– Не ботаник, а биолог! – слегка обиделся Рудольф. – Занимался медико-биологическими проблемами.
Гости пытались отказаться от осмотра дома, но хозяин настоял на своем. Пришлось визитерам вслед за ним обходить все комнаты в доме. Начали с верхнего этажа. С библиотеки, которая как раз и находилась в небольшом помещении в башенке. Туда вела винтовая лестница из мореного дуба с перилами, украшенными искусной резьбой. Всё пространство стен, от пола до потолка, занимали застекленные стеллажи с книгами. Было видно, что библиотека активно используется. В некоторых местах тома стояли неровно, три-четыре книги были сняты с полок и лежали на рабочем столе, перед которым стояло тяжелое дубовое кресло. Один толстый том был заложен закладкой.
– Вот, на древнеримских философов потянуло, – с усмешкой произнес Рудольф. – Мудрыми были, черти! Как зачитаюсь, так и не оторвать меня. В молодости некогда было из этого источника пить. Но, как говорится, scientia potentia est. Знание – сила. До нашей эры было сказано, а как актуально!
– А я думал, что ты в древних трактатах ищешь способ, как повысить потенцию, – не удержался от усмешки Колосков.
– Это мне ни к чему пока. Один взгляд на Инночку, и проблем нет! – с гордостью заявил Рудольф.
Второй этаж, где размещались спальни и кабинет хозяина, Василий с Егором осматривать отказались наотрез. Но Рудольф, ведя гостей по длинному коридору к широкой лестнице, все-таки открывал по очереди двери каждого помещения. Прямо на лестничную площадку выходила комната для гостей, которая на данный момент пустовала. Дальше шли спальни родителей и сына. Спальни как спальни, ничего особенного.
В кабинете тоже был книжный шкаф внушительных размеров. Рудольф, похоже, был знатным книгочеем. На стене висел большой плоский телевизор. В отличие от библиотеки, здесь был еще темно-коричневый кожаный диван. На письменном столе расположился ноутбук. На полу лежал уютный персидский ковер с растительным орнаментом, в основном бордового и коричневого оттенков.
Спустившись по лестнице, детективы попали в гостиную, где уже был накрыт белой льняной скатертью круглый стол солидных размеров. Как успел заметить Егор, стол был весь уставлен всевозможными закусками. Хозяйка раскладывала салфетки и наводила последние штрихи.
– Закончили, наконец? – обратилась она к Рудольфу.
– Не спеши. Сейчас еще подвал посмотрим, – важно ответил глава семьи.
Подвал был обычным погребом, в который вела лестница из кухни. Погреб как погреб. По стенам стеллажи, на которых разместились банки с соленьями и вареньем. На некоторых полках стояли небольшие бочонки.
– Для грибов и квашеной капусты, – с гордостью сказал Рудольф. Капусту еще рано квасить, а грибов в этом году маловато. Хотя вот-вот должны опята летние пойти. А вот здесь моя особенная гордость…
И Рудольф показал на ряды бутылок, покрытых пылью, как в настоящем винном погребе. Каждый экземпляр он брал в руки и рассказывал, чем он уникален. Экскурсия грозила растянуться не на один час. Но тут сверху раздался недовольный голос супруги:
– Рудольф, сколько можно мучить гостей? Борщ стынет!
***
Белая фаянсовая супница с цветком мака на боку, распространяя волны восхитительного запаха, как и положено, размещалась по правую руку от хозяйки стола. Помимо домашних солений и маринадов, служивших закусками к крепким напиткам, стол украшало блюдо с горячими пирожками.
Гости выпили по стопке домашней настойки и с отменным аппетитом принялись отдавать должное гастрономическим талантам супруги Рудольфа.
– Признайся, Рудик, ты зачем нас к себе затащил? Похвастаться образцовым хозяйством и не менее образцовой хозяйкой? Тебе это удалось, честно скажу. И я хочу поднять этот бокал… эту стопку… за вас, мои друзья! А особенно за красавицу и рукодельницу Инну Николаевну!
Василий легко поднялся с места, лихо опрокинул стопку с домашней водкой, настоянной на рябине. Последовав его примеру, Рудольф и Егор тоже осушили свои стопки стоя.
