Небесные Львы. Часть I
Лев Захарович Лобанов
Анастасия Кивалова
У шестиклассника Лёвки кличка Кошак, двойка по английскому и новая компьютерная игра. И срочно нужно сделать доклад на тему "Мой прадед на войне". Лёвка получает портфель с дневниками прадеда Льва Макаровича, летчика-штурмовика. Неожиданно мальчик понимает, что описанное в дневнике происходит в сценарии его любимой игры и помогает Лёвке выиграть и наладить отношения с одноклассниками.
Лев Захарович Лобанов, Анастасия Кивалова
Небесные Львы. Часть I
Не бойся и не считай врагов, а взлетай выше их!
Предисловие
Мой дед Лобанов Лев Захарович во время Великой Отечественной войны был штурманом истребителя и бомбардировщика. А после войны
жил на Дальнем Востоке, летал за штурвалом гражданских воздушных кораблей – Си-47, Ли-2, работал на гидролодке «Каталина», освоил отечественные Ил-12 и Ил-14 в Хабаровском авиаотряде
По военным воспоминаниям Лев Захарович написал книгу «Всем смертям назло». Моя повесть «Небесные львы» написана на основе книги моего героического деда, Лев Захарович стал моим соавтором. Я попыталась дать вторую жизнь его записям, переработала истории и включила их канву нашего времени.
Глава 1. Первый бой
Учитель английского языка и классный руководитель шестого "Б", Анна Владимировна, прицельно смотрела в журнал, выбирая жертву.
«Самый ненавистный предмет! Только не меня, только не сегодня!»,– двенадцатилетний Левка втянул голову в плечи, чтобы стать незаметным. Он не сделал домашку. Весь вечер проиграл в «Танчики».
– Ко-ша-ак! Поцедила девчонка с белым хвостиком из соседнего ряда.
«Достала эта Варька!»
– Я не кошак, а Лев!
– Саломатников! Silence in the classroom! – Анна Владимировна постучала торцом ручки по столу.
– Че за лев этот кошак? – прошипела Варя и повела бровью пшеничного цвета.
– Макака-альбинос!– излишне громко ответил Левка.
– Что там у вас происходит? Саломатников, иди доске.
Левка громко вздохнул и отправился к доске изменять английские глаголы по формам и временам.
– Badly, Саломатников. Два. Все в облаках витаешь? Вернись на землю!
Левка поплелся к своей парте, Анна Владимировна посмотрела на часы. До конца урока осталось несколько минут.
– Так, класс. Скоро День Защитника Отечества, нужно написать доклад "Мой прадед на войне" или "Прабабушка на войне". Прадедов у нас по восемь у каждого. Кто-нибудь из восьми обязательно воевал. Так что, если не сделаете, никакие оправдания приниматься не будут.
Школьный звонок закончил речь Анны Владимировны и последний урок, ученики стали шумно собираться домой.
Через пятнадцать минут зашел в свою комнату. Сразу у двери стоял спортивный уголок, на перекладинах которого висели футболки и штаны («так ведь удобно!»). В углу приютилась кровать с вечно перевернутой пастелью, у окна был длинный стол, над которым царствовал игровой комп.
В семь часов вечера за монитором сидели Левка и сосед Серега, который по старой дружбе делился с Саломатниковым новостями.
– Лев, а ты знаешь, что такое фиджитал?
– Не-а.
– Фиджитал – это двоеборье, сочетание физического и цифрового спорта. Сегодня турнир объявили и новая игра вышла. Воздушные бои на драконах, грифонах там… Графика классная. Потом турнир на коптерах будет. В мае, кажется, и приз пятьсот тысяч!
– И как игра называется?
– "Небесное братство". Я зарегился. Первые недели турнира играешь в команде, а потом уже каждый был сам за себя. Знаешь, какая у меня аватарка? Птеродактиль! Он из глаз лазером стреляет!– Серега раскинул руки, пытаясь показать мощь и ужас внешности своего аватара.
Левка набрал в поисковике "Небесное братство" и кликнул по ссылке. В дверь постучала мама Полина и, не дожидаясь ответа, открыла дверь:
– Левушка, тебе уроки делать пора. А Сергей пусть домой идет.
Левка скорчил рожу, но оба мальчика знали, что с Левкиной мамой спорить бесполезно, и направились к выходу.
– Мам, помоги мне с докладом "Мой прадед на войне". В понедельник сдавать.
– А что у нас сегодня? Пятница? Ты лучше отца попроси. Его дед летчиком-асом был.
– Летчик! Круто! Мои в пехоте служили и в тылу,– переступая порог, вставил Серега,– Пока.
– Пока.
Левка закрыл за другом дверь и пошел с просьбой к отцу.
Через полчаса, когда новая игра завершала инсталляцию, папа Антон занес в комнату сына потрепанный кожаный портфель.
– Вот, в чемодане мемуары твоего прадеда Льва Макаровича. Читай и напишешь свой доклад,– мужчина открыл портфель, из которого вырвалось пыльное облако. Папа Антон громко чихнул.
Левка нажал на экране кнопку «Далее», не поворачивая головы на отца переспросил:
– «Мем», «Ура», что?
– Мемуары! Дневники, воспоминания. На английском "memory" – память. Кстати, что у тебя по английскому?
– Тройка,– соврал Левка,– Это вы меня в честь прадеда назвали? Папа, а ты их сам-то это читал?
