– Давайте, действительно. Варя права. А я себя веду очень странно…
Пришлось выдирать железную ручку из цепких ладоней простой деревенской жительницы. И вводить ее в окончательный транс…
– Степа. Ты что? Да что же это такое-то?! – Тетя Маня теперь выглядела полной, настоящей сиротой – когда осталась с пустыми руками…
– Пускай идет и сам своих коров доит, поняли? А нам, женщинам, не пристало таскать тяжести, когда есть мужчина рядом!
Варя схватила женщину под локоток и почесала вперед.
Я – следом. Ощущая себя полным идиотом. Привез себе помощницу, так ее растак! Сразу стало легче и проще со всеми делами справляться!
– Пойдем, хоть приодену тебя, что ли? Нечего тут срамом по полям светить… – Соседка быстро смекнула, что пора брать все в свои натруженные руки. Иначе жизнь на хуторе покатится куда-то не туда…
– Думаете, стоит? Степан сказал, что это – местная такая униформа. И другого мне не положено ничего…
Варя уже окончательно освоилась в ситуации, дерзить начала. И настраивать местное население против меня!
– С ума, что ли, сошла?! Да тебя за голую задницу вечером комары искусают! А сейчас вот слепни начнутся. Будешь чесаться везде и опухнешь. Разве можно так разгуливать?
Простодушная тетя Маня все приняла за чистую монету. И, кажется, уже нашла во всем виноватого:
– Степан! Ты почто девчонку обижаешь? Хочешь ее со свету сжить? Смотри, какая ладная-то? И кожа гладкая, чистая? Зачем ее портить?
– Чтобы проще было маскироваться, теть Мань. И сливаться с окружающим миром!
Женщина шутку не поняла, махнула на меня полотенцем и потянула Варю к своему дому. Всем видом намекая, что меня там точно никто не будет ждать.
Может – и к лучшему. Нужна была пауза: отдышаться и подумать, что мне делать с Варварой дальше. И не пора ли вернуть ее обратно в город, от греха и соблазна на мою голову!
– Эй, хозяин! Ты жив еще? Или надорвался от таскания тяжестей и внезапно помер?
Вместе с приближением голоса раздавался грохот, сдавленные ругательства, от которых покраснел бы даже мой дед, шлепанье босых ног по твердо утоптанной земле заднего двора.
Черт. Она должна была бы застрять у соседки подольше…
Вывернул себе на голову еще один огромный ковш ледяной воды. Встряхнулся, наслаждаясь: последние капли стекали по спине, оставляя за собой щекотный след…
– Ой.
Не желая отвлекаться, набрал еще один ковш.
– Что ты здесь делаешь?
Я не видел ее. Стоял спиной. Чего только стоило – не обернуться, не посмотреть в глаза. Не прочесть во взгляде такое же изумление, что слышалось в интонациях…
Но чувствовал каждый мелкий, осторожный шажок, с которыми Варя подбиралась. Она кралась, будто кошка: неслышно, тягуче, мягко.
А каждый волосок на моем загривке отзывался на эти шажки, словно она коготками меня по спине царапала… Какое-то больное наваждение, а не Варя!
– Какого ляда ты меня здесь бросил одну, а сам спрятался? – Девушка продолжала задавать вопросы. Каждый – все громче и настойчивее.
А я раздувал ноздри, фыркал, жмурился… И физически ощущал, как мое спокойствие испаряется – вместе с остатками воды на спине.
– Ты оглох, подобие человека?! – От Вари до меня оставалось меньше полуметра.
Она уже кричала, целясь мне прямо в ухо.
Тонкий пальчик с острым ноготком уткнулся прямо под ребра.
Вся моя выдержка треснула. Напополам. И вдребезги – на куски, мельчайшие, звонкие, острые… И холодные, как струи воды – теперь уже текущие с Вариной головы!
– Ааааах…. Ах…. – ее горло перехватило от неожиданности. Глаза распахнулись до размера тарелки.
– Кто тебе разрешил так делать? – Кинул ей полотенце. Жалко стало дурочку.
Зато она остыла. И я немного остыл.
С этого и надо было начинать: поливать колодезной водичкою не себя, а Варвару…
Глава 3
Это просто что-то невозможное.
Столько потрясений в моей жизни – и всего за одни неполные сутки.
Мужчина, который стоял во дворе и играл мускулами, обсыпанными капельками воды, словно драгоценностями… От него просто глаз нельзя было отвести!
Никита – красивый. И тело у него хорошее.
Но я всегда выбирала людей по принципу наличия мозгов, а не мышц! Чтобы интеллект и воспитание были, а не вот это вот все!
Считала всю жизнь, что лучше – умный вурдалак, чем глупая, зато красивая горилла…
А теперь подбирала слюну. Потому что смотреть на такое тело и не облизываться – подвиг, уму непостижимый. Вот и я этот подвиг не смогла совершить!
– Идиот. Дебил! Зачем ты это сделал?! – Хлопковый сарафан, подаренный тетей Машей, насквозь промок. С него ручьями стекала студеная колодезная водица.
Зато наваждение сгинуло: передо мной стоял все тот же противный, невыносимый, отъявленно наглый Степан. И любоваться на него уже совсем не тянуло.
Вот плюнуть ему в лицо – было бы в самый раз!
– Извини. Реакция организма такая… – На довольной роже не было ни грамма раскаяния. Или даже сочувствия.
Наоборот: ему все очень даже нравилось! Иначе, зачем бы с таким упоением меня рассматривать? И любоваться тем, как превращается в тряпку прекрасная, вручную расшитая вещица?!
