– Нет, я не смогу! – запротестовала Люция.
– Сможете! – схватив ее за плечи, Ольвия закрыла глаза и зашептала: – «Пусть ангел-хранитель твой не дремлет и прилетит на помощь в час роковой!».
Люция взяла неохотно кол и спрятала его в свою сумку, туда же засунула и веточку полыни. Потом она подняла на Ольвию растерянные глаза и спросила:
– Но что же я ей сделала?
– Ничего не сделали. Вы – молоды и энергичны, она завидует вашей красоте. Сведя вас в могилу, она бы получила часть вашей привлекательности.
– Так кто же она? Моя соседка?
– Она закрылась от меня своими колдовскими чарами, так что это выяснится сегодня ночью, – пояснила Ольвия и строго добавила: А сейчас идите домой, и ищите карту. Не забудьте спрятать кол под подушку!
Люция напряглась, но потом вдруг собралась с духом и выпрямилась. На ее тревожном лице появился гневный румянец – она не позволит какой-то мерзкой ведьме погубить ее жизнь, она обязана положить конец ее безнаказанной деятельности.
Ольвия вывела ее на нужную тропу, ведущую прямо в город и, перекрестив, простилась с ней. Люция стремительно спешила домой, путаясь ногами в плюще, который ковром лежал на тропинке, и с колотящимся сердцем пыталась предугадать, кто из предстоящей смертельной схватки выйдет победителем – она или коварная подлая колдунья, продавшая душу дьяволу?
* * *
В подъезде Люция столкнулась со своей широкоплечей соседкой и шарахнулась от нее, будто от черта.
– Что это с тобой? – изумилась Джуна, с подозрением прищурив свои большие зеленые глаза. Ее фигура напоминала глыбу, особенно на фоне крохотной Люции, а короткие рыжие кудри у круглого лица придавали ей вид хитрой и любознательной плутовки.
Люция со страхом заглянула в ее проницательные очи, которые ей вдруг показались сосредоточением вселенского зла и прерывисто ответила: – Да вот… иду с вечеринки… У моей подруги был день рождения, – на ходу сочинила она. Ведьма не должна заранее почуять подвох, иначе план Ольвии может провалиться. Да, это она – ее соседка, больше некому, ведь именно она была у нее в гостях! И это ее вечно странное поведение – она постоянно бормотала что-то невнятное себе под нос, она на закате оживала, а на рассвете регулярно кляла палящее солнце – темные силы не любят дня, всем давно известно. Все становилось на свои места, все прояснялось.
Джуна, ухмыльнувшись, произнесла с удовлетворением:
– Что же, это святое дело – выпить за здоровье подруги в день ее рождения!
Люция тоже улыбнулась в ответ, хотя ее вымученная улыбка больше напоминала оскал, и прошмыгнула к своей двери. Отперев ее, она влетела в квартиру и посмотрела на настенные часы. Восемь вечера – задержалась она у молодой ведуньи, а ведь ей еще предстоит найти карту. Дрожащими от волнения руками она вытащила из сумки ветку полыни и начала свой обход с коридора. Припомнив, что соседка тогда была и в зале, она решила обойти все комнаты и углы. В коридоре она провела веткой по шкафу и тумбочке, по обувной полке – но ветка не подавала признаков воскрешения. Она заглянула под коврик, потом зашла на кухню. Но и там не произошло чуда. Люция поспешила в зал и начала обход со стороны окна. Ей показалось, что гардина вдруг запрыгала; она уже с тревогой посмотрела на ветку полыни – но та была по-прежнему безмолвна. Люция взглянула на форточку – она была плотно закрыта. Тогда что же это с гардиной? С книжных полок вдруг стали падать на пол книги и журналы – они распахивались и шумно перелистывались – будто кто-то невидимый решил почитать их. Со стола слетела газета и начала приплясывать в воздухе, будто большая бабочка. Люция от ужаса уже готова была выскочить из своей квартиры, как вдруг ясно увидела, что ветка полыни из бледной преобразилась в серебристо-зеленую. Ее стебли наливались живительным соком, ее маленькие листики оживали и распрямлялись, с нежностью касаясь ее кожи. Горький аромат стал еще более выраженным. Люция оторопела. Она стояла у дивана и тут же