Геннадий Лапин "Сунгай"

В этот день, делая домашнюю работу, Юрий взял новую тетрадь и написал на обложке «тетрадь Палина Юрия».

Учительница – Зоя Степановна Лесова, раздавая проверенные тетради, недоумевающе посмотрела на сидящих учеников и спросила:

– А кто у нас Палин?

– Я, – ответил Юрий.

Разгорелся скандал, которым пришлось заниматься директору школы. Лесовы жили неподалеку от дома Натальи, и она часто помогала им по хозяйству. Более того, для поддержки учеников в голодное время Лесов организовал бесплатные обеды в школе и добился от колхоза выделения на это продуктов, а Наталья работала поваром. В разговоре участвовали Степан Иванович, Наталья и Юрий. Директор школы и мать пытались убедить Юрия не менять фамилию, но он стоял на своём. Отпустив Юрия, Степан Иванович сказал Наталье:

– Я думаю, что в сложившейся ситуации и при настойчивом желании Юрия сменить фамилию, лучше согласиться, чтобы погасить скандал…

Проучившись немного в шестом классе, Юрий решил бросить школу. Причиной стала алгебра. Юрий никак не мог понять почему А плюс Б равняется С. Многие в классе были моложе его на несколько лет, и он не хотел быть у них посмешищем. Наталья опять ничего не смогла с ним сделать. Бросив школу, Юрий устроился работать на молоканку[18 - Молоканка – пункт приёма молока от жителей села. Каждый житель села, имевший корову, должен был выполнять план по сдаче молока государству Это молоко либо перерабатывалось на месте, либо отвозилось на ближайший молокозавод.].

В 1939 году он женился на Копровой Пелагее. Это была любовь с первого взгляда. В Сунгае размещалась районная МТС[19 - МТС – машинотракторная станция.], при которой организовали курсы обучения шофёров. Пелагея приехала поступать на эти курсы.

Двадцатилетний Юрий был весьма привлекателен: немного выше среднего роста, хорошо сложен, строен, с карими глазами и чёрными кудрявыми волосами. По характеру молчалив, сдержан. Пелагея была его противоположностью: белокурой, голубоглазой, весёлой, общительной девушкой невысокого роста.

Егорка сам слышал их шутливый диалог о первой встрече. Отец вспоминал:

– Гляжу в окно: идёт по улице какая-то девчонка, на меня смотрит. Так загляделась, что даже запнулась и чуть не упала…

Мать вспоминала аналогично, но с другими комментариями:

– Иду я по улице, гляжу, у раскрытого окна стоит парень-красавец. Высокий, кареглазый, с кудрявыми чёрными волосами, лицо белое и румянец во все щёки, прямо «кровь с молоком». Я дальше прохожу. Оглянулась, а он всё смотрит, глаз не оторвёт. Через подоконник перегнулся, чуть из избы не выпал, – смеялась мать.

– Это я на молоканке каждый день лицо обраткой[20 - Обрат или обратка – жидкость, остающаяся после выделения из молока сливок при сепарировании.] мыл, – объяснял отец свою белоликость.

На другой день они встретились на курсах шофёров, на которые Юрий тоже поступал, познакомились и уже больше не расставались. После окончания курсов он привёл её в свой дом и объявил о женитьбе.

Наталья встретила его выбор «в штыки»:

– И что ты в ней нашёл? Лучше не мог выбрать? Вон девок сколько на тебя заглядываются, а ты её выбрал! – негодовала она в отсутствие Пелагеи.

Юрий в очередной раз стоял на своём. Он решительно пресекал такие высказывания матери:

– Да, нашёл! И лучше её для меня не существует! Это мой выбор и не вздумай её гнобить, иначе придётся нам уйти из дома!

Конфликт погасил отчим, который принял сторону Юрия:

– Ну что ты, Наташа, так взъелась на неё? Хорошая девушка, симпатичная, работящая, весёлая! Пусть живут, дай бог им семейного счастья! – высказал своё мнение Фёдор.

Наталья прилюдно перестала шпынять Пелагею, но, оставшись наедине с ней, не лишала себя удовольствия в чём-либо упрекнуть невестку. Пелагея, наоборот, старалась во всём угодить ей и помогала по хозяйству. Она прекрасно готовила, у своей матери научилась шить, вязать, вышивать, была способна выполнять любую крестьянскую работу, но единожды сформированное мнение о невестке у Натальи Захаровны не менялось. Лишь доброе отношение Фёдора и горячая любовь Юрия нивелировали отношение к Пелагее свекрови.

Окончив курсы, Юрий недолго поработал шофёром, а в октябре 1940 года его забрали в армию. В день проводов родилась старшая сестра Егорки – Валентина.

– В доме гулянка идёт, пьют, отца в армию провожают, а я в бане рожаю, – вспоминала мать Егорки.

Юрий Палин был направлен на службу в Западный военный округ. Сначала была учебка, после которой он получил назначение в воинскую часть, стоявшую вблизи границы СССР и входившую в состав 3-й армии.

* * *

Двадцать второго июня 1941 года для Советского Союза началась Великая Отечественная война – самая кровопролитная и жестокая в истории человечества. Танковыми клиньями фашистские войска разрезали оборонительные рубежи советских войск, применяя тактику «клещей». В июне – октябре 1941 года в Белостокско-Минском, Уманском, Киевском, Вяземском, Брянском и Мелитопольском «котлах», организованных фашистскими войсками, за неполные четыре месяца Красная армия, имевшая численность 4,9 миллионов человек на начало войны, понесла миллионы безвозвратных потерь личного состава. Были разгромлены 17 армий, 13 механизированных корпусов, захвачена или уничтожена большая часть тяжёлого вооружения и техники, а самое унизительное – в плен попали почти полтора миллиона солдат и офицеров.

Одной из причин трагедии Западного фронта являлся просчёт Генерального штаба Красной армии в предвидении направления главного удара немцев. Генштаб предполагал, что он будет нанесён в зоне ответственности Киевского Особого военного округа, а не Западного. По директивам Генштаба наиболее серьёзно готовился к отражению немецкой агрессии Киевский Особый военный округ, имевший численность 900 тысяч человек при 4900 танках, а Западный насчитывал 630 тысяч человек при 2900 танках.

Немецкая группировка «Центр», нанесшая основной удар по войскам Западного округа, насчитывала 1,5 миллиона человек при 1700 танках. По своим характеристикам немецкие и советские танки мало чем отличались, однако немцы успешно организовывали танковые «клещи», замыкающие «котлы» и громили отрезанные от снабжения советские механизированные корпуса.

Основные силы Западного округа были сосредоточены на «Белостокском балконе», резко углублявшемся в территорию Польши. Противник имел возможность срезать «балкон» у основания, на севере у Гродно, а на юге у Бреста, что и произошло. На этом «балконе» были сосредоточены основные силы Западного округа. Самая мощная 10-я армия дислоцировалась в Белостоке, 3-я армия в Гродно, 4-я армия в Бресте, а 13-я армия восточнее в районе Барановичей. У границы дислоцировались пять из шести механизированных корпусов округа: 6-й, 11-й, 13-й, 14-й и 17-й. 20-й механизированный корпус дислоцировался юго-западнее Минска.

Войска округа в первый день войны оказались без авиационного прикрытия. Из 409 самолетов округа было потеряно в основном на земле, на аэродромах 327 самолетов. В небе господствовала только немецкая авиация.

Немцы действовали тактикой «двойных клещей». Из района Сувалок наступала 3-я танковая группа Гота при поддержке 9-й немецкой армии, из Бреста – 2-я танковая группа Гудериана при поддержке 4-й немецкой армии. В центре выступа на участке 10-й советской армии они наносили отвлекающие удары. Клещи должны были сомкнуться западнее Минска.

На второй день наступления на северном фланге немцы взяли Гродно, на юге нанесли удар на Бельск, рассеяли три стрелковые дивизии, 13-й механизированный корпус и 24 июня взяли город. Попытки советского командования 23–24 июня нанести контрудары в районе Гродно и Бреста успеха не имели. Немецкие войска продолжали охват Бе-лостокского плацдарма.

К 25 июня советскому командованию стало понятно, что формируется «котел». Войскам был отдан приказ на отступление, но немцы уже перерезали основные коммуникации. С захватом 28 июня Волковыска фашисты рассекли окружённые войска надвое и замкнули малое кольцо в районе Барановичей, окружив 3-ю, 4-ю и 10-ю армии. Окруженные войска 29–30 июня ожесточённо сражались в районе Зельвы – Слоним в попытке выйти из окружения через немногочисленные переправы на реках Зельвянка и Щара, но превосходящими силами немцев были прижаты к берегам рек и разгромлены.

Немецкие войска продолжили наступление и 28 июня взяли Минск, а войска 4-й и 9-й немецких армий первого июля соединились и замкнули внешнее кольцо, окружив 13-ю советскую армию. Попытки прорыва из котла под Минском также были безуспешны, удалось прорваться только разрозненным небольшим подразделениям. 8 июля 1941 года «котёл» был зачищен.

В Белостокско-Минском «котле» были разгромлены войска 3-й, 4-й, 10-й и 13-й армий и пять механизированных корпусов. 20-й механизированный корпус в боях под Минском понёс большие потери, позже принял участие в оборонительных операциях Западного фронта. Остатки корпуса попали в окружение в районе Могилёва и 26 июля, уничтожив всю технику, малыми группами прорывались из окружения. По данным немецкого командования в Белостокско-Минском «котле» было взято в плен 324 тысячи человек.

* * *

Полк Юрия Палина попал в Белостокско-Минский «котёл». Двадцать второго июня 1941 года ранним утром, когда бойцы ещё спали, расположение полка подверглось массированной бомбардировке. Были разбомблены казармы, другие помещения и большая часть военной техники.

Палин в эту ночь был в карауле у знамени части. Одна из бомб попала в здание штаба, оно загорелось. Юрий схватил знамя и выбежал из охваченного пламенем здания на улицу. Снаружи творилось невероятное! Рвались бомбы, тысячи осколков разлетались во все стороны. Вслед за бомбардировщиками на бреющем полёте проносились истребители прикрытия, расстреливая из пулемётов выбегавших из казарм полусонных бойцов. Юрий прыгнул в ближайшую воронку и вжался в землю.

Отбомбившись, самолёты улетели, стихло. С запада доносилась громкая артиллерийская канонада. Там безуспешно пытались отбиться от наседавших фашистов пограничные войска.

Юрий выглянул из своего укрытия. Площадь была изрыта воронками и усеяна телами убитых и раненых бойцов. Кто-то стонал и звал на помощь, кто-то пытался ползти, не понимая, куда и зачем он это делает. Неподалеку от здания штаба Палин увидел лежащих на земле разводящего и бойцов наряда, которые шли на смену караула. Они были мертвы. Юрий побежал к уцелевшей части казармы, где размещался его взвод…

Через полчаса после налёта удалось осмыслить масштаб произошедшего. Командир, начальник штаба полка и командир третьего батальона были убиты, командир первого батальона тяжело ранен. Командир второго батальона майор Соколов, оценив обстановку, взял на себя командование полком. Немедленно выставили боевое охранение на западном, северном и южном направлениях, выявили раненых и оказали им первую медицинскую помощь, провели инвентаризацию уцелевшей техники, похоронили убитых в братской могиле. Потери были огромны, от полка в строю осталось не более половины. Вестовой, прибывший из штаба дивизии, передал приказ – занять оборону на западной окраине Гродно.

Для перевозки тяжело раненных была сформирована колонна из уцелевших машин, которая направилась в сторону Минска под охраной отделения красноармейцев, однако во время движения она была уничтожена при очередном налёте немецких бомбардировщиков…

Майор Соколов был комбатом Палина. Юрий доложил ему про знамя полка.

– Молодец, боец! Сохранил знамя – сохранил честь полка. Как фамилия?

– Рядовой Палин, товарищ майор.

– Будешь при знамени и при мне. Из какого батальона?

– Из второго.

– Моего, значит. Кто командир роты и командир взвода?

– Старший лейтенант Терещенко и лейтенант Прокофьев.

– Передай старшему лейтенанту, чтобы он выделил отделение бойцов из взвода Прокофьева непосредственно в моё распоряжение для охраны знамени…

Удержать Гродно не удалось, немцы уже на второй день овладели городом. После оборонительных боёв за Гродно от полка майора Соколова осталось человек триста. 25 июня был получен приказ об отходе в направлении Минска. Теснимые противником с севера и запада остатки 3-й армии с боями отходили к Барановичам, но 28 июня немцы замкнули кольцо и начали зачистку «котла». Полк майора Соколова предпринял попытку прорыва в районе реки Зельвянка, но лишь двенадцати бойцам во главе с лейтенантом Прокофьевым удалось переправиться через реку и вырваться из кольца. Палин был в этой группе. Перед прорывом майор Соколов приказал Юрию снять знамя с древка и обернуть его вокруг груди.

Отряд Прокофьева двинулся на восток следом за стремительно отодвигающейся линией фронта. Шли лесами и просёлочными дорогами преимущественно в тёмное время суток, избегая основных дорог, чтобы не напороться на немцев. Днём прятались в лесу, выставив дозорных. Голод заставлял красноармейцев заходить во встречающиеся по пути небольшие населённые пункты, чтобы запастись продуктами у сердобольных жителей: хлебом, картошкой, овощами, молоком, – что дадут. Эти заходы не обходились без стычек. Несколько раз они натыкались на местных полицаев и небольшие гарнизоны немцев, вступали с ними в перестрелки, в которых были убиты два бойца.

Самая большая стычка произошла под Вязьмой в начале октября. Наступление немецких войск замедлилось, отряд Прокофьева приближался к линии фронта. Добывать продовольствие стало значительно труднее, так как почти в каждом населённом пункте стояли немецкие войска. В одном из сёл они напоролись на большой гарнизон немцев и кинулись бежать. Фашисты большими силами стали преследовать и почти настигли отряд, тогда лейтенант Прокофьев принял решение задержать немцев, приняв бой. Он и ещё четыре бойца прикрывали отход остальных пятерых красноармейцев, в числе которых был Палин со знаменем. Лейтенант и четверо красноармейцев погибли, а оставшимся удалось оторваться от преследования.

Стали передвигаться ещё медленнее и осторожнее, голодая и сведя до минимума заходы в деревни. К голоду добавился холод, был уже октябрь. Палину было легче, его грело знамя, которое, как оберег, защищало его от пуль и согревало. Решили нести знамя по очереди, обматывая его вокруг груди под гимнастёркой. Зайдя в очередную деревушку, выпросили у хозяйки еды и две драные телогрейки.

Несмотря на осторожность, бойцам не удалось избежать новых стычек с фашистами. После одной из них погибли ещё два красноармейца. Остались в живых Палин и два его товарища.

В конце октября Палин с товарищами догнали остановившуюся линию фронта. Решили прорываться к своим во время боя, желательно в тёмное время суток. Когда 27 октября советские войска перешли в очередную контратаку, Юрий и его товарищи, перебегая от одной воронки к другой, вплотную приблизились к немецким окопам. Для создания видимости, что их много, они одновременно стали стрелять и с криками «ура» побежали навстречу наступавшим советским войскам. Группа Палина первой заскочила в фашистские окопы. Не ожидавшие нападения с тыла и не знавшие их численности, немцы пришли в замешательство, что облегчило наступление советских солдат. Завязалась рукопашная схватка. Палин побежал вдоль окопа в одну сторону, а два бойца в другую. Первых двух встретившихся ему фашистов он убил выстрелами из автомата. Третий вырос перед ним словно из-под земли. Юрий нажал на курок, но выстрела не последовало: закончились патроны. Отбросив ставший ненужным автомат, Юрий прыгнул на фашиста, сбив его с ног. Немец попался дюжий, в руках у него появилась финка. Неизвестно, как бы закончилась эта схватка, если бы запрыгнувший в окоп красноармеец из числа наступавших не ударил немца прикладом по голове…

Палин с товарищами вышли из окружения западнее Кубинки, где оборону держала 5-я армия. По просьбе Юрия его с товарищами отвели в штаб полка, где он сдал знамя, которое сначала спас от фашистов, а потом знамя спасало Юрия от пуль и холода. Лейтенант Прокофьев и красноармейцы, выходившие из окружения вместе с Юрием, ценой своей жизни выполнили приказ майора Соколова – охранять знамя и знаменосца.

Выслушав доклад Палина, командир полка поблагодарил бойцов, но передал их в Особый отдел НКВД. Контрразведчики конвоировали красноармейцев на один из фильтрационно-проверочных пунктов Западного фронта в Москве. Последовали допросы Палина и вышедших с ним из окружения бойцов, каждого в отдельности с требованием подробно описать выход из окружения. Контрразведка изначально ставила под сомнение правдивость их рассказов и хотела убедиться, что они не диверсанты, посланные с захваченным знаменем советской части для лёгкого внедрения в ряды советских войск. Вырваться из окружения, просочиться через зачищаемые фашистами «котлы», пройти по тылам фашистских войск пешком более тысячи километров – это настораживало контрразведку

Наконец-то, находясь в фильтрационно-проверочном пункте, Юрий получил возможность написать письмо любимой Пелагее. Он писал, что не имел возможности сообщить о себе, так как находился в окружении и только что вышел к своим, что жив и здоров, чего и им желает. Спрашивал как здоровье у его Паночки (так ласково Юрий звал жену – Пелагею), дочки и других родственников. Писал, что часто, насколько позволяют жизненные обстоятельства, думает о своей Паночке, любит её и надеется на скорую встречу после окончания войны. Письмо было коротким, так как знал, что Пелагея малограмотна, едва умеет читать и писать. Кроме того, он строго соблюдал запрет сообщать секретную информацию.

Показания Палина и других бойцов сравнивались на предмет отсутствия разногласий. Следователь требовал уточнений, если описанный эпизод был в одном показании и отсутствовал в других. Так продолжалось в течение месяца, а потом их перестали вызывать на допросы. Следователь послал запросы в военкоматы по месту призыва в армию и в местные органы советской власти для получения сведений о родителях и других родственниках. В начале января 1942 года Юрия Палина и его товарищей до получения ответов на запросы отправили в фильтрационный лагерь в Ивановской области[21 - Случаи выхода советских солдат и офицеров из окружения были массовыми. 27 декабря 1941 года Государственный комитет обороны издал Постановление «О создании фильтрационных пунктов» за подписью И. В. Сталина. Спецконтингент, проходивший проверку и фильтрацию в спецлагерях, делился на три учётные группы: первая – военнопленные и окруженцы; вторая – рядовые полицейские, деревенские старосты и другие гражданские лица, подозреваемые в изменнической деятельности; третья – мужчины призывных возрастов, проживавшие на территории, занятой противником. С момента организации спецлагерей НКВД в конце 1941 года и до 1 октября 1944 года через них прошла 421 тысяча человек, в том числе 354,6 тысячи человек по первой группе учёта. Из этой группы учёта было проверено и передано в ряды Красной армии 249,4 тысячи человек.]

.

Уже в лагере Палин получил коротенькое письмо от жены. Пелагея корявым почерком и с большими ошибками писала, что счастлива получить от него весточку. Несмотря на отсутствие писем полгода, она верила, что он жив, любит и ждёт его. Дочка Валя большую часть времени находится с его матерью – Натальей Захаровной, так как сама она постоянно в разъездах, работает в МТС шофёром. Ниже текста было очертание обведённой детской ладони дочери.

Проверка Палина длилась целый год. Четыре месяца его не трогали вообще, про него просто забыли. Юрий осмелился напомнить о себе, после чего выяснилось, что запросы не дошли до адресатов. Отправили их повторно. Разные мысли лезли Палину в голову. В лагере кого-то освобождали, кого-то осуждали и отправляли в ГУЛАГ, кого-то, по слухам, расстреливали. Было странно, что его, спасшего знамя полка, сына красного партизана так долго проверяют, что не доверяют его словам. Наконец, в сентябре 1942 года Юрия освободили и направили в 353-й запасной полк.

Год нахождения Палина в фильтрационном лагере был чёрной дырой в его биографии. Никто из родных и близких не знал, что происходило в том году, а Юрий никогда никому и ни о чём не рассказывал. Но этот год, совершенно точно, сформировал его характер. Юрий стал задумчив, немногословен, замкнут, старался держаться «в тени» и «не высовываться».

Как знать, как знать! Может, это время, проведённое в фильтрационном лагере, спасло его от гибели в мясорубке сражений 1942 года…

В ноябре 1942 года рядовой Палин, сибиряк, был переведён в 53-й гвардейский стрелковый полк 18-й гвардейской стрелковой дивизии – бывшей 133-й Сибирской стрелковой дивизии. Дивизия с марта 1942 года находилась в обороне и вела тяжёлые, активные, оборонительные бои на Суковском рубеже, прозванном «Маленьким Севастополем».

В первой половине февраля 1943 года дивизия сдала участок обороны и сосредоточилась в районе города Сухиничи Калужской области для наступления в направлении Букань – Жиздра. После двенадцати дней кровопролитных боёв, вклинившись в оборону противника на глубину четырёх километров, дивизия была остановлена немецкими войсками и заняла оборону Во время одной из атак Жиздринской операции ефрейтор Палин был легко ранен в бедро правой ноги. Пуля прошла навылет, не повредив кость.

Во время суровых фронтовых будней Юрию было непросто найти время для написания письма домой. Они были короткими и практически стандартными: «Жив, здоров, люблю, скучаю, надеюсь на скорое окончание войны и встречу». Главным для Пелагеи был сам факт получения письма, означавшего, что муж жив.

В лазарете Палин каждый день вспоминал о своих родных в далёкой Сибири, рисовал в своём воображении, как он вернётся домой, обнимет свою Пану, дочку, как будет счастлив! Он чаще обычного писал письма, в которых сообщал, что ранение лёгкое, заживает быстро, и скоро он будет полностью здоров.

Излечившись в лазарете 386-го отдельного медико-санитарного батальона 18-й дивизии, Юрий, имеющий квалификацию шофёра, получил назначение в 23-й отдельный гвардейский истребительно-противотанковый дивизион 18-й гвардейской дивизии, в котором провоевал до конца войны.

Козельск – Орёл – Великие Луки – Невель – этапы пути артдивизиона в 1943 году. Первого января 1944 года 18-я гвардейская стрелковая дивизия совершила стокилометровый марш-бросок до г. Городок в Витебской области Белоруссии, где более трёх месяцев вела наступательные и оборонительные бои. Десятого апреля она была выведена из боя и меняла район дислокации. Артдивизион остановился на отдых в населённом пункте. Младший сержант Палин – командир ремонтного отделения артдивизиона, он же личный шофёр командира дивизиона в задумчивости стоял у машины и курил. Мимо проходила воинская часть, шедшая на передовую.

– Юрка, это ты, что ли! – раздался голос из колонны.

Палин вгляделся в крикнувшего и узнал в сержанте, проходившем мимо, отчима – Фёдора Ушева.

– Дядя Федя! – крикнул Палин, бросил самокрутку и побежал к колонне.

К счастью, последовала команда «привал», и колонна остановилась. Юрий и отчим обнялись и с интересом осматривали друг друга.

– Изменился ты, Юра! Исхудал, на лицо осунулся и румянец на щеках куда-то делся. Курить стал, – констатировал отчим.

– Закуришь тут, чай, не на курорте три года отдыхаю. Война, будь она проклята! – ответил Палин и продолжил:

– Ты, я гляжу, тоже не помолодел и не поправился. Как там мать, Пана, дочка?

– Всё нормально. Пелагея шоферит, в Монголию постоянно ездит. Мы её и не видели почти. Приедет, с дочерью поговорит, ночь поспит, а иногда и не поспит и снова в дорогу. Валентина растёт, три года уже, мать твоя за ней присматривает. Я и сам их почти год не видел уже, как на войну забрали. Вот, воюю. В отдельный сапёрный батальон меня определили. Уже полгода как командир отделения, – ответил Фёдор.

Ушев с первых дней службы обратил на себя внимание командования своими способностями, сноровкой, умением руководить людьми.

– Слушай, дядя Федя! А давай к нам! Это приветствуется, если родственники вместе воюют. Я с нашим майором договорюсь запросто. Василий Георгиевич – мужик что надо! – загорелся идеей Юрий.

– Как-то нехорошо получится, что я своих ребят брошу. Вместе под снарядами и бомбами мосты наводили, блиндажи строили. Нет, Юра, не стану я своё отделение бросать.

Как ни уговаривал отчима Юрий, Фёдор не согласился на переход в артдивизион, в котором воевал Палин. Вскоре последовала команда «стройся». Ушев и Палин стали прощаться, крепко обнялись и пожали друг другу руки.

– Ну, Юрка, будь здоров! Даст бог, свидимся ещё, если не на войне, так дома после неё, проклятой, – сказал Ушев.

Палин стоял и смотрел вслед уходящему во главе своего отделения отчиму. Тот оглянулся и помахал рукой.

В первом же после этой встречи бою Фёдор Ушев погиб во время наведения переправы через реку под огнём противника…

В конце июня 1944 года 18-я гвардейская дивизия двигалась во втором эшелоне по Минскому шоссе, вступая в бой с арьергардными группами немцев. Палин вёз на ГАЗ-М-415, в простонародье – «Эмке», командира артдивизиона майора Клименко. Впереди них на некотором отдалении двигалось боевое охранение дивизиона. Основные силы несколько приотстали. Неожиданно впереди раздались выстрелы, охранение напоролось на большую группу немецких войск, появившихся на пути следования. Завязался бой. Местность была открытая. Справа и слева от дороги простирались заросшие травой не паханные три года поля, лишь метрах в двадцати от дороги и чуть впереди стоял полуразрушенный войной ветряк. Из четырёх лопастей осталось две, повреждённые и уныло повисшие по направлению к земле.

Сзади на пикапе с разрешения майора Палин установил крупнокалиберный пулемёт ДШК[22 - ДШК – Дегтярёва-Шпагина крупнокалиберный станковый пулемёт. Калибр – 12,7; масса без ленты – 33,4 кг; прицельная дальность по наземным целям 3500 м, по воздушным – 1800 м; эффективная дальность стрельбы по наземным целям – 1800…2000 м; толщина пробиваемой брони на дальности 500 м – 15… 16 мм.]. Юрий сам смастерил под него станину. Ему нравился этот грозный станковый пулемёт, он им прекрасно владел. Рядом с пулемётом сидел автоматчик для охраны майора. Быстро оценив обстановку, Палин предложил:

– Товарищ гвардии майор, разрешите установить на ветряке ДШК. Обзор увеличится. Задержим немцев до подхода наших.

– Разрешаю, действуй. Боец, помоги младшему сержанту, – скомандовал комдив автоматчику.

Юрий снял со станины ДШК, схватил лёгкую треногу для его установки, и они вдвоём побежали к ветряку с пулемётом. Поднявшись наверх и установив пулемёт, Палин скомандовал:

– Неси патроны!

Боевое охранение дивизиона отступало под напором превосходящих сил противника. Серией точных выстрелов Палин заставил осмелевших гитлеровцев залечь, сам находясь в зоне недосягаемости. Через несколько минут со стороны немцев появилось два лёгких бронеавтомобиля. Поливая огнём из пулемётов, они двинулись впереди наступавших немцев. Юрий знал, что бронебойный патрон пробивает даже лобовую броню такого броневика, но целился в район бензобака. После серии очередей ближний броневик, показавший свой бок, загорелся и остановился. Второй продолжал двигаться непосредственно на ветряк, непрерывно стреляя. Вокруг Юрия начали свистеть пули. Палин дал очередь и, видимо, поразил водителя. Бронеавтомобиль развернуло, и он перевернулся.

Майор Клименко, взяв командование боевым охранением на себя, отправил вестового с приказом основным силам ускорить движение, чтобы оказать помощь.

Немцы пытались двигаться вперед мелкими перебежками, но ДШК Палина каждый раз заставлял их залечь. Тогда гитлеровцы подтащили пушку и прямой наводкой начали бить по ветряку. Один из снарядов разорвался рядом с ним. Деревянные конструкции защитили Юрия от поражения осколками, но взрывной волной его сбросило на землю вместе с обломками ветряка.

Вскоре подошли основные силы артдивизиона и развернули пушки на прямую наводку Мешавшая передвижению группа немецких войск была разбита.

Юрия нашли после боя на земле у ветряка. Поверх его лежали несколько досок и деревянных обломков, неподалёку валялся ДШК. Палин был без сознания. Осколки и пули не задели его, но контузия была сильной. Юрий опять попал в лазарет медико-санитарного батальона своей дивизии. Он оглох, часто кружилась голова, его тошнило и рвало, болело всё тело, но молодой организм справился. Постепенно восстановился слух, стали реже проявляться другие симптомы контузии, уходили боли. В конце пребывания в лазарет приехал командир артдивизиона и вручил Юрию орден Славы III степени: