-то будет во внутренний двор выходить, меня не заметили.
– Стой смирно и не шевелись, – скомандовал Тимофей и помчался в сторону терема.
Не шевелись, так не шевелись, это не сложно. Если только какой паук по мне ползти не начнет или мошка в волосах не запутается. Хотя, после того, как я пробиралась сюда через кусты, думаю пара букашек в моей шевелюре уже обосновалась.
Кошак не заставил себя долго ждать и уже через пару минут стоял рядом и говорил, куда следует идти и что делать. Я энергично кивала, делая вид, что все поняла.
Пройдя к двери, что вела, по словам кота, в сени, приоткрыла ее и на всякий случай прислушалась. Вроде все тихо. Ну, почти… Мужицкий храп все же расслышала.
Если честно, мне было страшно и совестно. Крадусь по чужому дому словно вор какой-то. Кот моего страха не понимал и всячески подбадривал, нашептывая что-то типа: «Не дрейфь!», «Совсем бабы в Хрустальном нежные стали» или «Поторопись немощь, нам еще обратно идти». Желание дать ему хорошего пинка усилилось. Но я сдерживалась как могла. Не хотелось терять единственного союзника.
Пройдя в столовую, стала доставать из мешка кастрюли и расставлять их на столе.
– Вот так… – засуетился Тим. – А теперь руками о столешницу упрись, глазки прикрой и представь то, что бы ты хотела в этих самых кастрюльках увидеть. И не вздумай наколдовывать несъедобную ерунду! Только то, что сама готовить умеешь.
Вот с чем, а с приготовлением пищи у меня проблем не было. Поэтому я легко представила себе жареные котлетки, от которых идет умопомрачительный аромат и они радуют глаз вкусной корочкой, и отварной картофель, посыпанный зеленью и с подтаявшем на нем сливочном масле. Во рту сразу же образовалась слюна, и я сглотнула. И подумать не могла, что так сильно проголодалась за целый день. Еще нос уловил запах котлеток…
– М-м-мням, – протянул Тимофей, возвращая меня в реальность. Посмотрела на лохматого, в ожидании пояснений. – Какой аромат… А рыбку наколдовать можешь? Такую, чтоб она на языке таяла.
– Могу, – кивнула, снова закрывая глаза. Рыбка, так рыбка.
– Ух и устроим мы себе сегодня в ночи пир! – довольно проговорил кошак.
– Угу… – пробормотала в ответ.
Когда почувствовала легкую усталость, отняла руки от стола и снова открыла глаза. Ну и что у нас там получилось?
– Ничего себе, – выдохнула, не веря в то, что скатерка действительно работает.
– Теперь быстро все в мешок положила и пошли, – продолжил раздавать указания усатый.
– А ничего, что в кастрюле с котлетами еще и рыба лежит?
– Ничего, – хмыкнул Тимоша. – В следующий раз больше посуды брать будешь.
Решив не тратить время на разговоры, стала собирать кастрюльки в мешок.
– Тяжеловато, – пыхтя, проговорила, забрасывая свою ношу на плечо.
Шла я медленно и периодически меня заносило вправо. Как бы не упасть и не перебудить весь терем. Объясняй потом богатырям, что я так-то ничего не воровала. Просто воспользовалась магической силой их скатерти.
Тимоша пошел впереди. Наверное, проверял обстановку.
И вот я переступаю порог кухни, и врезаюсь в живую преграду, которая возникла словно из ниоткуда.
– Черт, – выругалась «преграда» хватая меня за локоть, чтобы не упала. Мешок стал перевешивать, и я начала заваливаться назад. Кастрюльки с едой у меня забрали, однако отпускать не спешили. – Кто ты?
– Никто, – пискнула, надеясь, что Острослов (его я узнала по голосу) в такой темени не разглядит моего лица. Да и одежда на мне была моя, а не сарафан какой-нибудь.
Богатырь нахмурился. Это было видно по тому, что стоял он непозволительно близко. Я чувствовала исходящий от него запах, и он мне понравился. Так обычно пахнет после грозы.
– Та-а-ак, – протянул Острослов чуть отстраняя меня от себя и осматривая со всех сторон. – Девка, значит.
– Ну-у-у, – протянула. – Как бы, да.
– И что ты у нас забыла, Александра? – он все таки узнал меня. Плохо, очень плохо. И как я теперь буду выкручиваться? Ясно же, что просто так, без объяснений, теперь не отпустит.
– Тим… – тихо позвала куда-то запропастившегося кота.
– Тимофея? – удивленно переспросил мужчина. – Зачем тебе эта горжетка?
– Тим… – мой голос стал чуть громче. Да где его носит!
– Ну, хватит, – терпение Острослова закончилось и он бесцеремонно поволок меня обратно в столовую. Там подтолкнул к краю скамьи, намекая тем самым, чтобы я садилась и не смела возражать. Мой мешок же аккуратно сгрузил на пол. – А теперь рассказывай. Все и по порядку, – он встал в проходе, сложил руки на груди и застыл подобно статуе.
