Игорь Розов "Чудаки на букву М"

– Вы откуда взялись? – немного осмелев, продолжил Андрей Андреевич. – Что вы со мной сделали?

– Тупи ачк.

Тип с кошачьими глазами почему-то грустно вздохнул и больше ни слова не говоря отправился по коридору обратно, куда-то в глубины здешних помещений.

Скоро он вернулся, неся в руках обруч с большим блестящим налобным зеркалом – как у доктора-отоларинголога.

– Мачай на бачай. – желтоглазый жестами показал, что обруч надо надеть на голову. В других обстоятельствах Андрей Андреевич, может, и попытался бы артачиться, но сейчас, потеряв память, и испытывая совершеннейшую растерянность, без возражений выполнил приказ-просьбу. В конце концов, странные типы хотя и держали его в плену, но не покалечили и не убили…

Дымов с опаской надел тесноватый обруч.

Неизвестно, что должно было произойти, но, когда желтоглазый снова задал тот же вопрос, а Андрей Андреевич лишь пожал плечами, на лицах чудиков отобразилось явное разочарование.

– Чупа чпуст. – сказал серокожий гигант и неожиданно больно тюкнул Андрея Андреевича толстым ногтем по голове. – Барабонча…

– Ачу-у-уй… – с досадой протянул желтоглазый, и снова отправился куда-то по коридору. Теперь он притащил нечто похожее на сушилку для волос из женской парикмахерской – колпак серебристо-черного цвета.

– Мачай на бачай.

Андрей Андреевич, хотя и обиделся на насмешливо брошенную «барабончу», послушно сунул голову в «сушилку». И почти сразу попытался вытащить – из-за внезапно нахлынувшей дурноты. Однако серокожий не дал ему этого сделать, крепко держа за воротник. Дымов попытался вырваться, но это вызвало у гиганта только снисходительный смешок. Боль тяжелой волной расплескалась у Андрея Андреевича под черепом, язык онемел, и в глазах вдруг потемнело. В этой темноте, ставшей безразмерно вселенской, вдруг зазвучал странный многоголосый хор. То печально, то радостно, голоса словно звали Андрея Андреевича к каким-то великим свершениям и подвигам. Эти голоса казались одновременно знакомыми и в то же время совершенно чужими…

Находясь в полуобморочном состоянии, Андрей Андреевич захрипел и начал бессильно валиться на пол. Тут пытка неожиданно кончилась.

– Ну что, варвар, понял, как балакать по-нашему? – усмехнулся желтоглазый.

– Понял… – прохрипел Андрей Андреевич, все еще охваченный негодованием, но одновременно испытывая величайшее изумление – чужая речь, как по волшебству, стала почти родной. Он теперь сам мог свободно на этом «толмачайском» разговаривать!

– …Вы – кто, товарищи?

– Дезертиры. – ответил желтоглазый «мушкетер» с некоторой гордостью. – Удрали из имперской армии. Надоело, понимаешь, нести добро отсталым народам. Теперь вот скитаемся…

– Вы – пришельцы из будущего? Или, может, все это галлюцинация?

– Шутишь? Откуда у нас такие возможности, чтобы по времени скакать. И не галлюцинация. Мы – местные. Ну, как и ты – из местной галактики…

– Значит, инопланетяне… Вот б… – не найдя в чужом языке ярких и выразительных слов, каких полно было в русском, Андрей Андреевич вынужденно проглотил окончание фразы.

Скривившись, Андрей Андреевич осторожно дотронулся до затылка, где разлилась свинцовая тяжесть. Его больше не кидало в жар, а наоборот, знобило.

– У вас, случайно, нет таблетки от головной боли?

– Таблетку сейчас нельзя. Само должно пройти. – ответил желтоглазый. – Мы тебе в память по-быстрому сразу весь галактический разговорник записали. Проблема у тебя – второй памяти нет…

– У меня, похоже, и с первой не все в порядке. А что значит – вторая?

– Вторую при рождении над ухом вшивают. Микроблоком-горошиной. С одной памятью – тоска. До смерти дураком проживешь – в постоянной забывчивости. А со второй – есть определенные перспективы. Опять же удобно – учиться ничему не надо. Хоть с горшка можно звездолетом управлять.

– Ясно. А зачем вы меня с Земли похитили? Для медицинских опытов?

– Гы… Вот смешной. – гигант расплылся в широкой улыбке, обнажив крепкие желтоватые зубы.

Инопланетянин в шляпе в некотором смущении потеребил ус.

– Э… Мы тебя не похищали. Делать нам что ли нечего. Ты нам просто так достался – считай, как подарок. Ты в стазисе находился. Знаешь, что это такое?

– Ага, читал. – ответил Андрей Андреевич, смутно припомнив «фантастичку».

– Ну вот. Был ты, значит, в полной отключке. Сколько времени – мы не знаем. И как ты свою планету покинул и здесь оказался – мы тоже понятия не имеем.

– Здесь – это где?

– В ГСГС – Галактическом Союзе Глобального Сервиса. Точнее, на одной из его глухих окраин…

– Глухих окраин… – повторил Дымов без всякого выражения. Он ничего не понимал, и потому на душе у него становилось все тоскливее и тоскливее.

– Ты не переживай, варвар. Сахару хочешь?

– Не знаю. Кажется, нет. Мне бы борща горячего. И водки грамм сто.

– Странно. В инструкции написано, что после прямой записи на мозговую подкорку пациенту требуется усиленная доза глюкозы.

– Мне лучше борща…

– Где же я тебе его в космосе достану?

Видя, что Дымов молчит, желтоглазый ободряюще улыбнулся.

– Как тебя зовут, варвар?

– Дымов. Андрей Андреевич.

– А меня Крембалет. Я с Кашкодранска – это планета такая. А его зовут Ломбоцит Боп. Он с Бабуложь-Два.

– Приятно познакомиться… – Дымов попытался изобразить вежливую улыбку, чувствуя, что она выходит кислой. – Простите, но если вы меня не похищали, может, вы мне поможете на Землю вернуться? Обратно, к Наташе…

– Можем и помочь. – ответил тип в шляпе. При этом Дымову показалось, что инопланетяне как-то странно переглянулись. – Только извини – не сейчас. У нас тут своя заморока – имперский эмпирический вычислитель заглючил. И мы его на новый меняем. Установить его надо, опять же проверить, что с ним да как… Понимаешь? Без исправного эмпирического вычислителя в гравитационный колодец нырять – это русская рулетка. Не в свою галактику запросто попасть можно.

– Ясно… – вздохнул Андрей Андреевич, хотя понятия не имел, о чем ему говорят. – А когда вы его установите?

– А ты знаешь координаты своей системы в стандартных единицах имперской галактической карты?

– Нет…

– Ну и как мы тогда тебя туда доставим?

Глава третья. Гибель Бестолковщины и краткое введение в новейшую галактическую историю

Если в первые минуты после пробуждения Дымов и сомневался, что находится на инопланетном космическом корабле, то после того, как чудики привели его в рубку управления, остатки этих сомнений окончательно развеялись. В рубке он увидел космос. На широком обзорном экране, занимавшем целую стену, яростно пылали два чужих солнца в окружении ярких россыпей звезд.

– Как называется твоя планета? – спросил Андрея Андреевича Крембалет, подходя к гигантскому «стаканчику» с рукоятками. Этот «стаканчик» отличался от того, что был в помещении, которое они покинули – рукояток было еще больше, между ними светились полупрозрачные панельки, а вверху дрожало еле заметное странное марево.

– Земля…

– Ваше название? Сами придумали?

– Ну да.

– А как она обозначена в имперском справочнике ты, конечно, не знаешь?

– Откуда? – Дымов уныло пожал плечами.

Крембалет вопросительно глянул на своего ушастого друга.

– Придется послать запрос во Вселенскую Энциклопедию…

– Ты уверен? – нахмурился Ломбоцит Боп. – Вряд ли это хорошая идея.

– Поможем загадочному парню. – ответил желтоглазый. – Кто знает: вдруг и он нас когда-нибудь отблагодарит. Долг платежом красен.

– А что это – Вселенская Энциклопедия? – поинтересовался Андрей Андреевич, чувствуя некоторую неловкость – отблагодарить инопланетян он, конечно, был бы рад, да только чем?

– Лучше не спрашивай – не ответим. Этого ответа нет даже в самой Вселенской Энциклопедии. Не нами эта информационная сеть построена – а кем неизвестно. Но все исстари пользуются. На свой страх и риск. Ибо Империя не дремлет…

– Какая Империя?

– Та самая – от которой мы скрываемся… – Крембалет подтянул к себе какую-то маленькую мигающую панельку и что-то настукал по ней острым ногтем. – Ну, посмотрим…

Странное туманное марево над «стаканчиком» стало густеть, уплотняться, стремительно насыщаться тьмой, пока на этой явственно обозначившейся черноте не поплыли светящиеся значки и закорючки – голографические записи.

– Так, Зюзюка – Закусьна. Зомботаун – Вонючка. Зазимойзима – Новогоднийхолодец. – бормотал Крембалет, скользя глазами по быстро пробегающим строчкам. – Зыркалка – Дурной Глаз. Заза – Онажебзаза. Зюмка – Мерзкая Изюмка…. И… И… И… И вот Земля! – Бестолковщина!

– В каком смысле?

– В прямом. Бестолковщина – таково название твоей планеты в имперском галактическом справочнике.

– Допустим… – Дымов постарался не выказывать возмущения по поводу неизвестного наглеца, придумавшего так назвать Землю. – И что?

– А то, что плохие дела с твоей Бестолковщиной, товарищ варвар. – ответил Крембалет. – Ты только держи себя в руках – хорошо?

– Постараюсь…

– Тогда читаю: Бестолковщина (Местное название – Земля). Определено: Империя Зла. Приговор Империи Добра. Местное время: 2444-й. Общепринятое галактическое время: 78 877-й.

– Какой приговор? – ничего не понял Дымов.

– Ну, в 2444-м году по вашему местному летоисчислению, и в 78 877-м по галактическому, ваша Бестолк… то есть, Земля, была дезинтегрирована по приговору Империи Добра. – тип с кошачьими глазами деликатно кашлянул, изобразив на лице сопереживающую мину.

– Что за чушь? Какая еще Империя Добра? – пробормотал Андрей Андреевич, чувствуя, как у него внезапно пересохло в горле.

– Я ведь об этом уже говорил: та самая… В Галактическом Союзе Глобального Сервиса есть только одна империя – Империя Добра. Под управлением Тайного Совета Директоров с председательствующей госпожой Психхи Сайрас. Ваша Земля была отнесена к Империям Зла и уничтожена. Странно только, что больше никакой информации нет. Обычно пункты приговора расписываются весьма подробно. Да и краткая история планеты всегда прилагается – для удовлетворения любопытствующих…

Дымов затряс головой:

– Нет! Нет! В вашей Энциклопедии что-то напутано. Какой 2444-й? Я ведь жил на Земле… – Андрей Андреевич напрягся и попытался вспомнить год своего рождения. Но тщетно. – В общем, точно не в 2444-м!

– А это уже другая история. – ответил желтоглазый. – Тот, кто тебя нам, э…, подарил, сказал, что тебя нашли на одной далекой пустынной планете – в брошенном имперском звездолете. Помнишь, как там оказался? И кто тебя в стазис погрузил?

– Я вообще ничего не помню! Только свое имя…

Почувствовав внезапное головокружение и дрожь в коленях, Андрей Андреевич опустился в близстоящее кресло и в отчаянии обхватил руками голову.

– Совсем ничего?

– Совсем.

– Похоже, ему память стерли. – задумчиво бросил Ломбоцит Боп, обратившись к своему усатому другу.

– Тогда помочь ему сможет только профессиональный мнемотехник. – с огорчением вздохнул тот, разведя руками.

– Угу. А где мы его здесь возьмем? Сам знаешь, что нас ждет, если… – Ломбоцит Боп многозначительно пошевелил бровями, похожими на толстых темно-серых гусениц. – Приговора почему-то нет. Исторической справки тоже. И даже координаты его планеты не указаны. Чую, если копнуть эту историю поглубже, ни к чему хорошему она не приведет.

– Ты прав. Тут следует все обдумать… – озадаченно пробормотал Крембалет.

Андрей Андреевич, слушавший инопланетян вполуха, никак не мог справиться с душевным смятением. У него не укладывалось в голове, что его родная планета дезинтегрирована. Кто посмел совершить такое чудовищное преступление? На каком основании? В негодовании он воскликнул:

– Послушайте, вы сказали, что Землю объявили Империей Зла. Но за что?! Что мы такое натворили? Неужели люди показались кому-то настолько плохими, что их потребовалось непременно уничтожить?

Желтоглазый вздохнул, одновременно усмехнувшись такой наивности:

– Понимаешь, Дымов Андрей Андреевич…

– Можно просто Андрей Андреевич… Или Андрей.

– Ладно. Дело вовсе не в том, кто плохой, а кто хороший. Просто когда мирная дипломатическая делегация Империи Добра, обычно сопровождаемая эскадрой тяжелых космических крейсеров, пребывает к какой-то населенной планете, у ее обитателей один выход: тихо и мирно влиться в Глобальный Сервис, и не кочевряжиться… Неразумное поведение чревато последствиями. Наверное, сам знаешь: есть предложения, от которых нельзя отказываться.

– Что значит влиться в Глобальный Сервис?

– Ну, попытаться найти свое место в общем галактическом доме. Учитывая, конечно, что лучшие места там давно заняты. Но, может, вы умеете потешно исполнять народные танцы. Или рассказывать веселые истории. Или знаете, как выращивать всякие забористые травки. А, может, из вас получатся хорошие сантехники…

– Сантехники?!

– Ну да. И это еще не самый худший выбор.

– Не верю!