– Расколол ты меня, следователь! – шутливо заголосил Рудик и склонил голову. – Виноват, друзья. А как же еще вас к себе затащить? Дружеские застолья давно вышли из моды. Время такое. Каждый сидит в своей норе, никого в гости не дозовешься. Вот и пришлось настоять на осмотре дома. Нелепая затея, согласен. Но сработала! За это следует выпить.
– Хитер, понимаешь, чертяка! – засмеялся Василий.
И давние друзья опрокинули еще по одной стопке.
Егор от дальнейшего распития деликатно отказался. Долгие застолья он считал непозволительной тратой времени. Но и выйти из-за стола было как-то неприлично. Волей-неволей приходилось поддерживать беседу.
На его счастье, за окном послышался шум мотора.
– Миша вернулся, – обрадовалась Инна. – Как раз к обеду. Пойду встречу.
В гостиную вошел высокий спортивного вида молодой человек, очень похожий на Инну. Такие же льняные волосы и василькового цвета глаза. Рядом с молодо выглядевшей Инной он вполне мог сойти за ее младшего брата. Он был моложе Егора года на два-три.
– Познакомься, сынок. Это Егор, врач из Москвы. Мы с Василием будем помогать искать его пропавшую невесту.
– Ну не невесту, – смутился Егор.
– А это неважно, – взглянул на Егора Михаил. – Главное, что вы не сдались и стараетесь распутать эту странную историю. Мне Андрей говорил, что дело закрыто. Чисто формальный подход, как по мне.
– Спасибо за поддержку, – обрадовался Егор.
Тут слово взял Василий:
– Благодарим, дорогие хозяева, за гостеприимство, но нам пора. Дела не терпят отлагательств. Как договорились, с сегодняшнего дня будем каждый вечер собираться у меня на даче на планерку. В семь часов.
– А может, ко мне перебазируемся? – спросил Рудольф. – Здесь просторнее и уютнее. А после планерки Инночка будет нас ужинами кормить.
– Не получится, Рудик. Боюсь, растолстеем мы с замечательных Инночкиных харчей. И деловую хватку потеряем. А сыщик должен быть шустрым и быстрым, как русская гончая. Как договорились, так и будем действовать. А вечером докладывать о результатах. Еще раз спасибо за гостеприимство. Пойдем, Егор. Нам еще до семи часов надо к Федьке Булатову наведаться.
20 июля, среда, после полудня. Визит к Федору Булатову
– Василий Семенович, нас по высшему разряду принимали, – восхищенно говорил Егор, пока они шли к берегу какими-то проулками, пробираясь между заборами, а иногда и прямо по заброшенным участкам, заросшим бурьяном чуть ли не в два человеческих роста.
– Это ещё не по высшему, – отвечал сытый и довольный дед Василий. – Это, считай, обычный обед у них. Я вот в позапрошлом году был на юбилее у Рудольфа. Вот где размах был! Еле выполз, понимаешь. Как тот волк из мультика. «Счас спою». Хлебосольные они и гостей принимать любят.
– А почему они в такой глуши живут? Вы бы москвичи.
– В конце девяностых он у нас появился. С Инной и маленьким Мишуткой. Тогда наука на боку лежала, не финансировалась, понимаешь. И тему его закрыли как неперспективную, он рассказывал. А у него жена молодая и сыну годик. На аспирантке женился, что нередко бывает. Помню, первый раз как ребеночка увидел, ужаснулся. Худенький, бледненький, весь в корках коричневых. Тяжёлый аллергик, понимаешь. Зато сейчас какой красавец вымахал! Ну вот, собрал Рудик все сбережения и купил этот дом. Прежний хозяин тогда уже на нарах прохлаждался, дом на жену записан был, она его и продала.
– И вы с тех пор дружите?
– Дружить не сразу начали. Поначалу он мне сильно не понравился. понимаешь. Заносчивый какой-то. Московские понты так и перли из него со всех сторон. Переругался почти со всем поселком. Порядки наши не ко двору ему пришлись, понимаешь. Всё хотел по-своему переделать. А потом обжился понемногу, разобрался в обстановке и пришёл ко мне с дельным предложением. Но это долгая история, как-нибудь в другой раз расскажу. Мы уже почти пришли.