– Я просто хотела есть, – призналась и шмыгнула носом. Нельзя мне при нем слезы лить. Нельзя… А они, предатели так и норовят побежать по щекам. Наверное, стресс сказывается. Все же это мой первый день в незнакомом мире. А я уже в чужой дом залезла и еду позаимствовала. И пускай богатыри от этого не обеднеют. Все же… не хорошо получилось.
– Есть? – удивления в голосе молодца стало больше.
Он прошел к мешку и, открыв его, стал внимательно изучать содержимое. В столовой повисло неловкое молчание, которое я боялась нарушить. Основное я ему сказала. Что этот языкастый еще от меня хочет? Я не воровка… Ничего ценного у них не взяла. Вон… даже посуду свою притащила.
Богатырь достал наколдованную мной еду из мешка и выставил ее на стол. Уперся руками о столешницу, как еще недавно я, и посмотрел сверху вниз. И встал он так неудачно. Снова близко. Из-за этого стало казаться, что он таким образом пытается меня подавить.
– Что? – спросила, и отодвинулась чуть подальше.
– Не соврала, – проговорил Острослов, продолжая гипнотизировать взглядом. – Но почему Черномору не сообщила? Он бы и так разрешил тебе скатертью самобранкой пользоваться.
– Как тебе объяснить… – я замялась. Просто не знала, что сказать. Да и кота закладывать не хотелось. Он ведь как лучше хотел. Наверное.
– Как есть, говори, – в голосе мужчины послышалась угроза. – А если вздумаешь соврать…
– Хорошо, – я вздохнула и начала свой рассказ. По мере повествования старалась максимально огородить Тимошу от гнева богатыря. Чувствовала, что если расскажу все, как на духу, этому усатому может как следует попасть.
– Ясно все, – после того, как я замолчала, сказал Острослов.
Он открыл кастрюлю, в которой находилась еще теплая картошка и вдохнул аромат. Зря он это сделал. Мой живот предательски заурчал, выдавая свою хозяйку с головой. Естественно, это не укрылось от молодца. Закрыв посудину, он прошел в кухню, позвенел там чем-то и уже через минуту вынес оттуда две тарелки и пару ложок.
– Раз ты голодная такая, – произнес он, ставя передо мной расписную тарелку и суя в руку прибор, – надо бы поесть. Да и я проголодался. А стряпня твоя довольно вкусно пахнет.
Стряпня… Так мою готовку еще никто не называл. А с другой стороны, какая она моя, если ее скатерть наколдовала?
– Неужели ты настолько голоден? – спросила, следя за тем, как он кладет в свою тарелку четвертую по счету картофелину.
– Ужасно, – подтвердил Острослов и потянулся за пятым вареным клубнем. – Ты тоже ешь, не стесняйся.
– А мне-то чего, – буркнула я и потянулась вилкой к котлете.
Какое-то время мы ели молча. До тех пор, пока богатырю снова не захотелось поговорить. Он отложил вилку, отодвинул от себя почти пустую тарелку и, испытующе посмотрев на меня, произнес:
– А теперь рассказывай все по порядку.
– А что рассказывать? – я тоже отставила тарелку и непонимающе воззрилась на мужчину. После того, как глаза привыкли к полумраку, я могла разглядеть на его лице больше эмоций. – Я уже все рассказала.
– Да ну? – кажется, мне не спешили верить. – А чего в одежде такой чудной явилась?
– Эм… – протянула и стала думать, чтобы такого ответить. – Чтобы комары не кусали.
Брови богатыря поползли вверх. И чего он такой недоверчивый? Правду же сказала. Частично.
– Не умеешь ты, Александра, врать, – сказал молодец и потянулся ложкой к кастрюле с котлетками. Зацепил там поджаренную рыбку и положил ее на тарелку. И только после этого пододвинул ее к себе.
– У тебя потом живот не заболит? – спросила, во все глаза смотря, как он накидывается на рыбу, которая была предназначена Тимофею. И правильно, что ест. Пусть этому прохвосту ничего не достанется. Взял, слинял, а я его лакомство сторожить должна.
– Нет, не заболит, – покачал головой мужчина. – А что ты еще готовить умеешь?
– Много всего, – неопределенно ответила, отводя взгляд. Повезло мне, что сейчас темно и румянец на щеках не видно. А то выдала бы себя с головой.
– А пироги с капустой наколдовать в силах?
– Вроде как… – неуверенно произнесла, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Слабость, после плотного позднего ужина прошла, и я была полна сил.
– Наколдуй, а? – Острослов озорно посмотрел мне прямо в глаза. – Пусть завтра товарищи мои порадуются. А то от стряпни скатерки в последнее время воротит.
– Что это ты такой добрый стал? – прищурилась я.
