ISBN :
Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 08.12.2023
– Мужчины такие слабые, им постоянно нужна поддержка женщины. Мы держим на себе весь мир, – пискнула Ансель. Лира Агата одобрительно кивнула дочери.
Кто бы пищал, нашлась тут кариатида[1 - Кариатида – статуя в виде женской фигуры, служащая опорой для архитектурных элементов.]! Вышивать только и умеет.
– У лира Конрада есть заботливая мать и сестра, найдется, кому поддержать, – скептически заметила Фантин.
– Все понимают, что сейчас не до свадеб, жених сам принимает участие в расследовании!
– Ах, милочка, дело поручили тому, кого не жалко будет потом казнить в случае провала.
Я слушала вполуха, отмечая основные моменты. Меня больше волновали мысли о моем будущем агрохолдинге. Но такие вопросы обсуждать с родственницами было бессмысленно. Пускать в бизнес родню – последнее дело. И бизнес развалится, и с родней поругаешься. Да и какая они мне родня? Мама иномирянка была. Просто чудо, что ее притянуло сюда, да сразу на оглашение завещания. Я – ее родная дочка, а все эти тетки, племянницы и прочие внучки ко мне по крови никакого отношения не имеют. Зато меня признали родовые регалии, а их – нет. Даже разбираться не буду, почему так произошло. И совесть меня не мучает, магии виднее, кому наследство отдавать.
А насчет казнить следователя – мысль интересная. Дело ведь темное, запутанное, с очевидным применением магии. Конрад не маг. Все Ленарди не маги, и враги у них есть, само собой. Завистники, недоброжелатели, как без них? Но пока лира Ленарди советница императрицы, никто Конрада тронуть не посмеет.
Под свадьбу лира Розалия выпросила у императрицы Летний дворец. На три дня. По плану мне следовало проехать через половину города с пышным свадебных кортежем до дома жениха, там забрать его, добраться до ближайшего Храма, обменяться браслетами, доехать до реки, сесть с мужем в украшенные лентами и цветами лодки и спуститься вниз по реке к причалу Летнего дворца. Таким образом, все желающие насладятся прекрасным зрелищем, а мы немного передохнем, пока река нас несет прямо к праздничному пиру. Лира Розалия хотела, чтоб эту свадьбу запомнили надолго.
Мой домишко в городе был слишком мал, чтоб вместить всех родственниц, желающих своими глазами увидеть торжественный момент, охрану и слуг, поэтому ночевали мы в пригородном доме Сабины, он был расположен всего в получасе езды от городской заставы.
Я волновалась. В основном, из-за того, что в моей удобной легкой коляске, подаренной со-отцами, ехать было нельзя – слишком скромно. Недостаточно парадно, видите ли. Надо непременно на белом коне, покрытом попоной, шитой в цветах Мессерти, сине-ало-голубой, лихо прогарцевать до дома жениха под гром петард. Еще бы на слоне придумали, хорошо, что в империи слонов не было.
С первыми лучами рассвета пышная кавалькада из всадников и колясок въехали в город. Там к нам присоединились приглашенные гости, в лучших нарядах, со своими сопровождающими, и толпа набралась ощутимая.
Гарцевать – это не ко мне, тем более на пугливой лошади, поэтому лира Розалия дозволила компромисс: мою лошадь будет вести Лойс, роскошно наряженный по этому случаю. А я должна сидеть на лошади, улыбаться и махать ручкой приветствующим меня горожанам. Многие еще не знали меня в лицо и всем было любопытно.
Мои родственницы расфрантились вовсю и сверкали золотым шитьем, каменьями и жемчугом. Лично мне было очень обидно, что они со всем удобством катятся в моей коляске, а я трясусь на живой верхотуре, вцепившись в луку седла, боюсь дышать и прикусить язык. Какое счастье, что из храма поедем с мужем в паланкине до реки!
