– Жак, я летаю на гравиджете, который принадлежит транспортной копании и о таком великолепном аппарате я могу только мечтать, и не я, а они будут недовольны. Но сейчас им ничего не известно. Ваши заманчивые посулы слишком пространны. Вы понимаете меня, надеюсь? – проникновенно сказал пилот.
Жак нахмурился. Всё организовывалось в спешке, несговорчивый пилот не входил в планы.
– Мне нужно сделать звонок. Сколько у нас времени?
– Не более десяти минут.
Жак, отошёл в темноту и щёлкнув языком вызвал Мамонтова.
– Сергей Петрович, у нас возникла проблема с пилотом и у него хороший аппетит. Если он сообщит компании о лишних пассажирах, полет отменят. У нас несколько минут, чтобы принять решение.
– Это ожидаемо. Я бы волновался, если б он не намекнул, что его надо подмаслить и моего сына встретили бы на обратном пути. Просто дай ему, сколько он просит. Подари ему гравиджет и после полёта пачку анонимных фунтов лет за пять его работы. Мне так будет спокойнее. Он старый вояка, судя по досье. Нам сейчас нужен довольный и преданный пилот. Сообщи, когда стартуют.
– Будет сделано, Сергей Петрович. До связи.
Жак облегченно вздохнул. Хозяин всё предусмотрел.
Пилот расплылся в довольной улыбке, услышав предложенную плату.
– Ну что ж, пойдёмте, упакуем вашего драгоценного подопечного в колыбель.
Кирилл ждал, не решаясь залезть в кабину. Бионик стоял поблизости отрешенно глядя в темноту за аппаратом.
– Так, приятель, сначала ты, – сказал по-хозяйски дружелюбно Стив, – за пассажирской капсулой ниша. Полезай в неё. Хотя, я думаю, вашему брату объяснять не надо. Чувствуй себя как дома.
Боевик Чоу кивнул, кузнечиком подскочил внутрь, по-паучьи перебрался через капсулу сверху, вместо того чтобы протискиваться в узкий проём между ней и створкой люка, и вниз головой нырнул в нишу. Ноги скрылись следом, словно он плавно погрузился в воду. В проёме было видно, как он свернулся на полу. Темный чешуйчатый панцирь бронежилета придавал ему схожести не то со змеей, не то с мокрицей. Всё он проделал в считанные секунды, без спешки. Выглядело это странно и неестественно. Пилот, привыкший за время службы к боевым бионик, только хмыкнул и мотнул головой.
– Гражданские так себя не ведут, верно? – ухмыльнулся он, – их учат не выделяться, а эти мало задумываются о приличиях. Глазом не успеешь моргнуть – руки ноги открутят. Я возил десанты в азиатских секторах, во всех тех заварушках с картелями. Видели бы вы, что они вытворяют в бою.
Жак, и не думал расспрашивать о таких подробностях, а Кириллу и вовсе было не до того.
– Теперь вы, сэр, – Стив пригласил Кира.
Тот поежился, вздохнув, поднялся в кабину и забрался в капсулу. Кресло с готовностью приняло его в объятья. Он попробовал панически шевельнуться, но не смог – поверхность держала, мягко обхватив всё тело сразу по контуру.
– Не волнуйтесь, сэр. Такие штуки используют для пилотов лунных шаттлов, чтобы облегчить перегрузки. Всё для вашего удобства, – улыбнулся Стив.
– Ну что ж, удачного полета. До встречи, мсье, – Жак помахал рукой.
– Вам пора, приятель, все аппараты поднимутся одновременно, лучше держаться подальше в этот момент, – выпалил скороговоркой пилот, глядя на соседние экипажи.
Жак, оглянулся и увидел растворяющиеся в темноте спины других провожающих. Ещё раз махнув, он побежал следом. Добежав до густой травы, встал отдышаться и посмотреть.
Примерно в километре за площадкой светляки почтовых летунов один за другим взмывали вверх, они расчерчивали небо длинными вертикальными полосками света и, набрав высоту, ложились на курс. На их фоне, быстрее чем моргает глаз, появились, как тени гигантских шершней, около десятка гравиджетов. Они зависли метрах в тридцати над площадкой в ожидании следующего залпа летунов и, дождавшись, синхронно прыгнули в ночное небо.