сообразила – карта здесь. Сорвав с неистовством покрывало, она приподняла одну из подушек и увидела на чехле карту. С нее на девушку смотрел сам дьявол. Зловещая красная рожа кипела гневом, а у его престола стояли мужчина и женщина, скованные цепями. Подобную адову цепь сплела для нее и ведьма, хотя Люция до сегодняшнего дня и не подозревала об этом. Девушка схватила карту и поспешила с ней на кухню. Взяв из серванта большую желтую чашу, она положила на дно ветку полыни, которая вновь стала сухой, а сверху кинула карту дьявола. Чиркнув спичкой, она зажгла уголок карты и принялась с удовольствием наблюдать за ее гибелью, читая «отче наш». Когда огонь опалил дьявола, Люции почудилось, что в комнате кто-то вскрикнул. Так кричали когда-то те, кого жгли на кострах за черное колдовство – угадала Люция. Когда в чаше все сгорело дотла, она вернулась в коридор, вытащила осиновый кол из сумки и пошла в спальню. Легла на кровать прямо в одежде и, положив кол под подушку, стала глазеть в потолок. «Интересно, можно ли зажечь свет?» – размышляла она, но свет так и не зажгла. Дрожа как осиновый лист, она с ужасом предвкушала появление своей соседки в виде необъятной и темной полупрозрачной массы. После такого зрелища можно умереть без боя. Но она должна совладать с собой, она обязана остановить зло. Ольвия напоследок сказала ей, что если Люция все сделает, как она ей велела, то чары спадут не только с нее – на духовный путь вернуться еще несколько человек – все они тоже жертвы мерзкой колдуньи. В комнате мерно тикали часы, стоящие на тумбе. По стенам бродил призрачный лунный свет, где-то в углу тихо жужжала муха. Люция приподняла голову и посмотрела на часы – уже десять. Сколько же еще ждать? «Наверное, ведьма придет к ней в полночь» – подумала девушка. И тут вдруг у нее стали слипаться веки – будто кто сон-травою опоил! Тяжесть навалилась на грудь, разум затуманился, отключалось сознание, будто в Люцию кто-то влил через вену наркоз. Девушка испугалась, но не могла бороться с неожиданно подступившим глубоким сном – веки ее плотно закрылись, и она унеслась в мир далеких грез. Она увидела перед собой прямую дорогу – ровную, чистую, окруженную с обеих сторон цветами. Она пошла вперед, любуясь пейзажем – с одной стороны дороги синела серпантином прозрачная река, с другой стороны просматривались чудесные березовые рощи. Но что там впереди за предмет на дороге? Люция смутно видит его, спешит поближе и вдруг понимает – перед ней стоит громадный сундук с цепями. Девушка с любопытством осматривает его, даже пытается раскрыть – и он вдруг немыслимым образом поддается! Цепи будто по волшебству спадают с сундука, крышка распахивается и на дне сундука, оббитого красным бархатом, Люция замечает карту. Да, это она – карта дьявола. «Но я же сожгла ее!» – изумляется Люция и вдруг видит, как цепи, лежащие у сундука, взлетают в воздух и окольцовывают ее худенькое тело вместе с руками так, что и пошевелиться нет сил. «О боже!.. Только не такая смерть!» – кричит с испугом Люция, чувствуя, что задыхается. Она начинает читать «отче наш» – единственную молитву, которую знает и происходит чудо – цепи падают на дорогу. Страшный сон тут же прерывается – Люция распахивает глаза и видит в ночи перед собой жуткую рожу – старая женщина с длинными седыми волосами протягивает к ее шее морщинистые руки и начинает душить ее. Как страшно ее лицо! Глаза – бесцветны и угрюмы, нос похож на клюв ястреба, из беззубого рта торчат два клыка. Низкий лоб прорезает безобразная глубокая морщина, а на впалой щеке виднеется огромная бородавка. Ужасен лик ведьмы – ничего человеческого, лишь дьявольские черты – она давно братается с сатаной и это не могло не отразиться на облике ее духа. Длинная и тонкая, как жердь, тень дышит злобой и ненавистью, из кривого рта слышатся проклятия.
– Провались в ад, Люция!.. Куда дела карту, гадюка? – спрашивает угрюмо тень и начинает душить еще сильнее.
