Поэтому в день, когда Ванде исполнилось тринадцать, и она вспомнила свою прошлую жизнь, она не была одна, с ней был Петерсен Петерсен. Именно Петерсен и рассказал ей, что она – возвращенка. Последняя из сорока пяти.
– Между всеми возвращенцами существует связь,– рассказывал датчанин.– Вроде телепатической. Будто исходят некие сигналы: в это время, в этом месте скоро появится возвращенец. Он не должен быть один в день своего тринадцатилетия. Потому что в День рождения к таким людям, как они с Петерсеном, возвращается память о их прошлых жизнях.
Каждый из сорока пяти чувствует, что скоро к ним присоединится новый член. Петерсен приехал из Дании, чтобы читать лекции по микробиологии в Лодзинском университете. Вчера он почувствовал, что ему нужно приехать в город, где жила Ванда. Вернее, почувствовали все, но раз уж он был рядом, то именно на него была возложена обязанность, быть рядом и всё ей объяснить.
Все члены клана живут нормальной жизнью. Кто-то работает, кто-то занимается наукой. Почти все живут в разных странах, имеют семьи, дома. Живут хорошо, потому что своих членов клан обеспечивает необходимым.
Очень важно, – несколько раз повторил Петерсен, – чтобы возвращенцев ничего не отвлекало от работы и учёбы. Их работа очень важна. В будущем она поможет Великим выполнить их Миссию.
Петерсен так и сказал: Миссия с большой буквы.
Про миссию Ванда не особо поняла, не сказать, чтобы это было ей интересно. А вот в то, что она исключительная, девочка поверила сразу. Ну ещё бы, а кому в тринадцать хочется быть обычной?
Ты должна очень хорошо учиться. Интуиция тебе подскажет отрасль, которую необходимо изучать. Будь прилежна. Мы все – винтики одного механизма. Если кто-то выполнит свою работу плохо, это может повлиять на результат.
И Ванда тут же дала обещание. Ну а что поделаешь, за счастье быть избранной приходится платить.
Вот так и получилось, что возвращение Леры осталось незамеченным. Почти все решили, что почувствовали возвращение Ванды.
Сорок пять «проворонили» приход Великой. Они найдут её только через 16 лет.
Год 1995-й
Андрэ тот день запомнил хорошо. Ему на работу позвонила женщина.
– Здравствуйте доктор Мартен. Меня зовут доктор Валерия Василенко. Мне нужен ваш профессиональный совет. На следующей неделе я прилетаю в Париж из Киева. Была бы благодарна, если бы вы назначили мне приём.
«Киев, Киев, где это?» – пронеслась мысль у Андрэ. Три года назад развалился Советский Союз и после распада образовалась куча новых стран. Из какой именно звонила эта дама, он не знал.
Но она говорила по-французски. Не по-английски, как большинство из них, по-французски! Видимо это и помешало Андрэ сразу отказать.
На самом деле ему было любопытно встретиться с коллегой из бывшего СССР, но он уже обещал своим детям, что на следующей неделе они поедут в Сен-Тропе.
Андрэ вообще никак не оправдывал реноме француза. Он был страстным любовником, но только со своей женой. Вот уже третью жизнь он женился на одной и той же женщине и на свет появлялись одни и те же дети. И к своим семейным обязанностям он относился не менее серьёзно, чем к профессиональным.
Он отговорился тем, что сейчас слишком занят, чтобы разговаривать. Записал в блокнот имя и телефон звонившей. Нужно было навести справки о бывшей коммунистке.
Черт, как же не хватает google. Через три года проблем в сборе информации не возникло бы. Но делать нечего, Андрэ пришлось действовать по старинке. Он взялся за трубку телефона.
Примерно через час он кое-что узнал.
У Валерии Василенко была довольно узкая специализация – функциональная диагностика. А это требует навыка практически во всех отраслях медицины. Молодая, ей не было ещё и тридцати, но имя её уже было довольно известно.
Начинала она, понятно, ещё в Советском Союзе. И уже тогда работала в лучших больницах Киева. Несколько лет назад она одновременно с работой, начала вести спецкурс по диагностике в Киевском медицинском. Собственно, она была чуть ли не единственным диагностом в Украине.
Именно поэтому к ней обратился кто-то из местных олигархов по поводу своего больного сына. Многие доктора зашли в тупик с постановкой диагноза, но Валерия проявила упорство, докопалась до истины и назначила ребёнку лечение. В благодарность за чудесное исцеление, олигарх предложил ей создать и возглавить отделение диагностики в одной из центральных больниц.
Вскоре выяснилось, что легче построить новый медицинский центр, ибо бюрократия в Украине была очень сильна. И олигарх построил. За пару лет здание было возведено и оснащено необходимым оборудованием, а Валерия заняла в нём место ведущего врача.
Она наотрез отказалась возглавить центр, мотивируя тем, что она – не коммерсант. Но слово её тем не менее осталось довольно веским. И она выторговала право иметь возможность лечить некоторых пациентов бесплатно.
С таким человеком не встретиться было нельзя.
Вздохнув, Андрэ набрал номер жены.
Мадам Василенко пришла на приём минута в минуту. И не одна. С ней был мальчик лет тринадцати. Сначала Андрэ подумал, что мальчик – её пациент и речь пойдёт о нём. Поэтому первые слова Валерии застали доктора врасплох.
– Доктор Мартен я бы хотела стать вашей пациенткой. Я не смогу изложить суть дела, если не буду твёрдо уверена, что сказанное мной не останется в тайне.
– Это можно, но услуги мои стоят недёшево.
– Я располагаю нужной суммой. Мне нужен лучший генетик. Когда я наводила справки, все указывали на вас.
Ну ещё бы не лучший. У него было в три раза больше времени на изучение этой отрасли. Всё же третья жизнь. Андрэ ободряюще кивнул.
– Это мой сын – Герман.
«Сын». – Андрэ удивился. – «Во сколько же она его родила?»
Однако дальнейшие слова украинской докторши удивили специалиста по генетике ещё больше.
– У нас с ним один недуг, скажем так. – продолжила Валерия. – Мне кажется, он получил психическое расстройство в наследство от меня.
– Мадам, прошу вас остановиться. Вы – доктор и не хуже меня знаете, что я не тот специалист, что вам нужен.
Валерия посмотрела на него укоризненно.
– Психиатр? Вы мне предлагаете галоперидол? Можете себе представить, какая паника начнётся среди моих пациентов, если они узнают, что их врач «с приветом»? Кроме того, в такие методы лечения я не верю. Я уверена, что все наследственные болезни можно изучить на генном уровне, разве вы не этим занимаетесь? К тому же вы ещё не знаете природу наших нарушений.
Тут Андрэ не мог не согласиться. Начни она принимать антипсихотик, как с врачом с ней было бы покончено.
– Хорошо, мадам, я вас выслушаю. Но не обещаю, что смогу помочь.
– Благодарю, доктор Мартен. Итак, всё началось, когда мне было 13 лет. Собственно, это началось прямо в день моего рождения. Понимаете, у меня начались видения. Но все они касались только моей жизни. Я как будто проживаю две жизни одновременно. Вернее, больше похоже на то, что я уже когда-то прожила свою жизнь, а теперь проживаю её ещё раз. В детстве я считала себя ясновидящей, но что это за ясновидение, если я вижу лишь то, что якобы происходило или будет происходить только со мной? Самое смешное, что я научилась жить с этим недугом. Я его даже использовала. Ну сами подумайте, я могу купить акции компании, о которой сегодня ещё не знают. К примеру, такая компания будет называться google. Допустим, через три года такая компания появится и акции её будут стабильно расти. А я смогу сказочно разбогатеть.
Андрэ подумал, что он ослышался. Google, она так сказала? В этом мире о такой компании знают единицы. Вернее, только 45 человек. Это ведь может означать только одно. Только одно, черт побери.
Валерия тем временем продолжала:
– Все мои видения сбываются. Вот в чем дело. Я заранее знала, что Брежнев умрет в 1982-м. А через десять лет после этого накроется Совок (слово Совок она произнесла пренебрежительно). Но я жила в тоталитарном государстве, как я могла это использовать? Не дай бог чтобы хоть кто-то узнал, что я владею подобной информацией. Меня бы заперли в психушке и выбросили бы ключ. Конечно вы мне верить не обязаны, я могла бы вам рассказать о многом, но доказать ничего не смогу, пока эти события не произойдут. Разве что события ближайшего времени. Сейчас середина октября 1995-го. Значит через несколько дней произойдёт теракт в Парижском метро. Если всё будет так, как я сказала, вы возьмётесь меня лечить?
– Лечить? От чего же вас лечить прикажете? Вы же мне только что объяснили, что существуете с этими особенностями, скажем так, с приятной выгодой для себя.
– Это так. И я бы ни за что к вам не приехала, если бы не мой сын. Видите ли, несколько дней назад ему исполнилось 13 лет…
– И у него начались те же самые «видения», как вы их называете – договорил за неё Андрэ.
Валерия просто кивнула. Но Андрэ уже на неё не смотрел.
«Нужно убедиться, нужно сначала убедиться» – думал он, одновременно вскакивая и делая приглашающий жест к двери.
Была у генетика секретная лаборатория, в которую не имел доступ персонал больницы. До сегодняшнего дня эту лабораторию посещало только 45 человек. Избранных человек, необычных. И вот сегодня её порог переступят ещё двое.
Обследования доктор Мартен проводил лично. Не мог же он кому попало показывать оборудование, которого на сегодняшний день ещё нет и быть не может. Почти всё в лаборатории он изготовил сам, или кто-нибудь из инженеров клана возвращенцев по его личному заказу.
Валерия с интересом оглядывала навороченное оборудование. Вся эта «продвинутая» техника вызвала у неё живейший интерес. Брови её то и дело взлетали вверх от удивления. И наконец, украинская докторша пристально посмотрела на французского коллегу.
«Она поняла, всё поняла. Она же врач. Тут не спишешь всё на прогрессивность французской медицины».
Андрэ уже думал, как всё объяснить своим новым пациентам. Но Валерия расспрашивать не стала. Просто села в кресло, ободряюще улыбнулась и произнесла:
– Делайте своё дело, доктор.
Андрэ несколько часов обследовал и изучал семью Василенко. Потом он отпустил пациентов, договорившись о встрече на завтра. А потом он позвонил.
– Сэр Томас, я её нашёл. Сомнений быть не может. Я нашёл Великую.
Сэр Томас Мор родился с «серебряной ложкой во рту». Вернее, рождался каждый раз.
Потомственный аристократ, богатая семья, прекрасное образование. Плюс от природы пытливый ум, способность к изучению языков, очень располагающая внешность. Он был вроде старой тетушки, которой доверяли свои секреты. Умел утешить, успокоить, и дать правильный совет.
Молодым бывал влюблён, бывал женат, были у него и дети. В основном ради наследования титула. И чтобы не заморачиваться поисками партнёра для секса. Семейная жизнь сэра Томаса не увлекала.
Настоящей страстью оставалась история возвращенцев. И руководство сорока пятью. Почтенный возраст и вышеперечисленные качества делали из старика отменного лидера. Это миссия историка клана: быть лидером.
Нет, покопаться в пыльных архивах всё равно пришлось. Но главная миссия – быть первым помощником Великих. И он готовился им стать. Целых пять прожитых им жизней.
И вот появился некто более значительный, кто укажет им путь и будет решать более глобальные проблемы. Пришла пора сложить с себя полномочия лидера и следовать чьим-то указаниям.
Надежда, облегчение, возбуждение – вот, что почувствовал старик. Он устал возвращаться. Он хотел покоя. У него теперь осталось два дела: выполнить миссию и передать архив следующему поколению сорока пяти так, как ему передали в своё время. Ибо тот, кто родится первым в следующем клане возвращенцев и будет историком. Так уж заведено.
Обычно все тонкости существования возвращенцев излагал вновь проснувшемуся тот, кто находился ближе. В других обстоятельствах, Андрэ справился бы сам. Но не в этот раз. Теперь явилось высокое, и даже высшее начальство. Следовало собрать если не всех, то хотя бы тех, кто способен добраться до Парижа до завтрашнего дня.
Сэр Томас позвонил и заказал билет на самолёт на самый первый рейс Лондон-Париж.
Кумар Бхаратия «спинным мозгом» чувствовал, что на сегодняшней встрече клана возвращенцев произойдёт нечто необычное.
В 1979-м, когда вернулась последняя из них – Ванда Новак, в их клане царило оживление. На девочу возлагались определённые надежды. Потому что никто из женской части сорока четырёх пока не родил возвращенца. Когда Ванда родила своего первенца, доктор Андрэ Мартен тщательно обследовал младенца, но никаких абсолютно признаков потенциального возвращенца не обнаружил. А значит Ванда не могла быть Великой. И почти все в их клане стали верить, что на их жизнь встреча с Великими не запланирована.
Но не Кумар. Он, будучи индуистом, верил в реинкарнацию. И в неслучайную связь с другими людьми. Потому и возвращение своё принимал не так, как все в его клане. Он верил в миссию и в то, что в жизни всё не случайно. Что если он, Кумар, вернулся во второй раз на то же место и в то же время, то в этом должен быть сакральный смысл.
И кроме того индус верил в то, что если у умершего остались какие-то незаконченные дела или неисполненные желания, душа не может переродиться в новое тело. Она так и будет слоняться между двумя мирами, пока её желания не исполнятся, а дела не будут завершены. Значит Событие должно произойти, это дело не может остаться незаконченным. А Великие должны появиться.
Ещё в нём была некая сверхчувствительность. Он не задумывался о природе своих предчувствий. Но очень им доверял. В год и день рождения Ванды, он чувствовал что-то ещё, кроме радости от рождения последней из возвращенок. Как ребёнок, не сделавший домашнее задание, чувствует вину, так же и индус испытывал дискомфорт. Будто он что-то забыл. Будто он чего-то не сделал. Будто что-то судьбоносное происходит, а он, Кумар это прощёлкал. Потому и рождению Ванды радовался не в полную силу. Предчувствие было тревожным.
Кумар был математиком. С идеальным музыкальным слухом, что нередко бывает в среде математиков. Недаром в Греции музыка считалась частью математики. В древности верно говорили: «Вначале было число». Многие математики начинали свою деятельность с увлечения музыкой. Как и наоборот, многие музыканты использовали математику для написания своих шедевров. Например, Бах, любимый композитор Кумара.
Идеальный музыкальный слух индуса уловил в тот день некий диссонанс. В его голове уже «разговаривали» 44 человека. А с 19 июля 1979-го по всем законам голос должен был прибавиться один. Но Кумар слышал ещё кого-то. Робкий девичий голосок, который почти не давал о себе знать. Это был голосок девочки – подростка, который математик слышал очень неотчётливо, но тем не менее слышал.
Голосок появлялся, когда девочка не могла скрыть своих чувств: плакала или смеялась. А в остальное время он замолкал, иногда надолго. Кумар уже научился вычленять его среди других голосов в своей голове, на то у него и был идеальный слух.
Он ждал этот голосок, радовался его появлению. Но поскольку он появлялся не часто и бессистемно, Кумар пришёл к выводу, что девочка умеет закрываться от всех. Она не даёт услышать себя всему клану. И если бы не особые музыкальные способности, Кумар бы тоже ни за что его не почувствовал. Голосок был, как предчувствие. Он никогда не звучал громко. И избегал общения с остальными сорока четырьмя голосами.
О своей находке индус не рассказывал никому. Это была его сокровенная тайна. Его открытие. Он совершил немало достижений в математике, но тайна девочки занимала больше всего остального.
Как и любой другой учёный, он изучал и анализировал. Он углублялся в эти мысли так часто, как мог себе позволить.
Впрочем, одному человеку он всё-таки отрылся.
Эдуар-Тома Симон был коренным таитянином. Со свойственной тем открытостью взглядов и чувств. Он единственный, кроме самого Кумара, не поверил, что в этой жизни не произойдёт События. И что Великие не родятся.
Не потому, что верил, а потому что привык подвергать сомнению очевидное. Эдуар-Тома вообще не считал, что чего-то произойти не может. А потому не поднял на смех Кумара, когда тот рассказал о своей находке.
– Так ты думаешь, что девочка родилась? Великая? – только и спросил островитянин.
– Да. Я думаю, что да. Я плохо её понимаю, почти не слышу. Но в моей голове определённо появился некто посторонний.
Эдуар-Тома не стал шутить по поводу голосов в голове. В конце концов он и сам их слышал. Пожал плечами и спросил:
– И что? Не думаешь, что нужно кому-то рассказать?
– А что я могу рассказать? Я слышу этот голос, как эхо. Будто это тень, которую отбрасывает обычная речь.
– Может тебе посоветоваться со специалистом? С психологом? С Хью?
– Я и советуюсь со специалистом. Мне не нужно, чтобы копались в моих мозгах и чувствах. Мне нужен препарат, который бы смог обострить моё восприятие. Чтобы я мог услышать более чётко. Ты – невролог. Можешь мне что-нибудь посоветовать?
– Если ты мне опишешь подробнее действие препарата, что тебе нужен, я составлю рецептуру сам. А моя Исидора его приготовит. Она же – фармацевт. Это по её части.
– О, так вы с красоткой Исидорой всё ещё вместе?
– Да. Мы бы поженились, но пока не можем понять, в какой стране осесть. Так и носимся друг к другу. Но это ладно. Расскажи мне ещё о нашей предполагаемой Великой.
И Кумар рассказал всё, что знал. Вернее, слышал.
И вот теперь, перед встречей он заметно нервничал. Всё дело в том, что голос в его голове со вчерашнего дня значительно усилился и окреп. И виной тому не медицинские препараты.
Кумар знал, чувствовал, что она близко. Его судьба, его карма, его предназначение. То, ради чего он живёт уже вторую жизнь.