Жак, направился к машине. В ночной тишине был слышен скрип влажной густой травы, попираемой ходовыми сферами лимузинов. Включив слабую подсветку, они разворачивались на месте и воровато уползали в темноту. Угрюмые жирные жуки. Через пару минут Жак остался совсем один в темноте. Он подошёл к авто и прислонился к крылу. Особняк в отдалении плавно тушил огни. Вблизи него по-прежнему не было ни одной живой души. Ещё немного и свет совсем погас. Стало темно и тихо. Он вспомнил детство в маленьком городке на севере Франции. Временами мальчишками они уходили ночью за пределы жилых кварталов и пропадали до зари. Шататься по окрестностям его научил дед украдкой от родителей. А потом Жак подбил на это своих приятелей. Он выбирал тёплые лунные ночи. Все дружки по обыкновению закрывались в своих комнатах, оттуда доносилось жужжание игровых симуляционных капсул. Родители стучали в двери со словами «пора спать», слышали в ответ стандартное «ещё полчасика» и возвращались к своим вечерним шоу, новостям – дремать в объятиях массажных кресел перед стерео театрами. А шайка мелкого Жака уходила в рейд. Странно, но за всё время их ни разу не поймали родители. Хотя сами они пару раз влипали в истории. То наткнулись на бродяг, говоривших на незнакомом языке, то повстречали кочующих компрачикос[6 - Компрачи?кос или компрапеке?ньос – термин, которым Виктор Гюго в романе «Человек, который смеётся» окрестил преступное сообщество торговцев детьми. Компрачикос в Европе XVII—XVIII веков покупали детей, умышленно уродовали их внешность, а затем перепродавали как шутов (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D1%83%D1%82), акробатов (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BA%D1%80%D0%BE%D0%B1%D0%B0%D1%82), придворных карликов (https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%9F%D1%80%D0%B8%D0%B4%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%B8%D0%BA&action=edit&redlink=1). Иногда упоминается, что бандам компрачикос покровительствовали некоторые европейские монархи. Петр I считался любителем подобных феноменов, что подтверждает собранная в Кунсткамере коллекция. Постыдный факт европейской истории время от времени подвергается сомнению.] – в то время они снова вернулись в Европу. Оба раза их спасал патруль, от которого тоже приходилось уносить ноги.
Жак вспоминал те времена с ностальгией. Как вспоминает любой, чьё детство было счастливым и полным открытий. И только две мысли страшили его. Что могло быть с ними, с наивными мальчишками, в лапах похитителей детей, если б не гражданский патруль, и каким было бы его детство, если бы старый добродушный авантюрист – его дед, не научил рыскать ночами в окрестностях. До того, как он открыл ночной мир для себя и компании, в его сознании друзья были наброском карандаша, размытым ассорти из лиц, виденных на днях рождения друг друга, ещё каких-то праздниках и образами из симуляций, где каждый выбирал себе внешность, странную и страшную, голос, манеру общения, которые ничего общего с настоящими его друзьями не имели. Они проводили дни и вечера напролет в своих дешёвых капсулах симуляций, встречались в виде оцифрованных уродливых персонажей в бесконечных играх.
Их было пятеро. Если бы не дед, Жак никогда не знал бы, кто из его шайки быстрее бегает, кто легко и не задумываясь, в темноте находит лучший путь между амбаров и заброшенных ферм, кто как натуральная обезьяна молниеносно взбирается на деревья, кто может схватить дохлую крысу голыми руками, без тени брезгливости, и запустить в любого из них, весело гогоча, кто начитанный маменькин сынок и знает всё о созвездиях и планетах. Сколько часов они просиживали, глядя на звёзды, не счесть визгов и смешков от падений и ссадин, заработанных в подворотнях их маленького старого городка, которые потом неделями приходилось скрывать от заботливых мамаш. И каждый в его пятёрке сделал не меньше открытий, чем он сам. И никто из их сверстников не понимал, и при всём желании не смог бы понять, как так вышло, что эти пятеро держались друг за дружку всю юность и ещё в младших классах, пока школы не упразднили совсем они не спускали никому, даже старшеклассникам, ни единой попытки обидеть кого-то из шайки. И позднее, когда они выросли и иногда встречались, им всегда было, что вспомнить. Дальнейшая жизнь не дала никому из них и малой толики тех подростковых впечатлений.