***
Федька Булатов, а если уважительно, то Федор Иванович, жил в добротном двухэтажном бревенчатом доме, обшитом светло-зеленым сайдингом. Дом стоял на самом берегу озера Светлое, почти у кромки воды. Часть цокольного этажа, сложенного из дикого камня, скрепленного цементом, со стороны улицы служила гаражом для двух машин, а со стороны озера лодочным сараем для моторки и двух весельных лодок.
В смутные времена девяностых хозяин дома немало крови попортил местному рыбнадзору. И у Колоскова были тогда к Федьке вопросы – не участвовал ли тот в знаменитом ограблении местного промтоварного магазина? Тогда дерзкие налетчики, отключив сигнализацию и связав сторожа, под покровом ночи вынесли весь магазин подчистую. Причем сторож оказался пьяным в дымину. Но когда протрезвел, бил себя в грудь и клятвенно уверял милиционеров, что бутылку водки его заставили выпить грабители, угрожая пистолетом. А роль Федьки заключалась в перевозке краденого на противоположный берег. Но доказать ничего не удалось. Не пойман – не вор.
Потом вроде бы Федор остепенился. Забросил браконьерский промысел, а может, просто стал хитрее. Да и то сказать – времена изменились. Летом главным занятием и основным средством дохода уважаемого Федора Ивановича стало катание туристов на катере по живописному озеру. С зеленой стоянкой, купанием, шашлыками и, конечно, употреблением горячительных напитков. А кто не выпьет под шашлычок? Кроме того, он сдавал лодки и снасти напрокат желающим порыбачить.
***
У калитки Василий с Егором простояли не меньше десяти минут. На звонок никто не реагировал. Глухую тишину за забором нарушал только ленивый собачий лай. Затем послышались тяжелые шаги и сопение. Калитка слегка приоткрылась, и в проёме появилось красное, опухшее лицо Федьки Бугаева.
– Грозе уголовников и мелких хулиганов мое почтение! – раздался хриплый, будто спросонья, голос. – Даже в выходные покоя от тебя нет, Колосков. С чем пожаловал?
– Ты слышал, Федор, в наших местах пару недель назад девушка пропала. Из отдыхающих на озере. Это вот Егор, парень из их компании, занимается поисками, – кивнув в сторону Егора, пояснил Василий.
– Не был, не состоял, не участвовал. – дыхнул перегаром Федька. – Все контакты только через моего личного адвоката. Чтобы каждое мое слово не было обернуто против меня.
– Боевиков насмотрелся, Федор? Может, все же пустишь в дом? – спокойно отреагировал Василий Семенович. – Или ты хочешь привлечь внимание всей улицы к своей персоне? Бывших ментов не бывает, сам знаешь. Слухи пойдут.
Калитка медленно, словно нехотя, открылась. Взорам посетителей предстал пустынный, заросший бурьяном двор. Ни клумб, ни дорожек, ни тем более альпийских горок во дворе не наблюдалось. Лохматая кавказская овчарка внушительных размеров, рыкнув для порядку пару раз, забралась в будку у забора и положила голову на лапы.
– Прошу! – широким жестом Федька показал в сторону лавочки слева от входа в дом, в тени старой яблони, густо усыпанной желтовато-зелеными плодами.
– Белый налив! – с гордостью добавил он, проследив за взглядом Егора. – Угощайтесь!
Не дождавшись реакции гостей, Федька наклонил ветку, сорвал большое яблоко и, с хрустом откусив от него, уставился на деда Василия.
– Как нынче рыбка-то ловится, Федя? Почем копчёную туристам продаешь? Коптильня-то твоя не зарегистрирована.
– Не торгую я рыбой, Василий Семёнович – заморгал глазами Федька. Для себя копчу и для родственников. А по поводу девушки… Я на самом деле ничего не видел и не слышал, потому что ездил с женой к сыну на свадьбу аж в Тверь, соседи подтвердят. Сын давно дорогу домой забыл, невесту первый раз наяву увидели, а до этого только на фото и по видеосвязи. И вообще, ваши действия мне непонятны. Девушка эта пропавшая, как вам должно быть известно, вернулась домой живая и здоровая. И дело закрыли.
