– Я звоню через программу.
– Ее не отследят?
– Обижаете, Марат Сергеевич, ее написала я.
Глава 6
– Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Да, о тебе спрашивали, – тут Марат Сергеевич вздохнул. – Но это было почти год назад. Я им сказал, что Виноградова Екатерина Алексеевна умерла при пожаре. Родственников у нее не было, поэтому кремацию провели за счёт государства, хотя и кремировать особо нечего было.
– Они представились? – спросила я.
– Конечно. Подожди, – попросил Марат Сергеевич, и я услышала, как зашуршали листы. – Винников Константин Иванович и Сергеев Александр Станиславович. Догадываешься, откуда они?
– ФСБ, – усмехнулась я.
– Да, только этот Сергеев сказал пару слов, и его разговор…
– Он иностранец.
– Даже не хочу знать, где ты отличилась.
– Поверьте, Марат Сергеевич, меня может искать и ЦРУ, и МИ6, и Моссад. В последнее время обо мне никто не спрашивал?
– Нет.
– Тогда всего доброго. Больше вас не побеспокою.
– Послушай, – сказал Марат Сергеевич, когда я уже хотела повесить трубку, – есть один хороший психолог, специализирующийся на патологиях преступников. Я не знаю, где ты сейчас, но он живёт недалеко от Краснодара.
А вот это уже интересно. Я сама могу психологию изучить за несколько дней, но это будет только теория.
– Сбросите мне адрес?
– Конечно. Зовут его Андрей Григорьевич Калинин.
Пусть Марат и не знает, где я, но я не верю в совпадения. На просторах огромной родины мы оказались с этим психологом не так и далеко друг от друга.
– Спасибо.
– Удачи, Катя.
Бросив телефон на стол, я уставилась на разбушевавшееся небо. В принципе, неудивительно, что меня искали. Они должны были убедиться, что я мертва. И Марат Сергеевич, я уверена, предоставил им все доказательства.
Когда от меня хотели избавиться, пострадал, увы, другой человек. Она вот-вот должна была откинуться, начать жить заново, но оказалась в земле под табличкой с моим именем. Тогда Марат понял, что в борьбе с профессиональными наемниками колония не выстоит. И я ушла под новым именем в свободное плавание. С условием, что больше никогда не прикоснусь к компьютеру.
Я взяла на себя чужое преступление, потому что… А почему? Любила ли я его? Тогда мне казалось, что да. Сейчас я понимаю, что нет. Мы просто понимали друг друга. Мы были слишком похожи. И это был первый человек, который меня принимал. Меня даже родители не понимали.
А кто бы понял ребенка, который в год разговаривает полными предложениями, а в три пытается провести электричество в дом?
"Не умаляй свой интеллект только потому, что другие тебя не понимают", – говорил мне учитель.
А меня никто не понимал. Девочка, которая выигрывала все школьные олимпиады? Да такого быть не может! Девочка, которая исправляла учителя математики? Вон из школы!
От лицезрения грозы меня отвлёк телефон. Марат сбросил мне номер и адрес Калинина Андрея Григорьевича.
Что ж, пока не время. Мне надо немного разобраться в происходящем.
"Давай думать".
"Давай анализировать".
– Заткнись.
Может, и мне поможет этот психолог сродниться снова со своим голосом. Раньше мы были одним целым, но я его затолкала куда-то, отделила от себя. Поэтому сейчас у нас такие проблемы.
И снова телефон. Мне вообще редко звонят, в основном по работе. Номер незнакомый. Я долго смотрела на экран, пока не решилась.
– Да!
– Екатерина Тимофеевна, это Денис.
Моя жизнь определенно становится веселее. Сейчас я буду слушать извинения за подставу с отцом?
– Слушаю тебя, Денис.
– Екатерина Тимофеевна, давайте встретимся. Я хочу извиниться.
– Ты можешь это сделать по телефону.
– Нет, я хочу лично.
Комарик зазвенел в голове. Не просто так он предлагает встретиться. И я не должна соглашаться. Все во мне протестует – и дело не в полицейском папе. Но тяга к знаниям, а точнее, банальное любопытство сгубит кого угодно. И внутренний протест пришлось задавить.
Я посмотрела в окно – гроза закончилась, на небе даже появились очертания радуги.
– Хорошо, давай встретимся.
– Я сейчас в торговом центре на Заводской.
И так близко…
– Хорошо, минут через двадцать буду.
– Будем ждать вас на фуд-корте.
Кто такие мы, я спросить не успела. Но вряд ли папа. Он явно дал понять, что может меня достать, независимо от времени и места.
Кто-то из одноклассников с Денисом? Вполне возможно. Но что-то мне подсказывает: не стал бы он назначать встречу учителю, если это может стать достоянием общественности.
Об этом я и думала, пока одевалась и ехала до торгового центра.
"Что-то не так".
"Может, сразу стоит присмотреться".
Господи, это всего лишь парень, а не международный шпион!
Я поднялась на третий этаж, где находился фуд-корт, и, проходя мимо столиков, высматривала Дениса.
Он сидел не один.
"Опасность!"
"Уходи!"
– Гребаный параноик, – прошептала себе под нос.
Мужчина сидел спиной ко мне. Стриженый затылок, белый свитер, дужки очков – первое, что я заметила. Денис махнул мне рукой и улыбнулся, но я не могла отвести взгляд от его собеседника.
А когда он повернулся и посмотрел мне в глаза… Я знаю этот взгляд. Будто цифры запрыгали: IQ – не менее 180.
Такой взгляд бывает только у нас. Это один из показателей, по которым можно узнать гения…
Глава 7
"О, хоть будет с кем пообщаться".
"Умные люди такая редкость".
Заткнулся бы он, но в последнее время я так часто даю ему волю, что понимаю: угомонить его будет сложно. И чем дольше это продолжается, тем сильнее он. А я только научилась быть обычным человеком.
Я подошла к столику и сказала:
– Здравствуйте!
– Екатерина Тимофеевна, – подскочил Денис, – кофе хотите?
– Нет, спасибо.
Человек, сидевший с моим учеником, был намного старше его. Даже старше меня, возможно. Хотя есть такая категория людей – без возраста. Ему могло быть как и тридцать, так и сорок пять.
– Это мой дядя, – догадался представить Денис, но тут его перебили.
– Герман, – поднялся этот самый дядя и протянул мне руку.
Я пожала только кончики пальцев и тоже представилась. Определенно, сходство с Анатолием Егоровичем есть. Но если от того несло ментовской вышколенностью за версту, то род занятий Германа я затруднилась определить. Одет в свободном стиле. Но руки явно не заводские и не автомастерские. Ухожен. Очки вроде бы простые, но оправа явно не из дешёвых.
– Екатерина Тимофеевна, – начал Денис, – меня Герман уговорил извиниться перед вами. Всё-таки отец может иногда перегибать…
– Все в порядке, – кивнула я.
Значит, дядюшка уговорил? Что не так? Что-то явно, но даже я не могу уловить.
– Точно? – настаивал Денис. – Я не хотел вас подставлять.
– Ты меня не подставил, – отозвалась я.
Все это он мог сказать и по телефону, но инициатива встретиться точно исходила от дяди.
– Денис, – оторвался Герман от телефона, и я, признаться, наблюдала за его действиями. – Ты же с друзьями в кино собирался.
– Точно! Екатерина Тимофеевна, математика на понедельник сделана.
– Хорошо, – кивнула я.
Движение пальцев, скорость набора текста, даже когда Герман не смотрел на экран – я не ошиблась в своих выводах.
– А мы с вами выпьем всё-таки кофе?
Он заметил, что я собираюсь уйти. И опередил меня.
– Извините…
– Пожалуйста, Екатерина. Я только сегодня вернулся в город, а ни брат, ни племянник не могут выделить мне время.
– Командировка? – спросила я, хотя не хотела.
Не стоит завязывать душевные разговоры и с кем-то слишком откровенничать.
– Да я там постоянно.
– И кто же вы? Дальнобойщик?
– Хуже, но это коммерческая тайна.
Прозвучало как шутка, но, как известно, в каждой шутке есть только доля ее.
"Мы же понимаем, кто он".
"Беги".
Но я продолжила со странной маниакальностью докапываться, будто сама себе хотела вырыть яму.
– Шпион, что ли?
Герман улыбнулся и в той же шуточной манере ответил, чуть перегнувшись через стол:
