– Не буду я тебя увольнять. Мы же почти родственники. К тому же мне с тобой нравится разговаривать. Ты здраво смотришь на вещи.
– Это защитная реакция. Внутри бушует буря, но показывать я ее никому не собираюсь.
– Вот я и говорю, у нас много общего. Можно я у тебя сегодня переночую? Или это совсем нагло?
Я задумалась. С одной стороны, я не хотела, чтобы он ночевал у меня, а с другой – я опасалась, что он найдет себе приключения. И я буду в этом виновата, потому что не остановила, хотя могла.
– Хорошо, – ответила я, зная, что потом пожалею о своем решение.
Возвращаясь домой, я боялась встретить там Петю, но его не было. Как не было и Макара. Дверца шкафа была приоткрыта. Пустые полки. Петя собрал вещи и оставил мне записку, что я дура. От Макара была записка, что он ушел гулять и вернется лишь к восьми вечера.
Александр Павлович в это время разбирал сумки с продуктами. Ему похоже надо было чем-то заняться, поэтому я не была против его самодеятельности. Сняв с кровати постельное белье, я закинула его в стиральную машинку. Потом застелила кровать свежевыстиранным бельем. Казалось, что если отстирать вещи, то и в жизни все наладится. Уйдет грязь, в которую меня окунули. Я переоделась. Закрыла дверцы шкафа. После этого проверила документы. Петя забрал свидетельство о браке и свои документы. Ничего не забыл. Свидетельство о рождение Макара и медицинский полис остались у меня.
– Я приготовлю ужин? – предложил Александр Павлович.
– Пожалуйста. Я не против.
– Уехал?
– Муж? Да. Сын гуляет.
– Повезло, что ссоры не будет, – ответил он.
– Знаете, я только сейчас поняла, что как прежде уже не будет.
– Дальше поймешь, что придется перестраивать планы, образ жизни, мечты. Это сильно подкашивает. Нюра, может перейдем на «ты»?
– А потом будет точно увольнение, – сказала я.
– Я тебя не уволю, – сказал он. – Это будет подло с моей стороны. Да и по имени общаться проще, чем по имени отчеству. Я вовсе не люблю, когда меня по имени отчеству кличат. Чувствую себя стариком.
– Но вы выглядите солидным.
– Солидным? – он посмотрел на меня. Улыбнулся. – Или старым.
– Нет, скорее солидным. Этаким богатырем.
Я стала чистить картошку. Он лепил котлеты.
– Первая моя жена погибла в аварии, – неожиданно сказал Александр Павлович. – Долго не мог оправиться. Потом появилась Жанна. Новенькая секретарша И чего-то прям меня она так привлекала, что я впервые за долго лет себя живым почувствовал. Вскружила она мне голову сильно. Пирожки таскала. Вкусные. Сразу нашлись темы для разговоров. Она начитанная. Умная. Идеальная женщина. Даже в кровати. Устоять было сложно.
– Все бывает, – ответила я. – Вы ведь долго в браке прожили. Она могла измениться.
– Самое противное, что она никогда так на меня не смотрела, как на него.
– Это бесит больше всего.
– Ага. Такое ощущение создается, что все это было обманом.
Мы переглянулись. И правда, мы были с ним в одной лодке. Похоже, что мы испытывали одинаковые чувства. Только Александр Павлович переживал все сильнее. Я видела его растерянность. Он вроде крепился, но при этом не понимал чего делать дальше.
– Надо это все пережить. Я уверена, что дальше все будет лучше, – сказала я.
– Чего лучше? Мне уже пятый десяток. Искать любовь – это глупо. Создавать семью, чтобы вновь испытывать такую боль – я не хочу. И чего мне ждать? У меня сейчас осталась лишь одна обязанность – это обеспечить детвору. Но детей можно обеспечить и счетом в банке. Сейчас такие мысли, что мне хочется продать компанию, поделить деньги между счетами детей и уйти в закат.
– Александр Павлович, это опасные мысли.
– Нет. Они не опасные. Скорее реальные мысли. Для чего горбатиться и для чего стараться? Для себя? Было время, когда я жил для себя. А сейчас уже привык, что у меня есть семья. Что детвора носится по квартире. Вечером кто-то ждет. Прибегает с уроками и проблемами.
– Но все это осталось. Пусть вы с Жанной расстались, но дети все равно останутся вашими детьми. И детям нужен отец. Я не знаю сойдется ли Петя с Жанной, будут ли они вместе жить или разбегутся, а у нее появится другой мужчина. Но детям нужны будете вы, а не он, – сказала я. – Нельзя так даже думать.
– Я не хочу быть один, – ответил он.
Ужин был приготовлен. Ели мы молча. Я думала о человеке, который сидел напротив меня и его ситуацией. Он не хотел быть один. Но пока будет длиться развод, пока он будет все это переживать, то не станет ни на кого смотреть. Уйдет в депрессию. И что дальше?
– Если честно, то я даже рада вашей компании сегодня. Тоже пришла домой и никого. Это как-то напрягает, но это не повод уходить в закат или все бросать и переезжать на тропический остров, чтобы под пальмой в позе лотоса сидеть. К тому же со временем все пройдет. – Вот только не надо говорить, что время лечит. Ничего оно не лечит.
– Александр Павлович, я понимаю ваше состояние, но…
– Забудь. Так, мне просто захотелось поныть, – ответил он.
– Но меня это нытье пугает.
– Нюра, а если честно, то какое тебе дело до моего нытья?
– Чисто шкурный интерес: не хочу остаться без работы. Вот если вы уйдете в закат, то как мне потом коммуналку оплачивать и ребенка кормить?
– В твоих словах что-то есть, – сказал Александр Павлович.
– Если вы сдались, то я сдаваться не собираюсь. Мне просто некогда сидеть и жалеть себя.
Он не ответил, но при этом пошел мыть посуду.
– Уже сто лет не мыл посуду и не готовил ужин. Обычно я приходил и все уже было готово, – сказал Александр Павлович. – Может в этом и была причина?
– В том, что вы не мыли посуду?
– В том, что не было ничего связывающего. Не было общих домашних дел. От меня требовали лишь приносить деньги. И я как-то к этому привык.
– А мы многое делали вместе, но при этом все равно все закончилось печально. Так что причина не в этом. Мне кажется, что они просто полюбили друг друга. Тут бесполезно винить себя или их. Считай, что купидон выпустил стрелы. Они попали в этих двух. Что поделать? Найдите себе цель и живите ради этой цели, – сказала я. – У вас еще много времени. Можете спокойно третий раз жениться. Не надо ставить на себе крест.
Я подошла к окну. Во дворе сидел Макар и общался с друзьями. Все нормально. Сын со мной. Муж уехал. Ничего. Проживу. И обида пройдет. Обижаться на Петю было глупо. Нам еще часто в жизни пересекаться. Нас связывал сын. Мы будем с Петей видеться на его соревнованиях и выпускных. Провожать в армию и будем гулять на его свадьбе. Нужно сохранить хорошие отношения. Об этом можно было сказать и Александру Павловичу. Или пока повременить?
– Цель? С этим все сложно, – сказал Александр Павлович. Я передернула плечом.
– Но кроме вас никто больше не знает то, что вам нужно. Тут нельзя посоветовать, – ответила я.
Он зашел в комнату. Там я его и нашла, когда вернулась из туалета. Он рассматривал фотографии на полках. Взял пульт, и включил телевизор. Сел в кресло, в котором обычно сидела я. Наши взгляды встретились.
– Посмотрим телевизор? Все равно нам делать нечего, – предложил он.
– Думаете, что это поможет отвлечься?
– Это лучше, чем сидеть друг напротив друга и пялиться, – ответил Александр Павлович. – Ты выберешь или я?
– Все равно.
В итоге мы сошлись на странной передаче, где женщины и мужчине обращались к гадалке, а она им советовала, как решить проблемы в жизни.
– Вот была бы у нас такая гадалка. Приходишь к тетке, а она даст совет, как быть.
– Может надо к психологу сходить?
– Они не дадут совета. Только вопросов накидают, а решать самому. Я после смерти жены ходил. Я спрашиваю, вот как мне теперь жить без нее? А мне в ответ: как думаете, что вас будет держать на этом свете? Ну или похоже. Найдите хобби. Путешествуйте. Смотрите на мир и ищите положительные. Это при том, что я все в черном цвете видел. Вот и чего ходить?
– Зато пока вы думали над их вопросами, то жили дальше, – ответила я. – А дальше вырабатывается привычка вставать по утрам без цели.
– Так говоришь, как будто переживала что-то похожее, – сказал он.
– Нет. Пусть я родителей проводила, но это было в свое время. Петя говорит, что я довольно жестокий и циничный человек. У меня никогда не было истерик. Я ко всему отношусь довольно ровно. А если переживаю, то меня это скорее выбивает из колеи. Я теряюсь и не знаю, как жить. Но потом это проходит.
– Я на все бурно реагирую. Не представляю, как можно все в себе держать. Так же и свихнуться можно, – ответил Александр Павлович.
– Я вроде в здравом уме.
