Она вздохнула.
– Ну что, пойдём, милочка? – прозвучал рядом голос хозяйки ателье.
– Пойдёмте, – ответила Амнэлия.
– Ну, нам пора, Тарген, – сказала хозяйка, обращаясь к стражнику.
– Подождите немного, – ответил он. – Я сейчас отвлеку их, а вы попробуйте поскорее скрыться отсюда.
Он направился через дорогу к шайке Равезона, остановился возле их стола в открытом кафе и завёл с ними разговор. Слов было не разобрать издалека, но по тону Амнэлия поняла, что стражник отчитывал пьяных приставал.
– Хорошо, – подала голос хозяйка ателье, подхватив Амнэлию под руку и настойчиво потянув во тьму ближайших переулков. – Он их занял на время. Пойдём скорее, милочка, пойдём-пойдём отсюда.
Они спешно покинули торговую площадь и двинулись по переулку, ведущему в южном направлении.
Пройдя пару десятков метров, Амнэлия обернулась. И сердце её на мгновение пропустило удар, а по спине пробежала волна холода!
Компания Равезона следовала за ними, отстав на несколько десятков шагов. Амнэлия тяжко вздохнула.
– Идут? – спросила хозяйка, не оборачиваясь.
– Да, – ответила Амнэлия безжизненным голосом.
– Ну и пусть, чёрт бы с ними! Не думай о них, милочка. Расскажешь обо всём мужу, и он станет твоей защитой от этого приставалы.
Амнэлия молчала. Настроение было мрачным, и с каждым звуком шагов преследователей позади, с каждым выкриком или смешком, которые выдавали пьяные хулиганы, становилось всё мрачнее.
Сначала улицы были людны, но чем дальше они уходили от Главной площади, чем ближе становилась Улица Плюща, тем безлюдней и темней делалось вокруг. Хозяйка обернулась.
– Ого! Они припустили за нами! – воскликнула она, и в голосе прозвучал испуг.
Амнэлия быстро оглянулась. Приставала и компания, действительно, ускорили шаг, быстро сокращая расстояние между ними.
– Бежим! – крикнула хозяйка, и они побежали. Амнэлия могла расслышать, как шаги позади тоже ускорились, преследователи перешли на бег, на ходу они смеялись, что-то выкрикивали, свистели.
Женщины двинулись через переулок, где стоял непроглядный мрак, и Амнэлия на мгновение ощутила, как мурашки пробежали по телу, сердце ёкнуло от страха. Промчались через него, выбежали на одну из улиц, продолжили бежать вперёд. Улица была тихая и почти безлюдная, гулко звучали в этой тишине шаги преследователей позади.
Женщины промчались сквозь ещё пару долгих переулков, продолжая двигаться в южном направлении, в конце свернули направо – и, наконец, перед ними предстала Улица Плюща. Она казалась сонной и внушала какое-то чувство уюта и спокойствия. Амнэлия поймала себя на мысли о том, что уже воспринимает эту улицу как свой дом, как место, где она живёт, место, которому она принадлежит. Всё на этой улице казалось знакомым и немного родным.
– Вот мы и на твоей улице, – сказала хозяйка, борясь с одышкой.
Бежать они не прекращали, а хулиганы продолжали преследовать.
Женщины пробежали почти половину всей улицы, когда Амнэлия указала хозяйке на дверь и крикнула:
– Вон тот – наш дом!
На бегу она достала ключ из сумки, женщины быстро добежали до двери, Амнэлия вставила ключ, провернула, провернула ещё раз, распахнула дверь. Обе вбежали внутрь, и Амнэлия быстро захлопнула дверь. Она тут же опустила засов, и зачем-то упёрлась руками в дверь, будто ожидая, что её сейчас начнут выламывать.
Прошло несколько секунд, никто в дверь не ломился, и Амнэлия немного успокоилась.
Она подбежала к окну и выглянула наружу. Преследователи остановились шагах в десяти от её дома, громко смеялись на всю улицу, что-то выкрикивали, а потом двинулись прочь, продолжая хохотать и пьяно затянув какие-то песни. Они растворились в вечерней тьме.
– Кажется, ушли, – сказала Амнэлия, тяжело дыша и едва живая после пережитого страху.
– Сегодня ушли. А завтра попытаются подкараулить тебя снова. Я наслышана про этого ублюдка Равезона. Он настойчивый и наглый.
Амнэлия зашторила окна и зажгла свет в лампах.
– Присаживайтесь, – она указала на стул возле кухонного стола. – Спасибо вам. Спасибо, что помогли.
– Не за что, милочка. Ты работаешь у меня, а я своих работниц в обиду не даю.
– Спасибо ещё раз. Если бы не вы… Я правда, очень благодарна, мэдэмэ Хагата!
