Герберт Гросс "Путешествие на край Земли"

Ченсери-лейн! Это же в двух шагах от самого Стрэнда, по которому я только что промчался в новомодном экипаже, как солидный иностранец, приехавший на вокзал, куда прибывают поезда, везущие пассажиров с континента.

Вестминстер и Сити, все это находилось рядом, а здесь, в этой квартирке было тепло, светло и уютно. Две комнаты, одна была занята спальней, другая служила гостиной и в придачу кухня и все это с видом на улицу, а не скучный внутренний двор.

Я нашел в гостиной на столе для себя письмо с указаниями, что и где брать. По торопливому почерку, с сильно наклоненными буквами, я понял, что Эдвард писал это в самую последнюю минуту перед своим срочным отъездом в Кембридж.

Я расположился в гостиной, чтобы не стеснять Эдварда, когда он вернется. Он не указывал мне на это, но я и сам понимал такие вещи. Все-таки, через год мне будет уже двадцать лет и я должен быть достаточно сообразителен и предусмотрителен для своего возраста.

***

Итак, вещи были расставлены по местам, я принял ванну и, переодевшись, немного посидел в кресле, размышляя об обеде.

Надо сказать, что я располагал некоторой суммой, не такой уж и маленькой, предназначенной для обустройства в Лондоне, до той поры, пока я не стану зарабатывать здесь себе на жизнь регулярно. И вот теперь, будучи предоставленным самому себе, всего лишь на одни сутки, мне захотелось окунуться с головой в бурную столичную жизнь.

Для начала я решил пообедать, где-нибудь неподалеку от дома, в каком-нибудь средней руки ресторанчике, а вечером, посетить знаменитый лондонский район Сохо, где постараться немного развлечься перед возвращением Эдварда. Долгожданная встреча с кузеном, о которой мы договорились еще год назад, волновала меня. Я с трепетом ожидал его предложения о работе в журнале «Глобус». Это было что-то фантастическое. Молодой человек никогда не живший в Лондоне, приезжает в столицу империи и сразу попадает в штат знаменитого в Европе журнала о путешествиях и изысканиях. Об этом можно было только мечтать. Месье Лемар, хозяин нашего фотоателье в Чатеме, едва не позеленел от зависти, когда я неделю назад попросил расчет и рассказал, что ждет меня в Лондоне в самом ближайшем будущем. Я ждал, терпеливо ждал этой минуты и теперь, она была близка как никогда. Завтра вечером Эдвард вернется из Кембриджа и скажет мне заветные слова, которые будут для меня сладкой музыкой. И сейчас, чтобы забыть про волнение и стать хоть на один дюйм ближе к лондонцам, я отправляюсь на прогулку по тому плану, который уже изложил ранее.

***

В три часа пополудни по Гринвичу, из здания на Ченсери-лейн величавой походкой вышла будущая звезда журнала «Глобус», мистер Стамп, эсквайр.

Да, Лондон вскружил мне голову и я не переставал удивляться самому себе. Меня буквально распирало от того, что я иду по своей собственной воле, не связанный никакими обязательствами в сторону многолюдной улицы, чтобы смешаться с толпой лондонцев и не уронить чести жителя славного города Чатема.

С первых шагов я отступил от намеченного плана и направился в сторону Стрэнда, хотя ранее, хотел найти ресторанчик поскромнее, а значит на совсем другой улице. Что ж, молодость та самая пора, когда многое видится по-другому, а наши желания порой противоречат здравому смыслу.

Я вышел к Стрэнду и двинулся в восточном направлении, на ходу решив, что обязательно прогуляюсь по Флит-стрит и может быть, уже сегодня увижу свое будущее место работы.

Идти до Флит-стрит пришлось совсем недолго, а вернее сказать и вовсе не пришлось, ибо эта улица начиналась именно с поворота на Ченсери-лейн. Теперь я понимал, зачем Эдвард снял квартирку именно на этой улице. Она соседствовала с местом его работы и не нужно было тратить много времени на дорогу. Эдвард очень любил поспать, это знали все в нашей семье. Удивительно, как он вообще не поселился напротив редакции своего журнала.

Я начал свой путь по знаменитой улице, где расположено множество редакций газет и журналов, разглядывая прохожих и попадавшиеся мне здания. Возле витрины одного магазина я засмотрелся на роскошный костюм, выставленный на всеобщее обозрение и размечтался о том, что скоро приобрету себе такой же. Он был настоящего английского покроя из дивной шерсти, строгий и вместе с тем, элегантный. В эту минуту меня грубо толкнул какой-то увалень, угодив мне локтем в бок. Я не ожидал такого приветствия от столичного прохожего и на мгновение растерялся. Он же, буркнул что-то под нос, прошел дальше и растворился среди прохожих. Я сунул руку в карман и с удивлением обнаружил, что мой кошелек исчез, а подкладка пиджака надрезана чем-то острым.