– Ты думала, как будешь реагировать, когда твой сын будет встречаться с отцом, а потом приходить к тебе и говорить, что твой бывший муж в его глазах будет хорошим, а ты станешь плохой.
– Вряд ли такое случится, – ответила я. – Макар в меня скорее пошел, чем в Петю. Он больше головой думает, чем чувствами. И не надо говорить, что это ущербность.
– Я такое и не думал. Люди разные. Одни как спички. Они легко загораются и тут же вспыхивают. Другие же похожи на сырые спички. Но при этом они же не перестают быть спичками, – сказал Александр Павлович.
– Только не надо меня сушить!
Он рассмеялся. Я услышала, как вернулся Макар. Оставив начальника, я пошла к сыну. Я хотела с ним поговорить по поводу Пети и предупредить, что сегодня у нас гости. Но Макар понял все еще при входе, увидев ботинки Александра Павловича.
– И кто у нас в гостях? – спокойно спросил он.
– Мой начальник. Александр Павлович. Я понимаю, как все это выглядит, но твой отец встречается с его женой. И ему было некуда идти.
– А ты решила встречаться с ним? – спросил Макар. – Этакий обмен партнерами?
– Макар!
– Да ладно тебе. Мне на самом деле все равно. Главное, чтобы меня не трогали. Я так бабушке и сказал. Мы с ней поругались. Поэтому она не хочет меня видеть, как будто я ее враг.
– Она скоро остынет.
– Зато мне не придется теперь пахать на огороде, – сказал Макар. Он помыл руки на кухне. Я же поставила разогреваться еду.
– А мне казалось, что тебе нравится помогать бабушке.
– Смеешься? Кому охота по полдня картошку полоть и слушать сплетни про всех соседей? Это скучно.
– Тогда зачем ты к ней ездил?
– Так нужно же помогать старикам, – хмыкнул Макар. Впервые я видела в его глазах наглость. – Или я не прав?
– Я сегодня у тебя буду спать.
– Ладно уж. Чего стесняться. Все люди взрослые.
– Макар, не надо так.
– Да делаете, что хотите. Мне плевать, – ответил он.
– Не злись. Скоро все наладится.
– Чего? Назад сойдетесь? Вряд ли. Отец сегодня звонил. Сказал, что когда все устроится, то я могу к нему переехать. Похоже у него с новой подругой все серьезно.
– Я не в курсе.
– Странно, что я знаю об этом, а ты не знаешь.
– А я работала.
– С начальником. Ну, ну.
– Перестань меня дразнить, – попросила я. – И так думать.
– Мам, не важно, как я думаю. Вы все равно сделаете так, как посчитаете нужным. Меня вы спрашивать не будете. Как папа сказал? У каждого из вас своя жизнь. Я в ней лишь временный элемент. Как я понимаю, то временный элемент должен быть рад, что ему дали тарелку картошки с котлетой и не выгнали на улицу. Вот я и радуюсь, что ты займешь мою комнату, чтобы на пару дней попудрить мне мозги. И лишь потом представишь нового папочку. Да, я очень этому рад. Ты даже не представляешь как! Больше всего мне нравится, когда вокруг создаю красивую картинку, а за этой картинкой дерьма вагон.
– Я тебя поняла. Ты у нас выбрал нейтральную сторону и тебе на всех плевать, – не выдержала я. – Включая и меня.
– А тебе не плевать на меня? Ты меня не спрашивала, когда утром отца выгнала. Не спрашивала сегодня, когда привела в дом другого мужика. Оба хороши, – сказал Макар. Отодвинул тарелку, наполовину не доев. – Спасибо. Я наелся. Пойду к себе, пока еще в свою комнату, от которой скоро останется лишь угол с кроватью.
Он ушел к себе. Даже хлопнул дверью напоследок, как и положено. Я сама чувствовала раздражение. Зачем так обо мне думать? Но и он был прав. Выглядело все примерно так, как он и говорил. К тому же, сейчас, когда ему нужна была уверенность и свой угол, я на этот угол покушалась.
Вернувшись в комнату, я застала совершенно спокойного Александра Павловича. Он смотрел фильм и казалось ничего не замечал. Но стоило мне было сесть в кресло, как он обратился ко мне.
– Разговор не заладился?
– Макар считает меня такой же, как отец. Будто мы вдвоем семью разрушили.
– Это вполне ожидаемо.
– Но разве это так?
– В создание семьи виноваты двое. Так же как и в разводе. У него вчера была дружная семья. Мама и папа, к которым он мог всегда обратиться. Сегодня же уверенность пропала. Он думает, что теперь не нужен вам. Вот чтобы этого не слышать, я и не иду домой.