Амнэлия засуетилась, её глаза забегали по обстановке в доме.
– Давайте я вас чаем угощу, раз уж, получается, вы ко мне в гости заглянули, ха-ха, – она попыталась улыбнуться, но вышло лишь что-то неловкое.
– Фу-у-ух, – устало вздохнула женщина, всё ещё борясь с одышкой. – Давно я так не бегала. Не молодая уже. Пожалуй, чаю выпить было бы неплохо. Или чего-нибудь покрепче.
Амнэлия принялась возиться на кухне, ставя чайник и разводя огонь.
– У меня тут есть ещё печенье… и плюшки. Всё я приготовила сама… – Амнэлия чувствовала себя неловко и какой-то рассеянной.
– Ты так хорошо умеешь готовить?! – удивилась хозяйка.
Амнэлия скромно потупилась.
– Будете? – она указала на выпечку на столе.
– Давай, конечно, милочка!
Амнэлия поставила перед хозяйкой глубокую чашку, полную сладких плюшек, и тарелку с домашним печеньем. Вода для чая ещё нагревалась, а поскольку Хагата обмолвилась о том, что не прочь выпить чего покрепче, Амнэлия достала из одного из шкафчиков бутыль с коньяком.
Они обе выпили коньяку, а потом, когда согрелась вода для чая, принялись за чай со сладостями. Так женщины провели около получаса за мирными вечерними посиделками.
– А где твой муж? – спросила хозяйка.
– Видимо, ещё на работе, – ответила Амнэлия.
– А кем он работает?
– Он устроился секретарём, у купца, – с важным видом сказала Амнэлия. – Не помню фамилию, какой-то крупный купец, известный в городе.
– О-о! – уважительно протянула хозяйка и откусила от плюшки. – Хорошая у него работа, надо полагать. Твой муж, видимо, образованный и умный человек.
Амнэлия почувствовала гордость за Андаля, в груди стало тепло. Она довольно улыбнулась и кивнула.
– Да, Андаль он такой. Он очень умный, образованный. Н’теллигентный!
В этот момент в дверь постучали. Амнэлия пискнула и подпрыгнула на стуле, хозяйка тоже от неожиданности вскрикнула, обе тревожно уставились на дверь.
– К-кто там? – испуганно протянула Амнэлия, всё ещё стоя возле стола на кухне – боясь даже подходить к двери.
– Кхм, – прозвучал мужской кашель. – Это я, Амнэлия. Твой муж.
Она узнала голос Андаля. Кстати, он снова назвал её по имени, и она поймала себя на том, что ей было приятно слышать, как он его произносит. В груди снова стало тепло.
Они переглянулись с хозяйкой ателье.
– Это он, – кивнула с улыбкой Амнэлия. – Пойду, открою.
Она поспешила к двери.
***
Святая открыла дверь, и на её лице были какие-то странные эмоции – счастливая улыбка, радость, облегчение. Что произошло?
– Наконец-то ты вернулся, дорогой! – радостно воскликнула она. Странная у неё сегодня реакция, раньше такого не бывало!
Я вошёл в дом и увидел незнакомую женщину, сидевшую за столом на кухне. Мы встретились взглядом, и женщина кивнула мне.
– Добрый вечер, – сказала она.
– Добрый, – ответил я.
Я стал снимать с себя верхнюю одежду, а Святая поспешила представить мне гостью.
– Это мэдэмэ Хагата, она хозяйка ателье, в котором я работаю.
– Ах, вот как! – сказал я и обернулся к женщине. – Рад с вами познакомиться. Спасибо, что заботитесь о моей жене. Она очень повеселела с тех пор, как устроилась к вам на работу, стала более жизнерадостной.
– И я тоже рада с вами познакомиться, – ответила женщина, оценивающе осматривая меня.
Женщина была средних лет, у неё были каштаново-рыжие волосы, бледная кожа, симпатичное лицо. Она казалась несколько худощавой, а на лице присутствовали следы обильного использования косметики.
Избавившись от пальто и выходной обуви, переобувшись в домашнее, я прошёл на кухню и сел за стол, неподалёку от хозяйки ателье.
– Ой, дорогой, я совсем забыла приготовить ужин! – вдруг воскликнула Святая и бросилась к кухонной утвари и очагу. – Съешь пока плюшек, они на столе, налей себе чаю, или коньяку. Есть и вино, будешь?
– Не суетись, всё в порядке, – сказал я. – Я налью себе сам, если захочу.
– Я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю, – сказала Святая и загремела посудой у очага.
– Хорошо, – сказал я и отвёл взгляд от спины Святой и взглянул на хозяйку ателье. – Вы останетесь с нами на ужин, мэдэмэ Хагата?