Люция, посинев от удушья, пытается вырваться, крикнуть «на помощь!», но костлявые руки проклятой ведьмы, как металлические силки для пойманной дичи. С ужасом узнает Люция в знакомых чертах близкого человека. Какая же она была наивная! Она сознает, что умирает – на ее горле уже горит пламенем красная борозда, но вдруг за спиной колдуньи видит светлый лик с огромными крыльями. Догадывается – сам ангел-хранитель пришел на помощь – все благодаря молитве Ольвии. У Люции вдруг появляются чудотворные силы, она отталкивает от себя старую каргу, быстро достает из-под подушки осиновый кол и, не теряя времени, вонзает его в сердце колдуньи. Тут же из ее впалой груди вырывается дикий вопль, рот безобразно растягивается на пол лица; в ужасе она пытается вытащить кол, но слишком поздно – черный силуэт ее накаляется, как металл в огненной кузне. Люция приподнимается на подушке и видит, как под ногами ведьмы разверзается пол – и вот уже ее силуэт висит над кроваво-красной кипучей ямой – сам ад вышел ей навстречу. Из ямы выныривает здоровый черт и, вцепившись в длинные седые патлы, затаскивает ведьму в эту огнедышащую пропасть. Тут же яма на глазах затягивается и все исчезает. Люция вскакивает с кровати, зажигает свет и с ужасом рассматривает свою комнату. Но пол, как пол – никаких следов ада, и ведьмы нет, как и ангела, что дал ей силы для последнего рывка. Девушка скидывает подушку на пол – кола на простыне нет. Она падает на колени и заглядывает под кровать – но там тоже пусто. Все, что могло бы напомнить о самых страшных минутах ее жизни – исчезло. Она вдруг почувствовала небывалую легкость и умиротворение. Люция поняла, – она сняла свое проклятие, спасла себя с помощью Ольвии, которую еще утром посчитала шарлатанкой. Девушка начала танцевать по комнате, – а может, это ее душа, освобожденная от оков ада, приплясывает вместе с ней? Такая невесомость в теле, такая воздушность – кажется ей, что она вот-вот оторвется от пола и воспарит под потолок!
Но тут на лицо легла тень – ведьма-то совсем не ее соседка! Люции стало стыдно за то, что подозревала совсем не того человека. Сколько же раз люди ошибаются так! Думают на одного, а в итоге спрос нужно было делать с другого. Люция села на край кровати и закрыла лицо руками. Тот, кто пришел ее убивать, тот, кто проклял ее, был ее близким родственником. Женщина с длинными седыми волосами, старая и беззубая, была ни кто иная, как ее тетя! Как она могла? Как она посмела? Это не укладывалось в голове. По лицу Люции потекли слезы. Они и облегчали ее душу и вызывали в ней тоску. Да, тетя тоже приходила к ней в гости два месяца назад, но она совсем забыла про это. Она и помыслить не могла, что близкий человек плетет вокруг нее сети, что он с помощью дьявола натягивает на ее шею адову петлю.
Люция поднялась с постели и подошла к окну. Всматриваясь в лунное небо, она поклялась луне быть преданной подругой той девушке, которая избавила ее от ада. После этого она легла на кровать и крепко уснула; впервые за последние месяцы сон ее был безмятежен и светел.
* * *
На следующее утро Люция узнала от матери о том, что тетя умерла ночью из-за инфаркта. Девушка поняла – такова расплата ее тети за дружбу с дьяволом. В этот же день произошло чудо – соседка ее тети, которая длительное время пребывала в коме после аварии, вдруг пробудилась. Люция догадалась – она тоже была жертвой ведьмы. Самым удивительным было то, что ее тетя не была внешне такой уж безобразной и, тем более, не беззубой. Но ночью перед Люцией предстал истинный облик падшей тетиной души – черный, как смола, мерзкий и гадкий, – так будет со всеми, кто решит заключить сделку с нечистым.
С той ночи Люция многое переосмыслила и поняла. Всю жизнь она была неверующей, в то время как рядом, повсюду бушевали страсти – светлые силы вели борьбу с нечистью, а ангелы – не выдумки из библии, а самые реальные персонажи и стоит лишь правильно обратиться к ним, – они придут на помощь, потому как призваны служить людям.
Глава II. Лесной поединок
Нежный розовый рассвет раскинулся над лесом. Солнце едва вылезло из-за горизонта и путалось в высокой траве, покрытой росой. Легкий ненавязчивый туман стелился у ног Ольвии, когда она зачерпывала ведром кристальную воду из озера. На ближайшей сосне куковала кукушка, чуть дальше в дубовой кроне слышалась возня белок. Ольвия выпрямилась и осмотрелась вокруг – это было ее царство, ее богатство: тишина, покой, синяя гладь озера, укрытая кое-где цветущими кувшинками, могучие исполинские сосны, чьи верхушки перешептываются с облаками, полевые цветы, окутывающие дурманящим ароматом округу, – ничего больше Ольвии не надо, только видеть эту благодать каждый божий день. Несколько лет назад она добровольно отреклась от города, от его суеты и только тогда почувствовала себя свободной, будто птица, которую, наконец, выпустили из клетки. Жить по людским правилам и канонам она не могла, не хотела и не собиралась.
Вдыхая аромат фиалок, Ольвия вдруг уловила какой-то странный шум на другой стороне озера. Она прищурилась, но ничего не увидела, хотя шум не прекращался. Там была небольшая березовая роща и Ольвия, поставив ведро на крыльцо, решила узнать, в чем дело. Ее босые ноги спешно направились по тропе, усеянной клевером, а подозрительный взор неустанно наблюдал за рощей. Чужак затесался сюда – она сразу почувствовала это. Войдя в рощу, она заметила двух молодых мужчин. Один был очень высок, с черными волосами и хмурым взглядом, другой был среднего роста, светловолосый и немного сутулый. Они о чем-то сосредоточенно беседовали. Ольвия спряталась за березой и прислушалась.
– Я думаю, что лучше тебе построить усадьбу чуть дальше, у Самсоновой горы: там и к цивилизации ближе и вид красивее, – произнес блондин. На его бесхитростном лице играл румянец, в то время как его собеседник был необычайно бледным.
– Нет. Мне больше по душе эта глушь, – ответил серьезно брюнет. Нахмурив темные брови, он пристально вглядывался в озеро, будто там, на его дне узрел клад, потом добавил с интонацией: – Я уже все решил – хочу жить именно здесь. Это место мне даже снилось во сне!
«Идиот!» – разозлилась Ольвия. Ей и в кошмарном сне не могло привидеться, что однажды ей придется разделить это чудесное место с богатым выскочкой.
– Что же, как знаешь, – похлопав его по плечу, ответил блондин. – Завтра я распоряжусь насчет всего… У меня есть на примете хорошее архитектурное бюро…
– Замечательно, – небрежно произнес брюнет. Направившись к озеру, он кинул товарищу фразу: – Ты иди к машине, а я сейчас подойду.
Блондин понятливо кивнул, поправил кепку на голове и ушел вглубь тропы, вскоре затерявшись между деревьями. Ольвия высунулась из-за березы и со жгучей ненавистью уставилась на темноволосого незнакомца. Он не был красавцем – худое немного скуластое лицо, причудливый клинообразный шрам над левой бровью, и нос широковат, лишь глаза поражали своей зеленоватой глубиной и прозорливостью.
Если бы она могла испепелить его одним взглядом, то непременно воспользовалась бы этим даром. Она пошла вслед за брюнетом без всякой цели. В голове ее бродили темные мысли. «Утопить бы тебя в озере!» – мечтала она, сладко сощурив голубые глаза, но потом вздохнула. Нет уж, раз поклялась до гроба служить светлым силам, не сходи с тропы. Брюнет, очевидно, услышал шорохи позади себя и оглянулся. Ольвия вздрогнула, но отступать было поздно. Взяв себя в руки, она медленной, но уверенной поступью истинной хозяйки леса направилась к нему, гордо задрав голову. Незваный гость раскрыл рот от изумления. Нервно дернув галстук на белой рубашке, он с почтением произнес:
– Добрый день! – пристальный и изучающий взгляд его темно-зеленых глаз тут же остановился на ее длинном золотом платье, затем скользнул по льняным волосам.
– Такой ли уж добрый? – огрызнулась Ольвия. Нахмурив русые брови, она обошла вокруг незнакомца, разглядывая его, как нечто несуразное и инородное. Его идеально выглаженный темный костюм никак не вязался с обстановкой леса и с утренней зарей.