На мне было платье целиком из золотого кружева. Умопомрачительного самого по себе. Разрезанное спереди и с глубокими складками сзади, оно красиво закрывало мои ноги и круп коня. Из-под широких рукавов торчали рукава нижнего платья из песочного узорчатого атласа с рисунком раковин. Алые шелковые шаровары с крошечными золотыми бубенчиками были заправлены в высокие шнурованные сапоги из тончайшей белой кожи. На плечах синий газовый шарф, он же прикрывает голову от солнца. В волосах, само собой, сверкающая фамильная сапфировая диадема. О кольцах, бусах и серьгах можно не говорить, я вся звенела и дребезжала, как эолова арфа с колокольчиками.
Народу нравилось: мне желали здоровья и родить десять дочерей, бросали цветы под ноги коню, из окон летели нарезанные конфетти и серпантин. Антитеррора на них нет: цветок ведь можно и с горшком бросить.
Когда я доехала до дома Ленарди, меня пора было откачивать, я совершенно неизящно сползла с коня. Голова кружилась от солнца и шума, меня, кажется, еще и здорово укачало.
Под гулкими сводами дворца Ленарди царила приятная прохлада, мне тут же дали попить и быстро промокнули лицо и шею холодным, слегка влажным полотенцем. Я бы с радостью умылась, но на лице была полная боевая раскраска, поэтому пришлось довольствоваться полумерами.
Кланяясь друг другу, как болванчики и произнося ритуальные фразы, мы быстренько с лирой Розалией провернули домашнюю часть церемонии. Из внутренних покоев, наконец, старшие члены семьи Ленарди вывели Конрада.
Бледный, с лихорадочно блестевшими глазами. Видно, волновался, не спал всю ночь. А может, работы много было, не успел отдохнуть, как следует. Конрад был тщательно причесан, набелен, накрашен и одет в ритуальный кафтан до пола, красного цвета, с широкими короткими рукавами, обшитыми широкой золотой тесьмой. Нижняя рубашка черного цвета закрывала его руки до кончиков пальцев.
– Вручаю его жизнь и смерть в твои руки, дорогая Сения, – лира Розалия вложила холодную ладонь Конрада в мою руку. Я слегка пожала ее и ощутила слабое пожатие в ответ.
Под радостные крики мы вышли на крыльцо дворца Ленарди. Восемь носильщиков и свадебный паланкин с золотыми кистями ждал нас.
Лира Розалия лично откинула занавеску от входа. Конрад нагнул голову и сел на сиденье.
Лира Розалия ухватила меня за край рукава.
– Сения, у тебя грудь увеличилась, – прошептала она мне на ухо. – Да?
Я кивнула, поразившись наблюдательности этой необыкновенной женщины.
– Какое счастье! – она порывисто меня обняла.
– Но… – чему она рада, я не поняла, ребенок точно не от ее сына. У нас с Конрадом ничего интимного еще не было, он же мужчина из приличной семьи, и обязан был себя блюсти!
– Потом, потом поговорим! – она заботливо проследила, чтоб я не зацепилась диадемой за бахрому и задернула занавеску. Я плюхнулась на сиденье.
– Привет, – шепнула жениху. – Ты такой замученный. Устал?
– Устал, – шепотом ответил Конрад. Потом вздохнул, приобнял меня и прижал мою голову к своему плечу. – Я до сих пор боюсь, что что-нибудь случится, и мы не сможем пожениться.
– До храма десять минут, ничего уже не случится, – ответила.
Все, что могло случиться, уже случилось: ночь Фонарей, драка с магом, муж-незнакомец, неожиданная беременность, полчища врагов, все, как положено в фэнтези у приличных попаданок. С магией только осечка: ни мне не досталось, и вокруг не так, чтоб каждый миг чудеса творились. Не сказочно. Ну и ладно, всю жизнь без магии прожила. Зато я работать умею и люблю.
Южный храм отличался от Главного храма только размерами, и количеством куполов, а так – тот же мелкий цветочный орнамент на светлых стенах, затейливый узор из плитки на полу, витые кудрявые колонны, море цветов и света. По традиции мы вошли туда только вдвоем.
В середине стоял каменный резной столик с чашей тлеющих углей, куда мы с Конрадом поочередно бросили по щепотке порошка. Он взвился в воздух золотым клубом – знак, что подношение угодно богине. Ага, и напрямую зависит от химического состава.
Жрица, радостно улыбаясь, обвязала наши запястья алой лентой, посыпала пылью Всеблагой и подожгла конец ленты. Она вспыхнула и сгорела без остатка, не оставив следа на одежде. Жрица протянула парные браслеты на подушечке, я застегнула мужу прямо поверх черного рукава, а он застегнул на запястье мой, чуть сдвинув выше пяток других браслетов. Ну, а как мне еще было прятать местное свидетельство о браке?
Пусть думает, что я обожаю эти бренчалки, порядочная дама вообще из дома без килограмма украшений не выйдет.
Хорошие химики в храме, надо будет поинтересоваться, чем они пропитывают свадебные ленты, поставила себе зарубочку на память. Мы обошли столик по кругу, держась за руки, я впереди, Конрад за мной и на этом церемония в храме завершилась.
– Муж, – я ободряюще улыбнулась бледному до синевы Конраду. – Вот и все.
– Жена моя, – хрипло сказал Конрад. И трепетно поцеловал кончики моих пальцев.
Конрад страшно переживал за нашу неудавшуюся попытку пожениться в ночь Фонарей, и прислал мне не меньше десятка писем с извинениями и мольбами о прощении. Опасался, что я в сердцах расторгну помолвку. Лира Розалия хранила гордое молчание целый месяц, чтоб помучить его. Вот как было велико ее негодование. Как же, сынуля хотел лишить маму праздника! Решили быстренько провернуть бракосочетание без гостей и родных в праздничную ночь, глупые дети. Лично я хотела сэкономить. Не вышло.
Свадьбы – не для двоих, они для родственников, понимать надо! Это простые люди могут расписаться и поехать к морю на недельку. Большие люди обязаны закатывать большие свадьбы, иначе кто же поверит, что они большие? Статус требует.
Только в лодке Конрад раздышался, свежий ветерок над водой оживил его, и муж начал улыбаться. Наша лодка с тентом была увита лентами и украшена флагами. Позади и впереди по реке шла целая флотилия лодок и лодочек, люди хотели видеть героев дня. Кричали, кидали цветы в лодку. Пришлось вставать, махать и улыбаться.
Но ничего не бывает вечного, кончился и этот путь, вскоре мы причалили к Летнему дворцу.
До чего ж утомительное дело эти свадьбы! Надо отдать должное Сабине и лире Розалии, я такого праздненства никогда не видела и даже представить не могла такого масштаба. Под пир было отведено три зала. В центральном праздновали члены породнившихся семей, с нами в роли главных украшений стола, и аристократы Высоких домов. В левом – менее знатное дворянство, в правом именитое купечество и деловые люди, в том числе и сослуживцы Конрада. В течение пира мы несколько раз переходили из зала в зал, принимая поздравления.
Мне никогда столько комплиментов не говорили. Да, деньги и связи обладают воистину чудодейственным косметическим эффектом. И красавица я редкостная, и умница, и вообще не женщина, а чистое золото! А слушать приятно все равно, хотя на фоне местных пышных дам я все равно остаюсь тощей белобрысой дылдой. Одна радость – мужики тут видные, как правило, рослые, крепкие, комплексовать из-за роста не приходится.
Еда, сервировка, оформление залов было выше всяких похвал. Я чуть не плакала, до того мне хотелось попробовать абсолютно все, ела, как не в себя, аппетит был просто чудовищный. Я бы и больше съела, но случайно поймала взгляд лиры Розалии. Она умильно смотрела на меня, как любящая бабушка на обожаемого внучка, лопающего десятый пирожок. Решительно отодвинула тарелку. Нет, с этим надо что-то делать, иначе я в дверь не пройду через месяц. Сдерживаться надо, а не оправдывать свое обжорство ребенком, он еще крошечный! Ему столько точно не требуется.
