«В-третьих, есть некий Павел Иванович, участвующий в подготовке покушения. Вопрос: кем оно будет совершено, где и на кого?»
_15
* * *
Малышев, несколько часов потративший на поиски Глебова, нашел его в боксерском клубе. Алексей ритмично боксировал на ринге со спарринг-партнером[57 - Спарринг-партнер – соперник в тренировочных состязаниях.]. Физические упражнения помогали не только вернуть тонус мышц, но и привести мысли в порядок. То, что произошло на крыше, не должно больше повториться…
Малышев, олицетворяя собой тихую угрозу, перелез через натянутый канат и одним взглядом заставил партнера Глебова по спаррингу удалиться.
Чудеснейшим образом они остались в помещении один на один. Малышев повернулся к Глебову.
Алексей усмехнулся:
– Побоксируем?
– Что ты здесь делаешь? – с тихой угрозой в голосе произнес Малышев.
– Разве не видно?
– Не играй со мной, Глебов. Ты прибыл сюда по делу и времени у тебя очень мало. Развлекаться будешь, когда выполнишь работу. Тебе ясно?
Глебов хмыкнул и с пренебрежением отвернулся. Малышев без раздумий, вынул из-за пазухи револьвер и наставил на своего «подопечного». Алексей обернулся.
– Ты слышал, что я сказал? – Сыщик был настроен весьма решительно.
Глаза Глебова на мгновение яростно вспыхнули, но затем он вновь усмехнулся:
– Зачем же так нервничать?
– Я задал вопрос!
Алексей снял боксерские перчатки:
– Я не делаю ничего того, что тем или иным образом не касается дела. Теперь понятно?
– Выкладывай, что узнал?!
Глебов с сарказмом хмыкнул:
– Ничего, что стоит тебе говорить.
Малышев взвел курок:
– Может прострелить тебе голову?
– Валяй. И всю работу будешь выполнять сам. – Глебов расстегнул защитный шлем и снял. Провел пятерней по волосам. – Твоя слежка за мной утомляет и мешает работать. Не нравится – делай все сам.
Щелкнув затвором, Малышев убрал револьвер.
– Сутки, Глебов, затем ты мне докладываешь о проделанной работе. И не вздумай бегать от меня, иначе я тебя найду и пристрелю.
Малышев пролез между канатами и, спрыгнув на пол, зашагал к выходу.
Алексей усмехнулся:
– Вот и поговорили.
Малышев же в ответ громко хлопнул дверью.
* * *
Алексею снилась Лиза. Она улыбалась, строила ему глазки, смеялась. Он протягивал к ней руки, хотел обнять ее, ощутить тепло ее тела… Но она ускользала от него, тая в его руках, как дым, затем вновь появлялась, и все повторялось вновь и вновь…
Глебов открыл глаза и уставился в потолок. За окном светила яркая луна, а лунный свет, проникая в комнату, квадратным пятном отражался на стене. Алексей закрыл глаза, попытался уснуть, но сон сняло как рукой. Он поднялся с кровати, подошел к окну. Вдалеке на Марсовом поле возвышалась Эйфелева башня. Это громоздкое сооружение человеческого прогресса высилось над другими строениями Парижа, будто заявляло о своем превосходстве.
Алексей оделся и покинул номер. В тот же миг дверь соседней комнаты отворилась, и на пороге появился Малышев. Убедившись, что Глебов ушел, он быстро оделся и последовал за ним.
…Перейдя Йенский мост, Алексей двинулся на Марсово поле к Эйфелевой башне. Оказавшись вблизи нее, он задрал голову и посмотрел вверх.
Вся выполненная из железа, башня состояла из трех ярусов. Каждый ярус представлял собой пирамиду, образуемую четырьмя колоннами, с платформой наверху. На верхней платформе высился освещающий округу маяк с куполом, над которым находилась узкая площадка.
На башню вели лестницы и подъемная машина, но Алексея они не интересовали. Он с прищуром оценивающе посмотрел на колонны, затем расстегнул пальто, снял его и бросил на бордюр. Подтянув на руках черные кожаные перчатки, он вновь изучающе посмотрел на башню – снизу вверх – мысленно прокладывая путь. Затем ухватился за металлический остов и стал забираться.
Первоначально подъем давался Глебову без особого труда. Но чем выше он взбирался, тем сложнее было передвигаться. Металл был холодным и скользким, холод сковывал движения… Оказавшись на второй платформе, Алексей остановился, чтобы передохнуть и взглянуть на город. Перед ним – как на ладони – лежал Париж, залитый серебристым лунным светом…
Шум вывел Глебова из задумчивости, и он успел укрыться за металлической колонной прежде, чем появился охранник. Какое-то время пришлось ждать, пока охрана не удалилась, затем Алексей продолжил свое восхождение.
Прошло достаточно много времени, когда он, наконец, взобрался на балкон третьей платформы. Маяк освещал район в десять километров, не меньше, но рассвет уже набрал свою силу, и перед Алексеем предстала еще одна потрясающая панорама города. Все, что находилось внизу, казалось мелким, ненужным, несущественным…
Выбравшись на лестницу и убедившись, что охрана отсутствует, Глебов стал спускаться вниз. «Одна тысяча семьсот девяносто две», – насчитал он ступени, спустившись вниз, и тут же, на входе, столкнулся с Малышевым. Тот грубо втолкнул его обратно и прикрыл дверь. Мимо, не заметив их, прошла охрана.
– Я не удивлен, – заметил с усмешкой Глебов, когда охранники удалились, – моя тень всегда при мне.
Сыщик грубо сунул ему в руки пальто. Алексей оделся.
– К чему все это? – спросил раздраженно Малышев.
– Mens sana in соrроrе sano[58 - В здоровом теле – здоровый дух! (лат.)]! – ответил Глебов.
– Скорее beata stultica[59 - Блаженная глупость! (лат.)]!
Алексей приподнял бровь:
– Ба, какие познания латыни!
Малышев смерил его недобрым взглядом:
– Только идиоту придет в голову взбираться на такую высоту.
– В следующий раз обязательно позову тебя с собой.
Малышев сжал кулаки, но сдержался.
– Башня охраняется, – сквозь зубы процедил он.
– Военные. Проводят опыты с какой-то техникой. – Глебов осторожно выглянул на улицу.
– Какой техникой?
Алексей взглянул на Малышева:
– Беспроводное радио, предполагаю.
– И когда же ты…
Они притихли – рядом вновь прошла охрана.
Глебов тихонько выскользнул наружу, Малышев последовал за ним.
Как назло на улице залаяла собака, привлекая внимание охранников. Они бросились в их сторону. Алексей отступил в тень. Зато крупная высокая фигура Малышева попала в поле зрения охранников, и они накинулись на него.
Первым желанием Глебова было поскорее смыться, оставив сыщика в одиночку выкручиваться из передряги. Однако, передумав, он вырубил одного из охранников, а затем, убедившись, что Малышев вполне справится без него, бросился бежать.
Позади раздавались крики, противные звуки полицейского свистка, но Алексей беспрепятственно вскочил на запятки[60 - Запятки – место для слуги, лакея на задке экипажа.] проезжающего мимо экипажа. Напоследок он обернулся, наблюдая, как мощная фигура Малышева спасается бегством от своры французских полицейских. Глебов засмеялся. Да уж, во Франции легавых значительно больше, чем в России!
* * *
Алексей возвращался в гостиницу ближе к вечеру, потратив все это время на слежку и наблюдение за Азефом.
«Итак, – рассуждал он, сидя во мчащемся по улицам экипаже, – Валентин и Азеф – одно и то же лицо, но Лопухин не поверит в это без доказательств. А доказательств нет, и время идет».
Глебов вынул папироску и закурил.
«А может позволить Азефу подорвать Департамент? Возможно, не останется тех документов, которые компрометируют меня и Лизу. Но не факт. Бросить все и бежать? Но Лиза связала меня по рукам и ногам! Как бы ни складывались наши отношения, я не оставлю ее в беде».
Алексей швырнул окурок на тротуар. Перед глазами предстал образ Лизы в объятиях Шмита. Глебов сжал кулаки. Все внутри закипело от гнева. Когда же он вспомнил о представленном к Лизе филере, больше похожем на убийцу и маньяка, то ему стало не по себе. Он попытался взять себя в руки. Закурил очередную папироску, глубоко затянулся. «Нужно хорошенько все обдумать. Прежде, стоит расположить к себе Малышева – если он будет верить мне, поверит и Лопухин».
Экипаж остановился возле гостиницы. Глебов расплатился с извозчиком, выбрался из экипажа. Сделав затяжку, он швырнул окурок в мусорную урну и зашагал по лестнице. В фойе навстречу к нему кинулась Маргарет. Увидев ее встревоженное лицо, он отвел женщину в сторону от любопытных взглядов.
– Что случилось?
– О, Аликс! Где вы пропадали?! После того как вы ушли тогда, приходил Малышев. Он чуть не убил меня, когда понял, что мы его обманули!
– Он обидел вас? – Голос Глебова зазвучал грозно.
– Он чуть не придушил меня! О, Аликс, он заставил меня признаться во всем. Простите меня!
Глебов взглянул на Маргарет:
– Вы не виноваты.
– Он опасный человек, Аликс. Себе на уме. Будьте с ним осторожны!
Глебов усмехнулся:
– За меня не переживайте. Вы сами, Солнце мое, не увлекайтесь авантюрами и шпионскими играми. Это очень опасно. Я уже жалею о том, что втянул вас.
Маргарет признательно улыбнулась:
– Вы беспокоитесь за меня? Значит, вы не сердитесь на меня. Я этому несказанно рада.
Маклеод на мгновение чувственно коснулась его руки, затем отстранилась и сообщила:
– Еще, я хочу попрощаться с вами, Аликс.
– Вы уезжаете?
Она кивнула:
– Да, можно и так сказать. Благодаря вам скоро состоится мой дебют. Поэтому я должна исчезнуть и появиться вновь, с новой легендой, чтобы разжечь к себе интерес публики… Я благодарю вас за этот шанс… и за прекрасное время, что мы провели вместе.
Глебов поцеловал ее ручку:
– Я вам тоже благодарен.
– Обещайте, что придете на мой дебют.
– Я не могу вам этого обещать.
Маклеод вздохнула, затем улыбнулась:
– Прощайте, Аликс. И будьте осторожны…
* * *
Распрощавшись с леди Маклеод, Алексей поднялся в номер. Когда он вошел, Малышев встал из кресла. В руках его был револьвер, дуло которого он навел на Глебова.
Бровь Алексея поползла вверх.
– Опять?! Я могу хотя бы закрыть дверь? – спросил он с усмешкой. Затем неторопливо закрыл ее и повернулся к Малышеву. – Чем вновь обязан столь теплому приему?
– Я предупреждал тебя, Глебов, – сквозь зубы процедил тот. На этот раз Малышев был настроен весьма решительно.
