– Я переживаю за Вову, у него вообще иммунитет слабый, постоянно болеет. Он не захотел, чтобы из-за него менялись все наши планы и пошел в лес уже заболевший, думал, полегчает.
– Не переживайте, надеюсь, с ним ничего серьезного. Максимум, грипп или ротавирусная инфекция. Через пару недель будете вспоминать как интересное приключение.
– Вадим, можно на ты? Не знаешь, с чем это связано? – Девушка указала рукой на небо.
– Да, конечно, давай на ты, – Вадим поднял глаза и еще раз посмотрел на фиолетовое небо. – Не знаю, но думаю, если бы было что-то серьезное, уже бы забили тревогу. А пока все тихо.
– На меня это навевает какой-то ужас. А не может быть болезнь с этим связанна?
– Вряд ли, мы-то здоровы, так бы всех коснулось.
За разговором не заметили, как прошло время. Промеж деревьев начали мелькать небольшие домики пансионата.
– Почти пришли. Отведу тебя к станции скорой помощи, там могут и спасателей вызвать.
– Спасибо большое. Мы теперь тебе жизнью обязаны, без тебя я бы точно заблудилась. Ты хоть номер телефона оставь. Потом созвониться, встретиться, отблагодарить.
– Вы просто позвоните и скажите, что все хорошо. Записывай.
Юля быстро сохранила номер и убрала телефон в карман. Станция скорой помощи находилась почти в центре поселка в двухэтажном здании. Вадим провел Юлю к входу и распрощался. Идти по центральной улице с рюкзаком и футляром с ружьем было не по себе, и он заспешил домой. Открыв дверь, начал разуваться и услышал глухой хрип из спальни матери. Быстро скинув ботинки, вбежал в ее комнату. Мама лежала на кровати с пепельно-серой кожей, местами покрытой красными пятнами. Пот крупными каплями покрывал лоб и верхнюю губу. Тяжелое дыхание с трудом прорывалось сквозь открытый рот. Увидев Вадима, она приподнялась на кровати и сдавленно улыбнулась.
25 июня.
Приёмный покой городской больницы забит до отказа. Лавочки, проходы и свободные стены заняты людьми. Кто-то ждал приема, кто-то вестей о своих родных или близких. Душный и пропитанный запахом пота воздух сотрясали крики и стоны о помощи. Суетливые медсестры сновали между, раздавая лекарства и градусники. Санитары с носилками с трудом проталкивались к пациентам в критическом состоянии.
Не в силах больше переносить этот ад, Вадим вышел в фойе, где меньше людей. От постоянного шума и переживания сильно разболелась голова, еще и медицинская маска, которую заставили надеть при входе, мешала дышать.
Медсестра, у которой он осведомился о состоянии матери, пообещала узнать у врачей и тут же скрылась за дверью инфекционного отделения. Посетителей в инфекционное не пускали, слишком высок риск заразиться. Утром, когда Вадим с небольшой группой людей пытались добиться хоть какой-то информации, он видел в открывающуюся дверь, что каталками с больными был забит даже коридор. Суровый врач со следами сильной усталости на лице, выйдя из инфекционного отделения, бесцеремонно отправил ждать на первый этаж. Время тянулось бесконечно долго. Воеводов каждые пять минут смотрел на часы и ловил взглядом любого человека в белом халате. Но никто не подходил к ожидающим и не собирался прервать их томительную муку. Врачи наоборот, завидев толпу, тут же ускоряли шаг и спешили скрыться за дверями кабинетов.
В момент, когда Вадим почти отчаялся, из отделения вышла невысокая плотная женщина с выбивающимися из-под белой шапочки седыми волосами. Она держала в руках планшет со списком, исчерканным ручкой и покрытым различными надписями. Встав посередине фойе, женщина начала громко зачитывать фамилии. Люди, боясь прослушать нужную, начали собираться вокруг. Женщина не вдавалась в глубокие рассуждения о состоянии больных, просто однозначно говорила: болен, подлежит карантину, состояние тяжелое. Словно молнией поразило то, как она произнесла слово «скончался», словно констатировала факт пропажи продуктов в холодильнике – легко и безэмоционально. Даже громкий плач и рыдание не заставили дрогнуть ни одну мышцу на её лице.
