Юлия Нестерова "Серебро Полной Луны"

– Это не я, это Саня, – проворчала я, – я бы точно забрала. И, похоже, надо было так и сделать.

– Не надо. Я серьезно. Они клевые. Я никогда таких не видела. Дяде Саше за это зачет. В моем классе совсем другие мальчишки, зашоренные что ли. Одна учеба на уме. Ты не поверишь, мои одноклассники до сих пор играют в солдатики! Сами их отливают из олова, раскрашивают, рисуют карты и играют! По-моему, это все равно, что я бы шила куклам платьица, а потом укладывала их спать. И это в 15 лет! Эти совсем другие.

– Так они и старше. Похоже студенты?

– Да, из Симферополя и Евпатории. Кстати, Ксюшка влюбилась! Представляешь, она считает, что ей пора замуж. А она школу только в следующем году оканчивает. У них если до 20 лет замуж не выскочила, то, считай, старая дева!

– Да, я слышала нечто такое, – устало сказала я, – давай спать, глаза уже слипаются.

– Давай, – согласилась сестра и, уже засыпая, добавила, – а Ксюшке Марат нравится, ничего такой, только не в моем вкусе.

Ловелас

Утром Даша сварила кашу на всех, и я была ей очень благодарна. Вот кашу я точно варить не умела.

Отправив Дениса с Варюшей к уличному крану мыть тарелки после завтрака, я зашла к подруге. Она стояла в купальнике перед зеркалом и скептически себя оглядывала. Всегда пухленькая Даша после болезни выглядела постройневшей и помолодевшей, особенно если не смотреть на круги под глазами.

– Знаешь, я, пожалуй, никогда больше на диетах сидеть не буду. Всегда мечтала похудеть, думала, если буду худенькой сразу стану довольна собой, и что? Вот, я сбросила лишние килограммы, но как ела себя поедом, так и ем. Внутренне ничего не изменилось.

– Ты, правда, считаешь себя виноватой в том, что вы отравились, – удивилась я, – но как ты могла узнать, что рыба заражена сальмонеллами?

На глазах у Дашки появились слезы:

– Ну, тебе-то не надо рассказывать, что со мной всю жизнь что-нибудь случается. Несчастья словно преследуют меня. Вот, чуть ребенка не потеряла.

Я обняла подругу и успокаивающе погладила ее по спине:

– Просто ты только после болезни, думаю, еще и сама не выздоровела. Поэтому и настроение такое подавленное. Но все проходит, пройдет и это. К тому же, ты не одна. У тебя есть мы.

– Мы или ты?– удивленно посмотрела на меня Даша.

– Мы – это я и ребята. Они мне очень помогли, думаю, таких соседей нам послал бог. И дальше все будет хорошо. Надевай сарафан, пошли на море.

И мы гурьбой вышли на пляж, Мишутка ехал на коляске, сил ходить у малыша по-прежнему не было. Но коляска отказалась ехать по гравию пляжа, и Саня поднял ее вместе с ребенком и понес к нашему обычному месту. Серега шел позади и увивался вокруг Даши. Он всю дорогу до моря рассказывал ей анекдоты, и подруга заразительно смеялась. Я была рада, что мужчине удается поднять Дашкино настроение. Хоть для чего-то он пригодился. Конечно, и в этот раз ему ничего не обломится, но внимание красивого мужчины всегда идет на пользу женщине.

Разложив на песочке подстилки и поставив зонтик, я со смехом сказала:

– И как это тебя муж одну на море отпускает? Здесь такие серцееды водятся!

– Спокойно. Он считает, что двое детей охраняют лучше, чем пояс верности, – ответила подруга, стягивая сарафан.

– Вот уж в чем я не был бы так уверен, – протянул Серега, беззастенчиво разглядывая Дашину фигуру. – Девушка, а что вы делаете вечером, когда уложите детей спать? Я могу пригласить вас на бокал вина?

