Бэйтс приблизился, услышав имя нужного ему доктора. Когда санитар обратил на него внимание, инспектор показал ему значок. Тот остался на месте и молчал. В палате находилась женщина с седыми лохматыми волосами, в сорочке. Возраст ее было трудно определить, но на вид ближе к пожилому. Неудивительно, в таком месте быстро состаришься.
? Я хочу выйти, я не больна! ? кричала пациентка, привязанная к кровати.
Медсестра держала ее руку, засучив рукав, а доктор, склонившись, ставил укол.
? Сейчас вам полегчает, миссис Мортон, ? произнесла сестра.
Женщина быстро перестала брыкаться, кричать и вертеть головой ? лекарство подействовало.
Доктор встал и повернулся, увидев незваного гостя.
? Что происходит?! Почему здесь посторонние? ? тотчас возмутился он.
Санитар пояснил, что это инспектор из Управления. Бэйтс добавил, что пришёл именно к доктору. Доктор скорее отдал шприц сестре и велел закрыть дверь, а сам поспешил на выход. В коридоре он спросил о визите, но крики пациентов ужасно раздражали и мешали Бэйтсу сосредоточиться. Он попросил поговорить в спокойном месте. Тогда доктор повёл его в свой кабинет.
Там он первым делом открыл окно и принялся вдыхать свежий воздух. Инспектору тоже не помешало бы ветерка. Но время не ждало.
? Доктор Найджел, мне нужно, чтобы вы рассказали о вашей пациентке по имени Дебора. Вот сосуд от лекарства, которое вы ей выписывали три года назад, ? показал в руке Бэйтс.
Доктор почему-то не спешил поворачиваться, будто обдумывал. Затем закрыл окно и сделал шаги ближе.
? Я редко назначаю такое лекарство, ? первое вымолвил он, удерживая спокойствие.
? В таком разе вы наверняка помните своих пациентов, кому его назначали. Дебора… ? добавил и вроде как поторопил Бэйтс.
Мистер Найджел вдруг засуетился, стал трогать рукой то лоб, то нос, то шею. Его хлопотливость или вовсе нервозность смутили инспектора. Похоже, доктору самому не помешают лекарства.
? У нее было много проблем, мигрень лишь одна из них. Это лекарство ещё обладает успокаивающим эффектом и помогает заснуть, а значит, забыть о травмирующем прошлом, ? поведал доктор.
Инспектор в заинтересованности попросил рассказать подробнее.
? Я вообще-то не имею права разглашать врачебную тайну, ? попытался упираться доктор.
? А я вообще-то имею право вас арестовать по подозрению, например, в раздаче неположенных рецептов или вовсе в пособничестве пациентке, которая замешана в разных преступлениях… ? заявил Бэйтс, не давая спуску. ? Мне нужна вся информация. Я жду, ? добавил он после угроз.
Доктор открыл ящик стола, однако снова закрыл. Он не рискнул взять оттуда нечто желаемое. Давление инспектора его напрягало, пришлось говорить.
? Дебора попала к нам ещё подростком. Она была в состоянии сильного шока, эмоционально измождена и напугана. Она пережила насилие, но идти на контакт никак не хотела, всё твердила, что мы не сможем ей помочь и никто ничего не сделает… Я понял, что ее подвергали насилию много раз и где-то держали. Единственное, что она рассказала, это о своей матери, которая за деньги отдала ее некоему мужчине.
Бэйтс тихо и тяжело вздохнул. Такого поворота событий он не ожидал. Доктор продолжал:
? Она попала к нам в чудном кукольном платье, гольфах и красных сказочных туфельках, будто бы из нее сделали игрушку… Я с таким столкнулся впервые, как и мои коллеги. Несмотря на наши усилия, она так и не рассказала, где была и что видела там, она только всё твердила про какие-то террариумы со змеями и лягушками. Судя по всему, это ее пугало. Она пробыла у нас немало времени и вышла отсюда уже взрослой. Я не видел в ней угрозу обществу или себе и поэтому после совещания с коллегами выписал ее.
Бэйтс внимательно выслушал. Рассказ поверг в шок.
? И ещё… ? перебил его думы доктор. ? Она не Дебора, ее звали Мэй, она придумала для себя новое имя, в которое вложила силу. Новое имя, как новая жизнь без оглядки на прошлое. Взять себе другое имя было моим советом, это одна из практик лечения посттравматического синдрома, если человек уже не может принять самого себя с именем, данным при рождении. Мэй ее назвала мать, которая стала ее врагов и обидчиком.
Бэйтс наконец стал понимать о неуловимости Деборы. Он уточнил про ее документы, доктор поведал, что в Городском Совете оставалось ее свидетельство о рождении с настоящим именем.
? Деборы не существует, но есть Мэй… ? вымолвил инспектор. ? Вы знаете, где она может быть сейчас?
Доктор поднял на Бэйтса печальный взгляд.
? Не знаю. Но может знать ее свекровь… ? произнёс он без желания делиться столь тонким и неэтичным, по его мнению.
? То есть мать Стивена ? мужа Деборы? ? уточнил инспектор.
Доктор кивнул и вдруг добавил то, что огорошило Бэйтса ещё больше.
? Она находится здесь. Вы ее только что видели в палате…
Бэйтс даже пошатнулся. В голове промелькнула картинка той седой женщины и послышалась фамилия, по которой к ней обратилась сестра.
? Стивен навещал мать, здесь он и встретил Дебору… ? добавил доктор. ? Последний раз я его видел как раз три года назад в мае, он внёс приличную сумму на содержание матери и сказал, что они с Деборой вынуждены уехать, он не знает, когда вновь сможет прийти.
? Хм, ? усомнился Бэйтс. ? Стивен вам хорошо заплатил, но вы держите его мать привязанной к кровати…
Доктор вздохнул.
? У его матери маниакальное желание убить себя, поэтому по-другому мы не можем ее держать… ? пояснил он с ноткой недовольства.
? Значит, Дебора носит фамилию мужа ? Мортон. Вряд ли она под девичьей фамилией, коли ненавидит мать, ? заключил инспектор, а затем попросил попробовать поговорить с миссис Мортон.
Однако сейчас это было невозможно, ведь ей вкололи сильное успокоительное, и пациентка уснула. Инспектор велел доктору разузнать позже, сам же направился на выход. Внезапно доктор его окликнул, вслед сообщил:
? Стивен тоже взял себе новое имя, чтобы поддержать Дебору. На самом деле его зовут Колин.
Инспектор уже ожидал любого подвоха, поэтому принял новость без особого удивления. Но поблагодарил доктора за откровенный разговор и помощь. Как только он ушёл, доктор скорее достал из ящика бутылочку настойки и отпил.
Наступил вечер. Энтони вернулся домой. Фиби и Амелия уже поужинали, не дождавшись его. На столе осталась еда в тарелке, закрытая крышкой. Энтони взглянул ? еда была холодная. В столовой появилась Фиби.
? Ты обещал приехать сегодня раньше, ? сказала спокойно она.
? Прости, было много работы. Сейчас какое-то время я буду очень занят, я расследую исчезновение ребенка, ? пояснил Энтони, ощущая неловкость, но не вину.
Фиби вспомнила прошлое, когда ее муж расследовал исчезновение девочки, а потом запил. Она понимала, что для него такого рода дело является крайне важным, однако ее страшило будущее, как всё повернётся и что снова ожидает их семью.
? Амелия ждала тебя, чтобы поделиться о первом дне в новой школе, хотела рассказать о новой подруге… ? вместо прочего, добавила Фиби.
? О, это здорово, что уже в первый день она смогла подружиться. Наша дочь замечательная, дружелюбная и веселая… Уверен, что всё будет хорошо. Тебе не нужно переживать о переезде и новой школе, ? ответил и вроде как поддержал Энтони, но супруге этого не хватило, показалось суховатым.
? Я разогрею еду, ? перевела тему Фиби.
? Не нужно, иди спать, я поем холодное, ? в убеждении сказал Энтони и отвернулся, присаживаясь за стол.
Супруга уже уходила, добавив последнее:
? В чайнике должен быть всё ещё тёплый чай…
Глава 5
В назначенный судьёй час новым днём инспектор отправился в его дом, как и договорился Пит. Лежебока любил поспать, назначив встречу в десять часов. Бэйтс не мог просто сидеть дома и отправился раньше. Ему пришлось подождать, походить вокруг автомобиля и выкурить сигарет.
Ровно в десять он подошёл к закрытым воротам.
? Отлично! И как я должен зайти?.. ? возмутился он.
Из кустов некто появился, от неожиданности Бэйтс вздрогнул. «Что-то я стал слишком пугливым», ? подумал он и вспомнил лекарство доктора Найджела, которое помогает успокоиться. У ворот появился охранник, видимо, отходил по нужде. Он открыл ключом замок и снял цепь.
? Входите, сэр Маккордал вас ожидает, ? сказал работник.
Инспектор направился к красивому трёхэтажному дому, не хуже, чем у семьи Левингтон. Парадные двери стояли закрытыми. Он вновь оказался вынужден ждать.
Понимая, что ему никто не собирается открывать, Бэйтс поднялся на крыльцо и постучал сам. Ленивый судья его уже заранее начал раздражать. Наконец дверь открыл лакей в сюртуке и пригласил гостя.
? Прошу, пройдёмте в столовую, сэр. Лорд-судья сейчас завтракает, ? произнёс лакей.
Инспектор раздул от недовольства ноздри, но молча пошёл. Увидев гостя, очень упитанный судья тяжело и нехотя поднялся с мягкого стула с высокой спинкой. Остальные же стулья обладали обычной спинкой. Сразу видно, какого о себе мнения хозяин не только дома, но и человеческих судеб.
? Присаживайтесь, инспектор, ? предложил судья, прожёвывая пищу.
Бэйтс натянул легкую улыбку и присел справа от хозяина дома. Он задел рукавом пиджака стол и заметил, как подцепил частицу каши, что вылетела из тарелки судьи. Край рукава немного испачкался. И это ужасно раздражило инспектора, стало брезгливо и противно. Весь вид пузатого старика с огромной блестящей лысиной был противный. Опустив руку, Бэйтс скорее завёл разговор, дабы скорее же его закончить.
? Лорд-судья, согласно вашему разговору с констеблем, вы можете дать мне дело отца мальчика Саймона ? мистера Браунинга…
? Да, да… ? ответил, чавкая, Маккордал.
Он велел лакею принести папку.
? Но только я не могу его вам отдать, посмотрите здесь, ? поставил условие сэр.
? Я думал его забрать в Управление и там изучить, а потом вернуть… ? хотел было переубедить Бэйтс, но судья его тотчас перебил, махнув мясистой ладошкой.
? Нет! ? на повышенном тоне заявил он. ? Там нечего изучать такому, как вы, констеблю. Я ? главный судья в этом городе, я ? высшая инстанция, и я принял единственное верное решение, за мной ничего изучать и проверять не надо, ? потеряв былое приветствие, сказал брюзгливый сэр.
Бэйтс понимал, что он назвал его просто констеблем нарочно, дабы указать место. Очень хотелось одёрнуть ещё одного выскочку и дать леща по сытой морде, но пришлось держать себя в руках и терпеть.
Лакей положил рядом с гостем папку. Инспектор взглянул на жадно поедающего кашу судью вроде как для разрешения открыть.
? Читайте, ? произнёс Маккордал и из его рта выпала мокрая крошка хлеба.
