«Как и другие виды налогов, это обложение, если оно чрезмерно и не соизмеряется с богатством общества, должно уменьшить благосостояние общества и понизить уровень его жизни.» [1, c. 110]
Кейнс риторически восклицает: «Но разве у населения нет никаких путей, чтобы защитить себя от такого грубого грабежа? У него остается только один выход – изменить свои привычки в пользовании денег.»
Население довольно медленно уясняет подлинное положение вещей и не сразу находит из него выход. Первоначально оно вообще убеждено в твердости денег и просто сберегают их, откладывая на будущие покупки. Иностранцы также полагают, что падение курса является временным и скупают валюту, ожидая изменения конъюнктуры и повышения курса денег.
«Вторая фаза наступает, когда население начинает осознавать, что держатели наличности несут особый налог и покрывают правительственные расходы. Население начинает изменять свои привычки и старается свести к минимуму свою бумажную наличность. Это достигается различными способами: (1) вместо хранения неприкосновенной части своих резервов в денежной форме, население помещает их в различные устойчивые предметы, например драгоценности или предметы домашнего обихода; (2) население может сократить время, в течение которого эти суммы расходуются, часто даже ценой больших личных неудобств.» [1, c. 111]
Кейнс приводит почти анекдотичный случай из Москвы: как только торговец распродавал головку сыра, то тут же мчался на центральный рынок, чтобы незамедлительно пополнить запас товара и избавиться от денег.
Во многих сделках, где естественнее и удобней было бы пользоваться отечественной валютой, начинают прибегать к иностранной валюте.
[Все это высвобождает наличные деньги и это подстегивает инфляцию выше того уровня, который получается из простого денежного исчисления инфляции.]
При этом во время быстрого обесценения денег наблюдалось наступление повторяющихся периодов острого недостатка в платежных средствах, так как население в своем рвении избавиться от денег забывало запастись тем минимумом, в котором оно действительно нуждалось. Ставки кредита росла, стремясь к предполагаемому обесценению денег.
Кейнс цитирует проф. Кеннана (EconomicJournal, 1921), что «общее допущение, что «эластичность спроса на деньги постоянна», равнозначно утверждению, что одно только изменение количества денег не влияет на готовность и привычки населения обретать покупательную силу в форме наличности. Но при резко выраженных изменениях это допущение не оправдывается; иначе та сумма, которую правительство могло бы извлекать из населения путем инфляции, была бы безгранична.» [1, c. 112]
Чудовищный рост скорости обращения оказывал на повышение цен и ухудшение валютных курсов такое же или даже большее влияние, чем сам рост бумажного обращения. Органы, выпускающие бумажные деньги, иногда жаловались на несправедливость и ненормальность того факта, что деньги по своей стоимости упали ниже, чем это соответствовало бы увеличению бумажного обложения.
Но население вынуждено платить инфляционный налог, чем совсем отказаться от употребления денег.
«Если стоимость денег падает за год наполовину и если зарплата выдается на руки еженедельно и деньги находятся в кармане, в среднем, полнедели, то средства обращаются за год 100 раз, а налог с инфляции как бы будет равен налогу с оборота в 0,5 % с каждой сделки. Даже если стоимость денег падает вдвое за месяц, а деньги будут обращаться раз в день, инфляционный налог составит 2% с каждой сделки.» [1, c. 113]
В такой ситуации, естественно, деньги перестают быть средством сбережения.
«Опыт Германии, Австрии и России являются иллюстрацией ко всему сказанному.» (табл. 5-7) [1, c. 114]
Табл. 5. Показатели инфляции Германии
Табл. 6. Показатели инфляции Австрии
Табл. 7. Показатели инфляции Российской империи
* – Повышение вследствие введения денег в обороты государственных предприятий как результат новой экономической политики.
** – Падение может быть отнесено на счет введения золотого червонца (см. в последующем тексте).
«Таблицы прежде всего показывают, как быстро в период крушения денежного обращения степень обесценения денег обгоняет рост бумажного обращения. В период крушения германской марки, начиная с декабря 1920, степень обесценения германской марки временами в 2 раза превышала размер прироста денежного обращения. В июне 1923 стоимость бумажных денег упала по сравнению с декабрем 1920 в 2500 раз, тогда как бумажное обращение увеличилось только в 200 раз. Цифры, приведенные для Австрии, касаются более поздней стадии разрушения денежной системы. Но если данные для Австрии на июнь 1920 и сентябрь 1923, то соотношение будет аналогично Германским. Данные о России в общем подтверждают те же основные черты.» [1, c. 115]
Кейнс подчеркивает, что приведенные цифры уже относятся к периоду, когда значительное обесценение денег относительно довоенного уровня уже произошло и денежная стоимость бумажного обращения уже значительно ниже нормальной. Так в Германии денежное обращение оценивалось примерно в 6 млрд. золотых марок или 100 марок на душу населения. «Во всяком случае в начале этого времени положение было таково, что все еще надеялись на восстановление валюты, и население не имело никакого представления о том, что его ожидает.» Общая стоимость бумажного обращения падает в 5 раз. «С этого момента … употребление денег все больше сокращается, исключение составляет только мелкая торговля.»
«Но может наступить известный предел, когда малейшего благоприятного обстоятельства будет достаточно, чтобы вызвать мгновенное улучшение. Временное оздоровление германской валюты в феврале 1923 свидетельствуют о том, что … создается техническая возможность для улучшения… Малейшее увеличение доверия к деньгам приводит к усиленному пользованию ими и повышает общую стоимость бумажного обращения. В феврале 1923 Германское правительство смогло … за 2 месяца повысить курс марки вдвое при одновременном увеличении бумажного обращения более чем вдвое.» [1, c. 116]
«В Австрии … мы видим похожую ситуацию: одновременно с ростом доверия к деньгам стоимость бумажного обращения в золоте поднялась примерно в 2,5 раза по сравнению с наихудшим положением в сентябре 1922. Стабилизация при помощи иностранного капитала сделала возможным из-за увеличения доверия к деньгам увеличить бумажное обращение, не нанося вреда самой стабилизации.»
«И в России, кажется, наступает равновесие. Последняя фаза инфляции наступила здесь в середине 1922. К этому моменту инфляция в течение 6 месяцев усилилась в 10 раз и привела к падению общей стоимости бумажного обращения до 4 млн. фунтов стерлингов, что, очевидно, для русского оборота, даже при том его масштабе, недостаточно.»
Кейнс пишет, что примерно в это время общался в Генуе [на Генуэзской конференции в мае 1922] с некоторыми финансистами Советской России: «Они всегда отличались большой сообразительностью и продуманностью решений в области денежной политики… Они утверждали тогда, что бумажный рубль имея законную принудительную силу, может применяться в определенного рода сделках и при минимуме реальной стоимости оставаться в обращении, если даже население в конечном счете ждет его полного обесценения… Всегда есть возможность извлекать ежегодно 3-4 мнл.ф.ст., даже если стоимость рубля падает за год в 10-100 раз (с зачеркиванием для упрощения счета определенного количества нулей. В следующем году в России не без успеха стали проводить такую политику, и при инфляции, немногим больше 100 % в каждые 3 месяца, общую стоимость бумажного обращения им удалось повысить вдвое против наиболее низкой нормы.» [1, c. 117]
Так, за год, с апреля 1922 г. По апрель 1923, только путем зачеркивания одного-единственного нуля в денежной единице за целый год для покрытия государственных расходов была извлечена сумма, равная приблизительно 15 млн.ф.ст.!
Кейнс подчеркивает, что при этом советское правительство совершенно открыто усматривало в инфляции средство обложения и само высчитывало обеспеченную таким образом государству покупательную силу. Цифры изъятия в бюджет составили (1918) 525 млн. зол. рублей; (1919) – 380 млн.; (1920) – 186 …; (1921) – 143; (с января по март 1922) – 58 , что в совокупности составило 130 млн.ф.ст.
«Одновременно Советская власть в целях создания надежного платежного средства, а также основы для внешней торговли вводит новую денежную единицу – червонец, или золотой дукат, со свободным разменом по принципу стандарта фунта стерлингов параллельно с бумажным рублем, все еще необходимым в качестве средства обращения. До сего дня новые банкноты отличаются полной устойчивости. В августе 1923 в обращении их было приблизительно 16 млн. со стоимостью около 16 млн.ф.ст. Вексельный курс их был вполне устойчив, Государственный банк обменивает червонцы на фунты стерлингов по паритету. К середине 1923 общая стоимость бумажного обращения в России, считая «хорошие» и «плохие» деньги вместе, достигла значительной цифры в 25 млн.ф.ст. против едва лишь 4 млн.ф.ст. ко времени Генуэзской конференции (в мае 1922 г.); это явный показатель возвращающегося доверия к бумажным деньгам и восстановления денежного режима. Россия дает поучительный пример (по меньшей мере для текущего момента) параллельного существования здоровых денег для крупных оборотов и разменных денег для повседневных нужд, причем прогрессирующее обесценение последних воспринимается как терпимый налог на оборот.»
«Создание пригодной денежной единицы – предпосылка восстановления нормальных источников дохода. Лучший путь поэтому – это пользование в течение еще некоторого времени «плохими» деньгами как источником дохода, но вместе с тем немедленное создание стабильной счетной единицы как предпосылки восстановления нормальных источников доходов с ежедневным официально установленным курсом по отношению к «плохим» деньгам.»
4.2. Обесценение денег или налог на капитал. [ 2.2. книги 3 ]
В предыдущем параграфе Кейнс показал, «в какой мере правительство может использовать инфляцию для получения необходимых средств на покрытие государственных расходов. Но инфляция приходит … на помощь государству и иным путем, а именно путем облегчения (reducing) тяжести лежащих на нем обязательств, поскольку таковые имеют денежное выражение. Эти обязательства относятся главным образом к сфере внутренней задолженности. Каждый шаг по пути обесценения явно влечет за собой соответсвенного уменьшение реальных требований держателей ренты к государству.
Было бы слишком несправедливо приписывать правительству умышленное обесценение валюты для достижения указанных результатов. Оно вынуждается к этому (или полагает, что вынуждается) необходимостью удовлетворения государственных потребностей. Внезапные чрезвычайные расходы – во время войны или для оплаты последствий поражения – обычно являются, как полагают, первопричинами временной инфляции. Но основная причина длительного обесценения, т.е. девальвации или политики удержания в течение длительного времени стоимости денег на низком уровне, к которому их привела временная нужда, заключается в том, что восстановление валюты на прежнем уровне сделало бы невыносимо высокими ежегодные платежи по национальному долгу.»
Кейнс дает уточнение, что в подобных случаях, помимо девальвации, есть и другое средство, если, конечно, противники девальвации готовы прибегнуть к нему (чего обычно они не делают), а именно налог с капитала.
«Ни в одной социальной системе, как в античной, так и в современной, предприниматели и трудящиеся не согласятся отдавать классу рантье, или держателей обязательств, больше определенной части своего дохода. Когда возросшие долги требуют сумм, превышающих все возможные пределы, то из всех возможных выходов из данной ситуации выбирают обычно одно из двух. Первый заключается в аннулировании (Repudiation) обязательств. Если не считать эпох революций, этот способ кажется слишком грубым и откровенно безжалостным при его применении; поэтому без революции к такому исходу применительно к внутренней задолженности в западной Европе не прибегают.» [1, c. 121]
«Обесценение денег … превращается в девальвацию, т.е. становится законодательно закрепленным. Европейские страны, недавно вышедшие из войны, … уже встали на этот путь, что уменьшило реальное бремя задолженности на 50-100 %. В Германии национальный долг был таким образом ликвидирован полностью, но владельцы облигаций потеряли все. Во Франции реальный долг равняется лишь трети того, каким бы он был при сохранении паритета франка., а в Италии он составляет только четверть. Мелкие вкладчики безропотно, как это показывает опыт, относятся к этому неслыханному грабежу в то время, как они, несомненно, опрокинули бы любое правительство, если бы последнее попыталось более планомерным и справедливым путем отнять хоть незначительную часть их достояния.» [1, c. 121]
«Вместо того, чтобы распределить бремя между всеми имущими классами сообразно определенной шкале, девальвация всей тяжестью ложится на обладателей процентных бумаг, щадит капиталистов-предпринимателей, даже обогащает их и поражает мелких вкладчиков наравне с владельцами крупных состояний. Это путь наименьшего сопротивления, и ответственность не может быть возложена на отдельных лиц. Можно даже сказать, что это целительное средство само природы, начинающее незаметно действовать, когда политический организм не осмеливается взяться за собственное лечение.»
«Если обеспечение валюты уже произошло, я бы все же не рекомендовал неумной и, вероятно, неосуществимой политики возвращения вспять с помощью налога на капитал.
Серьезным аргументом против обесценения денег по сравнению с налогом на капитал является то обстоятельство, что первое падает исключительно на людей, состояние которых помещено в законные платежные средства и которые в общем среди капиталистов являются далеко не самыми богатыми… К несчастью, мелкие рантье, больше всего страдающие от обесценения валюты, как раз оказываются наиболее консервативно настроенными и больше всех протестуют против налога на капитал, в то время как предприниматели, естественно, предпочитают обесценение денег, которое для них не опасно и даже способствует их обогащению. Совокупное влияние тих двух групп приводит к тому, что страна оказывает предпочтение несправедливому и разрушительному способу обесценения денег.» [1, c. 122]
Но «ничто не может так охранить святость обязательств между индивидами, как неограниченная власть государства изменять то, что стало невыносимым.»
«Опыт показывает, что многие консервативно настроенные банкиры предпочитают (это избавляет также от излишнего умственного напряжения) перенести общественную дискуссию о финансовых проблемах из области логической в область «моральную», т.е. в область, где господствующие интересы без всякой дальнейшей дискуссии могут торжествовать над общественным благом.»
«В Англии разрешение вопроса о налоге не капитал зависит от того, не будет ли покрытие значительной части текущих военных расходов посредством займов более легким и практичным, чем посредством налогов, превосходящих возможности налогоплательшика… Трудно пока предсказывать, каким будет нормальный бюджет, многое зависит от того, на каком уровне стабилизируются цены в фунтах стерлингов. Если уровень цен значительно понизится, будет ли это следствием политики восстановления прежнего золотого паритета или по иной причине, налог на капитал окажется неизбежным. Но если цены установятся на уровне 80-100 % выше, чем до войны, – что является желательным и по иным основаниям, – и если вновь возродиться благосостояние страны, тогда, вероятно, представится возможность сбалансировать бюджет без обложения производительных доходов и без налога на капитал.» [1, c. 123]
«Франция должна добиваться равновесия своего бюджета путем повышения налогов, сокращения расходов и облегчения своей задолженности классу рантье. Ни сколько не сомневаюсь, что французское население, точно так же как и до сих пор, сочтет дальнейшее обесценение, сводимое обычно к злой воле Германии или маккиавелизму Лондона и Нью-Йорка, более консервативным, добропорядочным и в большей степени отвечающим интересам мелких вкладчиков, чем правильно установленный налог на капитал. » [1, c. 125]
Глава 5. Теория денег и валютных курсов
[ Глава 3. книги 3 ]
Кейнс пишет: «Большинство академических трудов, посвященных денежной теории, до последнего времени исходило из предпосылки о золотом стандарте, ввиду чего денежная теория прежде всего должна быть согласована с существующей системой неразменных [на золото] бумажных денег.»
5.1. Количественная теория денег [ 3.1. книги 3 ]
«Представление о количественной теории денег часто бывает ложным, а ее защита – неправильной. Теория исходит из того, что полезность денег основана на их меновой стоимости, т.е. на полезности тех благ, которые на них можно купить… Общая полезность денег увеличивается вместе с их массой; … это нарастание должно происходить до предела насыщения.» [1, c. 126]
«Бумажные деньги сами по себе не имеют никакой полезности и, оставляя в стороне их покупательную силу в качестве денег, лишены какой бы то ни было стоимости.»
«Потребности публики направлены не на столько-то граммов или квадратных метров или даже на столько-то бумажных фунтов стерлингов, а на такое количество, которое является достаточным для уплаты еженедельной заработной платы, или для покрытия счетов, или возможных издержек по путешествию, или же для ежедневных покупок в магазинах. На излишек покупают товары или ценные бумаги, или кладут его в банк, который пускает его дальше в оборот, или же, наконец, копят у себя.»
«Количество бумажных денег, которые находятся на руках у населения, определяются не чем иным, как суммой покупательской силы, требующейся населению… Сумма покупательской силы частью зависит от благосостояния населения, частью от его привычек.»
Если К представляет собой количество потребляемых населением «единиц потребления», представляющих собой определенное количество главнейших потребительских благ или иных покупаемых предметов, например товаров, сгруппированных с целью определения прожиточных минимумов; а Р – стоимость «единицы потребления», тогда N – это количество денег, обеспечивающих потребление.
N = Р * K
«Эта формула и представляет собой знаменитую теорию денег. Поскольку К (объем потребления) остается практически неизменной, N (количество денег) и Р (цены) могут одновременно повышаться и понижаться. И если количество денег повышается или понижается, тем соответственно выше или ниже уровень цен.» [1, c. 127]
«Мы, таким образом, оставили в стороне то обстоятельство, что население, включая и деловой мир, с той же целью прибегает к банковским вкладам и чекам, что заставляет банки держать наличные резервы. Но теория может учесть и этот факт. Предположим, что население, включая и деловой мир, находит удобным держать эквивалент К единиц в форме наличных денег, а эквивалент дальнейших К’ единиц – в банках как вклады, которые могут быть востребованы при посредстве чеков, и что банки часть R своих текущих обязательств по отношению к публике (К’) »
N = Р * ( K + R * К’ )
«Поскольку K, К’ и R остаются неизменными, мы приходим к тому же заключению, что и раньше, то есть что N и P могут только одновременно увеличиваться или уменьшаться. Соотношение между K и К’ зависит от степени использования населением банковских учреждений, а абсолютная стоимость этих величин зависит вообще от привычек населения, наконец стоимость R определяется банковской практикой. »
«Допустим, что все обитатели страны (в среднем с учетом всех различий характеров и профессий) привыкли к тому, чтобы в среднем держать у себя наличными одну десятую своих ежегодных доходов и одну пятидесятую своего состояния; тогда общая стоимость денежной массы в стране будет иметь тенденцию равняться сумме этих долей.» [1, c. 128]
«Ошибка, которая часто допускается несведующими сторонниками количественной теории и которая частично служит объяснением, почему эта теория не является общепризнанной, заключается в следующем.» [1, c. 129]
«Каждый признает, что в процессе развития изменяются привычки населения в употреблении денег и банковских кредитов, а равно изменяется практика банков в отношении их резервов. Эти навыки и привычки являются отображением изменений в сфере хозяйственной и социальной организации. В противоположность этому часто предполагали, что изменение массы обращающихся денег само по себе
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69923068&lfrom=174836202) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