– Передай зятю, чтобы разглашением служебной информации не занимался. Как закрыли, так и откроют. Новые обстоятельства, понимаешь, вскрылись. Ну, бывай! Если чего услышишь о девушке, сообщи нам. Пойдем, Егор.
Василий Семенович встал и сделал шаг, чтобы направиться к калитке. Но тут Егор, наконец, решился озвучить вопрос, который давно вертелся на языке.
– Федор Иванович, я слышал, что озеро Светлое и озеро Бездонное связаны подземной протокой. Это правда?
– Кто его знает. Скорее всего, нет, – замялся Булатов. – В той стороне берег камышами зарос, через них продраться сложно. Зато сомов там видимо-невидимо, сам наблюдал. Сом, он в текучей воде жить не любит. Ему тихую заводь подавай. Только я их не ловлю, брезгую. Падалью питаются. А Бездонное вообще загадка какая-то. Сколько раз пытались измерить его глубину, так до сих пор и не измерили. Ну там ил на дне, понятно. Но сколько того ила должно быть, километры? Читал в интернете, что оно выбрасывает на берег странные предметы. Даже, говорят, доски от кораблей иностранных находили, древних. Сам не видел, врать не буду. Но озеро странное.
20 июля, среда, 19.00. Сыщики докладывают о результатах
Вечером, как договаривались, сыщики собрались в саду у Колоскова. На столе дымился неизменный самовар. Первым о результатах доложил Рудольф:
– Улица Прибрежная, известная в народе как Кулацкий поселок, насчитывает девять домов с участками размером в гектар. Наш дом, номер девять, последний. С соседним, восьмым домом, более-менее ясно. Он много лет необитаем, владелец вроде бы живёт где-то в Сибири. Скорее всего, для него это вложение средств. Дом и окрестности хорошо просматриваются из окон нашего третьего этажа. Если бы там кто-то появился, мы бы заметили. Участок весь зарос сорняками и даже молодыми деревцами. С наружной стороны забора мы время от времени скашиваем бурьян сами. Если хотите взглянуть своими глазами, давайте я провожу.
Дед Василий задумчиво помолчал, а потом ответил:
– Думаю, в этом нет необходимости. Я тоже в курсе, что участок заброшен, и в доме никто не бывает. Продолжай наблюдать, Рудик. Если что, сигнализируй.
– Замётано! Буду смотреть в оба глаза и слушать в оба уха.
– Еще где-нибудь был?
– В доме семь. Там молодая семья живёт, Пермяковы. Парень банковский служащий, в Москву каждое утро на работу ездит. Приезжает поздно. Жена его в декрете, сыну полгода. Сидит дома. Они ни о какой девушке не слышали и ничего подозрительного не видели. Похоже, говорят правду. Дом достался Пермякову в наследство от деда. В шестом доме никого не оказалось, придется зайти еще раз. Там пожилые супруги живут, Борисовы. Возможно, к дочке уехали в Волоколамск. А у вас как дела?
– Были у Бугаева. Тоже утверждает, что ничего не видел и не слышал. Непонятно, правду говорит или врет, понимаешь. Оставим его в покое пока. Давайте обсудим планы на завтра. Мы в первую очередь навестим самогонщицу Матрену. Ее вся округа знает, и она здесь знает всех. А ты, Рудольф, постарайся обойти еще пару-тройку домов и поспрошать о девушке. Завтра в это же время соберемся и доложим о результатах.
***
У Егора не выходила из головы история про Бездонное озеро, и перед сном, поднявшись в свою комнату, он включил ноутбук. Интернет выдал порядочное количество статей, содержавших легенды, слухи и домыслы об озере. Они не противоречили тому, что рассказал об озере Булатов. О том, что глубину озера измерить до сих пор не удалось. О странных предметах, периодически выбрасываемых на берег. Была даже легенда о том, что на дно озера погрузился целый монастырь, братия которого не отличалась благочестием. За грехи, видимо. Из многочисленных гипотез возникновения Бездонного самой достоверной признавалась карстово-провальная. По ней выходило, что озеро – это карстовый колодец, каких немало, например, в Центральной Америке. Их отличает близкая к окружности форма, наподобие дыры, уходящей вглубь земли. Обычно озера такого происхождения ни с какими другими водоемами не сообщаются.