– Нет, – сказала она. – Мне нужно идти к себе. У меня тоже есть семья, и мы тоже собираемся ужинать вместе. Но перед тем как я уйду, я хотела бы поговорить с вами кое о чём.
Тон у неё был серьёзный, и я почувствовал, что произошло что-то неприятное. Очевидно, это неприятное было как-то связано со Святой.
Пока Святая возилась с посудой, я налил себе в чаю и со вниманием уставился на хозяйку ателье.
– Видите ли, – начала она, – сегодня я провожала вашу супругу до дома. Потому что один мужчина не даёт ей проходу. Как я узнала, это происходит уже второй день.
Эта новость ошарашила меня. Я мог ожидать чего угодно, но только не такого. Кто-то преследует Святую?!
Это люди из Храма или агенты кого-то из моих коллег – Четырёх?!
– Кто-то преследует мою жену?! – удивлённо переспросил я у Хагаты.
– Да, – кивнула она. – Один известный на весь город повеса положил на неё глаз. Многим девушкам он житья не давал, теперь вот и ваша жена стала его целью.
Что?! Это не люди из Храма, а просто какой-то повеса?!
Я перевёл взгляд на Святую и оценивающе посмотрел на её волосы, спину, зад, бёдра. Я попытался представить себя на месте мужчины, который мог бы увлечься ею. Она была привлекательна, но не первосортная красавица.
Впрочем, любовь или страсть – штука странная. Сложно объяснить, из-за чего люди влюбляются друг в друга или испытывают влечение ко вполне конкретному человеку – зачастую посторонним непонятно, что влюблённый мог найти в предмете своей любви. Очевидно, в сознании людей присутствуют какие-то паттерны, шаблоны, и когда появляется некто, соответствующий этим шаблонам – человек в него влюбляется.
Я вновь перевёл взгляд на хозяйку ателье.
– Понятно, – задумчиво и слегка встревоженно сказал я. – Я об этом слышу впервые.
– Я не хотела тебя зазря расстраивать, дорогой, – сказала Святая, продолжая возиться с готовкой. – Вчера этот человек лишь немного поговорил со мной, а потом отстал. Я решила, что больше это не повторится, поэтому ничего тебе не сказала. Но он пришёл и сегодня. Если вчера он просто появился и ушёл, то сегодня он перешёл все границы – он караулил меня у ателье весь день, а вечером с компанией своих подручных хулиганов преследовал до дома. Мэдэмэ Хагата оказалась так добра, что вызвалась проводить меня, и только благодаря ей я избежала встречи с этим негодяем.
– Спасибо вам, мэдэмэ, – я поклонился хозяйке ателье.
– Не за что. Я не дам в обиду моих девушек, – просто ответила Хагата и откусила от плюшки, а потом хлебнула чаю. – Но вам стоит знать, что это за человек. Это Истас Равезон. Он сын одного из членов городского парламента, Одрика Равезона. Поэтому нет смысла просить помощи у городской стражи – ему ничего не сделают. Он известен как большой повеса и приставала. Уже несколько лет он домогается любой женщины, которая ему приглянется, несмотря на то, замужняя она или нет, и никто не может его урезонить. На откровенные преступления он ещё вроде бы не шёл – не врывался в дома, не устраивал драки с мужчинами тех женщин… Поэтому лучший способ защитить вашу жену от его преследований – это быть рядом с ней. Вам нужно начать встречать вашу жену после работы и сопровождать до дома, не отпускать её никуда одну. Приводите её с утра в ателье и встречайте вечером после работы – вот мой вам совет.
То, что вывалила на меня эта женщина, серьёзно испортило мне настроение. Если этот человек – неприкасаемый для властей и стражи – тогда он представляет проблему.
– Я вас понял, – сказал я.
– Извини, что так вышло, – жалобно протянула Святая от очага.
– Ты здесь ни при чём, дорогая, – сказал я.
Святая же не виновата в том, что у этого Истаса Равезона имеются какие-то причудливые стандарты красоты в голове, из-за чего он, увидев Святую, воспылал к ней страстью. У парня странные вкусы: почему его интересует эта простушка, эта… откровенная деревенщина?!
Хозяйка ателье ещё некоторое время провела с нами, а потом попрощалась и ушла. Святая закончила готовку ужина, и мы поели.
Вскоре пришло время ложиться спать. Я лёг со Святой, и она взяла меня за руку и заговорила:
– Ещё раз, извини, что так получилось, Андаль.
– О чём ты?! Ты не виновата в том, что какой-то приставала положил на тебя глаз и решил проходу не давать.
– И всё же… Я приношу одни лишь проблемы. Возможно, я могла что-то сделать, чтобы раз и навсегда отвадить его, но мне не пришло ничего в голову… Теперь ты вынужден из-за меня терпеть затруднения на работе. Тебя отпустят пораньше?
