Ну что ж, ладно.
Отворив дверь, впустила в комнату мужа. Тот окинул меня строгим взглядом и заметил зажатые в руке ножницы.
– И зачем они тебе понадобились? – спросил и так зло на меня посмотрел, что появилось желание где-нибудь спрятаться.
– Подстричься хотела, – решила сказать правду.
– Отдай, – он протянул руку, намекая тем самым, чтобы я вложила в ладонь зажатый в моей конечности предмет.
– Зачем? – настороженно спросила.
– Я запрещаю тебе это делать. Отдай их.
– Ты не имеешь…
– Я твой муж, – ледяным голосом проговорил Гви. – И не даю своего согласия на подобные действия. Еще раз говорю, отдай.
Поупрямиться или смириться?
Решила немного повозмущаться и отступить. Пускай не думает, что ему жена покорная досталась.
Завела руку с ножницами за спину и стала осторожно отходить от царя.
– Ярослава, – тихий, вкрадчивый, я бы даже сказала, чувственный голос обволакивал. Только я обманываться не собиралась. Мотнула головой, прогоняя наваждение, и продолжила увеличивать между нами расстояние.
– О чем с батюшкой разговаривали? – решила перевести тему. Было любопытно, до чего они договорились.
– О договоре и о дне нашей с тобой отправке на Буян, – шокировал меня новоиспеченный супруг.
Застыла как вкопанная и непонимающе посмотрела на мужчину. Ой… ой-ой-ой…
– И когда, – тут я сглотнула, – отправляемся?
– Через три дня.
– Так скоро! – воскликнула. Как же не хотелось покидать отца и брата. – Может, с пару седмиц тут поживем, а потом…
– Ты забываешь об одной важной детали, Ярослава, – покачал головой муж. – Я тоже царь и меня ждут дела государственной важности.
Ну да, ну да… Как я могла забыть о такой мелочи.
– Значит, вам надо поскорее собираться, – постаралась говорить как можно убедительнее. – Паковать вещи… Сколько у вас сундуков? Сотня?
– Ножницы отдай и пойду паковать, – хмыкнул Гви и стал продвигаться в мою сторону.
– Давай решим вопрос полюбовно! – пискнула я и забегала взглядом по комнате. Где бы спрятаться…
– Полюбовно? – изогнул правую бровь Гвидоша-а-а. – Как интересно. Но прости, милая, сейчас нет времени. Отдай, говорю!
Так… куда бежать? В ванную? Там не спрячешься, замок на двери слабенький, да и добежать не успею. Балкон? Второй этаж, если правильно рассчитать силу прыжка… Бр-р-р. О чем я вообще думаю? Я взрослая девица, старая дева, между прочим, и думаю, как сбежать от собственного мужа, лишь бы не отдавать ему ножницы? Дворец большой, еще найду.
Когда Гвидон оказался достаточно близко, протянула ему желаемое. Его тонкие пальцы коснулись моей ладони, вызывая внутри непонятный трепет. Это что еще такое? Он же старик!
– Теперь все? – буркнула и отдернула руку.
– Все, – последовал короткий ответ, и мои ножнички скрылись в кармане штанов. – Обувайся и спускайся вниз. Серомор решил устроить пир в честь свадьбы дочери с заезжим царем.
– А можно я не пойду? – спросила и поморщилась. Не любила шумные собрания. Хоть батюшка и устраивал их довольно часто.
– Пойдешь, – хмыкнул Гви. – Приведешь себя до конца в порядок и пойдешь.
– Кто бы мог подумать, – сказала я уже идущему к двери мужчине, – что мой муж – деспот!
– Решила меня этим удивить? – он обернулся на пороге и испытующе посмотрел на меня.
– Решила открыть тебе глаза. Вдруг ты не в курсе, что далеко не идеален?
– Я тебя разочарую, Ярослава, – на его губах появилась грустная улыбка. – Себя я знаю, как никто другой.
Когда за ним закрылась дверь, я прошла к шкафу, открыла дверцу и стала изучать свою обувку. Где-то тут у меня стояли бархатные сапожки…
Дверь в мои владения снова открылась, и показалась наглая морда кота.
– Еще не готова, Ярославушка? – спросил он и прошествовал к кровати. Примерился как следует, присел на задние лапы, побил хвостом по ковру и прыгнул. Промахнулся – упал на пол, сильно ударившись спиной.
– А говорят, – я улыбнулась, – что кошки всегда приземляются на лапы.
– Нагло врут, – мяукнул Тим и, встав на эти самые лапы, недовольно прищурился, изучая мое ложе. – Хорошо, что во дворце Гвидона у кроватей ножки пониже.
– Обязательно потребую у мужа, чтобы он их все заменил. Сейчас как раз мода меняется. Моя кровать уже устарела. Нынче все в Тричетвертом спят на более высоких.
– Издеваешься, да? – недовольно прищурился Тимофей.
– Я? –в притворном удивлении округлила глаза. – Ни в коем случае! За кого ты меня принимаешь?
– Тебе лучше не знать, – фыркнул рыжик.
– Умеешь ты поддержать разговор.
С огромным трудом, но мне все-таки удалось расчесать волосы и заплести их в косу. Надев на ноги тоненькие носки ручной работы, а затем и красивые сапожки на небольшом каблуке, приготовилась явить свой лик собравшимся в обеденной гостям. Кто бы знал, как мне не хотелось туда идти!
– Не кисни, словно капуста в железном ведре, – Тимка последовал за мной. – Держи грудь колесом, а нос по ветру.
Отвечать ничего не стала. Тоже мне, советчик нашелся.
Гостей оказалось много. При моем появление они все, как один, резко поднялись со своих мест и склонили головы. Кивнула, выказывая тем самым свое почтение, и прошла к свободному месту, которое, увы, находилось по правую руку от моего мужа. С левой стороны находилось место отца, рядом с которым сидел Доброслов с женой. Та сочувственно улыбнулась и снова стала изучать содержимое своей тарелки.
– Я уже думал, не идти ли за тобой самому, – прошептал на ухо Гви, когда я присела на стул рядом с ним.
– Ну что вы, свет очей моих, – я невинно захлопала глазками, – я просто приводила себя в порядок.
– Мр-р-р, да-а-а, – раздалось из-под стола. – Приводила. Про кровати говорила. Гвидоша, думаю подпункт наказаний под номером 3.1.1. был придуман тобой не зря.
– Ах, – я с возмущением посмотрела на «старика», – этот пункт придумал ты!
– Я, – невозмутимый ответ.
– Зачем? – недовольно засопев, спросила.
– Мне нравится, когда ты смущаешься. А стоило тебе дойти до этого пункта, как твои щеки опалил румянец.
Смолчала. Потому что не могла в этот момент на него злиться.
Перевела взгляд на уставленный разными яствами стол и стала выбирать, чтобы такого положить в свою тарелку. Ела-то я давно. А сейчас уже считай время к позднему ужину идет.
– Гости мои! – вставая из-за стола, произнес батюшка. – Мы собрались здесь сегодня для того, чтобы…
Чтобы сплавить засидевшуюся в девках царевну старому царю. Лукавлю, конечно, но если смотреть на вещи без розовой пелены… Отец хотел, чтобы я вышла замуж за Гвидона, и он добился своего. И пусть сам особо не поспособствовал этому, цель была достигнута. Сколько лет, Серомор твердил, что негоже девице царских кровей столько в девках ходить. Кого только мне не сватал. И царевича Белозора, и царя Молчеслава (не шибко говорливым был мужчина), и младшего сына Тунгуса Икотку. Я как имя услыхала, так сразу отказалась с ними родниться. Во-первых: Икотка был на мой вкус низковат и кривоват. А его носом можно было землю рыть. Во-о-от такой вот был пятачок. Короче, дело к ночи, а я еще не поела.
Выбрала себе небольшой кусочек рыбки, немного овощей и лепешку. Вредно, знаете ли, на ночь много есть.
– Молодые могут удалиться, – произнес отец, когда я уже доедала рыбу.
Кажется, в моем горле застряла кость. Встала поперек и дышать мешает. Или это меня так слова батюшки удивили?
– Чего ты кашляешь, Ярославушка? – обеспокоенно спросил Тим. – Давай, я тебе лапой по спине постучу.
– Н-не н-надо! – удалось выдавить из себя.
– Ну как знаешь.
Захотелось наступить коту на хвост. Стала прощупывать пол ногой и, когда показалось, что я нашла желаемое, наступила на кошачью часть тела каблуком. Гви почему-то тихо зашипел и зло посмотрел на меня. Ой…
– Возлюбленная, – стал чуть ли не выплевывать слова муж, – супруга моя, вставай из-за стола и пойдем в выделенную нам супружескую спальню.
– А может, не надо? – пролепетала я. – Я не специально. Я думала, там кот.
– Я что, по-твоему, идиот, на одном месте сидеть? – фыркнул Тимофей. – Знаю я тебя. Один раз уже попался.
– Вот вроде взрослая девица, – Гвидоша-а-а прищурил голубые глаза, – а ведешь себя как маленькая девочка.
– Ну, ты и… – я даже не знала, что сказать на подобное высказывание мужчины.
С одной стороны, он был прав. Я не всегда вела себя так, как подобает царевне, а с другой… Уж лучше быть такой, чем безразличной ко всему и вся царицей, какой была Лебедь. Доходили до наших земель слухи, что эмоций у нее было меньше, чем у царевны Несмеяны. Я, по крайней мере, не притворяюсь хорошей. Да, во мне много недостатков и иногда со мной сложно найти общий язык. Но не настолько же я плохая?
Перевела взгляд на отца. Надо было прояснить ситуацию.
– Отец, – заговорила тихо, чтобы больше никто не услышал, – могу ли я надеяться, что ты выделишь мне отдельную комнату? А еще лучше будет, если я останусь в своей.
– Милая, – Серомор прямо-таки лучился счастьем, – супружескую спальню уже подготовили.
– Но я не хочу, – застонала.
– А придется.
– Но батюшка…
– Я все сказал, – отрезал родитель.
Приглашенные гости стали уже косо поглядывать в нашу сторону.
– Повезло тебе, – зло стала говорить, – что здесь много народу, и я не могу использовать силу.
– Угрожаешь отцу? – удивленно спросил Серомор.
– Нет.
Лукавила, конечно. Еще как угрожала.
– Ой, – спохватилась я, только сейчас обнаружив, что браслета-блокатора на моей руке больше нет. – Как…
– Я снял, – произнес Гви.
Непонимающе посмотрела на мужа. Когда успел? Кажется, этот вопрос задала вслух.
– Ты так погрузилась в свои мысли, когда мы летели сюда на Горыныче, что не замечала ничего вокруг себя. Даже то, что Тимофей как следует продрал тебе сарафан своими когтями, ну и момент, когда я снял браслет, тоже пропустила.
– Но как ты смог?
– Муж имеет на это право.
Надо же, а я и не знала… И теперь, получается, браслет у него и он может в любой момент надеть его обратно.
Царь Гвидон встал, отодвинул стул и протянул мне руку.
– Пойдем, все ждут, когда мы удалимся.
И ведь, правда, сидят, смотрят…
– Идите, давайте, – нетерпеливо мурлыкнул из-под стола кот. – Как только вы удалитесь, самый пир начнется.
Ну да… как я могла забыть о таком? Ведь пару лет назад Доброслов женился.
– Пойдем, душа моя, – ласково-ласково пропела я. А взгляд мой, в свою очередь не обещал ничего хорошего. И пусть, касаясь его руки своей, я испытывала непонятный трепет, просто так не сдамся. Меня лишили свободы, увезут из родного дома… Только вот, пришлось признать, что Гви ни в чем не виноват. А кто виноват? Правильно, кот! Этот рыжий прохвост все подстроил наилучшим для себя образом!
Муж положил мою руку себе на сгиб локтя и накрыл чуть подрагивающие пальцы широкой ладонью.
– Не бойся, – в его голосе послышалось тепло. – Не трону, пока сама не захочешь.