Брюнет с удивлением приподнял темную бровь и спросил:
– Что вы имеете в виду?
Ольвия не стала ходить вокруг да около и поинтересовалась враждебным тоном:
– Вы действительно тут собираетесь строить дом?
– Собираюсь, а вам что до этого? – сердито бросил он, буравя Ольвию недобрым взором. «Ведьма, не иначе!» – решил он и тут же посмеялся сам с себя. Глаза, как у хищницы, – злые, холодные, а выражение лица! Будто она собралась наброситься на него и придушить. А ведь в первое мгновение, как увидел ее, подумал, что ангел спустился к нему с небес, но он ошибся!
Ольвия покраснела, как рак и выпалила:
– Провернули незаконную сделку?.. Кто вы такой? Очередной глупый бюрократ, который обокрав казну, решил устроить себе райскую жизнь в заповедном лесу?.. Как вы смеете трогать этот лес? Эти деревья и рощи? – ее лицо исказила такая злоба, что изумленный брюнет даже слегка отпрянул от девушки. Но она еще не все высказала. Поставив руки в боки, она выкрикнула, да так, что спугнула ворон на дереве: – Убирайтесь отсюда, пока я вам шею не сломала!.. Чтобы я вас здесь больше не видела! – хмыкнув, она с удовлетворением замолчала. Но, к ее неудовольствию, ее гневная тирада не произвела на брюнета никакого впечатления.
Он, спокойно застегнув верхнюю пуговицу на пиджаке, с небывалым хладнокровием ответил ей:
– И не подумаю уходить. Я уже купил этот участок, он мой и никто мне не указ, тем более какая-то бродяжка! – он остановил взор на ее босых ногах и иронично ухмыльнулся.
«Так просто с ним не справиться!» – расстроилась девушка, но виду не подала. Она еще устроит ему ад на земле, чтобы у него навсегда отпала охота селиться в этом лесу.
Незнакомец вдруг улыбнулся и, протянув ей руку, примирительно произнес:
– Давайте не будем ссориться!.. Я буду вам добрым и ненавязчивым соседом, вот увидите!
Ольвия с удивлением уставилась на него. Он тут же пояснил:
– А что, вы полагали, будто я не навел справки про этот лес?.. Да, я знаю, что на другом берегу в старом брошенном домике лесника, если этот ветхий сарай так можно назвать, живет знаменитая на весь город провидица. Правда, я не думал, что вы так молоды…
– Никогда! – выкрикнула Ольвия, гневно сверкнув глазами. – Никогда я не пожму вам руку! Я не позволю вам здесь жить!.. Нет! Не будет вам тут мирной жизни! Я вам не дам! Вы еще пожалеете!.. Так что убирайтесь, пока не поздно! – на этого брюнета она вылила весь ушат своего гнева. Она всю жизнь ненавидела бюрократов, и вот теперь перед ней стоял один из этих повелителей земель – продажный и надменный, полагающий, что ему все дозволено и что все можно купить. Если потребуется, она применит все свои таланты, лишь бы убрать этот гнойник из ее безмятежного девственного леса.
Брюнет вскинул брови, присвистнул и произнес сурово:
– Сколько же силы и гнева в ваших словах, будто я – сам сатана!
Ольвия скривила губы и ответила:
– Может, так и есть?
– Не говорите глупостей. И вообще… вы – шарлатанка!.. Одурманиваете людей, как глупый скот!.. И еще… не нужно мне угрожать, за это можно и пострадать, – в его словах не было и намека на шутку. Отбросив иронию, теперь он говорил со всей серьезностью, и Ольвия поняла, что проиграла первый бой.
– Альберт! – услышала она и оглянулась. Это был блондин, – так и не дождавшись своего друга у машины, он вернулся к озеру.
Что же, теперь она знает имя этого наглого проходимца и могла бы навести на него такую порчу, что он до конца бы своих дней блевал и зевал, но она сочла это чересчур радикальной мерой.
Брюнет отвлекся от нее, помахал другу рукой, затем снова посмотрел в ту сторону, где стояла Ольвия, но девушки уже и след простыл. В глубине души он вдруг с раздражением почувствовал, что эта незваная утренняя гостья причинит ему еще много досадливых проблем и забот.
Глава III. Гниющий заживо
Ольвия стояла у синей кромки озера и глядела на тот берег, где за несколькими дубами виднелась березовая роща. Девушка взирала на тот берег с утратой и сожалением, – она уже видела там помпезные хоромы с колоннами, искусственные сады, бассейн, гараж для автомобилей и все это раскинуто не на одном акре земли. Бюрократам не ведомы понятия скромности и жалости, сколько же раз она раньше в этом убеждалась, когда жила в городе. Они любят все вычурное, царственное, золоченое, и чтобы всего побольше и пожирнее. Ольвия уже видела, как под безобразными бульдозерами гибнут сосны и молодые березы, как загрязняют ее озеро, как строительный мусор покрывает цветочные поляны и кусты. Когда она вчера обошла брюнета по кругу, в то время как он ни о чем не подозревал, она пыталась увидеть о нем информацию, – но все было тщетно. Прошлое и настоящее этого незнакомца было скрыто за пеленой тумана, и Ольвия очень удивилась – такое было впервые. Она жаждала знать, с кем имеет дело, она хотела обладать тем, чем хотели бы обладать все властители мира, – подробными фактами и слабостями из биографии врага, а этот Альберт и был ее ненавистным врагом. Могущественен тот, кто все знает про недруга, но этот экземпляр будто был защищен чьей-то неведомой силой – может, самим сатаной?
За ее спиной послышался треск веток и тихая мелодия, – это Люция спешила к ее избушке и напевала непритязательную песенку себе под нос. Прошло две недели с тех пор, как эта девица взяла измором Ольвию, навязав свою помощь и пообещав предоставлять информацию о странных событиях в городе, которые могли бы относиться к черному колдовству. Ольвия долго упрямилась, повторяя с упорством осла, что она привыкла работать одна, но журналистка была непоколебима и стала приходить к ней в гости почти каждый вечер, хотя путь был не близкий.
– Пошли в домик, выпьем чаю! – без приветствия воскликнула Люция и добавила, распахивая бесцеремонно дверь: – У меня для тебя новости! – ее немного раскосые карие глаза светились от счастья, как у фанатичного сыщика, сумевшего добыть ценную улику для важного дела. Прямые черные волосы были аккуратно собраны в маленький пучок на затылке, на носу торчали квадратные очки в модной красной оправе, а под мышкой папка, – Ольвия догадалась, что Люция прямо с работы потащилась к ней в лес. Должно быть, действительно что-то срочное. Она поспешила в дом вслед за своей неугомонной помощницей.
Сев за стол и расстегнув пуговицу коричневого жилета, под которым виднелась кремовая блуза, Люция раскрыла папку и вытащила оттуда газету. Распахнув ее на середине, она ткнула пальцем в верхний правый угол и прочитала:
– На этой неделе в центральной больнице был зафиксирован интересный случай неизвестной болезни, при которой все тело покрывается безобразными язвами и нарывами. Врачи разводят руками – прежде они не сталкивались с подобным. При этом анализы не выявляют никакой инфекции. Пациент – молодой мужчина тридцати лет…
Ольвия с подозрением уставилась в статью, а Люция, захлопнув газету, спросила с интонацией:
– Ну? Как тебе эти новости? Правда, грандиозно? Это явно наш случай…
Но Ольвия уже не слушала подругу. Она с изумлением вытаращила глаза на титульную страницу и, схватив газету, воскликнула:
– Это же он!
– Кто? – с испугом спросила Люция.
– Это тот самый гад, который хочет построить усадьбу возле озера! – Ольвия со злостью ткнула пальцем в фотографию брюнета, который днем ранее поставил под угрозу ее тихую и размеренную жизнь в лесу.
Люция взяла газету, глянула на снимок и вдруг рассмеялась от души.
– Что тут смешного? – сердито прикрикнула Ольвия.
Люция перестала смеяться и, вздохнув, пояснила:
– Тебе достался в соперники самый главный мерзавец нашего города…
– Что?
– Ольвия… ты действительно отошла от мирских дел, если до сих пор не в курсе, что этот человек не кто иной, как наш новый мэр…
Ольвия изумленно вскинула брови, а Люция продолжила беспечно болтать:
– Я недавно брада у него интервью. На меня он произвел впечатление высокомерного выскочки. На всех смотрит так, будто мы все ему должны, хотя это он должен нас убеждать в том, что он достоин быть мэром нашего города. От вопросов про личную жизнь он даже подскочил на стуле и тут же закрыл мне рот, бросив «не ваше дело».
– И что ты ему сказала?
– Ну… сказала, что это, вообще-то, наше дело, ведь мэр – личность публичная, открытая для всех, поэтому это стандартный вопрос для любого высокопоставленного чиновника…
– И как же с ним бороться? – спросила Ольвия. Приблизившись к печи, она стала с неприкрытой яростью закидывать в нее сухие поленья, чтобы затопить ее и приготовить травяной чай. К тому же вечерело и становилось прохладно – близкое соседство с озером давало о себе знать с помощью промозглой сырости и туманов.
Люция с минуту поразмышляла, грызя колпачок авторучки, потом предложила с энтузиазмом:
– Давай устроим пикет перед зданием мэрии; соберем побольше защитников природы, потому как наш благочестивый молодой мэр хочет построить усадьбу в заповедной зоне… Да, ведь этот лес, – заповедная зона… По крайней мере, у меня такая информация…
Ольвия на миг представила городскую суету, шумную толпу и скривилась, но потом согласно кивнула головой. Для спасения своего леса она на все пойдет и даже переступит через себя и потащиться в центр города. Хотя можно ли верить в удачу этого скромного мероприятия? Ей давно понятно – законы писаны для простых людей, бюрократы же искусно обходят их, когда им это выгодно.
Люция наблюдала за ней, потом вздохнула и произнесла:
– Ольвия!.. Ты ведь можешь и без этой волокиты усложнить ему жизнь!
Но молодая отшельница покачала головой и ответила:
– Нет. Моим даром нельзя злоупотреблять, да и вряд ли он бы существенно помог мне: все-таки этот субъект не мелкий чиновник. Он всевластен, – я увидела это в его надменных глазах. А еще… если наш пикет провалится, в чем я уверена, то этот Альберт может выжить меня отсюда, в отместку за мою деятельность.
– И ты собираешься так легко сдаться? – удивилась воинственно настроенная Люция. Она уже не раз ставила на место чиновников, хотя ей потом и доставалось от начальства: бюрократы любят мстить даже за мелочь. Не раз они науськивали на нее начальство, внушая, что необузданную журналистку нужно уволить, поставив какую-нибудь марионеточную, но и начальству необходимо отдать должное, – они не шли у бюрократов на поводу и лишь давали смутные расплывчатые обещания сделать провокационной репортерше строгий выговор. На деле же все ограничивалось тем, что Давид, ее главный редактор, после жалобы очередного ябедника-чиновника, только цедил сквозь зубы: «Попридержи коней, мисс справедливость!».
Ольвия растопила печь, поставила чайник и вернулась к столу.
– Нет, конечно же, я не собираюсь сдаваться без боя! – сердито выпалила она, глядя с ненавистью в холеное и выхолощенное лицо, красовавшееся на титульной странице. Самые главные проходимцы всегда на первых полосах и, в основном, с хвалебными песнопениями в их адрес.
– Это не моя газета, я в другой редакции работаю, – Люция брезгливо схватила газету и швырнула ее на полку, где лежали дрова. Она словно прочитала мысли Ольвии. С тех пор как провидица спасла ее, к ней часто стали приходить вещие сны и обострилась интуиция.
Ольвия подошла к полке, взяла газету, потом отодвинула чайник от огня и бросила газету в оранжевое пламя. Бумага быстро воспламенилась, а лицо мэра начало обугливаться, будто чело демона. Ольвия с удовлетворением хмыкнула, – вид обуглившегося Альберта поднял ей настроение. Нет, она обязана найти способ, метод, чтобы бороться с этим человеком, и она найдет его. С хладнокровием она взглянула на свою гостью и сказала:
– А теперь к делу. Про этот случай с молодым мужчиной… Я чувствую, что тут дело нечистого.
– Но, чтобы выяснить это наверняка, тебе придется наведаться к нему в больницу, – сузив близорукие глаза, произнесла Люция. Она уже знала о том, что Ольвия выходит в город не чаще двух раз в месяц, потому как жизнь отшельницы совсем сделала ее дикаркой, чурающейся людей.
– Что же, сделаю над собой усилие, – ответила Ольвия и добавила: – Но только ты пойдешь со мной!