– Кто-нибудь есть к Воеводовой? – оторвав глаза от списка, женщина пробежалась взглядом по толпе.
– Да, я! – Вадим слегка растерялся, но быстро начал проталкиваться сквозь стоящих людей. – Как она?
– Пока в тяжелом состоянии… – он почувствовал, как ладони моментально вспотели, а весь скудный завтрак устремился к горлу. – Но стабильном. Мы делаем все, что в наших силах. Сейчас посещения запрещены, минимум три дня. Езжайте домой. Телефон свой в регистратуре оставляли? – Вадим молча кивнул. – Хорошо, как только ее состояние измениться, мы дадим знать.
Добравшись до автовокзала, сел в душный и почти пустой автобус. Бессилие давило. Руки непроизвольно сжимались в кулаки, но он не мог ничего сделать. Единственный родной и близкий человек почти при смерти, а он просто едет домой. Но болезнь – это не враг, ее нельзя убить, сломать или покалечить. Нужно ждать. Ждать и надеяться, что врачи делают все, что могут. Но он – реалист и понимает, что при такой загруженности вряд ли мама получит должное лечение. Даже коммерческие клиники не выход. Во-первых, места там и так уже забиты, учитывая переполненность городской больницы. Во-вторых, лечение будет стоить денег, которых у него нет.
Дорога из города занимала почти полтора часа, постоянные остановки и старенький двигатель делали свое дело. Когда автобус начал карабкаться на перевал, шум мотора заглушил любые разговоры в салоне и сильно ударил по ушам. Дополняя обстановку, завоняло сожжённым сцеплением, даже открытые окна не спасали от этого запаха. Вадим пересел на соседнее сидение, ловя поток свежего воздуха из люка в потолке. Пожалел, что не ездит в город на своей машине. Его старенький УАЗг8ик плохо подходил для езды по трассе, и несколько инцидентов с поломками давно отбили у него желание к таким поездкам.
Очень много машин скорой помощи. Они проносились навстречу автобусу, истошно вопя сиреной, подрезали на светофорах, обгоняли на подъеме на перевал. Одна за другой. Сирены только дополняли общую картину подавленности. Они звучали своеобразным саундтреком к начинающейся истерии, и все это под гнетущим фиолетовым небом. Вадим посмотрел через окно на изменённый небосвод.
«Это связано. Этот цвет не просто так. Фиолетовый цвет, цвет гангрены, воспалений и синяков. Или болезнь от него, или он от болезни. Но почему про это молчат? Или люди уже не видят этого, из-за общей паники?»
– Разболелся народ-то совсем! – заговорила старушка, сидящая на два сидения впереди Вадима. Она говорила сама с собой, смотря в окно пустыми глазами и вещая менторским тоном. – Скоро помрут все, а им и дела не будет.
– И не говорите! Вон у нас, в десятом доме, почти половина первого подъезда слегла, – ответил бабушке пожилого вида мужчина. – А Антонина Петровна вообще Богу душа отдала, не выдержала на старости лет хвори этой.
– Я же и говорю, помрут! – не отворачивая взгляда от окна, ответила бабушка.
– Может, и так. А знаете, откуда это все? – пожилой мужчина сделал небольшую паузу, но не услышав вопроса, продолжил сам. – Это американские военные свое оружие массового поражения испытывают! Я вам точно говорю. Это только по телевизору говорят, что третья мировая кончилась, и президенты в кабинетах лобзаются. А все не так! Травят они нас, как тараканов. Сначала кукуруза их, которой всю страну засадили, потом «ножки Буша», потом вот заразы всякие придумывать начали. Думаете, небо просто так цвет поменяло? Вы про химотрассы слышали? – Мужчина сделал паузу, нагнетая таинственности. – Это все их оружие. Выведут нас как колорадов! А наши-то не лучше, молчат, и ни слова! Уже бы давно шлепнули им пару мегатонн, так нет, все боятся силу показать!
Устав от тирады пенсионера, Вадим отвернулся к окну и попытался уснуть, но тряска и жара не давали провалиться в дрему. На свою остановку приехал окончательно вымотанным, как физически, так и морально. Спрыгнув со ступенек автобуса, закинул сумку за спину и, взбивая ногами облачка пыли, зашагал в сторону пятиэтажек.
Площадка рынка перед домами так же непривычно пуста, как и рейсовый автобус. Даже бабушки Маши, торговавшей на углу домашним молоком и семечками, нет на месте. Вадим прошел через рынок и свернул возле приземистого барака в сторону родной пятиэтажки. У первого подъезда обогнул машину скорой помощи и подошел к ее водителю.
– Здравствуйте! В какую квартиру приехали?
– Четырнадцатую, – нехотя ответил мужчина в футболке с пятнами пота. По воспаленным глазам было понятно, что он уже не первую смену за рулем.
– Виталий Петрович, значит. А что с ним? Сердце как обычно?
– Откуда я знаю, что у него обычно? Да и вообще, тебе какая разница, не к тебе же приехали.
Вадим ничего не ответил и отошел от машины. Погрузившись в приятную прохладу подъезда, неспешно поднялся на свой этаж. Несколько поворотов ключа, и знакомая дверь впустила в родную квартиру. Султан встретил прямо у входа, радостно виляя хвостом. Проводив хозяина внутрь, пес ожидающее посмотрел за дверь.
– Не приехала мама, Солт. В больнице она, болеет.
Пес словно понял слова хозяина и понуро зашагал в зал. Вадим скинул ботинки и по привычке зашел на кухню. Пусто и тихо… Только мерно гудит холодильник, и назойливо бьется в стекло залетевшая откуда-то муха. Вадим неожиданно для себя понял, что эта бетонная коробка, куча мебели, вещей, ничего для него не значат без одного человека. Кухня стала совсем пустой без улыбки матери, встречающей с работы.
В ладонь ткнулось что-то влажное и теплое. Вадим, не опуская взгляда, провел рукой по морде Султана и потрепал за ухом. Пес понимал, что хозяину плохо. Воеводов на автомате открыл дверцу холодильника и застыл, скользя глазами по полным полкам. Только спустя минуту понял, что есть абсолютно не хочет, и сам не знает, зачем полез в холодильник. Медленно прошагав в зал, опустился на диван и откинул голову. Впервые за долгое время не знал, чем себя занять. Обычно в моменты, когда душа требовала уединения, запирался в своей комнате и рисовал эскизы, или уходил в лес на несколько дней. Иногда работа над очередной татуировкой спасала от лишних раздумий и переживаний, с головой уходил в процесс и не давал ненужным мыслям хода. Но сейчас о карандаше вообще и мысли быть не может, а в лес не уйдешь, так как состояние матери может в любой момент измениться, и придется ехать в город. Пес толкнул в колено, и Вадим, опустив голову, увидел его с ошейником в зубах. В грустных голубых глазах алабая стояла немая просьба, словно он все понимал и старался хоть чем-то отвлечь хозяина.
– Морда ты такая, – Вадим погладил пса по голове. – Сейчас пойдем.
Волкодав послушно подставил шею под ошейник и, как только хозяин застегнул, подбежал к входной двери.
Пространство вне подъезда словно обволокло тягучей духотой. Хоть небо и затянуто плотной пеленой туч, воздух раскален как в печи. Султан бежал чуть впереди, помахивая купированным хвостом. Соседи давно привыкли к огромному белому псу, и Вадим даже не пристегивал поводок. Волкодав наизусть знал их обычный летний маршрут прогулки и семенил почти без остановок, зная, что хозяин догонит. Воеводов шел не спеша, опустив взгляд под ноги. Навстречу прошло не больше трех человек, несмотря на пик сезона. С угрюмыми лицами, явно не с пляжа идут, передохнуть дома, пообедать, и отправиться обратно на море. Даже небольшой рынок, где местные торговали овощами, вином и хозяйственными товарами, встретил его пустыми павильонами. Поселок обезлюдел.
В кармане задрожал смартфон, и мир за одно мгновение сжался до размеров маленького черного корпуса. Вадим торопливо полез в карман, чуть не уронил телефон, доставая, и спешно посмотрел на дисплей. Больше всего он боялся и одновременно хотел увидеть номер городской больницы и поэтому не сразу понял, что там написано. «Юля Воронеж». В голове промелькнули недавние события в лесу и приятная девушка с заплаканными глазами.
– Алло! – сказал он в трубку чуть растерянным голосом, до последнего надеясь, что это неполадки телефона, и ему звонят из больницы.
– Вадим, здравствуйте! – слова девушки прерывались негромкими всхлипываниями. – Это Юля, недавно, в лесу…
– Да, да, я помню. С вами все в порядке? Как ваши друзья? –как можно мягче и успокаивающее проговорил Вадим.
– Их увезли в город в больницу, мне запретили с ними. Сказали – карантин. Я теперь не могу домой уехать, я же не брошу их тут. А сегодня путевки кончились, из номера выселяют. Я не знаю, что делать. Все их вещи тут остались. Я совсем одна и позвонить не кому. Врачи сказали – свяжутся. Но они даже не отвечают на мои звонки. Звонила домой. Там тоже все болеют, никто приехать не может.
– Ты же в «Южном» остановилась?
– Да, а что?
– Собирай вещи, я сейчас приеду, заберу тебя, дома пока у меня поживешь.
– Вадим, не надо! – Юля резко переменилась в тоне. – Спасибо большое! Я ни в коем случае не хотела напрашиваться. Ты просто единственный, кого я тут знаю. Я лучше сниму номер еще на несколько дней.
– Ничего страшного. Я дома один, мать тоже заболела. Так что вместе будет проще. Собирайся, я скоро буду.
– Спасибо, я действительно благодарна за такое предложение, но у меня молодой человек в больнице, а я к тебе поеду. Меня могут неправильно понять.
– Юля, я только что сам оттуда приехал. Все эта ситуация с заболеванием набирает пугающие масштабы. Больница забита. Тебе тут точно больше никто не поможет.
– Еще раз спасибо, но вынуждена отказаться. Пойми меня. Ты сильно помог. Без тебя ребята так и остались бы в лесу. Я и так обязана. Позвоню, как все наладится. Мне просто нужно было выговориться. Извини.
Из динамика раздались короткие гудки.
Султан, услышав, что хозяин говорит по телефону, остановился и старался уловить каждое словно, словно понимал, о чем разговор.
– Солт, планы изменились. Пойдем, прогуляемся до «Южной», – Вадим кивнул в сторону пансионата.
Дорога до гостиницы не заняла много времени. Пятиэтажный корпус, утопающий в зелени грабов, стоял в сотне метров от центральной дороги. Возле входа виднелись несколько экипажей скорой помощи и легковых автомобилей. Воеводов, недолго думая, направился прямо туда. В фойе отеля увидел скопление людей. Несколько врачей, работники полиции и простые отдыхающие. Когда вошел в дверь, все внимание устремилось к нему. От ресепшена в его сторону направилась девушка в юбке и белой блузке. Вадим ее знал, она жила в соседнем подъезде и в школе училась на два класса младше, сейчас работала администратором как раз в этом отеле.
– Вадим, привет. Ты что-то хотел? – вид у девушки измученный: впавшие щеки, лихорадочный румянец на щеках, крупные бисерины пота на шее и лбу.
– Привет. У меня здесь знакомая остановилась. Хотел проведать. А что тут у вас?
– Закрывают пансионат. Больше половины постояльцев слегли. Персонал тоже. Утром пожилой мужчина скончался прямо в номере.
– От чего? – Вадим сглотнул подступивший к горлу комок.
– Все те же симптомы. Но у него сердце не выдержало. Сейчас всех выселяют, еще не успели оповестить, так что ты вовремя, поможешь своей знакомой, – девушка указала в сторону стойки регистрации, где второй администратор обзванивала постояльцев по внутреннему телефону, сообщая о закрытии.
Вадим благодарно кивнул и отошел к зоне ожидания. Несколько человек уже сидели на диванах, кто-то договаривался о такси до вокзала, кто-то просто ждал с отрешенным видом. Султан послушно лег рядом, положив массивную голову на кафельный пол.
Через десять минут по лестнице спустилась Юля со спортивной сумкой в руках. Следом за ней двое носильщиков тащили остальной багаж. Выглядела девушка изможденной и растерянной. Увидев Вадима, удивилась и замерла на секунду, затем неуверенно направилась прямо к нему.
– Еще раз привет! – Вадим слегка пожал хрупкую прохладную руку.
– Всех выселяют, не разрешили продлить номер, – голос девушки задрожал.
– Поэтому я и тут. Догадывался, что так будет. Я же говорил, что это уже больше походит на эпидемию. Так что не отказывайся. Поехали. У меня двухкомнатная квартира, так что мешать друг другу не будем. Пока все не разрешится, можешь рассчитывать на мою помощь.
Девушка неуверенно посмотрела на Вадима, потом на свой багаж и снова на Вадима. Султан, незаметно подошедший сбоку, ткнул в бедро мокрым носом. Юля от неожиданности отпрянула, но, увидев пса, успокоилась и погладила его по голове.
– Давай я тебе тогда заплачу, как за номер в гостинце?
– Обсудим это позже, – с легкой располагающей улыбкой Вадим взял сумки и направился к выходу. Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним.
– Лучше на такси. Идти не так далеко, но вещей много, проще доехать, – Вадим не стал долго разговаривать и сразу перешел к делу.
Подойдя к одной из машин на парковке, договорился с таксистом. Сумки полностью заняли багажник. Юля села на переднее сидение, а Вадим с Султаном разместились сзади. Уже через пять минут возле подъезда они проводили глазами уезжающее такси.
Квартира их встретила прохладой и пустотой. Вадим отнес сумки в свою комнату.
– Располагайся тут. Это моя комната, сейчас постель перестелю. Душ и туалет здесь. Тут кухня. Голодная?
– Нет, спасибо, у меня кусок в горло не лезет, – девушка растерянно стояла в коридоре и осматривалась по сторонам.
–Давай, чаю сделаю, поможет освоиться, и да, – Вадим взял блокнот с полки в прихожей, что-то быстро в нем написал и протянул Юле. – Это мой адрес, имя, фамилия полностью, номер телефона, он у тебя уже есть. Можешь позвонить родственникам сообщить данные, где ты остановилась, чтобы не переживали. Вот еще ключи от квартиры, на всякий случай. Я сейчас почти всегда дома буду, если куда поеду – предупрежу.
– Хорошо, спасибо, – Юля взяла листок и ключи. – И ты говорил, что обсудим оплату.
Вадим глубоко вздохнул. Как люди отвыкли от банального гостеприимства и взаимопомощи. Хотя в девушке просто могли говорить воспитание и скромность.
– Юль, давай подождем, пока эта кутерьма уляжется. Пусть твой парень и друзья поправятся, чтобы стало ясно, когда вы сможете уехать домой. А там решим. Поверь, не ради денег предложил пожить у меня. Просто взаимопомощь. Мама тоже в больнице, понимаю твои чувства. Если бы она была здесь, она бы тоже предложила остановиться у нас. Может, вы, городские, к этому не привыкли, – Вадим, разговаривая, поставил на плиту никелированный чайник, достал чашки и сахар.
– Я просто не хочу причинять неудобства, – Голос Юли звучал немного обиженно. – Понимаю, что ты просто хочешь помочь, но у меня тоже воспитание, и я хочу отблагодарить в ответ. Ты и так сильно помог, одна бы заблудилась, и Бог знает, что было бы с ребятами.
– Успокойся. Пусть все просто придет в норму, там будет ясно. Постарайся чувствовать себя как дома, я дискомфорта не причиню, и он, – Вадим кивнул на сидящего возле стола и внимательно слушающего пса, – тоже. Он вообще послушный.
– Хорошо. Ты в город завтра не собираешься? Хочу поехать в больницу.
– Сегодня там пробыл почти полдня. К матери не пустили, она в инфекционном отделении, туда никого не пускают. Сказали, дня три минимум посещения запрещены.
– Мне тоже самое сказали, но все равно хочу поехать. По телефону дозвониться сложно, может, там на месте что-то скажут.
– Тщетно, они там настолько работой загружены, что просто просидишь в коридоре весь день. Я так и просидел, только потом вышла медсестра или врач, сказала про состояние и отправила домой. Не безопасно это, там людей столько, что заразиться проще простого, – Вадим налил кипятка в чашки и положил пакетики чая. – Тебе сахар положить?
– Нет, спасибо. Я так пью, – Юля села за стол и притянула к себе кружку. Осторожно обхватив ее пальцами, подула. – А холодной воды нет? Я обычно разбавляю.
– Есть, конечно, – Он протянул бутылку с питьевой водой из холодильника. – Никогда не понимал, зачем разбавлять чай, когда его только что специально нагрел.
– Значит, в город ехать нет смысла? – Юля проигнорировала замечание, разбавила чай и сделала несколько глотков. – Тогда остается только ждать. Как ты думаешь, надолго это все? И это как-то связано с небом.
Вадим выдержал паузу, сделав несколько маленьких глотков.
– Честно, не знаю. За всю жизнь такого массового заражения не помню, тем более так скоротечно. Больницы не справляются с наплывом заболевших, а власти не успевают реагировать. Подозреваю, что введут карантин, закроют все виды транспорта. Они даже не знают, что вызывает эту болезнь – вирус или бактерии. Не знают путей передачи. Поэтому будут перестраховываться, а это минимум недели на две вы здесь застряли, а то и больше. По поводу неба, думаю, что связано. Много читал в интернете, все говорят по-разному, но не бывает таких совпадений: утром небо изменило цвет – в этот же день началась эпидемия, – после этих слов глаза девушки округлились от страха. – Да, это набирает масштабы сильной эпидемии, и нужно быть к этому готовым. Надо завтра ехать в муниципальный центр, это поселок тут рядом, закупить продуктов, могут начаться перебои с поставкой.
– А на чем поедем? – Юлю успокаивал спокойный и уверенный голос Вадима, его обдуманность дальнейших действий. – Если что, деньги у меня есть.
– Насчет денег не переживай, мне зарплата сегодня пришла, думал уже не будет, но перечислили. Машина есть, она, конечно, больше для бездорожья, но до магазина съездим, – Вадим открыл пачку овсяных печений и протянул девушке. – Будешь?
– Спасибо, нет. Ты не против, если я лягу, отдохну? Почти всю ночь не спала, не знала куда идти и что делать. От отчаяния даже тебе позвонила, не знаю, зачем это сделала, самой стыдно.
– Успокойся, наоборот, правильно сделала. Сейчас сидела бы возле гостиницы с горой сумок. В городе, сто процентов, тоже всё закрыли. Люди, которых выселили из гостиниц и пансионатов, ломанулись снимать у частников, а там кто тоже закрылся, а кто цену задрал до небес. Так что правильно, что позвонила. Отдыхай, чтобы не мешать, пойду прогуляюсь до работы с Султаном, а ты поспи.
Юля ушла в комнату и уснула почти моментально. Вадим выходил из квартиры чуть ли не на цыпочках. На улице так же душно, как и днем. Тучи сгустились еще сильнее и висят фиолетовым покрывалом давя на голову. Зрелище пробуждает какой-то животный страх – страх перед неведомой, могучей силой, против которой человек беспомощен.
26 июня