Всё встало на свои места, и предположение дежурного полицейского о том, что утопленников из Светлого озера уносит в озеро Бездонное, оказалось беспочвенным. Какое отношение это имело к пропавшей Маше? Никакого. Ведь она жива. Жива пока?
Егор запутался в мыслях, захлопнул ноут и лег спать.
21 июля, четверг, утро. Детективные таланты самогонщицы Матрены
Проснувшись, Егор не сразу понял, где находится. Пахло кофе и свежей выпечкой. Спустившись вниз, Егор обнаружил деда Василия, расставлявшего тарелки.
– Проснулся? А я уж было хотел подняться к тебе, разбудить, – улыбнулся Василий Семенович. – Смотри, какую гору сырников соседка Лидия напекла. Балует она нас, понимаешь. Ну давай, заправляйся и к Матрене Фадеевой двинем.
К Матрене пришлось идти долго. Она жила далеко от озера, на противоположном конце поселка, в бревенчатом домишке, которому, по виду, было не меньше сотни лет. Владения ограждал не кирпичный или бетонный забор, не профнастил и даже не сетка-рабица, а деревянный некрашеный штакетник, покосившийся и кое-где зиявший дырами.
Василий Семенович решительно толкнул незапертую ветхую калитку, и сыщики вошли во владения Матрены Фадеевой. Наружная дверь дома также оказалась незапертой. Она вела прямиком на кухню, в которой тоже было пусто.
– Есть кто живой? – громко спросил дед Василий, озираясь и уже понимая, что в доме никого нет.
В этот момент входная дверь осторожно открылась ровно настолько, чтобы в образовавшуюся щель смогла просочиться миниатюрная старушка в цветастом ситцевом халате и белом платке, обмотанном вокруг головы и надвинутом почти на глаза. Её морщинистое лицо было загорелым до черноты, что свидетельствовало о долгих часах, проведенных в огороде за прополкой сорняков, рыхлением грядок, окучиванием и поливом.
Матрёна остановилась у двери и стала оглядывать посетителей, переводя колючий взгляд с одного на другого. В кухне воцарилось неловкое молчание.
Дед Василий заговорил первым.
– Прости великодушно за вторжение, Матрена Степановна. Открыто было. Познакомься. Это мой друг из Москвы, Егор.
– Очень приятно, – ответила она неожиданно доброжелательным тоном. – Проходите в горницу, гости дорогие. Утомились, небось. Кваску с дороги?
Не дожидаясь ответа, Матрена достала из холодильника трехлитровую банку с самодельным квасом, разлила зелье по пестрым глиняным кружкам и двинулась с кружками в руках в комнату, смежную с кухней. Визитеры пошли за ней.
– Сюда, пожалуйста! – кивнула Мартена на видавший виды диван и вручила Василию и Егору по запотевшей кружке.
– Знатный у тебя квас, Егоровна, отхлебнув большой глоток, одобрительно отозвался дед Василий.
– Спасибо на добром слове, Василий Семенович, – разулыбалась Матрена. – Вы по делу ко мне али просто так?
– По небольшому делу, можно сказать. Ты в курсе, небось, пару недель назад девушка пропала на озере Светлом. Из Москвы, с компанией отдыхала. Может, слышала чего? Разговоры какие-то?
– Девушка пропала? Утонула, что ли? А тело не нашли? – прищурила и без того маленькие глазки Матрена. – Вот те раз, а я даже не слышала.
– Как же такая новость вдруг мимо тебя прошла, Матрена Степановна? Не верится даже.
– А чего ж не верится? Я вторую неделю с картофельного поля не вылезаю. Жук колорадский одолел. Домой без рук и ног приползаю, сил нет даже сериалы смотреть, не то чтобы разговоры разговаривать. Цельных десять соток картошки посадила ноне, думала на рынке продать. Мне не резон урожая лишаться. Да и далеко оно от меня, озеро это ваше.
– Но к тебе же народ толпами ходит, когда магазин поселковый закрыт, а опохмелиться хочется, понимаешь. Продукцию свою фирменную продаешь?