– Увы, нет. Я все еще пью антибиотики от сальмонеллеза. Поэтому вино мне нельзя. А уложив детей, я падаю рядом и сплю без задних ног, – засмеялась Дашка.

– Сереж, тебе совсем не стыдно? – обратилась я к нашему Дон Жуану, – у тебя жена завтра приезжает, а ты клинья к Даше подбиваешь.

– Так это чтобы форму не терять. Не ревнуй, Аннушка. Ты мне тоже очень нравишься.

– Увы, летняя любовь под кустом не привлекает, – ответила я и вспомнила, как серьезно относился к отношениям Рустам. Обязательно нужно было создать романтическую обстановку: приглушенный свет, свечи, приятная музыка, красивое белье. Перед интимом – бокал хорошего вина в высоком запотевшем бокале. У меня было несколько кружевных пеньюаров, комплекты шелкового постельного белья. Я старалась соответствовать вкусам любимого. Всегда заранее готовилась к его приездам: макияж, прическа, маникюр, туфли на высоком каблуке. Я повышала свою грамотность в этом вопросе, читая соответствующую литературу. И искренне думала, что может быть только так. Но Серега явно относился к вопросам интима по-другому.

– Ладно, ловелас, посмотри за Мишуткой. Я с подругой пойду хоть искупаюсь. А то Даша ничего хорошего пока в вашей Евпатории не видела, – я, поднявшись, протянула ей руку.

– Что значит, ничего хорошего не видела? А как же я? – крикнул нам вслед Серега.

Когда мы уже плыли в теплой воде, подруга сказала:

– Да, Сергей может поднять настроение, это точно. Не пойму, почему ты больше времени проводишь с его другом. Сергей гораздо симпатичнее и веселей.

– Возможно потому, что красивых мужиков мне уже хватило, и сейчас совсем не до веселья. Знаешь, оказывается, Тася считает меня меркантильной и расчетливой. Она думает, что я влюбила в себя Рустама, потому что так мне было удобно.

– А почему нет? Я помню, твой папа часто повторял нам, что влюбиться надо по расчету. Может это просто записалось на подкорку? – подруга шутила, но как-то не весело.

– Тебе тоже кажется, что я не люблю Рустама Хайдаровича?

Даша перевернулась на спину, продолжая разговор:

– А тебе самой не кажется странным, что ты его часто называешь по имени-отчеству. Безусловно, в него можно влюбиться. Очень интересный, статусный в своей области мужик. Тася просто еще маленькая и не видит, что он от тебя имеет гораздо больше, чем дает тебе. У тебя же, подруга, все деньги уходят, чтобы устроить красивую жизнь любимому. А твоя тема диссертации, насколько я помню, это всего лишь подтема его научной работы, и он идет в соавторах всех твоих публикаций.

Я поняла, что не хочу продолжать этот разговор. Мне так хорошо было жить, на многое закрывая глаза. И я сильными гребками поплыла от Даши в море.

Когда я, наплававшись, вышла, Даша уже собирала Мишутку, она считала, что малышу пока нельзя столько находиться на солнце. Я решила идти с ними, доверив Тасю и Дениса ребятам. Саня вынес коляску на дорогу, и мы с подругой пошли в кемпинг. Даша советовалась со мной, как лучше написать заявление в милицию, и стоит ли это делать вообще. Нервничала, что ее там примут за дурочку и волновалась, брать ли с собой Мишутку.

– Погоди, сейчас попросим бабу Зину за ним присмотреть. Зачем ребенка в город таскать. Еще неизвестно, сколько там ждать придется.

Мы как раз проходили мимо домика коменданта, и я пошла договариваться с бабой Зиной. Старушка была не против посидеть с ребенком, но на выходе меня догнал Василий Иванович.

– Погоди, погоди. Зина-то посмотрит, но за все платить нужно. А вы еще за прошлый раз не рассчитались, когда малец у нас полдня провел.

Я удивилась, вроде они тогда не перетрудились, когда Дениска у них несколько часов посидел, да и сейчас Мишутка скорее всего проспит все это время. Хотя, конечно, посторонние люди, почему они должны помогать моей Даше, и я спросила:

– Сколько? Отдадим после обеда, когда выезжать в милицию будем.