– Какая реакция? Доводить до икоты и спазма постороннего человека?!
– А зачем ты ко мне подкрадывалась? Кто-то царапнул за бок – я начал отбиваться. Как умел…
– Ты – дикарь, Степа! Настоящий деревенский…. Балбес! Понял?!
Так и хотелось чем-то ему врезать! Больно! Чтобы запомнил мою тяжелую руку, раз и навсегда!
Полотенце – тоже хорошее оружие. Замахнулась от души. Вспомнила, как когда-то гоняла дурного козла… И чем от него Степан отличается?
– Я думал, тебе хватило…
Утробный смешок из груди. Почему-то я к ней прижата оказалась. В глазах потемнело от неожиданности: вот только что мокрая тряпка летела на голову Степану, вот он поднял руку, чтобы прикрыться… И зачем-то потянул меня на себя!
Горячая кожа под моей щекой парила. Сердце колотилось: мое или мужское – непонятно… От грохота уши закладывало.
Зато почему-то опять стало жарко.
– Выпусти меня!
– Угу.
С таким же успехом я могла бы толкать и стучать кулаками по бетонной стене. С одной лишь разницей: стена чуть потверже, и колотить по ней не так приятно…
– Я тебе нравлюсь, что ли? – Больше мне уже ничего не могло прийти в голову. Никаких вразумительных причин такого поведения найти не выходило.
– Нет.
Он отрицательно помотал головой. И прижал меня еще сильнее.
– Тогда зачем так сильно меня держишь? Я не могу дышать! Выпусти! – Кстати говоря, не соврала: дышать становилось все труднее.
И жара, и близость мужского раскаленного тела просто сводили с ума. Мысли путались, превращаясь в какую-то безумную карусель…
– Жду, когда успокоишься. И перестанешь размахивать руками… – И, в полный противовес его словам, жесткие мужские пальцы зачем-то прошлись по моей спине – пробежались по ребрам, талии, немного на ней задержались…
У меня от этих движений все сжалось в животе. Мышцы подтянулись от напряжения.
– Я уже спокойна. Все. Можешь отпускать.
Почти не врала. Но могла бы поклясться: бить его уже совсем не собиралась. Хотелось отпрыгнуть подальше и бежать. Бежать от него, как можно быстрее!
Мне совсем не нравилось, какое действие на меня оказывал этот странный, резкий, очень притягательный человек!
– Не могу. – Большая ладонь весомо легла на мою ягодицу.
– Да что ты себе позволяешь? Прекрати меня лапать, Степан!
Завозилась в его объятиях, пытаясь выпутаться. Но сделала только хуже: он меня еще крепче сжал.
– Я проверяю, достаточно ли ты остыла…
– Послушай. Пожалуйста, послушай меня.
Я слышала, что вести переговоры с террористами – дело бестолковое и глупое.
Но мне уже ничего другого не оставалось! И, с трудом подбирая слова, я честно попыталась!
– Я – весь внимание. – Вторая ладонь оказалась рядом со второй. И сжала меня с такой же немалой силой. – Ты вся дрожишь. Замерзла?
Невинный вопрос. И задан с таким участием, что можно было бы даже поверить: Степан обо мне переживает.
Но что-то мне подсказывало, что это – чистой воды издевательство!
– Зачем ты меня сюда привез? Чего добиваешься? Неужели, реально хочешь уложить в постель? Это слишком дорогой эксперимент, тебе не кажется?!
Так много звуков пришлось из себя выдавливать, что даже горло пересохло. И то, что начиналось как уверенная речь, закончилось тихим, сдавленным шепотом…
– У тебя муж – козел, который ни во что тебя не ставит. Разве этого не достаточно, чтобы от него уехать?
– Я могла бы уйти в другое место! – Моя обида на Никиту сыграла дурную службу: только сейчас начало доходить, какую глупость я совершила: ведь могла бы просто уйти от него! Послать ко всем чертям и уйти! Вместо этого, зачем-то потащилась в глушь к Степану!
– Ты мне очень мешала на своем месте. Могла бы настоять на расторжении договора…
Это прозвучало так обыденно и просто, что захотелось сначала зажмуриться… А потом – заорать. В голос! Так, чтобы у этого душнилы уши заложило и не отложило потом никогда! Чтобы больше не мог обсуждать никакие договоры!
– Что?! Ты хотел разорить нас? И для этого затеял весь спор?!
– Не тебя. Никиту.
– Но это же наш с ним бизнес!
Идотство! Бред! Белиберда!
Стоять в обнимку с чужим полуголым мужиком, прижатой к нему всем телом, и обсуждать, как он планировал нас кинуть!
– Теперь уже – не ваш, а его. А ты свои деньги получишь, по-любому.
– Твою ж налево, Степан! – Тело пыталось меня предать, самым бессовестным способом. То есть хотело расслабиться, прижаться, получать удовольствие от объятий постороннего мужика. Пусть и очень привлекательного…
– Могу и направо. Мне не сложно… – Он продолжал цинично ухмыляться и смотреть на мой рот. Что там увидел – черт знает. Может быть, крошки от булочек тети Маши, которыми она нещадно меня угощала, да еще и с парным молоком?
Непроизвольно облизала губы, в надежде, что устраню неловкость. Но сделала только хуже: взгляд Степана стал еще более наглым и хищным.
– Ты рассуждаешь, как настоящий циник, мародер и захватчик!
– Ага. – Склонился зачем-то. А воздух между нами сгустился до неприличия. Он меня как будто отдельно трогал и ласкал, этот воздух…
– Мне не нужен твой миллион! Я передумала!