Жак достал из салона бутылку коньяка и пачку Кирилловых сигарет. Ему захотелось оказаться в маленьком городке, войти в гостиную, услышать скрип половиц и посидеть в любимом дедовом кресле.
Он вызвал шефа и отчитался, – чадо на пути в Сектор. Потом уселся на теплый капот Роллса, отхлебнул из бутылки и затянулся сладковатым эйфом. Сегодня он уже никому не был нужен.
Гравиджет за секунды набрал десять километров. На Кирилла накатила дурнота и быстро отступила, когда аппарат лег на курс и пошёл горизонтально. Кресло обняло его, будто извиняясь за бестактность, по-военному стремительного старта. Бронированная капсула имела небольшие иллюминаторы по обеим сторонам, но в них было видно лишь внутренности джета в тусклом зеленом свете. Включился интерком. Пилот что-то напевал себе под нос, прервав куплет, сказал, что лететь менее часа и продолжил с того же места. Кирилл раздраженно отключил интерком, моргнул несколько раз и погрузился в дремоту, согреваясь после прогулки.
Глава 9
День закончился. Кирилл летел в Сектор, Монседам так и не нашла времени для беседы в своём плотном графике, Аслан затаился – за ним присматривали.
Сергею не повезло с партнерами по игре. Что поделать. Но пока всё шло хорошо.
Эмма сегодня не оставляла его ни на минуту, постоянно порхала где-то рядом. Демонстрировала привязанность, и всё же он не доверял ей. Слишком молода и честолюбива. И она, и Этьен – безупречны внешне, испорчены внутри. Они преданы не одному хозяину. Несомненно, Эмма работает на Ноэль. Оставалось неясным: как давно. Было заметно даже сходство в манере держаться. Вероятно, с Ноэль их связывает не только служба, учитывая плотоядность Монседам.
Сейчас они вышли в римский сад на берегу. Сергей потягивал коньяк, Эмма – розовое вино. Он взглянул на утончённые черты помощницы. Определённо она была не на своём месте в роли его секретаря.
Эмма уловила его задумчивость.
– О чём ты думаешь?
– Просто трудный день. Смотрю на тебя и хочу отвлечься.
– Отношения с Асланом испорчены окончательно?
– Это произошло не сегодня. Думаю, ты достаточно наблюдательна, чтобы это уловить.
Эмма и Этьен. Они оба ласково и предупредительно вились у ног, как два хорька с красивой блестящей шерстью, хищные, юркие, ждущие кормёжки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69961333&lfrom=174836202) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Объединенные активы промышленного сектора (фр.)
2
Название района красных фонарей в Мумбаи
3
Управление разведки и противодействия подпольным финансовым схемам (фр. (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%86%D1%83%D0%B7%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA) Traitement du Renseignement et Action contre les Circuits FINanciers clandestins, TRACFIN) – агентство отвечающее за борьбу с отмыванием денег (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D1%82%D0%BC%D1%8B%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B5%D0%B3).
4
Agence nationale pour la gestion des dеchets radioactifs (https://fr.wikipedia.org/wiki/Agence_nationale_pour_la_gestion_des_d%C3%A9chets_radioactifs) Национальное агентство по обращению с радиоактивными отходами (фр.)
5
На колени (англ.)
6
Компрачи?кос или компрапеке?ньос – термин, которым Виктор Гюго в романе «Человек, который смеётся» окрестил преступное сообщество торговцев детьми. Компрачикос в Европе XVII—XVIII веков покупали детей, умышленно уродовали их внешность, а затем перепродавали как шутов (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D1%83%D1%82), акробатов (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BA%D1%80%D0%BE%D0%B1%D0%B0%D1%82), придворных карликов (https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%9F%D1%80%D0%B8%D0%B4%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%B8%D0%BA&action=edit&redlink=1). Иногда упоминается, что бандам компрачикос покровительствовали некоторые европейские монархи. Петр I считался любителем подобных феноменов, что подтверждает собранная в Кунсткамере коллекция. Постыдный факт европейской истории время от времени подвергается сомнению.