Комендант удовлетворенно кивнул и вернулся в дом, потирая руки.

Борщ

Даша занялась ребенком, а я пошла готовить обед. Мужчины попросили сварить сегодня борщ. Серега специально купил вчера кусок мяса с косточкой и овощи.

Вопрос: как его готовить? Я начала варить бульон и задумалась, глядя на груду овощей. Зачем люди так усложняют себе жизнь? Если бы не украденные деньги, мы бы спокойно ели в кафе. Ладно, почищу картошку и порежу капусту, а там разберусь. Через полчаса в кухню заглянул Саня:

– Как дела? Зажарку сделала?

Я посмотрела на мужчину волком. Если бы я еще знала, о чем он говорит.

Но тем Саня и был хорош, что понимал все сразу.

– Давай помогу,– сказал он, беря нож, – только нашим больным борща пока нельзя, свари им картошки. И давай учиться варить настоящий борщ для настоящих мужчин.

– Моему мужчине супы варит мама.

– Может поэтому ему и не нужна жена?

– А просто помочь, без подколок, ты не можешь? – ядовито поинтересовалась я.

– Могу. Но так скучно, – весело ответил Саня.

Интересно, когда он рядом со мной, все чаще я вижу его улыбку. Но в общей компании мужчина снова замыкается. И он утверждает, что играл в школьном ансамбле. Не верится что-то, для этого надо быть более общительным.

Вдвоем мы быстро все порезали и потушили, а пока борщ доваривался, я решила вымыть голову. Я никогда не мыла волосы холодной водой и все никак не могла решиться на это. Сравнив температуру воды в душе и в желобе уличного умывальника, я выбрала последний. Не так удобно, но гораздо теплее.

Я принесла шампунь и наклонилась над длинной раковиной умывальника. Включая кран, я не увидела, а почувствовала, прикосновение к своим волосам. Когда, вымыв голову, я выпрямилась, с другой стороны умывальника стоял Саня. Он, как зачарованный, смотрел на мои мокрые распущенные волосы. Обычно я ходила, свернув их в пучок на затылке.

– Что-то не так?

Мужчина сморгнул.

– Просто у тебя красивые волосы.

И повернувшись, пошел к домику.

Расставляя тарелки вокруг стола, я спросила уже приготовившегося обедать Серегу:

– Мне кажется, или Саня как-то по-особому относится к женским волосам?

– Не кажется. Просто у Полины после химии волосы выпали. И года три она носила парик.

Не успела я спросить, кто же такая, эта таинственная Полина, как появился Саня, несущий пышущую жаром кастрюлю с борщом. Разговор прервался сам собой. Борщ получился хорош, я решила, что надо все-таки записать, как его варить, чтобы удивить в Москве родителей.

Заявление

А после обеда, уложив Мишутку, мы втроем поехали в милицию. Отделение находилось в центре в старинном доме на тенистой улице. Приняли нас спокойно. Пока Даша писала заявление, лейтенант, не теряя времени даром, выслал наряд по адресу, оставленному аферисткой в договоре. Но наряд вернулся с известием, что проживающая там женщина находится сейчас в Турции. Вернется через неделю. Скорее всего, именно поэтому "тетя" так вольготно себя чувствовала. Она знала, что на следующий день уезжала в Турцию, а за две недели обманутая девушка должна была либо уехать, либо все забыть.

Насчет украденных денег лейтенант сказал, что найти вора практически невозможно, а вернуть сумму, отданную по договору, вполне реально. Если мы еще не уедем к тому времени, т.к. обычно отдыхающие приезжают на две недели.

– Но мы приехали на месяц. Мы дождемся, – сказала я, поднимаясь.

– Удивительно, что вы пришли. Обычно курортники даже не обращаются к нам. Поэтому мошенники так и распоясались. Мы позвоним в ваш кемпинг, когда свяжемся с этой женщиной.

Попрощавшись, мы вышли.

– Ты, правда, собираешься остаться здесь на месяц, – удивилась Даша.

– Ну, да. У преподавателей отпуска длинные. А одну я тебя больше не оставлю. Только твою мечту о полутора месяцах на море придется забыть. На такой срок у нас денег просто не хватит. Если только твой благоверный не приедет после меня. А вы на сколько приехали? – обратилась я к Сане.

– Мы, как все. На две недели, – развел он руками. – Но встретиться с вашей "тетей" успеем.

Я подумала, как скучно нам будет, когда их компания уедет.

На обратном пути Даша уснула: перенервничала, а мы продолжили разговор:

– Чья сегодня очередь задавать вопросы? – уточнил Саня, выруливая из узких центральных улочек на шоссе к кемпингу.

– Чур, моя. Расскажи, что же все-таки случилось с твоей рукой?

– Так себе тема. Но ладно. Помнишь, Серега трепался о наших заработках на ставках. По молодости-то я вольной борьбой занимался, вот он на меня и делал ставки. Потом остепенились, а шесть лет назад мне деньги понадобились. Много. У нас в городе тогда проводились подпольные бои без правил. Там за выигранный бой можно было хороший куш сорвать. И мы решили тряхнуть стариной. Не учли только, что в боях без правил совсем безбашенные люди участвуют. Серега договорился, выставил мою кандидатуру на бой. Только противник оказался намного крупнее, а главное, совершенно оторванный, использовал много запрещенных приемов. И в конце схватки, он попытался сломать мне руку. Кости остались целы, но мышцы и сухожилия здорово порвал. Даже в больнице восстановить не смогли, остался я тогда и без денег, и без работы: с одной рукой по вышкам не полазишь. А вскоре и без семьи. Винить некого, никто меня на тот бой не тянул. Сам нарвался. Ну что, я удовлетворил твое любопытство?

Я не знала, что сказать. Наши 90-ые отличались тем, что стало возможным то, что раньше считалось нереальным. Я и не слышала, что у нас проводят такие бои.

– Но сейчас-то она у тебя нормально двигается, я видела.

– Повезло. Нашелся кудесник, врач от бога, собрал мне руку, все правильно сшил, только шрам остался. Я ее, конечно, не перенапрягаю, но действует рука хорошо. А то ведь сохнуть начала, представляешь в 30 лет инвалидом остаться! Это Лорка, жена Сереги мне тогда врача нашла, я сам в депрессии был, ничего не хотел. Хорошая она баба. Век благодарен ей буду!

Я еще хотела узнать, зачем же ему так понадобились деньги, но уже показался наш кемпинг, и Даша заворочалась, просыпаясь.

За время нашего отъезда Мишутка даже не проснулся, но я честно заплатила бабе Зине оговоренную сумму. Это был ее приработок.

Набережная

За уличным столом в одиночестве сидели насупленные Денис с Варей.

Оказалось, что девочки ушли на пляж, Серега смылся в домик к своим знакомым, и дети были предоставлены сами себе. Они уже наигрались, и им было скучно.

– Логично, – согласился Санек, – все взрослые разбежались по своим делам, а про вас забыли. И чего же вы хотите? На море?

– Нет, мы хотим на карусели! Варюшка рассказывает, что в городе есть красивая улица у моря с каруселями и мороженым. И еще там катают на пони! Мы уже давно здесь, а на карусели нас еще не возили! Мы взрослым вообще не нужны! – с вызовом сказал Денис.

Саня не стал напоминать мальчику, что все претензии он может высказать маме. Даше и так досталось, а из домика слышался плач Мишутки.

– Хорошо. Поехали. Только пойду папу твоего предупрежу. Но уговор, завтра приезжает мама Лора, и ты ей не рассказываешь, что папа оставлял тебя одну. По рукам?– он протянул ладонь Варюшке, и она хлопнула по ней своей маленькой ладошкой.

– И ты иди, оденься, вечером будет прохладно,– обратился он уже к Дениске.