Бэйтсу стало трудно дышать, едва не стошнило прямо тут. Он суетливо открыл папку, там было всего два листа. Миссис Элис Браунинг заявила на супруга, мистера Роджера Браунинга, обвинив его в непотребстве в сторону их общего сына Саймона. Миссис Браунинг привела суду в качестве доказательства найденное в кармане мужа нижнее бельё ребёнка. Она написала, что очень напугана, как и ее сын, и просит защиты от мужа, а также разрешение на развод. В качестве компенсации дама попросила у суда оставить ей с сыном дом, автомобили и перевести на ее банковский счет солидную сумму от доходов мистера Браунинга, который занимается виноделием. В свою очередь она не будет требовать суда над мужем и не придаст огласке случившееся.
На второй странице было написано от имени судьи. Он принял все требования миссис Браунинг, мистер Браунинг получит запретительный указ, который будет запрещать ему видеть сына и подходить к дому, а также к самой миссис Браунинг. В случае если мистер нарушит указ, то над ним начнётся суд по делу о растлении малолетнего сына.
Прочитав, Бэйтс сразу подумал о странном доказательстве в виде нижнего белья мальчика. Ведь то, что оно лежало в кармане одежды отца Саймона, видела только дама, исходя из материалов дела. Инспектора отвлёк судья.
? Что там насчет моего заявления об анонимных записках?
Как бы ни хотелось, но Бэйтсу пришлось проявить интерес. Лакей принёс все сохранённые записки. Инспектор сразу решил, что это, скорее всего, писал мистер Браунинг, ведь его лишили всего, за исключением деятельности.
? А отец мальчика согласился на все условия и не оспаривал? ? вдруг спросил инспектор.
Судья посмеялся, хрюкая носом.
? А кто его спрашивал! Обвинение в столь тяжком преступлении привело бы его к пожизненному заключению в сырой темнице или вовсе к казни… ? заявил он.
Будучи представителем закона, инспектор не смог промолчать и, как можно сдержаннее, напомнил:
? Ведь ещё с девятнадцатого века у нас существует список преступлений, за которые положена казнь…
Это крайне не пришлось по нраву важному судье. Негромко, но напоказ он бросил ложку на стол и ответил:
? Вам не стоит забываться, констебль, а также забывать о полномочиях и возможностях Палаты лордов, судов и высшего духовенства… когда того требует дело…
Показалось, судья даже пригрозил, что лишь больше разозлило Бэйтса. Он развернул первую анонимку. Дело тотчас осложнилось ? текст был напечатан на машинке.
? Когда пришла первая записка? ? уточнил Бэйтс.
Видимо, судья уже не помнил, но за всем обязан был следить лакей.
? Четыре года назад в октябре, сэр, ? ответил слуга.
Инспектор и не ожидал, что так давно, он не изучал дело судьи.
? И как часто записки приходили? До сих пор?
? Они приходили в абсолютно разное время и разные дни, с разной периодичностью, сэр. Было затишье, но не так давно записка снова пришла.
Бэйтс попросил дать ему новую записку. Стиль текста не поменялся, слова и фразы повторялись, а значит, это пишет всё тот же человек. Что в первой, что в последней было написано, что судья продажный, лживый человек, с чёрной душой, его ждёт страшный суд после смерти, его ждёт страшная и мучительная смерть за содеянное. Пусть судья ходит и оглядывается, потому что возмездие идёт за ним по пятам и никогда не отпустит.
Признаться, инспектору даже понравились угрозы такому, как Маккордал. Хоть кто-то нарушает сытую и беззаботную жизнь властного богача, который определённо нечто натворил, коли человек столь усердно его преследует.
? Сэр Маккордал, а вы можете предположить, кто бы это мог быть? ? не питая надежд на правду, решил спросить инспектор.
Судья, естественно, развёл руками.
? Я ? человек строгий, но справедливый. Если кто-то обижен на приговор, то это лишь мыльный пузырь. Вы должны найти этого негодника, который смеет такое творить… ? сказал он.
Бэйтс вынужденно кивнул и ответил согласием.
? Каким образом записки попадали к вам? ? далее уточнил он.
Ответил лакей:
