– Так вы родные брат с сестрой?
Лиана тоже украдкой ответила на его поздравление и сразу немного отстранилась, делая вид, что ищет что-то в своем футляре для зубочисток, которым огрела меня секундами ранее.
– Нет, двоюродные. А что? Откуда вы знаете друг друга? – бесстрастно спросил я.
– Да я не поверю, что она ничего обо мне не говорила, – несколько печально отвечал он. – Но если так, то тогда отвечу сам: мы вместе учились.
– Понял. Ладно, у тебя там дела видимо… – я ткнул пальцем в телефон, который он держал в руках. Судя по написанному большими буквами имени по центру экрана, и по таймеру со сменяющимися числами, кто-то висел на звонке.
– Слушай, может соберемся парнями и посидим где-нибудь? Ты же тут недавно. Познакомлю тебя с ребятами! – улыбаясь, предлагал он. – Позовешь еще своего друга, будет здорово! Давай свой номер.
– Давай, почему нет, – невозмутимо и почти грубо отвечал я. – Записывай.
Я продиктовал ему свой номер, и мы попрощались. Когда он удалился, ко мне подбежала недовольная Лиана.
– Может тебя еще по второй брови треснуть?! – от ее былого сожаления не осталось и следа. – Я тебе что говорила?!
– Я обязан тебя слушаться, ты так думаешь?
– Оф-фай, Саид! – недовольно восклицала она. – Даже один тот факт, что он подошел к нам при всех и говорил с тобой – это уже может нанести тебе вред! И вот эти «во-первых», «во-вторых», так и знала, что ты у него нахватался! Когда успел?!
– Да не глупи ты. Я сам разберусь, что мне делать и с кем разговаривать. Мне без разницы, кто и что будет об этом говорить. Я о нем ничего не знаю. Ни плохого, ни хорошего. Хотя из-за твоих слов уже отношусь к нему предвзято.
– Ладно, Саид. Ладно. Ты только оглянись вокруг. На тебя уже пялятся.
И правда, люди вокруг стали с интересом вглядываться в нас с Лианой, стоило Ибрагиму отойти.
– Он и впрямь знаменитость? – неприкрыто и намеренно в ответ таращась на нагло взиравший на меня народ, спросил я Лиану.
– Да, самая ненавистная местная знаменитость.
Я обернулся к ней, желая пристыдить за такие крепкие слова, которые она себе позволяла, но передумал. Теперь меня переполняло любопытство, которое очень хотелось скрыть даже от самого себя, но не получалось. Мне всегда почему-то хотелось влезать в чужие дела. Почти всю мою жизнь меня раздражало любое популярное в обществе мнение, и почти всегда моя душа требовала идти ему наперекор. Я понимал, что у меня не может быть лишь одной точки зрения о том или человеке, пока я не удостоверюсь лично. В любой другой день я отказался бы от любой встречи с малознакомыми людьми, но особенно агрессивная прыть Лианы буквально заставила меня выяснить все самому.
Мы с Лианой решили вновь прогуляться по городу. В отличие от нашей предыдущей вылазки – эта была при свете дня, так что людей вокруг было также немало, только они не развлекались, как вечером, а были погружены в свои дела.
– Он, вдобавок ко всему, еще и известный торчок.
– ЧТО?! – подавился я кукурузой, которую Лиана предложила купить на Площади перед Мечетью. – Ты как разговариваешь? Ты вообще… – я прокашлялся, – …вообще уже за языком не следишь. Я же твой брат.
– Бу-бу-бу, как мило ты возмущаешься.
– И в каком это смысле «торчок»?
– Говорят, он что-то там курит. Что-то необычное.
– А-а, – протянул я, запивая кукурузу водой. – Так и говори: «говорят». Хотя после этих слов можно и не продолжать.
– Саид, не могут же ошибаться абсолютно все! – воскликнула она.
– Я не думаю, что Ибрагим на языке абсолютно у всех. И меня очень напрягает, что сейчас он на языке у нас.
– Ладно, я больше ничего тебе про него не скажу. Твое дело. Просто…
– Ты за меня переживаешь, я это уже слышал, – я умиротворенно ей кивнул, – Я только… погоди, – я увидел кукурузу на уголке ее губ и протянул ей салфетку. – Я только попытаюсь уверить тебя, а ты уже думай, как хочешь, – она утерла губы салфеткой и вопросительно на меня посмотрела. – Да, да, убрала. Так вот. Если я увижу, что он действительно так плох, как о нем говорят, я буду избегать его, не переживай. Мне такие знакомства не нужны.