Вот на работе, где я трудилась секретарем, пока жива была мама, одна девушка сохраняла завидную стройность всю беременность, вплоть до родов, потому что у нее никого не было, чтоб ее раскармливать. Сирота. Парень тут же свинтил, как только узнал о беременности, решил, что скромная однушка девушки с будущим довеском не стоит игр в любовь. Она жила на одну зарплату, строго рассчитывала каждую копейку. Капризничать не перед кем и жрать особо нечего, вот и прибавила ровно четыре с половиной килограмма за всю беременность. Ей даже одежду не пришлось менять, за неделю до родов носила те же брюки, просто расстегнутые, на подтяжках, прикрытые свитером. Я, наверное, все двадцать кило наем, если не остановлюсь.
Престарелая, изрядно подпившая лира в темно-зеленом бархате придирчиво рассмотрела брачный браслет Конрада и скрипуче заявила:
– Слава Всеблагой, от одного недоделка избавились! Обманули приезжую девочку и рады?
– Бабушка! – хором воскликнули Сабина и Конрад.
– Нет, я все скажу! – старушка громко стукнула тростью в пол. – Милочка, от этого мужа у вас не будет ни дочки, не сына, ни котенка, ни щенка! Бесплодные они! Бесполезные пустоцветы!
– Мамуля! – зашипела возникшая рядом лира Розалия.
На Конрада было жалко смотреть, он сжал челюсти, а на щеках загорелись два пунцовых пятна. Сабина взглянула на меня с тревогой, а лира Розалия утихомиривала разошедшуюся старушку. Хорошо, что пир вошел в стадию очень шумной вечеринки, играла музыка, все были пьяны, все говорили в полный голос и высказывания старушки услышали только мы. Я потащила мужа в уголок.
– Что еще за пьяные откровения? Почему ты так расстроился?
– Потому что это отчасти правда. Я боюсь, что это правда, – тихо добавил Конрад. Опустил глаза. – У нас была отечная лихорадка[2 - Свинка или паротит, острое инфекционное заболевание. У мужчин частое осложнение – орхит и как следствие, бесплодие.] в детстве. Ни у меня, ни у Фаба нет детей, хотя мама с пятнадцати лет оплачивала наши потребности, тайно, конечно. У нас было много женщин. Больше, чем у многих других. Женщины менялись, но ни одна не понесла.
Ай, да лира Розалия! Вот и стал мне известен один маленький грязный секрет знатной семьи. Мой секрет в обмен на их секрет. Приятно, что Конрад не стал юлить. При энном количестве дублеров в постели мог бы просто промолчать, и без него бы справились.
Ну, и что изменилось от посвящения меня в эту страшную тайну? Да ничего. Остается только восхититься лирой Ленарди. Я бы так не смогла, но кто знает, что бы я сделала ради своих детей? И свекровь, знающая за собой такую вину… да это же прекрасно! Она будет мне всячески помогать, лишь бы я не выгнала Конрада. Обожать меня будет и пылинки сдувать. И никому о моем случайном браке не проболтается, ей это невыгодно. И внуков признает.
– Ребенок, рожденный в браке, признается ребенком мужа? – уточнила я.
– Даже если он от наложника, – кивнул Конрад. – Чтоб не лишать дитя статуса и привилегий, ведь он может оказаться единственным ребенком в семье. Его в любом случае необходимо вписать в книгу рода, воспитывать и дать надлежащее образование.
Следовало успокоить мужа, а вот надо ли было ему рассказывать о моем интересном положении? Помолчу пока. Надеюсь, не слепой, сам заметит. Месяца через два-три это уже кто угодно заметит. Даже подслеповатые пожилые родственницы, впрочем, у них-то как раз на такие вещи глаз-алмаз и снайперская винтовка. Интересно, рассчитывала лира Ленарди, что Конрад мне расскажет? Вряд ли. В его интересах было бы промолчать. Значит, я правильно выбрала в мужья благородного человека. Лицемер и лгун мне бы точно не подошел.
Мы так устали на пиру, что помывшись и надев тонкие прозрачные сорочки, призванные распалять страсть, рухнули в кровать и моментально уснули.
На второй день утром была поездка к озеру, вечером снова прием и бал. Мы ни на минуты не оставались одни, вокруг вертелось множество людей. Железное здоровье надо иметь, чтоб после этого что-то захотеть и суметь в постели. Мы и не пытались, сил не было.
На третий день состоялась торжественная служба, принесение даров в Храм, выступления артистов, жонглеров, акробатов и фейерверк. После храма Конрад тихонько отпросился на работу, и я его прикрывала, объясняя всем любопытным, что муж переутомился ночью и должен восполнить силы сном.
Вернулся Конрад только под утро и рухнул в постель, не раздеваясь.
– Что за женская доля, вечно его встречай, раздевай, снимай сапоги, – ворчала я про себя, входя в роль супруги, нетипичной для империи.
Но сапоги сняла, верхний кафтан стащила, штаны шелковые скользкие тоже удалось снять без проблем. Все, супружеский долг, считай, исполнила. Укрыла тощее тело мужа одеялом и спокойно уснула рядом.
Глава 3
Мы с Конрадом с изрядным облечением проводили всех гостей. Поблагодарили свекровь и золовку за организованный для нас праздник.
От большого дома в столице в качестве свадебного подарка мы дружно отказались. Большой дом требует много внимания и много расходов, а у нас пока многолюдных приемов не предвиделось: я не намерена была вести светскую жизнь и собирать шумные сборища. У меня за городом огромный дворец, зачем мне еще один? В столице достаточно и небольшого особняка, чтоб переночевать, когда за покупками приеду. Так что после свадьбы Конрад перебрался ко мне в дом на Пионовой улице. Там давно все прибрали, хотя наглую сбежавшую рабыню до сих пор не нашли.
Я провела мужа по всему дому, просила не стесняться и не спрашивать мое ценное мнение по любому пустяковому поводу. Если захочет что-то изменить, пусть меняет, ему тут теперь жить. Прислуга? Повар? Ради бога! К моему удивлению, Конрад сам неплохо умел готовить, и лично изобразил на ужин недурное мясное рагу, но честно признался, что с его графиком работы на готовку совсем нет времени.
Логично, что еду должен готовить кто-то другой, как и прибираться в доме. Ни работающая женщина, ни работающий мужчина не должны после работы заниматься бытом, это издевательство над трудящимся человеком.
Сегодня мы проведем день вдвоем.
В конце концов, я как молодая супруга, просто обязана уделить время своему мужу. Или он мне. Я легонько вздохнула. Когда-то надо.
– Мне кажется, я никогда не перестану восхищаться своей женой, – сказал Конрад после осмотра дома. Подвал его глубоко поразил, но я сразу призналась, что это не мое оборудование и склонности к подобным утехам у меня нет. Конрад непритворно обрадовался.
– Мы отлично поладим, – одобрительно кивнула я.
Мне очень нравилось ненавязчивое внимание и восхищенные взгляды мужа. На меня раньше никто не смотрел восхищенно. Он не давил, не требовал, даже не просил внимания, а постепенно окружал меня заботой. И никаких «Давай уже переспим!».
Ласковые касания, вопросы о самочувствии, прекрасный кофе, какие-то редкие экзотические фрукты в карамели, милые пустячки вроде черепаховых гребней или кисточек для макияжа. Конрад умело создавал настроение. Как опытный донжуан, он подводил меня к той черте, когда у женщины подламываются колени, и она сама тянется за поцелуем. Это вызывало уважение. Все-таки приятно, когда твой муж – умный человек и старается наладить нормальные отношения с первого дня брака. А ухаживания приятны вообще всем девушкам, но не все мужчины дают себе труд ухаживать. Просто в империи это норма жизни, мужчины прогибаются, женщины позволяют себя любить.
Думаю, Конрад отлично все понимал и про свою работу, и про неблагодарную внешность, и про свое бесплодие, даже про то, что при красавчике-фаворите и полном гареме наложников обратить на себя внимание супруги он мог только особенно галантным обхождением. Да, ему со мной повезло. Вот приму пару рюмок ликера и пойду исполнять супружеский долг. Пора.
Кожа у мужа оказалась на удивление гладкой, будто атласной. У Тиля она была мягкая и нежная, как бархат, а тут – скользкий, тонкий, горячий атлас. Умелые поцелуи с запахом и вкусом карамели. Аккуратные, осторожные касания. Конрад умело разогревал меня, его руки ни на секунду не прекращали скользить по моему телу. Физиология ответила полным одобрением, а идиотские мысли о любви и прочих глупостях я пинками загнала в дальний угол сознания.
– Как ты любишь, как хочешь? Мне лечь на спину? Привяжешь меня? – немного охрипшим голосом спросил муж.
О, милый обычай империи привязывать мужчину и скакать на нем! Какое в этом удовольствие, если он даже за бедра тебя не поддерживает, тазом не поддает, грудь не ласкает!? Я закатила глаза: не люблю пассивных лентяев в постели! И вообще, он мужчина или кто? Пусть трудится! Я повернулась на спину, Конрад оказался сверху и немного удивленно моргнул.
Кстати, голый Конрад смотрелся вполне ничего, я ожидала худшего. Не мясной бодибилдер, но и не откровенный скелет, фигура пропорциональная и кожа гладкая-гладкая. Тонкий и гибкий, как ремень.
– Благодарю за доверие, госпожа моя супруга, – серьезно сказал муж, вылизывая мне ключицу.
– Всегда пожалуйста, – фыркнула, обхватывая ягодицы мужа ногами.
Не сразу, но довольно быстро мы приноровились и нашли максимально приятный для меня угол проникновения. Мы просто доставили друг другу удовольствие. Да, не феерическое, но подлинное и несомненное. Ну, кому не нравится такой подход – проходите мимо. Не буду я ждать любви до гроба или помутнения в мозгах. Тут империя, меня просто не поймут. Это у других пусть вокруг одного полового акта целая книга закручивается, а у меня тут еще целый гарем не тронутый! Рано или поздно и до него руки, то есть, не совсем руки, но и они тоже, дойдут.
Отдышавшись и поправив простыни, мы подкрепились горячим вином. У изголовья имелась небольшая открытая грелка с углями именно для этих целей, и серебряный кувшин с красным вином издавал одуряющий запах корицы, гвоздики и винограда.
– Я угодил вам, госпожа супруга? – Конрад поцеловал мое плечо.
– Да, муж мой, угодил. Повторим чуть позже. И давай уже на ты или по имени?
Муж расцвел. Как мало надо мужчине – сказать, что он хорош в постели. А сколько в этом правды? Вот то-то. Впрочем, муж меня не разочаровал. Не потряс, но и не огорчил. Нормальный муж, опытный любовник. Я довольна, могло быть хуже. Первый раз – он вообще самый страшный, потому что волнуешься, не знаешь, чего ждать от партнера, редко, когда с первого раза все получается идеально. Разве что в книжках, но там и при дефлорации героини ухитряются испытать неземное блаженство.
– О чем ты думаешь? – спросил муж, добросовестно исполнив долг второй раз. Уже намного смелее и раскованней.
Настало время разговоров, само интересное время после секса.
– О своей провинции, – честно призналась. Считай, почти на неделю выпала из рабочего ритма с этой свадьбой. Эрв, поди, заждался уже меня в имении. – А как продвигается твое расследование?
– Никак, – вздохнул Конрад.
– Почему? – я перевернулась на бок.
– Зацепок никаких.
– Подожди, а следы, улики, вы хоть осмотр провели у погибших?
– Какой осмотр?
– Места, где погибшие обнаружены, – максимально понятно сформулировала понятие места происшествия для Конрада. – А тела осмотрели, вскрытие было? Протоколы есть?
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом