Анка Гринёва "Творожная кнопка или зовите Ханну"

Следователь откинулся на спинку, закрыл глаза и, кажется, задремал. Это позволило мне хорошенько рассмотреть его. Широкие плечи теперь были расслаблены, огромные руки, сцепленные в замок, лежали на коленях. Солнечный луч из приоткрытой шторки бросал полоску света на мужественное лицо. Господин Макгрегор обладал грубыми чертами, слишком острыми скулами, крупным носом с горбинкой, тонкими губами. Кожа казалась немного смуглой, а на бороде пробивалась щетина. Красивый, даже слишком. Не моё, мне нравятся попроще, рядом с которым я и сама бы выглядела статно. Будем честны, я не красавица, благородным чертам неоткуда было взяться. Обычные каштановые волосы, так еще и вьются, два глаза, рот, нос. Все как у людей. Фигура обычная, но мать же орет, что я тощая. Отец обнадеживает тем, что я еще молода и располнею, как положено, к пятидесяти годам. Так и ждем, когда моя красота расцветёт.

Экипаж, наконец, остановился, следователь резко открыл глаза, я в последний момент успела отвернуться в окно, сделав вид, что разглядываю узор на задернутых шторках. Макгрегор вышел и предложил свою руку, чтобы помочь спуститься по ступеням. От такого не отказываются, поэтому воспользовалась случаем подержаться за следователя. Будет, что матери рассказать.

Осмотревшись, сразу узнала Художественный Музей – главную достопримечательность столицы. Здесь собраны все шедевры художников нескольких столетий со всего мира.

Сегодня музей не работал, на входе стояли полицейские. Они пропустили нас внутрь, как только увидели Макгрегора, сняв загораживающую ленту.

– Госпожа Лорин, пройдемте в зал, я вам все расскажу, – следователь пригласил движением руки войти. – Сегодня ночью произошло ограбление. Была украдена картина стоимостью 3 тысячи золотых.

Не удержавшись, присвистнула от удивления. Получилось очень громко в пустом зале, настолько, что даже я смутилась. Следователь же никак не отреагировал и продолжил:

– На месте преступления были найдены странные следы. Посмотрите сами и расскажите, что думаете.

Интерес и азарт захватили меня. Сам господин главный следователь спрашивает моего мнения. Надо же…

– Вы не против, если я совершу частичное превращение?

– Нет, конечно. Работайте.

Я решила, что нос собаки поможет уловить запах преступников, а глаза сокола – увидеть то, чего не может разглядеть глаз человека. Нужно отдать должное, следователь – крепкий мужик. Даже вида не подал, что я выглядела, мягко сказать, ужасно.

Мы прошли по коридорам к главному залу, в котором располагалась картина. Я покрутилась вокруг себя, принюхивалась и присматривалась. Обойдя постамент, на котором еще недавно была картина, прошла дальше по коридору, делая выводы, но не спеша ими делиться.

Вернувшись к следователю в своем человеческом обличье, готова была рассказать, что узнала. Я была настолько довольна собой, что не могла сдержать улыбку.

– Вам удалось что-нибудь выяснить? – спросил следователь с каменным лицом.

– А что мне будет за помощь расследованию? – протянула я.

– Зависит от того, какая помощь будет оказана. Но, возможно, я смогу повлиять на семью Зельцев, и они не будут выдвигать часть обвинений.

– Заключим письменный договор? – спохватилась я.

– Вы быстро учитесь, госпожа Лорин, – наконец, его лицо расслабилось, и он улыбался. – Только после того, как я оценю ваш вклад в расследование.

– Что ж, хорошо, – согласилась, потому как это лучше, чем ничего. – Преступников было двое. Один залез в окно, видите, приоткрыто над потолком? Он открыл дверь с черного входа, пропустив напарника. После один снял полотно, другой дожидался его здесь. Все сложили в принесенную сумку, а вышли с черного входа.

– Почему не сработала сигнализация? – все также безэмоционально спросил следователь.

– Не знаю, кто тут следователь, я или вы?

– Но вы ведь догадались, кем были преступники?

– А договор будет?

– Госпожа Лорин, будет вам договор. Рассказывайте, вы знаете кто воры?

– Я вам больше скажу, – с широкой улыбкой наблюдала за следователем, который терпеливо ждал моего откровения. – Я знаю, как они пахнут.

– Госпожа Лорин, не тяните кота за хвост, – не выдержал.

– Ладно… это были собака и обезьяна, а точнее лилипутская макака, – я подошла к месту, где разглядела скудный волосок шерсти, и с улыбкой победителя добавила, – точно такая же есть в нашем зоопарке.

– Была, – сказал следователь. – Месяц назад ее выкрали из зоопарка. Как считаете, это могла быть та самая?

– Не думаю, её возможно обучить, но на это уйдет больше месяца. Здесь была более чёткая работа, так скажем. Как будто она знала, зачем пришла и что делать…

– Это могли быть вы? – спокойно спросил следователь, наблюдая за моей реакцией.

– Да вы с ума сошли?!

– Я просто предположил, – поспешил с ответом следователь, – Что с сумкой?

– Ее поставили сюда, на этом участке такой же запах, как и от преступников, но более плотный, и если присмотреться, то на это место прилипли пылинки, как будто дно сумки было грязным и липким.

– Что вы говорили про запахи?

– От них пахнет нечистотами, подвалом… и еще чем-то, не понимаю, – погрузилась я в свои ощущения и воспоминания.

– Вы можете проследить за этим запахом? – наседал следователь.

– Я попробую, но не обещаю. Слишком много времени прошло. Где я могу оставить свои вещи? Мне нужно раздеться.

– Пройдемте, я покажу. Могу я взять вашу одежду с собой, чтобы не возвращаться?

Конечно, можно, да это неудобно и в большой степени неприлично, но что делать. Меня проводили в кабинет. Я быстро разделась, сложила вещи и завязала узлом, чтобы не выпали чулки и женские штучки. Превратилась в собаку, надеясь на то, что не повстречается кошка, а то позору не оберешься.… Поцарапав дверь лапой, дала знать, что готова. Господин следователь открыл и с интересом обсмотрел меня всю. Я покрутилась вокруг него, села, рявкнула и склонила голову вправо. На что он широко улыбнулся и было потянулся рукой к моему уху, но, спасибо Создательнице, опомнился. Не хочу знать, как было бы приятно и очень неловко почеши он меня за ухом.

Ждала на выходе, когда следователь положит мои вещи в экипаж, переминалась с лапы на лапу, то садилась, то снова вставала и очень сильно виляла хвостом. Я уже давно взяла след, и мне не терпелось узнать, куда он приведет.

Как только Макгрегор обозначил свою готовность, я побежала, петляя по городским улочкам. Он не отставал, бежал за мной. Наконец, след привел нас на территорию складских помещений на окраине города. Запах манил меня вглубь строений, и дальнейший путь лежал через дыру в разбитом окне. Только я хотела залезть в заброшенное здание, как меня остановил следователь:

– Госпожа Лорин, дальше мы сами. Это может быть опасно, – он коснулся серьги на ухе, – К переулку Восточному, на углу улицы Дилливейс. Пойдемте госпожа, нас не должны тут видеть.

Мы вышли с промышленной зоны никем не замеченные. Вернулись к оживленным улицам, пройдя немного, увидели экипаж, припрятанный за углом дома. Следователь тактично подождал на улице, пока я приведу себя в порядок в экипаже.

– Господин следователь, я все, – сказала, приоткрыв шторку.

Как только Макгрегор уселся, экипаж тронулся, и мы поехали в сторону моего дома. Мои мысли все время возвращались к запаху. Он мне показался сильно знакомым и достаточно стойким, чтобы выбиваться из ужасного амбре канализационных нечистот. Мои размышления прервали.

– Спасибо за помощь, благодарен вам, – сказал Макгрегор.

– Господин следователь, я поняла, что это был за запах, кроме нечистот…

– Любопытно, и что же? – подался он вперед.

– Так пахнут дети, их пот. Не знаю, как это объяснить, но уверена в этом. Мне кажется, что животные содержатся там же, где и дети. Но если это так, то я даже боюсь представить в каких условиях… Господин главный следователь, вы ведь поможете им?

– Если то, что вы говорите, правда, то постараюсь в этом разобраться. Сейчас сложно дать какие-либо обещания.

Пришлось согласиться, ведь действительно мы мало что знали, и я не могла требовать больше.

Перед тем, как высадить меня у дома, Макгрегор попросил никому не говорить о моей помощи в расследовании. Дома мне устроили настоящий допрос, не то, что в кабинете следователя. Мама требовала выложить все подробности встречи и вернуть судочек, в котором хранились сырники. Могла удовлетворить только первую часть ее запросов, скрыв свое участие в расследовании.