– Хорошо, Анна, то есть Айно… Простите. Мы подождем до утра, переночуем в машине. Ничего страшного. Спокойной ночи, еще раз простите за беспокойство.
Она ничего не ответила, развернулась и пошла прочь. Ее спутник бросил недружелюбный взгляд в нашу сторону и закрыл ворота, оставив нас растерянно стоять за высокой стеной. Мы медленно пошли к машине, как друг откуда-то раздался страшный крик, как будто вдалеке, за высоким забором, кого-то резали на куски. А потом до нас донеслось пение – девичье многоголосье затянуло песню, слова которой я не могла разобрать.
– Ужас-то какой! Я же тут окончательно свихнусь. От страха! – прошептала я.
Наверное, отцу тоже было не по себе, но он не показывал этого и изо всех сил старался сохранить бодрый настрой. Подойдя к машине, он откинул сиденья и отдал мне свой дорожный плед. Я долго ворочалась в попытках уснуть. В салоне было душно, но я боялась открывать окна. Не потому, что в стекла бились разные причудливые, огромные, назойливо звенящие насекомые, а потому что в чаще леса мне то и дело мерещились длинные мрачные тени, которые двигались, как живые. Я понимала, что это всего лишь кусты и деревья раскачиваются от ветра, но мне все равно было не спокойно.
– Пап, мне здесь не нравится. Какое-то нехорошее предчувствие. И вообще, я не люблю природу! – прошептала я отцу, но тот ничего не ответил.
Посмотрев на него, я увидела, что отец уже крепко спит. От звука его ровного, спокойного дыхания мне вдруг стало невыносимо одиноко. Я достала телефон, открыла переписку с Ником и написала: «Ну все. Я на месте.»
«И как тебе Карелия?» – ответил он.
«Пока что странные ощущения. Жутковато.»
«Карелия прекрасна!» – написал Ник.
Я нахмурилась и убрала телефон. И он туда же!
***
Утром лес вокруг уже не казался таким мрачным и пугающим. Зловещие ночные тени рассеялись, и мои страхи быстро испарились. Ворота поселения уже были приветливо распахнуты, когда мы с отцом проснулись. Войдя на территорию, которая ночью была скрыта от наших глаз, мы обомлели от красоты, царящей вокруг. На берегу большого, кристально чистого озера стояло несколько деревянных домиков. Само озеро, окаймленное серой полосой каменистого берега, было потрясающе красивым – в центре его виднелся остров, густо заросший высоченными елями. А за островом, на другом берегу, окутанном туманной дымкой, чернел лес. Такой красоты я никогда и нигде прежде не видела.
На поляне, между домами, расположившись ровным полукругом, сидели девушки. Их было около десятка. Все они были одеты в одинаковые платья из грубой мешковины, волосы каждой были заплетены в тугую косу. Женщина, сидящая в центре круга, увидев нас, прервала чтение, захлопнула толстую тетрадь в потрепанной обложке и поднялась с земли. Я поняла, что это та самая женщина, что говорила с нами накануне. Я удивилась ее красоте и стати – на ее лице не было ни грамма косметики, но оно будто светилось изнутри.
– Анна, доброе утро! – радостно воскликнул отец, когда женщина приблизилась к нам.
– Пап, ее зовут Айно, – поправила я отца.
Женщина строго взглянула на нас обоих.
– Ох, простите! Дырявая моя голова! Вот что значит не пил кофе с утра! – смущенно пробормотал отец и протянул руку женщине, – Айно! А меня зовут Вадим, это моя дочь, Дана.
– Приветствую!
Женщина кивнула отцу и пристально посмотрела на меня. В отличие от девушек, одетых в мешковину и от этого похожих на одинаковых серых мышей, Айно была одета в нарядное, светлое льняное платье, а ее пышные волосы цвета пшеницы с едва заметной проседью были распущены и красиво лежали на спине и плечах. На шее женщины висел амулет – деревянный круг с причудливо вырезанным на нем узором из четырех квадратов. При каждом движении на ее тонких, гибких руках звенели серебряные браслеты. Айно была немолода, но выглядела прекрасно, даже седина и мелкие морщинки в уголках глаз ее не портили, а, наоборот, добавляли образу глубины и мудрости. Пока мы сюда ехали, я представляла ее старой бабкой, и поэтому сейчас с удивлением рассматривала.
Шаманка, в свою очередь, тоже осмотрела меня с ног до головы, а потом торжественно произнесла:
– Приветствую тебя здесь, на Лаайниккене, дева. Запомни себя такой, какая ты сейчас – дурной, расколотой, как глиняный сосуд, заплутавшей в своей жизни, как в том густом лесу, по которому ты сюда добиралась.
Айно махнула рукой в сторону леса, браслеты снова приятно звякнули. Потом она взяла меня за руку. Ладонь ее была удивительно мягкой.
– Совсем скоро, дева, ты почувствуешь себя другим человеком. Станешь одной из нас, станешь настоящей сестрой. И тогда Някке, наш дух-покровитель, Хранитель Лаайниккена, возьмет тебя под свое крыло.
Низкий голос Айно завораживал своей глубиной, а пристальный взгляд серых глаз проникал прямо в нутро. Я смутилась, криво улыбнулась, не зная, что ответить на такое напыщенное приветствие, и отец тут же ободряюще похлопал меня по плечу.
Внезапно солнце зашло за большую тучу, и все вокруг потемнело. Айно тревожно взглянула на небо и покачала головой. Обернувшись к отцу, она сказала:
– Уходи, ты лишний здесь. Ты мужчина. Някке уже гневаться начал! Кабы ураган не наслал на поселение…
– Разве мужчинам сюда нельзя? – спросил отец, – а как же ваш помощник?
Айно обернулась и взглянула на мужчину, стоящего неподалеку. Он не спускал с нас глаз и по-прежнему держал наготове свою дубину.
– Это Вейкко. Ему можно здесь быть, он пустоголовый, да к тому же, глухонемой. Хранитель Някке таких жалеет.
Отец задумчиво покачал головой, взглянул на меня напоследок, а потом Айно мягким движением руки подтолкнула его к воротам.
– Все будет хорошо, доченька! Верю в твое исцеление! Скоро увидимся! – сказал на прощание отец, а потом Вейкко закрыл за ним ворота, разрисованные изнутри причудливыми карельскими орнаментами.
Я растерянно смотрела на высокий забор, в один миг разделивший мою жизнь на "до" и "после". Айно подошла ко мне, взяла за руку и посмотрела мне в глаза долгим, пристальным взглядом.
– Темная ты дева, Дана, – загадочно произнесла она, – ну ничего. Някке, наш Хранитель, всех очищает. И тебя очистит, если будешь искренне почитать его.
Я хотела ей сказать, что не согласна и вовсе не считаю себя темной, но Айно схватила меня за руку и повела в ту сторону, где девушки сидели на траве, смотрели на нас и терпеливо ждали возвращения Айно.
– Сестры! – громко проговорила Айно, когда мы вместе подошли к ним, – в сей прекрасный весенний день к нам пришла новая сестра! Принимайте в семью!
Девушки рассматривали меня, тихо перешептывались между собой, но ни одна из них ничего не сказала вслух. Мне показалось, что настроены они не слишком дружелюбно.
– Ее имя Дана, – продолжила Айно, – и пока в ее глазах я вижу только сплошную тьму. Ни одного проблеска света нет в ее душе.
Она замолчала, а потом сказала чуть тише:
– Вы знаете, сестры, что нужно сделать с новенькой, чтобы она смогла войти чистой в женскую спальню.
В наступившем молчании я уловила жужжание шмеля, летающего где-то рядом от цветка к цветку. В мою душу закралась смутная тревога. Взгляд Айно стал строгим, и девушки тоже напряженно смотрели на меня. Потом, по знаку шаманки, они дружно поднялись с земли, обступили меня со всех сторон, по очереди поднимая руки к небу. Их движения были похожи на танец, они касались меня кончиками пальцев, пели едва слышно, шептали по очереди мне на ухо странные, непонятные слова. Их одинаковые серые платья беспрерывно мелькали передо мной. У меня закружилась голова от этого бесконечного круговорота. Постепенно прикосновения становились все более ощутимыми.
– Эй, что вы делаете? – спросила я, отталкивая от себя тонкие руки.
Но вместо того, чтобы угомониться, они стали цепляться пальцами за мою одежду, пытаясь сорвать ее с меня. Одна из них, голубоглазая девушка, с густой светлой косой, склонилась к моему уху и прошептала:
– Лучше стой и не дергайся, так все пройдет легче и быстрее.
– Что – все? Прекратите! Что вы делаете? – закричала я, услышав, как моя новая черная рубашка с блестящими стразами трещит по швам.
Следом за рубашкой в ход пошла водолазка. Девушки стянули ее с меня и откинули в сторону, топча ее голыми пятками. Вскоре я стояла перед ними абсолютно голая, стыдливо краснея и пытаясь прикрыть наготу руками.
– Верните мне одежду, сумасшедшие дуры! – зло процедила я сквозь зубы.
Но тут девушки расступились, и передо мной вновь возникла Айно.
– Что тут происходит? О таком мы не договаривались! – что есть сил закричала я, – отдайте мне одежду, я хочу уйти!
– Сначала ты должна стать чистой, Дана, – громко сказала Айно.
Айно сделала знак девушкам и проговорила:
– Ведите ее на омовение к Священному озеру!
Не успела я опомниться, как тут же десятки девичьих рук схватили меня и потащили к озеру. Берег озера был каменистый, скользкий. Вблизи картинка была еще красивее, но в тот момент мне было наплевать на красоту природы, я была слишком шокирована тем, как со мной обращаются эти, так называемые, сестры.
Девушки, тем временем, отпустили меня, и я поскользнулась и упала на камни.
– Ай! – вскрикнула я, больно ударившись.
– Не противься, дева, заходи в воду, – голос Айно прозвучал надо мной.
– Зачем? – закричала я, – вы тут все сумасшедшие что ли? Что за первобытные обряды?
– Слишком много шума, слишком много ненужных вопросов! Ты дерзкая! Някке таких не любит!
Айно вновь выразительно взглянула на девушек, щелкнула пальцами, и они тут же снова подхватили меня и поволокли в воду. Вода в озере была ледяная и пронизывала холодом насквозь. В тело будто впились разом тысячи острых иголок, но меня заводили все глубже и глубже.
Я закричала, затрепыхалась, пытаясь вырваться из цепких девичьих рук, но у меня ничего не получалось. Когда вода стала доходить мне до подбородка, кто-то из девушек схватил меня за плечи, и я тут же с головой ушла под воду. Спустя несколько секунд я вынырнула, но опомниться мне не дали, я снова скрылась под водой. В этот раз в голове моей застучали молотки, а легкие стало жечь огнем. И опять, когда меня отпустили, я даже не успела толком отдышаться, как меня уже снова толкало под воду множество рук.
“Они же меня не убьют, они не могут меня убить!” – проносилось в моей голове, пока я хватала ртом воздух, пытаясь держаться из последних сил.
Я сбилась со счета, сколько раз меня окунали в воду. В голове все смешалось, сознание помутилось. Я пришла в себя уже тогда, когда лежала на земле, голая, мокрая, продрогшая до костей. Девушки молча сидели вокруг меня, а двое из них пели странные радостные песни и расчесывали мои волосы деревянными гребнями. Испуганно осмотревшись вокруг, я села, прикрывая руками обнаженную грудь. Когда мои волосы были заплетены в тугую косу, ко мне подошла Айно и надела на меня колючее платье из мешковины – такое же, как у остальных сестер.
– Омовение прошло хорошо, Священное озеро приняло тебя, Дана. Внешняя грязь и тьма с тебя смыты. Теперь ты наша сестра. Благословляй Някке вместе с нами! – произнесла Айно и поклонилась в сторону озера.
Девушки повторили за ней и тоже дружно поклонились. Одна из них больно ударила меня по спине, и я тоже склонилась в поклоне, чувствуя, как грубая мешковина дерет кожу. Потом Айно поднесла мне чашку с дымящейся жидкостью.
– Пей, пока травы горячие. Они согреют и успокоят тебя.
Дрожащими руками я взяла чашку и отпила несколько глотков. Мне и вправду, стало тепло и приятно внутри от этого травяного напитка.
– Запомни, сестра, – Айно повернула ко мне свое красивое лицо, – без моего разрешения к озеру подходить нельзя. Воды в нем священны, дух-хранитель дремлет в темных глубинах. Просто так его нельзя беспокоить. К озеру подходить запрещено, за границы поляны уходить тоже нельзя. Из спальни после отбоя выходить нельзя. Заниматься своими делами запрещено. Ты все время должна быть вместе с другими сестрами и делать то, что делают они. Поняла?
– Поняла, – тихо ответила я, стуча зубами от холода.
Айно широко улыбнулась и проговорила торжественным голосом:
– Вот и славно! А теперь, Юлиана покажет Дане ее место в спальне, а остальных я попрошу вернуться к пению рун.
Голубоглазая девушка со светлой косой тут же взяла меня за руку и уверенно повела к одному из деревянных домов.
– Как же я благодарна тебе, что ты заткнулась после первого купания, – сказала Юлиана, – а то некоторые продолжают орать дальше, и приходится повторять все заново, а это ужасно бесит.
Я смотрела на Юлиану, округлив глаза от удивления.
– Если честно, я подумала, что вы тут все чокнутые, как ваша шаманка! – воскликнула я, – как же приятно слышать речь нормального человека!
– Я тебя расстрою. Мы тут все ненормальные. И ты тоже, раз уж ты здесь, – усмехнулась Юлиана, – жди Очищения! После него поедешь домой. Только помни, что к озеру ходить нельзя. Если Айно увидит тебя у озера, то наказание ждет всех. И вообще, будь послушной, соблюдай правила, так тебе и всем нам будет легче.
– Сплошные правила! Словно в тюрьму попала, – недовольно буркнула я себе под нос.
Но Юлиана услышала меня, обернулась и бросила через плечо:
– Привыкнешь. Поди и не к такому привыкала!
– Ты-то откуда знаешь? – удивленно спросила я.
– Все мы тут такие… – тихо ответила Юлиана.
Я пожала плечами и посмотрела по сторонам. Все-таки, места здесь были невероятно живописными. Природа, которая окружала меня со всех сторон, вдохновляла, прекрасные виды дарили смутное ощущение перемен. Может, зря я переживала? Может, все будет хорошо?
– А что такое очищение? Тоже какой-то обряд? – спросила я.
– Узнаешь, когда Хранитель Някке посмотрит на тебя.
– Что? – непонимающе спросила я, но Юлиана не ответила, только приложила палец к губам, давая мне знак молчать.
Мы вошли в деревянный домик – спальню, и в царящем внутри полумраке я увидела разложенные на полу вдоль стен тонкие подстилки, набитые шуршащей соломой. Ни кроватей, ни подушек, ни одеял здесь не было. Юлиана указала на одну из подстилок и прошептала:
– Здесь спала Ирина, она уже очистилась, уехала позавчера домой. Будешь спать на ее месте.
– Чудесно. О таком аскетизме я всегда мечтала, – с наигранным счастьем на лице прошептала я.
Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, а потом осмотрелась. В дальнем углу спальни на одной из подстилок лежала девушка. Ее длинные волосы были распущены, а лица не было видно – оно было повернуто к стене.
– Почему она лежит? Заболела что ли? – спросила я, и Юлиана шикнула на меня с недовольным видом.
– Так-то здесь не принято говорить, а тем более, вслух! Говори тише, а лучше вообще молчи.
Юлиана повернулась в сторону лежащей девушки.
– Не обращай внимания, это Леля, она только вчера вернулась с очищения, ее пока лучше не трогать.
– Так это она вчера ночью кричала, как резаная? Мы с отцом слышали крики, – растерянно проговорила я, – что же это за Очищение такое?
Юлиана строго взглянула на меня и пожала плечами. С тяжелым сердцем я положила свой рюкзак рядом с соломенной подстилкой, на которую показала мне девушка и села, подтянув колени к подбородку. Мне здесь не нравилось, и с каждой минутой неприятное чувство тревоги усиливалось. Когда Юлиана ушла, я встала и подошла к лежащей девушке.
– Эй, – прошептала я, – с тобой все в порядке?
Она медленно повернула ко мне свое бледное лицо, и от ее пустого, застывшего взгляда по моему телу побежали мурашки.
– Леля, – прошептала я, – ты в порядке?
Девушка вдруг резко дернулась всем телом, а потом вцепилась в мои руки своими ледяными, растопыренными пальцами.
– Больно… – прохрипела она.
Я испугалась и вскрикнула от неожиданности, а Леля вдруг обмякла, повалилась на подстилку и закрыла глаза. Я поднялась с пола, отряхнула платье и вернулась на свое место. Достав из рюкзака телефон, я удивилась тому, что даже здесь есть связь. Дрожащими пальцами я набрала сообщение: "Здесь творится какая-то жесть. Надеюсь, я выживу".
Сигнал был очень слабым, но сообщение все же ушло. А через пару минут от Ника пришел ответ: “Уверен, ты как всегда преувеличиваешь, и все будет хорошо.” Я улыбнулась. Оптимизм Ника всегда подбадривал меня. А ведь я уже и забыла, как хорошо мы с ним понимали друг друга!