– Я не читал, маленький был. Дед мне вместо сказок на ночь рассказывал,– соврал в ответ отец и вышел из комнаты.
Левка вздохнул, открыл портфель, выловил из его недр толстую тетрадь и прочел первый лист, пожелтевший от времени:
«Знакомство наше состоялось в кабинете командира учебной эскадрильи капитана Ковалева. Рослый, с могучей грудью и несколько смешливым выражением лица, он мне сразу понравился, и я почему-то решил, что служить под его началом будет легко и просто
– Летал на самолетах У-2, Р-5, Сталь-3 и К-5… В двадцать три года то! И когда успел? Имеет налет четыре тысячи часов, из них,– командир эскадрильи, читал мое личное дело, а сам думал, что, это машинистка ошиблась, и пристукнула лишний нолик, ведь у всей эскадрильи Батайской авиашколы не наберется такого налета.
На тройку секунд Ковалев задумывается и продолжает:
– Ночных семьсот пять часов? Увлекается спортом, имеет первый разряд по боксу и планеризму, выполнил тридцать прыжков с парашютом.
Ковалев улыбается и кладет папку на стол. Садится за стол и
выставляет руку для армреслинга.
– Слушай, лейтенант, может, поборемся? Покажи, на что способен.
Я сел напротив и молча занял исходную позицию. Ладонь у Ковалева оказалась твердая, крепкая. Ну что ж, борьба есть борьба, и я, напрягшись, стал медленно пережимать его руку… Комэск, нахмурившись, предложил поменяться руками. Но я вновь припечатал к столу его левую.
Ковалев отбросил волосы со вспотевшего лба.
– Молодец, Саломатников! Рад, что будешь служить в моей эскадрилье. Завтра занятие на кинотренажерах и потом на машину.
В ту субботу до обеда я летал с курсантами, а после «тихого часа» вместе со своим «стахановским» звеном, непременно побеждавшим во всех спортивных соревнованиях, «выжимал пот» на турнике и брусьях. Вечером в клубе показывали цветную американскую киноленту «Кукарача» и мультфильм «Три поросенка и злой волк». Досыта насмеявшись, в одиннадцатом часу разошлись отдыхать.
А ранним воскресным утром 22 июня, поднятые по тревоге, мы узнали на общем построении о начале войны с фашистской Германией.
Первые же полеты выявили недочеты. Все полетные карты – без единой пометки. Маршруты, курсовые углы, расстояния и прочие обозначения, обязательные до войны на любой маршрутной карте, теперь наносить запрещено, все это следует держать в памяти. Развернули полковую радиостанцию для связи со штабом соединения. Место расположения дивизии никто не знает, свои координаты по радио оттуда не сообщают. Полк получал самые разноречивые сведения о расположении наших и вражеских частей. Четкой линии фронта, похоже, нет. А самое досадное – не было радиосвязи».
В этот момент внимание Левки привлек монитор. Игра завершила инсталляцию. Мальчик надел 3D-очки, уселся удобно в кресло:
– Так, аватарка… Лев с крыльями. Пойдет!
Левка щелкнул по картинке с черногривым львом с золотыми крыльями и стальными когтями, которые можно было метать как кинжалы. Внезапно стало темно, только свет монитора отражался в очках виртуальной реальности.
– Черт, свет отключили. Только все настроил!– Левка принялся закрывать программы, чтобы выключить компьютер.
– Часа два света не будет,– сказал папа Антон.
Они вместе поужинали в полумраке свечи на кухне, а после мальчик вернулся в свою комнату.
– И что делать? Спать рано. Придется все-таки читать эту… как ее… мемориалу. Ага. Реал мимо.
Паренек вздохнул, включил карманный фонарик и взял следующий лист:
«Юнкерсы», штук тридцать, двигались слитной массой, а вокруг, не соблюдая строя, роем кружились «Мессершмитты-109Е», истребители. Каждая их пара не была жестко связана. Ведомый пилотировал возле ведущего совершенно свободно, переходя с борта на борт, отставая или оказываясь впереди. Такое поведение немцев было для нас непонятным, ведь наш Боевой устав предписывал драться только в плотном строю.
Мы подходили со стороны солнца, врага увидели первыми и вовремя успели перестроиться в боевые порядки. Но тут и немцы заметили нас, заметались вокруг бомбовозов. Вот и встретились. Через минуту – бой. Озадачивало «нестандартное» поведение «мессеров», настораживало их большое количество: за первой группой из-за горизонта выплывала еще одна, такая же многочисленная.
Тревожила неопределенность: с кем начинать драку? «Мессеры» растекались, словно песок сквозь пальцы.
Вот только что впереди сошлись четверо, я изготовился было броситься к ним, но они брызнули в стороны, расходясь, и снова стало непонятно, кого же атаковать. Что это – хитрость или их обычная манера начинать бой таким непривычным для нас образом? А может, это их первая встреча с русскими и они просто знакомятся с нами, изучают выдержку и крепость нервов…
Одновременно с этими размышлениями нарастал азарт, мысли о возможной гибели не приходили в голову. Мы жили еще школьными представлениями о бое. Не доходило главное: теперь по нам будут бить не из кинопулеметов – из настоящего боевого оружия, теперь побежденного будет ждать не нагоняй на разборе полетов, а самая настоящая смерть.