Я решил прогуляться с ней до «Гранд Парка» – где всегда стоит импровизированный таксопарк – и отправить ее домой. Я ходил мимо машин, вглядываясь в лица водителей, чтобы найти таксиста постарше. Пройдя почти за угол торгового центра, я увидел старичка с сухим морщинистым лицом за рулем видавшей виды покоцанной машины. Я назвал ему адрес Лианы и заплатил заранее, а моя сестра, попрощавшись со мной, уселась сзади. Я провожал их взглядом, пока они не скрылись за поворотом.
– Вот так встреча, – послышалось прямо сзади меня.
Я не вздрогнул, хоть это и было внезапно и неожиданно.
– Ага, потрясающе, мы ведь так давно не виделись, – я пожал свободную руку Арби. – Что это он у тебя делает?
– На улице ему страшно, поэтому пошли домой скорее, пока этот здоровяк совсем не потерял уважение местной кошачьей братвы.
Арби забрал Боксера у родственников, у которых кот находился во время праздников. Он сидел в контейнере-переноске, и его напуганные глаза метались из стороны в сторону. Он очень жалобно и громко пищал, облизываясь после каждого громкого выкрика. Зрачки его расширились донельзя, и он сделался безумно красивым, даже красивее, чем обычно. Давно заметил, что красота кошачьих мордочек прямо пропорциональна размеру их зрачков.
У Арби за спиной был рюкзак, и я взял у него переноску с котом.
– Ух, вот он тяжелый, конечно… Что у тебя с рукой?
Правая рука Арби была перевязана эластичным бинтом в локте.
– Тетя попросила помочь ей дома, – взвел брови Арби.
– Получилось, как я смотрю.
– Ага, со стремянки свалился.
Придя домой, мы помолились, а затем я улегся на диван в своей комнате, чтобы вздремнуть. Мне еще не доводилось раскладывать его в спальное место, потому что гораздо сильнее нравилось спать вот так. Правда, из-за того, что я был длиннее, чем диван, я мог несколько раз за ночь проснуться от болей в коленях, обнаружив свои ноги на дальнем подлокотнике. Видимо мои колени прогибались, не имея опоры, и сквозь сон я всегда очень медленно сгибал ноги, боясь резким движением порвать связки. Было странно, что при этом я все равно не выдвигал диван, чтобы спать по-человечески, но в этом не было лени: мне просто было менее уютно спать на широкой постели.
Разбудил меня Арби, который протягивал мне мой вибрирующий от звонка телефон.
– Извини, но это уже четвертый или пятый звонок, – оправдывался Арби. – Может, что-то срочное.
– Ничего, – просипел я, еще не отойдя от сна. – Нормально… спасибо.
Я принял дребезжащий телефон из его рук, взглянув на экран, обжигавший мои глаза светом. Номер был незнакомый.
– Алло.
– «Брат, это Ибрагим. Мы с тобой договаривались…»
– Иб… да, да, помню.
– «Ты где сейчас?»
– Дома.
– «Я в «Гранд Парке». Знаешь, где это?»
Я усмехнулся.
– Да. Живу в двух шагах.
– «Отлично. Подходи тогда. Буду ждать».
– Когда подходить?
– «Я уже тут, так что в любое ближайшее время».
Он сбросил трубку, и я посмотрел на время: девятнадцать ноль пять. Арби, вышедший из комнаты во время моего разговора, вошел обратно и предложил выйти на улицу прогуляться.
– Ты прямо вовремя. Мне звонил Ибрагим, я видел его сегодня, и теперь он хочет встретиться.
– Зачем?
– Понятия не имею.
Помолившись, мы вышли из дома и направились к торговому центру через его задний двор, а не через Проспект. Солнце село, но его красноватый свет все еще задерживал наступление ночи. Рабочий день еще не закончился, и люди пока не возвращались в свои дома. В такие моменты жизнь на Трудовой была нетороплива. Городские шумы добирались сюда сквозь преломление вязкой зернистой жары, и затухали в ее волнах. Иногда тишину нарушали громко спорящие дети в футболках, достигавших их тоненьких коленок. Они носились друг за другом и дрались, пискляво возмущаясь друг на друга либо за украденное мороженое, либо за отказ поделиться велосипедом. Вот женщина выуживает постиранные вещи из объемного таза и вывешивает на леске, протянутой между двумя столбами прямо напротив дома. Тут же неподалеку с телефоном у уха стоит смуглый лысоватый молодой мужчина, зачем-то старательно пытаясь удержаться на потрескавшемся бордюре в своих кожаных шлепанцах с ремешками. Все это было мне настолько по душе, что, казалось, мне никогда не избавиться от этого «синдрома гостя». Или же такая моя большая любовь ко всему вокруг и является следствием осознания того, что я дома? Возможно, и так. Только мне всегда казалось, что, находясь на родине, ты перестаешь относиться ко всему с особенным трепетом, считая это обычным делом.
Подходя ближе к «Гранд Парку», я увидел Турнене.
– Очуметь…
Арби сначала вопросительно взглянул на меня, а потом устремил взор туда, куда смотрел я. Знаменитый автомобиль стоял на парковке, находящейся ровно на середине пути между нашим домом и торговым центром. Вокруг него бегали дети, а ребята постарше, как бы невзначай, фотографировали, умело пытаясь это скрыть. Были и те, кто, ничего не стесняясь, щелкали себя на фоне Турнене. Только лишь девушки, старательно делая вид, что безразличны к этой провозглашенной обществом достопримечательности, самоотверженно проходили мимо. Не иначе, как думали, что сам владелец сидит там за затонированными стеклами, безусловно обращая внимание на их неприступность.
– Она просто обалденная… – продолжал я.
– Да, вживую намного впечатляюще, чем на фотографиях, – кивнул Арби. – Интересно, что она тут делает.
Нахмурившись, я воззрился на него, а потом меня осенило.
– А-а-а, я же не рассказывал тебе. Это машина Ибрагима.
Арби не сильно удивился.
– Здорово. А ты откуда знаешь?
– Мне моя сестра рассказала.
– Понятно. А сам он, получается, внутри? – он кивнул в сторону «Гранд Парка».
– Да, ждет нас.
На входе в торговый центр я набрал номер Ибрагима, но дожидаться его ответа мне не пришлось: он сидел в открытом ресторане, расположенном по центру вестибюля на первом этаже.
– Вон он.
Ибрагим, казалось, с завершения нашего телефонного разговора просидел вот так, как сейчас: вполоборота на стуле, обняв спинку, потрясывая ногой и закусывая губы. Завидев нас, он очень резко вскочил, приманил нас рукой и, широко улыбнувшись, стал дожидаться, пока мы к нему подойдем. Мы поздоровались.
– Садитесь тут, братья. Как у вас дела? Не оторвал вас ни от каких важных дел?
– Нет, все нормально, – ответил Арби.
– Будете что-нибудь? Я пока только кофе попил, но я ужасно голоден!
Он сильно нервничал, о чем свидетельствовал его неуверенный, блуждающий взгляд. Ибрагим поеживался, хрустел пальцами, и мне стало его немного жаль. Я решил не смущать его отказом.
– Вот меню, – он суетливо протянул нам с Арби глянцевый лист.
– Пицца же тут есть? – с напускным участием интересовался я.
– Да, должна быть. Тоже буду пиццу, хороший выбор!
Мне становилось все более некомфортно.
– Я буду суши, – добавил Арби.
Отправив официанта с надиктованным заказом, Ибрагим стал много разговаривать. Это выглядело похожим на то, будто он показывает какой-то фокус, и потому вынужден отвлекать наше внимание своей речью – настолько она казалась странной и необязательной. Он начал рассказывать нам об университете, в котором он уже проучился год, и осенью начнет обучение на втором курсе; поведал о каких-то коррумпированных схемах по сдаче экзаменов, и что он знает людей, которые ими промышляют, на случай, если кто-то из нас захочет получить отметку в зачетке таким способом; стал говорить о каком-то своем друге, который уехал в Европу и пропал, и что это самый близкий его человек и чуть ли не единственный друг. В какой-то момент он вскользь упомянул о том, что сейчас общество в Грозном настроено по отношению к нему очень враждебно, но, даже без нашего с Арби внимания к этому, все же произнес фразу: «Я не очень хочу об этом говорить».
– А, значит, про это и говорил твой друг на отборе? – поинтересовался лишь я.
– Ты про Рената? Да, он любит подшучивать над этим.
– Как-то лицемерно, что к тебе якобы все настроены недружелюбно, а от твоей машины не отлипают никак, – я пожал плечами.
– Ого, а откуда ты знаешь, что «Турнене» – моя? – небывало просиял Ибрагим.
Я запнулся, потому что мой ответ мог вызвать в нем мысли, которые я бы не хотел поселять в его голове. Но, судя по выражению лица Ибрагима, было уже поздно.
– Лиана рассказала?
Он продолжал улыбаться, и улыбка эта больше походила на защитную реакцию. Еще на тренировке я сразу отметил, что он выглядит каким-то поникшим. Если смотреть только на его глаза, может показаться, что ему лет пятьдесят, настолько печальный и уставший у них был вид.
– Да. Мы же сегодня с тобой как раз столкнулись.
– Она говорила что-нибудь еще?
– Да. Например, попросила меня купить кукурузу. Еще мы обсуждали с ней вред кино и сериалов… или ты спрашиваешь меня не об этом?
Ибрагим рассмеялся, явно все поняв.
– Ладно, не буду тебя мучить.
Нам принесли заказ, что было как нельзя кстати, потому что разговор заходил в тупик. Я был очень голоден, и со своей небольшой пиццей я расправился очень быстро. Ибрагим с Арби продолжали есть.