– Ты уж прости меня, – теперь богатырь отвел взгляд и уставился на свою тарелку. – Знаешь, каково это, видеть ожившее видении в реальной жизни? Да я сначала тебя придушить хотел.
Ничего себе новости. Мало того, что у него было желание сомкнуть на моей шее свои ручищи, так еще и… я ему тоже снилась!
– Быть не может… – выдохнула. – Да ты мне два года нормально спать не давал. И в отражениях мерещился.
– Я? – переспросил Острослов, вновь поднимая на меня глаза. – И что же я в твоих видениях делал?
Жар с щек перетек на шею. И что ему сказать? Дорогой, понимаешь, ты каждую ночь (ладно, почти каждую) занимался непотребством у меня в голове. Причем не с моим мозгом, а девицами. Так что ли? Да он только пальцем у виска покрутит и все.
– Спал ты, – ответила и постаралась ничем не выдать своего напряжения. А этот… языкастый так меня взглядом сверлить стал, что по спине мурашки побежали.
– Каждую ночь спал? – задал он очередной свой вопрос.
– Да, – быстро проговорила.
– Я тебе что, вечно спящий богатырь?
– Понятия не имею, – я пожала плечами. – А я в твоих снах что делала?
Острослов почесал свою бороду, побарабанил кончиками пальцев другой руки по столешнице и… замолк. Приподнявшись, перегнулась через стол и помахала рукой прямо перед его носом.
– Спала ты, – все же снизошел до ответа молодец.
– Только спала? – я в удивлении выгнула левую бровь.
– Ну, иногда вставала и шла грабить какую-то светящуюся изнутри штуковину, где у тебя еда хранилась.
И показалось мне в этот момент, что богатырь явно чего-то недоговаривает. В общем, как и я.
– Что ж поделать, – я нервно хихикнула. – Люблю я поесть на ночь глядя.
– Скажи лучше, на раннее утро глядя, – поддел меня молодой человек.
– Черномору расскажешь? – я сразу же посуровела. – О том, что я к вам в терем ночью залезла.
– Нет, не расскажу, – покачал головой Острослов. – Если пирожки наколдуешь. А товарищам своим утром скажу, что скатерка сама расщедрилась.
– Ладно, уговорил, – я кивнула и встав из-за стола, уперлась руками о столешницу, прикрыла глаза и…
– И куда их скатерть наколдовывать будет? – с издевкой спросил мужчина.
– Ой, – спохватилась я, открывая глаза. – Принеси, пожалуйста, подходящую посудину с кухни.
Хмыкнув, богатырь прошел в соседнее помещение и принес мне большую глубокую миску.
– Так много надо?
– Так нас здесь много живет.
– А, ну да… – спохватилась я, и снова сосредоточилась на «готовке».
– Смотри, не переусердствуй, – послышался приглушенный мужской голос.
И не собиралась. Сейчас по-быстрому напредставляю себе пирожков с капустой, заполню ими таз до отказа и все.
Острослов как обычно, решил спуститься перед сном в кухню и стащить что-нибудь пожевать из кладовой. И вот когда он уже входил в столовую, на него буквально налетело всклокоченное чудо-юдо. Первой мыслью было скрутить незваного гостя и как следует приложить об пол, но богатырь почти сразу же одернул себя, заметив, что фигура-то девичья. Схватил ее за руку и приступил к расспросам. Голос девушки слегка дрожал, выдавая ее волнение. Да и знаком он ему был. Вот и пришлось втаскивать Александру обратно в столовую и лезть в мешок, смотреть, чего она украсть удумала. И каково же было удивление Острого, когда он обнаружил там набитую едой посуду. И тут он не смог удержаться. Собирался ведь кладовую грабить, а тут такие яства…
Александра же хоть и была напугана, вела себя сдержанно. Не устроила истерику со слезами, чтобы ее отпустили, не стала хлопать глазками, пытаясь привлечь внимание богатыря. Поэтому-то он и решил, что можно воспользоваться ситуацией и полноценно поесть. Да и мысль у него не совсем хорошая в голове поселилась. Что если он таким вот образом к ней в друзья запишется? А потом привяжет девчонку к себе. Сейчас же он будет играть роль благородного богатыря, которому от девушки ничего и не нужно. Ну, кроме столь вкусных котлет и жареной рыбы.
Я отняла руки от стола и только после этого открыла глаза, ловя на себе задумчивый взгляд Острослова.
– Что такое? – спросила и посмотрела на набитый пирожками таз.
– Ничего, – молодой человек покачал головой и, встав из-за стола, продолжил говорить: – Пойдем, я тебя до дома провожу, раз эта рыжая горжетка где-то шатается. А завтра уже решим, что с твоими запасами съестного делать.
Стало немного обидно из-за того, что мне даже спасибо не сказали. А я, между прочим, свою силу тратила. «Наготавливала», так сказать.
– Острослов, – заметив, что котлет почти не осталось, недовольно посмотрела на богатыря, – неужели ты был настолько голоден?