Меня обокрали! Неизвестный карманник-виртуоз вытащил на ходу мой кошелек и беспрепятственно скрылся в толпе, очевидно посмеиваясь надо мной.

Я замер на месте, рассеянно уставившись в витрину, содержанием которой я восхищался только что. Мой славный кошелек, который мне прислали из Бристоля мои родственники, был теперь утерян навсегда.

Несколько минут я сожалел о потере, ведь кошелек был подарком и очень хорошей вещью. Потом, я пришел в себя, нащупал в другом кармане все мои деньги, которые переложил туда из кошелька перед выходом из дома и тяжело вздохнул. По совету моей мудрой матушки, в этом путешествии я хранил деньги отдельно от кошелька. Моя мама научила меня этому, уверяя, что многочисленные жулики и воры, что обязательно встретятся мне на пути, будут охотиться именно за кошельком, не подозревая, что там нет денег.

Я прошел еще не менее сотни ярдов, старательно обходя прохожих, и все еще думая, как не слишком удачно началось мое нынешнее пребывание в Лондоне, как вдруг, возле водосточной трубы одного из домов, я увидел свой кошелек. Он лежал раскрытый так широко, словно его хотели вывернуть наизнанку, любопытствуя понять, как там совсем не оказалось денег. Я повеселел и поднял его. Счастье мое было безграничным несмотря на то, что прохожие иногда задевали меня, проходя по улице. Вероятно, я мешал им, стоя с пустым кошельком в руках.

Все было ясно. Вор сразу же осмотрел кошелек и, не увидев денег, рассержено выбросил его. Браво, матушка! Твои советы мудры и наполнены глубоким смыслом!

***

Я не нашел дома, где находилась редакция журнала «Глобус» и вероятнее всего, потому что он был на другой стороне улицы, куда я поленился идти.

Я устроился в уютном ресторанчике «Оливер Кромвель» тут же на Флит-стрит и скромно заказал себе форель с гарниром, салат и бутылочку белого французского вина. В меню были указаны цены и я понял, что мне вполне по карману этот обед.

Надо сказать, что заказывая рыбу, я благоразумно выбрал белое вино и именно французское. Месье Лемар, всегда так делал, когда обедал в ресторанах и я хорошо помнил его рассказы. Конечно, он мог что-то присочинить из желания порисоваться передо мной, но сейчас, мне показалось, что я не ошибся. Во всяком случае, строгое лицо официанта не вытянулось от удивления, когда я говорил ему что принести.

Еда оказалась превосходной, а вино приятным на вкус. Между прочим, месье Лемар говорил, что самое хорошее вино то, вкус которого ты не помнишь.

Я сидел за столиком возле окна и рассматривал прохожих. Лондонцы постоянно куда-то спешили и я никак не мог привыкнуть к их ритму, такому непохожему на чатемский. Когда мне надоедало это мельтешение, я переключался на ресторанный зал, где было не слишком много посетителей. Я наблюдал за ними, стараясь не задерживать взгляд на ком-либо слишком долго. Возможно, я стеснялся своей провинциальной непосредственности и боялся, что лондонцы не так меня поймут.

Счет не слишком напугал меня, я дал пару пенсов на чай и гордо поднялся из-за стола. Удивительно, но вино, которое никак не побеспокоило мою голову, отчего-то сделало меня неуклюжим. Слава богу, я был не настолько пьян, чтобы не пройти между столиков без приключений.

Вечерний воздух города немного отрезвил меня. Я двинулся в сторону Стрэнда, обдумывая свои дальнейшие действия. Сейчас я был в отличном настроении и не отказался от намерения посетить Сохо. Пользоваться подземкой мне не хотелось. Я только что отобедал в хорошем ресторане на популярной у иностранцев и гостей столицы лондонской улице и мне претило спускаться под землю, чтобы в давке среди клерков и рабочих проехать одну или две станции. Я снова воспользовался лондонским кебом и добрался до нужного места за несколько минут, заплатив за проезд сущие гроши.

Меня высадили на Пикадилли-сиркус, недалеко от станции подземки с таким же названием.

Надо сказать, что я никогда не был в этом районе столицы и только много слышал о нем. Здесь, как говорил мне месье Лемар, было множество самых разных развлечений. Театры и магазины, бары и рестораны. Мне захотелось побродить тут, рассматривая беспечных лондонце, стараясь разделить с ними их настроение. Завтра должен был приехать кузен Эдвард. Наступит время, когда нужно будет думать только о работе и наверняка я буду надолго лишен возможности появляться в этом месте.

Я перешел на другую сторону улицы и побрел наугад туда, где было больше всего народу. Никто не обращал на меня никакого внимания, хотя я был прилично одет и ничем не отличался от остальных. Меня постоянно толкали какие-то молодые люди, широко шагая по тротуару, а автомобили с таким шумом проносились мимо, как будто их главной задачей было отвлечь меня от собственных мыслей.

Дойдя до угла одного из домов, я узнал, что двигаюсь по Шафтсберри-авеню. Здесь я увидел какое-то фотоателье, на витрине которого было много фотографий и открыток с божественной Линой Кавальери.

Я улыбнулся, подумав про себя, что здесь, в сердце Лондона все точно так же, как в нашем фотосалоне месье Лемара в Чатеме. Все те же открытки с популярными актрисами и певицами.

Я стал разглядывать и другие витрины и вдруг с удивлением заметил знакомое лицо на фотографии. Это было у здания театра «Аполло».

Стейси Уильямс, Джон Стивенс, Клэр Ардан, Адель Симпсон и другие в музыкальной комедии «Красотка из Богемии».

Адель Симпсон! Ошибки быть не могло. Это ее фотография была в ряду нескольких актеров и актрис, занятых в этой, как было указано на афише уже нашумевшей в театральных кругах музыкальной постановке.

Эта девушка была родом из Чатема и училась со мной в школе в одном классе. Мы дружили с детства, а когда повзрослели, одно время даже строили совместные планы на будущее. Однако вскоре Адель уехала в Лондон, чтобы учиться на актрису, а я стал работать у месье Лемара, в фотосалоне. Мне трудно было объяснить, что могло служить причиной нашего расставания. Вероятно, Адели захотелось покорить Лондон несколько раньше, чем об этом задумался я. Во всяком случае, я больше не видел ее и не получал от нее писем. Ее матушка, которую я иногда встречал на улицах Чатема или в Джиллингеме, держалась со мной очень мило, вероятно жалея, что я не стал ее родственником. Я спрашивал миссис Симпсон про Адель, но ее ответы были уклончивыми и все, что мне удалось вытянуть из этой славной женщины, это то, что у Адели все хорошо и она очень скоро приедет в родной город на каникулы. Но проходили недели и месяцы и никто не видел Адель Симпсон в нашем городе. Наверное, у нее были какие-то более важные дела. Теперь я убедился, что моя добрая Адель действительно серьезно занята в театре. Я увидел ее имя на афише и пусть она не была первой в списке актрис, тем не менее, она уже стала известной актрисой. В этом не было никаких сомнений.

Я зашел в здание театра и спросил в кассе, нет ли какого-нибудь недорогого билета на сегодняшний спектакль. К моему большому удивлению, я услышал отрицательный ответ от симпатичной кассирши.

– Увы, сэр, все билеты были проданы еще позавчера, – сказала она, делая огорченное лицо. – Следующий спектакль состоится на будущей неделе. Вы можете купить билет уже сейчас.

Я поблагодарил добрую женщину и вышел на улицу. Хорошо одетые дамы и джентльмены на автомобилях или пешком лрьмпвомчт до театра «Аполло». У всех, конечно, были заранее купленные билеты и этим вечером они, безусловно, увидят, как играет на сцене молодая девушка из Чатема Адель Симпсон. Мне же остается ждать возвращения кузена Эдварда и надеяться, что дела мои пойдут в гору.

***

Нет, я неплохой человек, уверяю вас. Никто не скажет про меня дурного слова. Я честен, трудолюбив, добр к незнакомым людям и вообще ко всем окружающим. Однако, как и у других людей у меня есть кое-какие недостатки. Возможно, я слишком остро переживаю чужой успех, чем это стоило бы делать. Весьма вероятно, что я имею некоторые честолюбивые планы и хочу их осуществить. И извиняет меня только то, что я не собираюсь расталкивать на пути к заветной цели своих конкурентов.

Я хочу победить в честной борьбе.

Непременно хочу.

