– Спасибо, Олег Львович, – прервала я эту перепалку, но до Вертинского не дошло.
Он уселся на диван рядом со мной и… тоже заказал кофе. Какого, извините меня, происходит? И если я наверняка сейчас выглядела просто недоуменной, то тетя Лариса поджала губы и спросила как будто с неприязнью:
– Вольный художник?
– Есть немного, – ответил Вертинский.
Он снова нарушает мои планы. И нагло вторгается в мою жизнь. Разве кто-то приглашал его за столик?
А этот взгляд, которым тетя Лариса одарила Олега Львовича? Да, она не признавала никакого искусства, не водила меня ни на спектакли, ни на выставки, ни в музеи, говоря, что это бизнес бездельников, которые дерут деньги с честных граждан. Вышивку крестом у меня когда-то забрала, дав взамен книгу и сказав, что это полезнее. Даже увидев на небе фигурные облака, которые для маленькой девочки выстраивались в замысловатые фигуры, я слышала, что не стоит пялиться туда и искать то, чего нет. Воображение ни до чего хорошего не доведет.
– Аня, – позвала меня тетя Лариса, – может, ты познакомишь нас с твоим новым… хм, другом?
Хоть бы она уже не иронизировала. Какой он мне дуруг?
– Мы сами толком не знакомы, – машинальный ответ, который явно никого не устроил. – Это Лариса Валерьевна, моя тетя, – все-таки исправилась я. – А это Олег Львович.
– Вы очень красивы, Лариса Валерьевна, – попытался включить обаяние Вертинский. – И знаете, очень странно, что вы родственницы. Совершенно ничего общего. Вы сестра отца или матери Анны Валерьевны?
Надо же, и отчество мое вспомнил. Но он все равно бесцеремонно врывается в мой мир, нерабочий мир, где ему нет места и не должно быть.
– А какая вам разница, Олег Львович?
– Я ради поддержания разговора.
Лучше бы он заговорил о погоде, честное слово. Я еще удивляюсь, как Лариса не воскликнула: «Какая бестактность!»
Нам принесли кофе и мой торт, хотя аппетит уже пропал. Ладно, вызвали меня в субботу на работу, причем на очень странный случай, но портить еженедельную встречу с тетей – это явный перебор.
– Олег Львович, – вздохнула я, – вам не надо порисовать там или что-то в этом роде.
– Писать, – поправил он. – Художники пишут, а не рисуют. И нет, на сегодня уже пропало вдохновение.
Ненормальное спокойствие для человека, у которого украли картину. Хотя я даже не представляю, что надо делать в таких случаях. Но обычно наши клиенты вели себя по-другому, когда теряли что-то ценное.
Кажется, мне надо в кофе коньяк, а то впечатление, что на трезвую голову я так ничего и не пойму. Вот только боюсь, что тетя Лариса всерьез засомневается в моей адекватности. Еще и скажет, что знакомство с художниками до добра не доводит.
– За знакомство, – поднял чашку с кофе Вертинский.
И Лара уже изогнула бровь, но так и застыла. Я впервые видела, как с лица человека волной сходит краска. Только подведенные брови и губы стали выделяться на белом полотне.
Тьфу, точно знакомство с художником заразно.
– Все нормально? – спросила я, но тетя Лариса меня не услышала.
Она завороженно смотрела на поднятую руку Вертинского.
Глава 6 Олег
Я узнал ее издалека, как только увидел за столиком возле окна.
Двадцать пять лет прошло, а Лариса почти не изменилась. Другая прическа, стиль, что неудивительно – мода девяностых давно осталась в прошлом, хотя ей шли кучеряшки. Кажется, это называлось химической завивкой.
Анна потянулась к двери, сказав:
– Спасибо.
– Не за что, – ответил я, думая, какой бы найти повод, чтобы зайти в кафе.
Телефон в кармане плаща – только черный уголок виден. Но это для меня не проблема. Руки еще помнят, как таскать кошельки из сумок и карманов. Анна уже выходила, когда я вытянул мобильный и забросил за сидение. Вот и повод.
Лариса меня не узнает – уверен. В последнюю нашу встречу я был совсем пацаном. Чумазым, диким волчонком.
Так и вышло, хоть я ей и не понравился, но, судя по всему, из-за краски на рубашке. Как Лариса поменяла полярность за двадцать пять лет. Любовная травма – и вот уже ненавидит все, что связано с искусством.
Анну я явно раздражал, хотя рассчитывал, что наше знакомство состоится немного по-другому, с большим позитивом. Но я вызываю у нее эмоции, а это значит, что и интерес, так что повода для переживаний нет. Думаю, любопытство должно победить даже у такой запрограммированной девушки, так что мы видимся не в последний раз. За пропавшую картину она возьмется – и я буду постоянно рядом.
– Все нормально? – спросила Анна.
Нет, с Ларисой явно было не все нормально. Она смотрела на мою поднятую руку и бледнела на глазах.
Я перевел взгляд на свое запястье. Черт! Придется импровизировать на ходу.
Как бы случайно – всего-то ловкость рук – я задел тарелку с тортом, и все это слоено-кремовое великолепие полетело Анне на колени.
– Черт возьми! – выругалась она, пытаясь исправить ситуацию салфеткой.
– Анечка, – наконец-то снова заговорила Лариса, – замой лучше.
– Да, Лариса Валерьевна права, – кивнул я.
Переводя взгляд и сомневаясь, стоит ли оставлять нас наедине, Анна все-таки поднялась и направилась к двери со всем известным значком WC.
– Ты, – покачала головой Лариса, вмиг потеряв всю свою надменность.
Наверное, долгие годы тренировалась на фильмах о представителей «голубых кровей». Вот только к такому повороту не была готова и показала себя.
– Меня сдал шрам? – повернул руку и потер запястье.
– Я такой видела только однажды у сопливого маленького воришки, которого пригрел на груди…
– Помнится, ты меня невзлюбила тогда с первого взгляда, – перебил я Ларису.
– Аню не трогай, – зашипела она. – Зачем она тебе? И не надейся, что я поверю в совпадение.
– Она просто выполняет свою работу, – пожал я плечами.
– А ты, Олег? Черт, я же могла узнать тебя сразу, теперь-то вижу сходство. Только ты отмылся, разбогател, а я думала, что давно сдох в какой-нибудь канаве.
– Очень мило, Лара.
Она впилась в меня своими серыми глазами, и они обещали мне ад на земле, если я сейчас же не уеду минимум в Австралию. Там, конечно, здорово, но не мое.
– Я тебя предупредила, Олег. Аня ничего не должна знать. Я ее воспитала хорошим человеком, порядочным, а ты можешь сейчас все разрушить.
– Ты ее воспитала роботом, – не удержался от замечания, хотя понимал. Что Лариса на грани срыва.
– Лучше уж такой, чем…
Она не закончила, но я прекрасно понял. Не хотела, чтобы дочь стала похожей на отца? А теперь боится и меня. Да это почти вызов.
– Ты же понимаешь, Лара, кто меня воспитывал. Я не отступлю.
– Я тогда ей расскажу.
– Что ты ей расскажешь? – удивился я. – А если я расскажу, что больше двадцати лет ее воспитывала не тетя, как ты представилась, а любовница отца. И пусть мне тогда было девять лет, но я помню, чем вы занимались.
Лариса вцепилась пальцами в стол и снова побледнела.
– Сученыш ты, Олег.
Это даже смешно.
– Все ради искусства, Ларочка, – успел ответить, уже заметив направлявшуюся к нам Анну.
Глава 7 Аня
– Аня, может, сегодня ко мне? – неожиданно предложила тетя Лариса.
Она выглядела после того, как я их оставила с Вертинским наедине, не очень. Бледная, как будто в себе замкнулась. Что могло эту женщину, пережившую немало, так подкосить?
– Нет, – мотнула она головой, когда я уже вызывала такси. – Лучше езжай домой, а мне надо отдохнуть.
Никогда Лариса не меняла решений, а тут я даже не знала что думать. Что-то выбило ее из колеи, и вряд ли на это был способен Вертинский. Но я знала, что на тетю лучше не давить. И сейчас лучшим выходом было оставить ее.
– Позвони мне завтра, – попросила я, захлопывая дверь машины.
Лариса кивнула в ответ уже через стекло. Я провожала такси взглядом, пока авто не скрылось за поворотом, не понимая, какого черта творится сегодня.
«Но хотя бы вечер у меня пройдет по плану», – подумала, направляясь на остановку.
Материалы из галереи мне, скорее всего, отправят уже завтра. Да и в рабочую почту я не собиралась уже заходить.
В автобусе составила в блокноте список, чтобы не терять времени, зашла в супермаркет возле дома, целенаправленно пройдя по нужным рядам, но из-за очереди на кассе оказалась дома все равно на полчаса позже, чем планировала.
Сначала ванна с солью, потом бокал слабоалкогольного вина и греческий салат перед ноутбуком. Какой там у меня на эту субботу был запланирован фильм? Открыв блокнот, я нашла нужную страницу и увидела два подчеркнутых названия. Решу, пока буду отмокать в ванне.
Но в итоге я так ничего и не выбрала из того, что планировала посмотреть. Включила документальный фильм о художественном искусстве. Наверное, это заразно. Правда, не думаю, что меня надолго хватит.
Налила бокал вина, поставила миску с салатом на журнальный столик и нажала на «Play».
Как бы ни так, Анна Валерьевна! Удивительно было рассчитывать, что хоть к вечеру вселенная примет мои планы. Не прошло и пяти минут фильма, как я услышала трель дверного звонка.
«Соседка», – подумала сразу про колоритную старушку, которой иногда по вечерам становилось скучно, и прикинула, как отвертеться от нее в этот раз.
Нацепив улыбку, подошла к двери и распахнула ее.
Он издевается, что ли, надо мной?
Но этот вопрос я не озвучила, а лишь удивленно уставилась на Вертинского. Ну хотя бы рубашку, заляпанную краской, сменил.
– Откуда у вас адрес? – решила я опустить вопрос об издевательстве.
– Игорь Владимирович дал, чтобы я передал вам это, – достал Олег Львович из кармана флэшку.
– А интернет уже не работает? – начала я закипать. – И вам, что ли, нечем заняться в субботу вечером?
– Я абсолютно свободен.
Мне вот интересно, он только делает вид, что не замечает моего раздражения?
Протянув руку, чтобы забрать флэшку, я собрала остатки своего терпения и кивнула:
– Благодарю, но не стоило ехать. Я ждала все материалы на почту.
– Мне не сложно.
Уходить Вертинский явно не собирался.
– Еще раз спасибо, – с нажимом сказала я.
Неужели действительно не доходит?
– А можно кофе? – в итоге спросил Олег Львович и, пока я думала, что ответить на его очередное наглое вторжение, с улыбкой вошел в квартиру и устроился на диване.
Спокойно, Аня. Нельзя обложить клиента трехэтажным, пусть он и явился в нерабочее время ко мне домой.
Тем более за такого клиента меня Матвеев выпрет из страховой с волчьим билетом.
Так что сейчас я успокоюсь, а в понедельник скажу нашему Хомяку все, что думаю по поводу этой странной работы и немного неадекватного клиента. Или Вертинский думает, что теперь я должна быть в его распоряжении двадцать четыре часа в сутки? А вот если бы у меня в квартире были муж и трое детей, то он так же бесцеремонно бы заявился?
