Эта ночь зачатия должна быть проклята теми, кто, по поверьям тех времён, имел силу проклясть день, сделав его гибельно тёмным. Эти заклинатели были способны «разбудить левиафана», то есть дракона. В воображении поэта мрачные облака, поглощающие свет дня или ночь, сравниваются с исполинским драконом. Считалось, что колдуны обладали силой привести этого дракона в движение (3:8).
Иов просит, чтобы померкли «звёзды рассвета её», которые обычно провозглашают начало дня. Ночь его зачатия не должна увидеть «ресниц денницы», длинных лучей утреннего солнца, пробивающихся из-за облаков.
За что же Иов призывает такое горькое проклятие на ночь, в которую он был зачат? Он делает это потому, что эта ночь не предотвратила зачатие и «не затворила дверей чрева матери моей». Иов проклинает ночь за то, что она преступно допустила это событие.
Б. Он предпочитает смерть выживанию (3:11–19)
Но поскольку зачатие и рождение уже случились, Иов вопрошает, почему же он не умер во младенчестве. Высокая младенческая смертность была бичом древнего мира. Иов считает, что ему не повезло в том, что он дожил до своей зрелости. Ему стоило было умереть или сразу после рождения, перед тем как его возложили на колени отца
, или, по крайней мере, до того, как мать начала кормить его грудью (3:11–12).
Умерев во младенчестве, он бы теперь «лежал и почивал». Он бы воссоединился с царями и советниками прошлого, известными своими масштабными стройками или богатством. Мысль Иова состоит в том, что после смерти он пребывал бы с благородными, и даже прославленными мужами прошлого. Тогда как в его настоящем состоянии даже «отверженные, люди без имени, отребье земли» насмехаются над ним (напр. гл. 30). Итак, Иов горько сожалеет о том, что не умер ещё во младенчестве (3:13–15).
Размышления об этом приводят его к следующей мысли. Ввиду его нынешних страданий было бы лучше, если бы он родился мёртвым, так никогда и не увидев свет. Итак, желанием Иова было, чтобы его не зачинали, он не родился вообще, родился мёртвым или, по крайней мере, умер во младенчестве. Любой из этих исходов видится ему лучшим, чем те страдания, которые он вынужден переносить (3:16).
По мнению Иова, смерть несёт мир и покой людям всех чинов и званий. В смерти угаснет гнев нечестивых, а уставшие от невзгод найдут покой. Узников больше никто не будет заставлять трудится, а малые и великие станут равными. Иов жаждет освободиться от страданий плоти, но он не допускает даже мысли о самоубийстве. Для праведника жизнь – это бесценный дар Бога, который только Он волен забрать назад (3:17–19).
В. Он предпочитает гибель мучениям (3:20–26)
В завершение своей жалобы Иов вопрошает, почему Бог попросту не забирает жизнь у тех, кто страдает вместо того, чтобы позволять им влачить их жалкое существование? Иов не может понять, зачем Бог даёт свет и жизнь страдальцам и «огорчённым душею». Хотя здесь Иов не упоминает Бога напрямую, этот пассаж представляет собой косвенную критику Господа. Слово «огорчённым» в тексте мы находим во множественном числе. Иов уверен, что в мире множество людей в том же бедственном положении, что и он, и патриарх попросту не понимает, почему Господь позволяет всем этим несчастным жить (3:20).
Иов заключает, что, подобно ему самому, многие «ждут» смерти. И как охотники за сокровищами лихорадочно копают до изнеможения, так и эти страдальцы, надрываясь и изнемогая, умоляют Бога о смерти. Такие люди поистине радуются, когда настаёт их время сойти в могилу (3:21–22).
Далее Иов обращается от общих принципов, изложенных в стихах 20–22, к собственному случаю. Чувствуя себя в ловушке горестного существования, он полагает, что путь его закрыт, а от его прошлой жизни Бог отгородил его мраком. Это относится не только к его физическому состоянию, но и к сумятице в голове, вызванной попытками рационально объяснить свою участь. Иов оказывается в физическом, эмоциональном, психологическом и богословском тупике (3:23).
Жалоба заканчивается стихами 24–26, в которых описаны дальнейшие страдания, переживаемые Иовом. Он жалуется на то, что «вздохи мои предупреждают хлеб мой», говоря о том, что не может даже думать о еде. В его состоянии не до еды, зато стоны его «льются как вода», широким и неудержимым потоком. Всё, чего он ужасался, постигло его, всё, чего он боялся – пришло. Невзгоды накрывают его подобно морским волнам, но и между ударами волн ему нет покоя. Не успев оправиться от одного несчастья, он тут же сталкивается со следующим (3:24–26).
Эта откровенная и горькая жалоба и создаёт почву для будущих дебатов Иова с друзьями. Слова и точка зрения Иова потрясают их, на что они отвечают речами, записанными в следующих главах.
Примечания
1 См. обсуждение под разделом «Название книги» в предыдущей главе.
2 Сын по имени Уц был у Арама (Быт. 10:23), у Нахора, брата Авраама (Быт. 22:21) и у Дишана (Быт. 36:28).
3 Одни предполагают, что Уц – это область в Едоме к юго-востоку от Мёртвого Моря (напр. Плач. 4:21), другие же определяют это место как область Башан, к югу от Дамаска.
4 В тексте говорится, что «сыновья его сходились, деля пиры каждый в своём доме в свой день». Существует мнение, что дети Иова устраивали праздник урожая в конце года. Менее вероятно, что автор описывает бесконечную череду ежедневных празднований.
5 Буквально этот древнееврейский глагол означает «благословил». Переводчики считают это эвфемизмом, привнесённым переписчиком. Мысль о том, что кто-то может проклинать Бога, слишком отвратительна, чтобы увековечивать её. Замена глагола «проклясть» на «благословить» встречается в Иов 11:1; 2:5, 9; 3 Цар. 21:10, 13; Пс. 9:3. На Востоке, когда человек приветствует или прощается с другом, он благословляет его. В соответствии с этим обычаем, слово «благословить» могло означать «распрощаться», то есть отречься.
6 Ангелы упоминаются в Книге Иова несколько раз. Мы видим, что человек может обращаться к ангелам с мольбой о сочувствии во времена тяжких преследований (5:1). Ангелы исполняют обязанности толкователей между Богом и человеком (33:23). Ангелы формируют Божий совет (15:8). Ангелы уже существовали, когда создавался мир (38:7). Они названы святыми, так как могут напрямую обращаться к Богу (5:1; 15:15). Будучи чистыми, по сравнению с Богом они нечисты (4:18; 15:15).
7 Как это часто встречается в Ветхом Завете, имя нарицательное и артикль образуют имя собственное.
8 Слова «раб мой» применяются к Моисею (Исх. 14:31), Халеву (Чис. 14:24), Давиду (2 Цар. 7:5, 8), Зоровавелю (Агг. 2:23), Навуходоносору (Иер. 25:9) и пророкам (напр. 4 Цар. 9:7).
9 Из Савы, местности, вероятно расположенной неподалёку от современной Медины в северной Аравии, приходят савеяне. Расположение Савы подробно обсуждается в книге M. Pope, Job in The Anchor Bible (Garden City, NY: Doubleday, 1965), p. 13.
10 Закон Моисея явно запрещает стричь волосы в знак скорби (Лев. 19:27–28; Втор. 14:1).
11 Согласно Септуагинте, пепелище было «в навозе за селением». В четвёртом веке Иоанн Златоуст говорил о паломниках, пришедших от края земли в Аравию к навозной куче Иова. См. Pope, op. cit., pp. 21f.
12 Pliny, Nat. Hist. 25:7f. Согласно Втор. 28:35 эта болезнь, кроме того, что покрывает всё тело, поражает колени и ноги. Проказа начинается с shechin (Лев. 13:18ff). Другие считают, что болезнь Иова – это особенно тяжелый случай кожной инфекции, известной на Ближнем Востоке как «Багдадская пуговица» или «Иерихонская роза», нарыва, приводящего к изъязвлению и оставляющего глубокий рубец.
13 Версия «LXX» добавляет довольно многословный довод, который она приводит своему мужу, чтобы убедить его в необходимости богохульства. Жена Иова изображена сокрушённой и отчаявшейся женщиной.
14 Слово «безумная» (nebhalah), которое мы встречаем здесь и в Быт. 34:7 дало повод некоторым раввинам считать, что женой Иова была Дина, дочь Иакова.
15 Отец принимал новорождённого на колени в знак ответственности и признания отцовства.
Глава четвертая
Дискуссия на мусорке
Книга Иова 4–14
Основной объём в книге занимает дискуссия между Иовом и тремя его друзьями. Характер жалоб Иова и его завуалированная критика Божьих дел вынуждают их высказаться. Поначалу словесная баталия происходит вокруг бедственного положения патриарха. И всё же, дискуссия неизбежно расширяется, захватывая всю проблему теодицеи – вопрос о значении страданий в жизни человека. В первом цикле этой знаменитой дискуссии каждый из друзей высказывается, после чего следует ответ Иова каждому из них.
Первая речь Елифаза
Скорое воздаяние нечестивцам
Книга Иова 4:1–5:27
Каждый из друзей Иова – особенный. Елифаз – религиозный визионер. Он заявляет, что его мысли касательно страданий получены им из откровения. Возможно, это связано с его старшинством, но из всех троих Елифаз – наибольший спорщик. Речь Елифаза можно подразделить на пять частей.
А. Потрясение унынием Иова (4:1-11)
Елифаз начинает речь с извинений за то, что ему приходится поучать своего друга во время таких тяжких невзгод. Но раз уж Иов нарушил молчание, то он, Елифаз, считает себя вправе высказаться. Хотя Елифаз и спрашивает, в силах ли его друг физически и эмоционально вынести его поучения, он не в силах молчать (букв. «возбранить слову») (4:1–2).
В лучшие времена Иов сам «наставлял» (yissarta) других. Это слово несёт в себе дополнительные значения наказания, исправления, дисциплины и назидания. Патриарх «опустившиеся руки поддерживал» и укреплял «гнущиеся», а его слова «падающего восставляли». А теперь и Иову пришло время внимать собственным наставлениям (4:3–4).
Елифаз удивлён, что Иов настолько обессилел из-за переживаемых им страданий. Патриарх «изнемог» (tele?) физически и «упал духом» (tibbahel) внутренне.
Хотя, кто как ни Иов и способен справиться с подобной напастью? «Страх» Иова перед Господом и его благочестие должны питать его стойкость. Его надежда должна быть укоренена в «непорочности» его путей. Похоже, Елифаз признаёт, что внешне жизнь Иова была безупречна. Поэтому, патриарх может быть уверен, что Господь отнесётся к нему соответственно. Тем не менее, Иову следует помнить, что невинные никогда не погибают. Не в правилах Бога прерывать жизнь праведника в расцвете сил. Из этого Елифаз делает вывод, что Иов либо выздоровеет, и в этом случае его внешняя праведность будет подтверждена, либо умрёт, и в этом случае люди должны прийти к выводу, что в его жизни был какой-то тайный тяжкий грех (4:6–7).
Исходя из собственных наблюдений, Елифаз свидетельствует: «Оравшие нечестие и сеявшие зло пожинают его». Одно лишь «дуновение Божие» способно погубить этих грешников – они «исчезают» от «духа гнева Его». По словам Елифаза, перед Богом умолкают даже самые свирепые львы. Этим образом он подчёркивает, что никакой грешник, каким бы могучим он ни был, не в силах избежать божественного гнева (4:8-11).
Б. Предостережение от ропота (4:12–21)
Елифаз утверждает, что ему приснился не предвещающий ничего хорошего сон. Ужас о того, что он увидел, пробрал его до самых костей, и он почувствовал, как над ним прошёл «дух» или «веяние». Волосы по всему телу Елифаза встали дыбом, когда он ощутил присутствие некоего сверхъестественного существа. Перед ним встала фигура, но Елифаз не смог распознать её вида. Поэтому он не может ни описать, ни назвать этого таинственного посетителя. Подобно Илии на горе Хорив (ср. 3 Цар. 19:12), Елифаз услышал спокойный голос (4:12–16)
.
Посетивший Елифаза дух – а скорее всего, это был ангел – сначала задал два риторических вопроса: «Человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего?»
. Даже ангелам и другим небесным слугам далеко до Божьей славы. Бог не может доверять им полностью, Его святой взор находит в ангелах «недостатки». И если уж эти небесные создания не оправдывают ожиданий Бога, то тем более «обитающие в храминах из брения», физических телах. Основание человеческих храмин из брения – прах, но никак не небесное. Человек создан на земле, рождён из земли и привязан к земле. В этом мире он легко может быть истреблён подобно моли. Вся человеческая жизнь сопоставима с единственным днём жизни небесных созданий. Человек настолько незначителен, что его смерть остаётся незамеченной, подобно смерти насекомого. Смерть человека подобна падению палатки: когда опорный шнур вынут, палатка обрушивается, погребая под собой своих обитателей. Земная мудрость не способна помочь человеку, стоящему на пороге смерти (4:17–21).
В. Рассмотрение случая Иова (5:1–7)
До сих пор Елифаз лишь косвенно затрагивал жалобу Иова. В попытках возродить благоговение в сердце Иова, он подчёркивает возвышенную чистоту Бога. Он указывает на то, что все существа, как на земле, так и на небе, согрешили против Господа. И Елифаз начинает применять эти общие принципы к случаю Иова.
Во-первых, Елифаз с помощью двух фигуральных заповедей подчёркивает, что у Иова нет никого, к кому он может обратиться в своей тяжбе против Бога. Со всей определённостью можно сказать, что «святые» (ангелы), обычно призванные помогать людям, не ответят на жалобу Иова и не придут ему на помощь. Жалоба на Бога для них – проявление величайшей глупости, она совершенно бесполезна (5:1).
Во-вторых, Елифаз предупреждает, что подобная жалоба способна лишить разум гармонии с Господом. Нетерпимость к небесному наказанию и вспышки гнева – это признаки «глупца». Таким образом, своей нетерпимостью Иов будет лишь призывать на свою голову ещё большие беды, что в конце концов убьёт его (5:2).
Чтобы продемонстрировать истинность того, о чём он заявляет во 2-м стихе, Елифаз приводит пример из собственной жизни. Он видел, как глупец «укореняется», иными словами, являет стабильность и процветание. И вот, внезапно на этого человека обрушивается Божий суд. Елифаз, видя падение этого потенциально успешного человека и осознавая значение этого события, тут же проклинает его жилище (5:3).
Дом глупца, который осмелился восстать против Бога, превращается в пустошь. У его детей не будет заступника, и их «будут бить у ворот». Иными словами, они будут беззащитны перед судом, который обычно заседал в строениях неподалёку от городских ворот. Имущество этого человека будет разграблено, а весь урожай будет съеден голодными, несмотря на окружающий поля тёрн. Всё, чем владел этот человек, станет добычей коварных.
Далее Елифаз кратко излагает свои наблюдения касательно жизни. «Так, не из праха выходит горе, и не из земли вырастает беда». Суть этих слов в том, что горе не бывает случайным. Человек навлекает на себя беду своим собственным выбором. «Но человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх». Люди склонны ко греху, что неизбежно привносит в их жизнь страдания. Порочные страсти вырываются из сердца человека подобно искрам, летящим в небо от костра (5:6–7).
Г. Призыв к исканию Господа (5:8-16)
Теперь Елифаз говорит о том, что бы он делал, оказавшись на месте Иова: «Но я к Богу обратился бы, предал бы дело моё Богу». Подкрепляя свой совет искать Господа, Елифаз рисует прекрасную картину Божьего могущества. Бог творит дела «великие и неисследимые, чудные без числа». В доказательство Елифаз приводит примеры чудных дел Господа (5:8–9).
Во-первых, Божья милость проявляется в дождях, которые Он посылает на землю и поля. Во-вторых, Господь «униженных поставляет на высоту». Древнееврейский текст позволяет связать эти слова со словами о дожде из предыдущего стиха, придавая им новый смысл: обильные урожаи, полученные в результате дождей, позволяют бедным людям благоденствовать. В качестве второго примера Божьих благодеяний может выступать сам текст. Это позднее толкование, по-видимому, подтверждается словами: «и сетующие возносятся во спасение». Таково Божье милосердие по отношению к тем, кто взыскает Его (5:10–11).
Но когда речь идёт о надменных и порочных, Его могущество проявляется совсем в другом. Во-первых, Он «разрушает замыслы коварных». Все их планы идут прахом, все их предприятия безуспешны. Во-вторых, Он «уловляет мудрецов их же лукавством». Это единственный отрывок из Книги Иова, который цитируется в Новом Завете (ср. 1 Кор. 3:19). Какими бы хитроумными ни были планы нечестивых, их ждёт неудача. Мирские мудрецы оказываются сбитыми с толку своими собственными измышлениями. «Днём они встречают тьму и в полдень ходят на ощупь», понятия не имея, как справиться с тем, что на них обрушилось (5:12–14).
Бог избавляет от беды тех, против кого замышляют зло нечестивые. Господь – защитник «бедных» и «несчастных», в Нём надежда для отверженных. В конце концов «неправда затворяет уста», свидетельствуя, что последнее слово всегда за Богом (5:15–16).
Д. Заверения в Божьей добродетели (5:17–27)
Принимая во внимание милосердие Господа, Елифаз берётся обосновать утверждение о том, что люди, переживающие невзгоды, должны радоваться этому. Бог допускает бедствия в жизни людей только для того, чтобы в будущем ещё обильнее их благословить. Таким образом, несчастья – это своего рода гарантия будущих благословений, и человек не должен относиться легкомысленно к наказанию Вседержителя, «отвергая» его.
Далее Елифаз развивает своё предположение о цели страданий. Господь «причиняет раны», чтобы Самому их перевязать, и «поражает», чтобы более эффективно исцелить. Он подобен хирургу, который делает разрезы для того, чтобы больной снова стал здоровым (5:18).
Елифаз заверяет Иова в том, что Бог «в шести бедах спасёт тебя, и в седьмой не коснётся тебя зло». Так называемая формула «X+1» часто встречается в литературе мудрости. В ней выражена идея полноты, состоящая в том, что Господь избавляет тех, кто должным образом реагирует на Его наказания. И Елифаз приводит примеры того, от чего именно может избавить Бог: (1) голод, (2) война, (3) «бич языка», то есть злословие, и (4) звери земли. Доверившись Богу, Иов сможет посмеяться в лицо «опустошению и голоду» (5:19–22).
А после восстановления и исцеления по воле Божьей, Иов будет в союзе с «камнями полевыми». Мысль в том, что даже камни не будут препятствовать ему, когда он станет возделывать поля. «Звери полевые» будут жить в мире с Иовом, перестав угрожать его стадам и табунам. Иов сможет быть уверенным в неприкосновенности своей собственности, а «шатёр» его будет в безопасности (5:23).
Елифаз очень красноречиво расписывает благословения, которые изольются на Иова после исцеления и восстановления. Далее, рискуя показаться бесчувственным, он упоминает восстановление «семени» Иова, то есть его потомства. Его потомки будут многочисленны и могущественны, а сам Иов «войдёт в гроб в зрелости». В древней культуре долгая жизнь и смерть в зрелом возрасте увенчивали благословение человека на земле (5:25–26).
Как будто выступая от лица всех троих, Елифаз подытоживает: «Вот, что мы дознали; так оно и есть». Елифаз и его соратники верили в евангелие процветания и здоровья. Служи Богу – и будешь процветать. Покорись Богу – и будешь исцелён (5:27).
Речь Елифаза – настоящее произведение искусства. Он очень уважительно отзывается о Боге, тем не менее, ошибаясь в двух частностях. Во-первых, в своей речи он почти не проявил сочувствия бедственному положению Иова. Во-вторых, его предположение о том, что страдания – это наказание за грехи, не подходит для универсального применения. Иов определённо считал себя исключением, так что в конечном итоге речь Елифаза не облегчила, а лишь обострила страдания Иова.
Ответ Иова Елифазу
Книга Иова 6:1–7:21
Не упомянув никаких конкретных грехов Иова, Елифаз вместо этого в довольно мрачных тонах описал человеческую природу. Иов понимает значение того, что увидел Елифаз. Он не может поверить, что его друг действительно имел ввиду то, о чём говорили его слова – Иов наказан за свою порочность.
А. Иов защищает своё право быть недовольным (6:1–7)
Елифаз высказал мнение, что жалоба Иова неуместна и несоразмерна. Иов возражает, приводя четыре довода в свою пользу. Во-первых, претерпеваемые им несчастья (hayyah) перевешивают его «нетерпимость» (ka?as), то есть отношение, которое он выразил в первоначальной жалобе. По мнению Иова, если весь песок морей положить на весы, то и его не хватит, чтобы перевесить чашу его страданий. Поэтому, его первые слова были «неистовыми» (la?ah), то есть беспорядочными и самонадеянными. Иов признаёт, что был несдержан в словах, но оправдывает это непереносимыми страданиями, выпавшими на его долю.
Во-вторых, разум Иова пострадал не меньше, чем его тело. Не только физические страдания стали причиной жалобы Иова, но и тот факт, что эти страдания исходят от самого Бога. Он поражён «стрелами Всевышнего», болезнями и бедами, которыми Бог обычно сокрушает человека. Иов делает вывод, что Бог ополчился на него. Наконечники Божьих стрел источают яд, который проник в разум Иова, подавив его духовную чувствительность и парализовав его дух
. Если он говорит что-то неподобающее, то лишь в результате того, что с ним сделал Бог. «Ужасы Божии» ополчились против Иова, он боится, что худшее ещё впереди (6:4).
В-третьих, отсутствие аппетита указывает на то, как сильны его мучения. Даже животные ревут, если у них нет необходимой пищи, но Иову еда не нужна. Он не может есть её, ибо она стала ему отвратительной. В ней не больше вкуса, чем в яичном белке. Недостаток пищи мог стать причиной той слабости, которую Иов приводит как ещё одно оправдание тону своей жалобы (6:5–7).
Б. Иов оплакивает своё положение (6:8-13)
Разумная защита Иовом своей жалобы прерывается новым потоком горестных жалоб. У него лишь одно желание, одна просьба к Богу. Иов жаждет смерти. Он хочет, чтобы Бог сокрушил его, то есть лишил его жизни, «простёр руку и сразил». Единственное, что принесло бы Иову утешение – это смерть. Он уверен, что ничто не способно омрачить его успокоение в смерти, ибо он «не отвергся изречений Святаго». Это слова верующего человека, который уверен в своём посмертии (6:8-10).