Я рассуждал об этом, когда брел из Сохо в сторону Сити, чтобы добраться до квартиры Эдварда пешком. Меня беспокоило то, как болезненно я воспринял успех Адели. Всего лишь два года назад мы были с ней на равных, а теперь ее фотография украшает афишу одного из лондонских театров в центре города, а я только лишь приехал в столицу, чтобы устроиться, пусть и в известный журнал, но на самую обычную должность. Что же терзало меня? Может быть зависть? Но я не хотел зла Адели и не желал ей неудачи. Наоборот, я даже гордился тем, что мог сказать любому зрителю из театра «Аполло», что знаком с одной из актрис, занятых в постановке. Что же тогда? Может быть чувство досады, что я засиделся в Чатеме и упустил время сделать большой рывок, какой до этого совершил мой кузен? Возможно, и так…

Мои мысли сами привели меня в ближайший бар, чья вывеска зазывно влекла посетителей. Я заказал себе джина со льдом и кажется, выпил его слишком быстро для новичка в таком деле. Потом, мне предложили еще, и я не смог отказаться. Мне стало дурно и я незаметно задремал на высоком стуле прямо у барной стойки, уронив голову на свои руки.

Мне снилось, как мы с Эдвардом путешествуем на паруснике вокруг света и торжественно возвращаемся на родину. Наше судно входит в тихие воды Темзы и швартуется неподалеку от Тауэра. Лондонцы с цветами встречают нас и среди них Адель Симпсон, в нарядном платье из какой-то грандиозной постановки своего театра. Я протягиваю к ней руки и обнимаю на глазах у восторженной толпы…

Я пробудился как-то неожиданно, словно меня толкнули в плечо, хотя этого и не было. Голова сильно болела, будто я был простужен и только сейчас, постепенно стал поправляться. Я лежал на какой-то кровати. Мои часы показывали четверть седьмого. Судя по свету в окне, было раннее утро.

Я поднялся на ноги и осмотрелся. Это была небольшая комната, плохо убранная и обставленная очень скромно. Какой-то ободранный шкаф, небольшой столик у окна и еще одна кровать, на которой спал незнакомый мне человек. С виду это был клерк из Сити, во всяком случае, одет он был подобающе и даже не удосужился раздеться, когда ложился спать. То же самое можно было сказать и про меня.

Я вышел из комнаты. В коридоре было тихо, темно и пыльно. Я нашел лестницу и стал спускаться вниз, все еще не понимая, куда попал. Мои ботинки отсчитали два этажа, прежде чем я очутился внизу и увидел дремавшего за столом человека. Он проснулся от шума и, посмотрев на меня сердито, сказал, что я должен сейчас заплатить ему за ночлег один шиллинг.

– Где я, сэр? – нетвердо спросил я, пока еще не решаясь расплатиться.

– В гостинице, в Сохо, – ответил он и продолжил говорить со мной как-то чересчур фамильярно. – Ты хорошо провел время в баре вчера вечером тут по соседству и хозяин велел Джеку привести тебя сюда. Джек очень ругался, когда узнал, что на первом этаже все номера заняты. Пришлось тащить тебя наверх. Всех, кто прилично одет, но не может идти самостоятельно, селят на ночь к нам. Прочих, Джек вышвыривает на улицу, когда у них кончаются деньги или просто закрывается бар.

Здесь, надо сказать, моя блестящая память помогла мне. Я вспомнил, как платил за джин несколько раз, а когда уже засыпал за стойкой, просил кого-то отвести меня домой.

В моем кармане не хватало трех шиллингов и я обрадовался, что в баре меня не обокрали, а взяли плату только за выпивку. Все остальные деньги были на месте и я с легким сердцем заплатил за ночлег этого угрюмому человеку.

На улице я узнал тот бар, где был вчера. Он действительно находился в двух шагах от места моего ночлега. У меня скривилось лицо, когда я проходил мимо этого, еще закрытого заведения. Для меня будет лучше, если я в будущем воздержусь от посещения таких сомнительных мест.

Я шел наугад, в суете утреннего Лондона и, кажется, быстро взбодрился на улице. Воздух был прохладен и тем очень приятен. Вскоре я прошел мимо театра «Аполло» и сообразил, что иду в обратном направлении от Холборна. С другой стороны, память настойчиво советовала идти дальше и воспользоваться подземкой.

Я так и сделал. Дошел до Пикадилли-сиркус и спустился под землю. Кстати, я даже не взглянул на афишу театра. У меня будет еще время подумать о той, которая опережает меня в значимости и известности, несмотря на такой же возраст. Эта безумная ночь, вероятно, чему-то научила меня.

Глава третья

Неожиданное известие

В первой половине дня я немного погулял по набережным Темзы, любуясь видами Вестминстерского аббатства и мостами через реку. Потом был обед и все остальное время я прождал своего кузена на Ченсери-лейн. Мне казалось, что он появится в любую минуту и я должен быть готовым встретить его, оказав необходимое в таких случаях почтение. Я терпеливо ждал, но Эдвард все еще не появлялся. Случалось, что я выглядывал в окно, но кроме проезжавших время от времени автомобилей и спешащих по тротуарам лондонцев ничего не было видно.

В конце концов, я устроился в кресле в гостиной и задремал, устав просто ждать.

***

Кто-то слегка касался пальцами моей щеки и тихо просил проснуться. И это было не во сне. Я открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Эдварда. В гостиной горел свет и я долго моргал глазами, стараясь привыкнуть к яркому освещению. Потом вскочил с кресла и мы крепко обнялись.

Мой кузен был в шикарном сером костюме и роскошных черных ботинках. Он выглядел почти так же хорошо, как манекен на витрине магазина на Флит-стрит. Разве что манекен не умел разговаривать и вообще вел себя более сдержанно, чем редактор отдела журнала «Глобус» давно не видевшего своего двоюродного брата. Щегольский вид подчеркивали короткие холеные усики. Такое фото украсило бы витрину нашего фотосалона.

– Здоров?

– О, да!

– Устал?

– Совсем нет, просто задремал, пока тебя ждал.

– Голоден?

– Да, немного.

– Сколько мы не виделись с тобой, Джо?

– Год и четыре месяца. Ты приезжал в Чатем на Рождество в позапрошлом году.

– Верно, у тебя прекрасная память, старина.

Мы еще немного поболтали о разных делах и Эдвард пригласил меня отужинать в ресторане.

– Славное место, совсем недалеко и недорого. Мы поговорим об очень важных вещах.

***

Ресторан на улице Холборн был очень уютным. Два небольших зала, один из которых был на втором этаже. Там мы и разместились. Эдвард виртуозно сделал заказ, и официант с почтением поспешил его выполнять. Нам принесли холодное пиво, жареных креветок под острым соусом, печеный картофель, салат и еще что-то, что я прежде не ел. Эдвард шепнул мне, что это копченые кальмары.

– Итак, Джо, – важно начал мой кузен, когда мы основательно насытились и вальяжно развалившись в плетеных креслах, потягивали пиво из кружек, – я должен сказать тебе нечто важное. Из моей телеграммы ты уже понял, что я в состоянии помочь тебе занять вакантное место в нашем журнале. Нам нужен фотограф и художник. Ты, к счастью, владеешь искусством рисования так же хорошо, как и фотографированием. Я уже говорил о тебе мистеру Ашеру, моему шефу и показывал ему твои рисунки, что ты иногда присылал мне. Твои работы понравились нашему редактору. Мистер Ашер говорит, что у тебя есть свой стиль и чувствуется определенная школа. Он не возражает против твоей кандидатуры. Тебя возьмут к нам в качестве фотографа и художника-оформителя пока временно, на срок в три месяца. Если в течение этого времени все будет благополучно, ты сможешь стать полноправным сотрудником нашего журнала. Это большая честь для молодого человека, особенно, если он не из Лондона. Должен тебе сказать, что в твоем возрасте я и не мечтал о таком начале карьеры.

Я был очень рад это слышать. В моих руках мое будущее и все зависит только от меня самого.

Между тем, лицо Эдварда стало серьезным. Вероятно, сейчас он скажет что-то важное.

– А теперь я хочу сказать, о тех трудностях, которые возникли в самый последний момент, – продолжал мой кузен. – Дело в том, что я не смогу быть рядом с тобой все то время, когда ты будешь завоевывать себе авторитет в нашем журнале и доказывать, что ты достоин «Глобуса». Совершенно неожиданно у меня появилось новое задание. Я должен уехать на несколько месяцев из Лондона и вообще из Англии.

– Куда же? – спросил я, явно огорченный, что лишаюсь единственного союзника на новом месте.

Эдвард отхлебнул из кружки немного пива и очень серьезно сказал мне:

– В Россию, Джо. Страну настолько далекую, что край ее вполне можно считать краем Земли.

Я огорчился. Никаких сомнений, что это поездка продлится очень долго. Россия бескрайняя страна и путешествие по ней не может быть кратковременным. Несколько лет назад Эдвард, по заданию своего журнала совершил путешествие в Россию и это заняло у него вместе с дорогой больше двух месяцев. Кроме того, если говорить о самом продолжительном вояже моего кузена, то он занял около полугода и был совершен в южную часть Африки. Теперь становилось очевидным, что решение о моем дальнейшем пребывании в журнале «Глобус» будет приниматься без учета мнения Эдварда.

Мой кузен словно угадал ход моих мыслей и захотел немного подбодрить.