– Уже могу сказать, благороднейшие, что эксперимент идёт именно так, как я прогнозировал его в самом начале. В Людопарке всего за каких-то пять поколений людей молодого вида с их смехотворно-короткими жизнями создался и успешно продолжает развиваться первичный социум. Оппоненты, помниться, возражали, считая, что на создание более-менее организованной социальной структуры уйдёт не меньше десяти-пятнадцати поколений, но прав оказался я. И это ещё раз подтверждает мою теорию становления социума.
– Хотелось бы подробней узнать об условиях, в которых содержатся подопытные, – вклинилась в доклад Тиасюэт-Ги, вездесущая интриганка, а также лидер организации защиты людей Тхеллы.
– Условия их содержания соответствуют абсолютно всем санитарным нормам, благороднейшая Тиасюэт-Ги, – ответил учёный, не сумев скрыть некоторую ядовитость в тоне голоса. – Вкратце повторю тем, кто почему-то до сих пор всё ещё плохо осведомлён об условиях на моей экспериментальной площадке. Под Людопарк приспособлены ныне заброшенные шахты Ксафа, спутника Тхеллы. Естественные пустоты в скальных породах, соединённые обширной сетью искусственных туннелей, образуют просторный лабиринт. Этот объект ещё в древности был экранирован от радиации и пыли с поверхности. Прежде там наши предки добывали полезные ископаемые, получая из природных окислов кислород и воду. Оборудование для их выработки обновлено, и действует безотказно. Профилактические проверки оборудования происходят в дистанционном режиме. Воздушная смесь подходит для подопытных. Естественное тепло подаётся туда от дневного нагревания поверхности Ксафа, конденсаторы сохраняют его при ночном охлаждении. Освещение с необходимым уровнем ультрафиолета загорается и гаснет в режиме дня и ночи на Тхелле. Лабиринт расположен на четырёх уровнях и занимает такую огромную площадь, что даже я не знаю окраины всей этой древнейшей разветвлённой системы. Подопытным больше нравится обширный второй уровень, где светлей всего. Они делают вылазки на первый, самый верхний уровень, потаму что туда по трубопроводу подаются прессованные брикеты сбалансированного корма. Иногда по трубопроводу мои помощники спускают подопытным комбинезоны из углеродной ткани, одеяла, ненужные бытовые мелочи. Утварь, оставшуюся от наших предков, подопытные сами находят в шахтах, приспосабливая для своих нужд. Имеется несколько резервуаров с проточной водой. В целях санитарии для отходов жизнедеятельности в полу туннелей предусомтрены отверстия, забранные для безопасности крупными решётками. Люки под ними ведут на четвёртый, технический уровень к системам утилизации отходов. Также есть агрегаты, создающие микроклимат всего Людопарка. Всё это управляется и при неоходимости чинится автоматизированными программами. Таковы вкратце условия моего эксперимента. Как видите, благороднейшая Тиасюэт-Ги, для братьев наших меньших с Тхеллы эти условия вполне подходят.
Закончив краткое описание условий, Сиуманс-Э позволил себе лёгкую усмешку:
– Обращаюсь к вам, оппоненты! Вы считали, что только мы, древний вид, способны на быструю самоорганизацию и рациональное устройство общества. Но что вы скажете об этом?!
Сиуманс-Э с тонкой иронией посмотрел на присутствующих, и дал знак одному из асистентов показать светилам науки галаграфильм, снятый в Людопарке наблюдательной аппаратурой. В центре конференц-зала возник туннель. За ним открылась огромная пещера с отходящими от неё туннелями. В пещере находилось множество дикарей с костями в спутанных лохмах и в одинаковых комбинезонах разной степени ободранности. Конференцзал переполнился гортанными голосами и детским визгом. В благородные носы Высших ударила горячая волна непривычного и неприятного запаха.
– Нет-нет! Все эти говорящие приматы слишком неэстетичны! – запротестовал Ксиан-И, заместитель главы Иерархического Совета. – Будьте любезны, продолжите ваш доклад без всего вот этого.
Сиуманс-Э презрительно усмехнулся, кивнул асистенту, и пещера исчезла.
– Менее впечатлительная публика может найти этот галаграфильм в моей ячейке Общесистемной Сети. А я продолжу доклад. Итак, за пять поколений, прожитых подопытными в условиях гравитации несколько иной, чем на Тхелле, произошла адаптация их опорно-двигательного аппарата. Они стали немного выше и тоньше. И даже, не побоюсь этого сравнения, стали внешне походить на нас.
Последнее заявление не вызвало в слушателях восторга. Но Сиуманс-Э лишь снисходительно улыбнулся, оглядывая аудиторию, и продолжил:
– Один тхеллианский год тому назад в Людопарк была привезена новая группа "говорящих приматов", как тут изволил выразиться благороднейший Ксиан-И. Это было вызвано необходимостью в притоке свежих генов. Я распорядился собрать шестьдесят особей из разных уголков Тхеллы, различных возрастов, полов, рас, образования и менталитета. Не все, конечно, смогли адаптироваться. Шесть-семь экземпляров по недосмотру людотехников оказались асоциальными. Эти сразу бежали на дальние окраины лабиринта. Не исключаю, что они и по сей день бродят там, как и многие другие, не способные вписаться в социум. Но для эксперимента интересны лишь особи, способные к социализации. Короче, кроме небольшой кучки бежавших и нескольких умерших, все из новой группы успешно вписались в социум. Ещё раз повторю: в настоящее время в Людопарке сменилось уже пять поколений. Уже сформировалась первичная структура власти. Создаются семейные связи. Установились традиции. И – самое интересное – возникла первичная религия. Обожествлять подопытные стали не что иное, как наблюдательную аппаратуру!
Присутствующие в конференц-зале засмеялись.
– Это не столько смешно, сколько уникально с научной точки зрения, – веско заметил Сиуманс-Э. – У подопытных есть нечто вроде алтаря и они поддерживают огонь на нём. Мои помощники спускают им по трубопроводу углеродные бруски для поддержания огня. Одну из пещер подопытные отвели под погребальную, что тоже можно отнести к традициям.
– А какова смертность на вашей экспериментальной площадке? – продолжила искать подвох Тиасюэт-Ги, лидер организации защиты прав людей Тхеллы.
– Ну-у… все же прекрасно знают, что срок жизни людей молодого вида в десять раз меньше нашего. Тут и говорить не о чем! Общая численность взрослых особей пока только около трёхсот с лишним. Это, конечно, очень мало, я отношу это к минусам и расчитываю на увеличение их плодовитости. Я планирую пополнить Людопарк некоторым количеством женских особей, которых по моим подсчётам недостаточно. Недавно состав Людопарка пополнился ещё одной молодой, явно способной к воспроизводству, временно одолженной мне особью… впрочем, это всё незначительные детали эксперимента. Более фундаментальные обобщающие результаты можно будет обсудить позже, когда увеличится население Людопарка и сформируется зачаток государства.
Глава 2
Массивная металлическая панель отодвинулась. Молодая особь, временно одолженная организатору эксперимента "Людопарк", нерешительно остановилась при входе. Ей не хотелось туда. Хоть ей и сказали, что там хорошо, совсем не как в том отдельном боксе, где она собралась умереть, перестав есть и пить. Умереть ей не дали, очнулась она в помещении, похожем на больничную палату. А после кто-то за неё решил, что её место в каком-то Людопарке.
Девушка в стандартном комбинезоне из углеродной ткани с нескрываемым отвращением посмотрела на помощников, вытолкнувших её из передвижного модуля. Она уже догадалась, что эти уродливые твари, существа искусственного происхождения, служат хозяевам странного мира, в котором она оказалась. Один из помощников сказал через лептонный переводчик:
– Иди всё время прямо, увидишь спуск на второй уровень. Спускайся и иди по большому коридору. Там есть всё, что тебе надо: корм и другие люди.
"Это всё, что мне надо?!!" – девушка с ещё большим отвращением посмотрела на помощников, неприлично выругалась и шагнула в серый полумрак туннеля. Панель тут же захлопнулась за ней со стуком крышки гроба.
Как и везде в этом гротескном мире, гравитация позволяла легко двигаться длинными плавными прыжками. Кислорода едва хватало, колючая пыль затрудняла дыхание, въедалась в кожу, в глаза, в нос. Но не это волновало девушку. Было до слёз обидно, что здесь она считалась биоматериалом, вещью, лишённой выбора. С огромным трудом ей удалось отвоевать свою прежнюю одежду, в которой её доставили в этот мир. Сценический наряд был дорог ей воспоминаниями о хорошем периоде жизни, о близком человеке. Она развернула пакет с одеждой, переоделась в кожаную юбку и чёрный шипастый корсет. Зашнуровала высокие сапоги на массивной платформе с металлическими заклёпками, вдела в уши пирсинги и только после этого удовлетворённо вздохнула. Хоть что-то осталось прежним. Хоть на миг она вновь почувствовала себя не биоматериалом, а певицей металл-группы "Чёрный гроб" с псевдонимом Лилит.
Комбинезон, чрезвычайно тонкий, оказался, тем не менее, очень тёплым. Без него сразу стало холодно, но переодеваться обратно совсем не хотелось. Не хотелось куда-то идти, находить какой-то корм, каких-то людей. Хотелось просто где-нибудь прилечь, укрывшись от чужих взглядов и тихонечко умереть, чтобы никогда больше не быть биоматериалом. Тем не менее, девушка с псевдонимом Лилит укутала плечи комбинезоном, побрела вперёд и исчезла в лабиринте туннелей.
Глава 3
Сэм Длинное Копьё, вождь местного социума, важно восседал в Главной Пещере на высокой стопке новых комбинезонов, тонких, но тёплых, которые он иногда милостиво раздавал по своему усмотрению. Вокруг него, как всегда, заискивающе суетились приближённые, поднося свежие брикеты корма. Несколько прозрачных плазмоидов – местной небелковой живности – кружили над головой вождя. Это издавна считалось хорошим знаком. Вождь наблюдал, как Луи Длинный Зуб, Юрий Крепкий Кулак и Махмуд Стальная Дубина торжественно вносят в пещеру большой погнутый таз с брагой.
Брагу изобрели ещё в легендарном Первом Поколении из воды и перебродивших брикетов корма. Это было первым изобретением людей в новом для них мире.
Подданные зачерпнули брагу чашей, выпиленной из крыши черепа. Поднесли вождю. Сэм Длинное Копьё долго и шумно пил бурую пузырящуюся жидкость с пронзительно-кислым запахом. Допив, потребовал добавки. А после – ещё. Третью чашу вождь не допил, тяжело поднялся со стопки комбинезонов и, пошатываясь, пошёл к алтарю.
Алтарём служил большой перевёрнутый ковш из металла, явно ниспосланный свыше Наблюдателями. Его нашли в дальних шахтах предки из столь же легендарного Второго Поколения. Они, как свидетельствуют устные предания, благоговейно перенесли ковш в Главную Пещеру и стали совершать возле него ритуалы. Алтарь и поклонение Наблюдателям было вторым изобретением людей в этом мире. На алтаре всегда горел огонь. Впервые его додумались зажечь предки из всё того же Второго Поколения. Очевидно, Наблюдателям огонь понравился, так как сразу после его зажжения из Великой Трубы начали падать (и падают до сих пор) горючие бруски – корм огня.
Шарообразные языки пламени чадили. Защищённые решётками лампы под сводом Главной Пещеры освещали ряды значков, нацарапанных на стенах. Местами значки были покрыты плесенью – единственным, кроме людей, белковым организмом, существующим здесь. Сэм Длинное Копьё знал, что значки эти – застывшие слова его предков, и даже его дед ещё кое-как мог разобрать некоторые из них. Но вот Сэм уже не мог. Да и ни к чему ему было. Он смутно помнил, как дед говаривал, что значки – это слова на разных языках прародины людей, где было много племён. Пять поколений пошло с тех пор, как их нацарапали на стене. С тех пор разные языки смешались, слились в один, с преобладанием английского, с добавлениями испанского, китайского, русского, вкраплениями арабского, японского и ещё нескольких, как наиболее знакомых большей части людей. Но значения "закорючек" забылись, и теперь уже никто не знал, о чём они говорят. Да и никого особо не интересовали ни загадочная прародина, ни застывшие слова, ни что-либо ещё, кроме задач выживания, размножения и потребления.
Иногда, правда, в социуме появлялись любознательные. Они пробовали расшифровать говорящие значки, совершали экспедиции в дальние туннели в поисках границ мироздания. И даже осмеливались задаваться вопросом, что представляют собой Наблюдатели. Любопытство в обществе не приветствовалось. За лишние вопросы можно было получить крепких тумаков в целях вразумления. А если любознательные не вразумлялись, их изгоняли в дальние туннели лабиринта на нижний, третий уровень. Там, среди редких потолочных ламп, далеко от кормушек Великой Трубы было холодней и меньше воздуха. Ещё со времён Первого Поколения там скитались изгнанники, вконец одичавшие, обезумевшие, давно потерявшие всякое подобие человеческого облика. Но чем безумнее были эти изгои, тем исправней они плодились, несмотря на ужасные условия. Количество их не уменьшалось, а, возможно, даже увеличивалось – никто точно не знает. Иногда от голода они делались буйными, сбивались в шайки и с боем захватывали кормушки Великой Трубы. Бывали случаи, когда они прорывались в жилые пещеры социума и утаскивали еду, одежду и, случалось, даже жён и девиц. Но социум храбро защищал свои кормушки, своё добро и своих женщин.
Копья, заточки, кистени, кастеты и металлические дубинки научились изготовлять из найденных в шахтах ломаных инструментов и брошенных остатков аппаратуры. Оружие было третьим великим изобретением людей в их мире. С этим изобретением началась новая веха: появилась возможность охотиться в дальних туннелях на одичавших сумасшедших, изгнанных и неугодных. Чтобы оправдать подобные деяния, скитальцев дальних туннелей провозгласили "нелюдьми". Охота на "нелюдей" позволяла собирать коллекции черепов, делать из костей предметы быта и даже искуства, вплетать кости в волосы, а главное – скрашивать однообразный рацион ритуальным поеданием свежего мяса. Воины стали называться охотниками. Но удачной охота бывала не часто: лабиринт был огромен и запутан, "нелюди" хорошо знали его дальние окраины и научились уходить от преследования. А случалось, и сами нападали на охотников.
В дни правления Сэма Длинного Копья случилось важное событие, вошедшее в историю его социума и отражённое в настенных рисунках Главной Пещеры. Внезапно на первом уровне лабиринта появились чужаки: мужчины и женщины. Их было много: шесть раз по столько, сколько пальцев на обеих руках. Чужаки были сильно растеряны и подавлены тем, что оказались здесь. Они даже не оказали сопротивления. Старейшина, известный своей мудростью, крепко подумав, решил, что их доставили сами Наблюдатели с легендарной прародины людей. Незнакомцы могли читать говорящие значки над алтарём. Часть из них называла себя цивилизованными людьми. Им тут же растолковывали (в лучшем случае тумаками), что их прежние знания здесь неуместны. А уместно лишь подчинение законам общества. Новоприбывших женщин тут же раздали в жёны лучшим охотникам. А новоприбывшим мужчинам велено было накрепко усвоить обычаи социума и подчиняться им во избежании принесения в жертву. Двое из них были показательно принесены в жертву и съедены к неимоверному ужасу невоприбывших. Большинство из них быстро, или не очень, но так, или иначе смирились. От отчаяния и страха они постарались забыть прежнюю свою жизнь, одичали и органично влились в социум.
Но нашлись не смирившиеся: одна женщина и пятеро мужчин. Эти стали яростно отбиваться, убили и ранили нескольких охотников. С боем они вырвались из Главной Пещеры и бежали в дальние туннели. Этих смутьяны обосновались далеко на третьем уровне, успешно отбивая атаки охотников. Их так и стали называть: Бежавшие.
Бежавшие оказались людьми отчаянными и неглупыми, и эффективно делали вылазки на первый уровень к Великой Трубе. Там они успевали ловко и нагло своровать принадлежащие социуму пищевые бруски. Присваивали и тёплые комбинезоны, и корм для огня и прочие блага, даруемые милостью Наблюдателей. Победить Бежавших и ритуально пожрать их пока не удавалось, и Сэм Длинное Копьё предпочитал поменьше о них думать, чтоб не расстраиваться.
Поправив на голове корону, искусно сплетённую из нижнечелюстных костей, вождь приблизился к украшенному черепами алтарю. Глядя в огонь, Сэм Длинное Копьё произнёс молитву, составленную ещё людьми второго поколения и ставшую канонической:
– О святые Наблюдатели, мира нашего создатели, грешным душам жизнедатели! Да не оскудеет ваша благословенная Великая Труба и её кормушки! Пусть по-прежнему дарует нам Великая Труба корм для людей и корм для огня! О святые Наблюдатели, мира нашего создатели, даруйте нам, грешным, здоровье, чтобы мы и впредь могли исполнять вашу волю! Даруйте нам, недостойным, ещё женщин – их мало, и они быстро покидают мир живых. Даруйте нам их, чтобы рождались наследники, и продолжалась жизнь! Аминь!
Сэм Длинное Копьё плеснул немного браги на алтарь. Пламя вспыхнуло ярко-синим, поднялось до самой вентиляционной решётки. Гирлянды обгоревшей пыли заколыхались под потолком. Говорящие значки предков на стене, казалось, ожили и заплясали. Вождь допил из черепа оставшуюся брагу, отдал череп кому-то из приближённых и важно возвратился на своё место. Приближённые уселись в круг на полу, зачерпывая брагу из огромного таза собственными, сделанными из крышек черепов, чашами. Напившись, они велели простонародью убрать таз. Простонародье накинулось на остатки браги, отпихивало друг друга, успевая отхлебнуть пару-тройку глотков, а затем жадно вылизало таз.
Женщины и дети, сбившиеся в дальнем конце пещеры, не участвовали в ритуале брагопития: ведь ещё легендарный целитель Сяо Плоский Нос из Третьего Поколения открыл святую истину: брага плохо сказывается на рождающемся потомстве. Задачи женщин заключались в сборе корма в кормушках Великой Трубы, таскании воды из питьевого резервуара, рождении детей и обслуживании семей. Молодым привлекательным женщинам дозволялись также ритуальные танцы во славу охотников и Наблюдателей. А старшей жене вождя по имени Рива Рыжая Прядь было дано почётное право поддерживать огонь на алтаре.
Совершив ритуал брагопития и помолившись Наблюдателям, Сэм Длинное Копьё пришёл в хорошее расположение духа. Он привычно оглядел Главную пещеру. Чем дальше от алтаря, тем меньше становилось рядов с говорящими значками. Постепенно их заменяли простые, понятные всем рисунки: сцены сбора корма из кормушек Великой Трубы, охота на "нелюдей", жертвоприношения, раздача вождями комбинезонов. Было изображено и событие, очень важное в истории: появление милостью Наблюдателей большой группы новых мужчин и женщин и последующее приручение их. Напротив алтаря на стене были изображены сами великие Наблюдатели, какими они виделись художнику Харахото Верному Глазу (мудрецу, умеющему считать количество, большее, чем пальцев на обеих руках). Художник изобразил двенадцать кругов, в каждом из которых – всевидящий глаз.
Видя хорошее настроение вождя, из толпы женщин вышла красавица Нана Круглая Попа, младшая и любимая жена вождя. Согласно обычаю, Нана стала женой Сэма, будучи ещё почти девочкой. Она родила одного за другим трёх здоровых сыновей, при этом ухитрилась не только не умереть в родах, но даже сохранить красивую и очень рельефную фигуру, на что были способны немногие из женщин. Вождь очень гордился своей младшей женой. Ей дарились самые красивые и ценные находки из дальних шахт: блестящие и звенящие спиральки, просверленные кристаллики оливина, которые можно надеть на верёвочку и носить на шее и самая шикарная находка: непонятная штучка с зажигающимся внутри зелёным огоньком. Всё это богатство украшало новенький комбинезон первой красавицы. В длинные, традиционно смазанные золой косы любимой жены вождя были вплетены кости "нелюдей", убитых лично её мужем. Очень артистично идя по центру пещеры, Нана Круглая Попа чуть-чуть покачивала крутыми бёдрами, позвякивала бусами и амулетами на высокой упругой груди. Один из музыкантов принялся отбивать ритм на барабане, искусно сделанном из найденного металлического цилиндра с натянутой на него кожей "нелюдя". Остальные музыканты задули в дудки из берцовых костей, зазвенели вольфрамовыми звенелками. Приблизившись к вождю, Нана Круглая Попа начала танец. Потанцевав немного, она с неповторимой грацией выскользнула из комбинезона, оставшись в малюсенькой набедренной повязке. Зрителям явилась роскошь и красота юного тела, которую не смогли испортить даже роды. Все мужчины взревели от завистливого восторга, а Сэм Длинное Копьё засветился от гордости. Женщины, особенно немолодые, смотрели на любимую жену вождя с неприкрытой завистью. Приподнявшись, вождь звонко хлопнул Нану по круглому заду, что служило высшей степенью одобрения. Мужчины загоготали, а Нана продолжила танец.
Ритм музыкальных инструментов ускорился. Средняя жена вождя, всё ещё красивая женщина по имени Сима Большая Грудь и остальные молодухи, скинув комбинезоны, выскочили на середину пещеры и принялись отплясывать. Ритм барабана ускорялся всё больше, вой дудок делался всё громче. Глаза мужчин жадно разгорались, и те копья, что даны им от природы, принимали боевую готовность к любовным битвам. Стайка прозрачных плазмоидов, кружилась в душном плотном воздухе.
Один лишь Чак Острый Камень, младший брат вождя, хмурился, глядя на женщин и на свою пляшущую первую жену Ату Пухлую Ляжку. Всегда, когда плясали женщины, он невольно вспомнил ту, другую… Она была в числе новых людей, внезапно появившихся по воле Наблюдателей на первом уровне лабиринта. С тех пор прошло столько времени, что женщины, прибывшие вместе с ней и выданные замуж за других охотников, уже успели родить детей, или вот-вот собиральсь родить. А Чак Острый Камень всё никак не может забыть ту. Статная, большегрудая, крутобёдрая – она могла бы родить и выкормить Чаку много здоровых сыновей и дочерей. В её длинные светлые волосы могли быть вплетены его, Чака, костяные трофеи. Она могла бы сейчас тоже плясать в центре Главной Пещеры…
Когда охотники окружили новоприбывших, она была напугана до полуобморока. Слезинки дрожали на длинных ресницах её синих глаз. Младший брат вождя сразу выбрал её из всех. И еле дождался, пока Старейшина закончит обряд бракосочетания, смысл которого она, скорей всего, не поняла в своём состоянии. Едва обряд завершился, брат вождя схватил девушку и поволок в свою личную пещеру. От испуга она даже не сопротивлялась, застыла, будто замёрзла. Она была холодна и недвижна, но ужас в её глазах безумно возбуждал Чака. Но утром её уже не было рядом. Она бежала и следы её затерялись в лабиринте дальних туннелей. И до сих пор, хоть так много времени прошло, Чак Острый Камень хмурится, когда пляшут женщины. Ведь нет среди них той… Как её звали? Брат вождя, не помнит. А может, никогда и не знал.
На пляшущих женщин жадно смотрел Рой Чуткое Ухо, старший сын вождя от старшей супруги Ривы Рыжей Пряди. Он уже вошёл в тот возраст, когда ощущается зов инстинктов. Поскольку ещё не выданных замуж девушек в социуме на тот момент не было, Рой прикидывал, у кого бы, пользуясь авторитетом отца, можно увести молодую жену, при этом не будучи битым. Пары спешили уединиться в боковых коридорах Главной Пещеры, и Рой Чуткое Ухо с завистью смотрел им вслед.
Танец прервался внезапно: в Главную Пещеру вбежал разведчик Роко Драный Комбинезон. Заглушая гром барабанов, визг дудок и гогот мужчин, он завопил:
– Наблюдатели! Они приближаются! Они сейчас будут здесь!
– Наблюдатели услышали мои молитвы! – произнёс вождь, глядя в полумрак Главного Коридора.
Оттуда к Пещере двигались под потолком двенадцать матово светящихся шаров. Каждый из них вращал "всевидящим" глазом, мигал огоньками. Они плавно и бесшумно летели ровным строем по трое, обшаривая пространство зелёными лучами. Появление Наблюдателей всегда внушало людям религиозный страх. Женщины, взвизгнув, закрывли своими телами детей и падали на пол. Мужчины, охваченные священным трепетом, следовали их примеру. Стайки плазмоидов вспорхнули в разные стороны.
Наблюдатели образовали круг под потолком Главной Пещеры, осветили людей благодатными (как принято было считать) лучами, вращая трёхмерной сенсорной аппаратурой. Затем они разделились на четыре группы и удалились в разных направлениях, скрывшись в четырёх выходах из Главной Пещеры.
Постепенно все приходили в себя. Заорал чей-то описавшийся малыш. Кому-то в суматохе отдавили ногу, и он принялся громко бранится. Кто-то потерял и теперь разыскивал ценный амулет. Сэм Длинное Копьё поднялся во весь рост и провозгласил:
– Наблюдатели услышали вашего вождя. Они явно послали нам добычу на первом уровне, откуда Они нисходят в наш мир. Но скоро погаснет свет, будет ночь. Приказываю, как только включится свет нового дня, отрядить на первый уровень столько охотников, сколько пальцев на одной моей руке. Возглавит их мой старший сын Рой Чуткое Ухо, это будет его испытанием перед конечным посвящением в охотники.
Глава 4
Девушка, называющая себя Лилит, шла быстро, чтобы согреться. Не кончался лабиринт туннелей и пещер с тусклым освещением и непривычной гравитацией. За всё время она не встретила никого. Бесконечное однообразие серых стен, потолков и пола из массивных блоков. Редкие чёрные пятна плесени на стенах. Углы некоторых блоков раскрошились, часть из них покривилась, покрылась трещинами, что говорило об их огромной древности. Пол временами полузасыпан каменными обломками и колким серым песком, от которого першит в горле. Полная тишина, холод, мертвенный сероватый свет потолочных ламп. Внезапно перед Лилит проплыли прозрачные объекты, шарообразные и грушевидные, похожие на мыльные пузыри. Самый маленький из них размером с персик, остальные – с апельсин и чуть более. Даже несмотря на своё подавленное состояние, Лилит не могла не удивиться. Прозрачные шары бесшумно втянулись в лишаистую щель между разъехавшимися блоками и исчезли. Странный, чуждый мир со странной призрачной живностью.
"Здесь по крайней мере никто не помешает сдохнуть", – подумала было Лилит. Но в ту же секунду из-за угла коридора под потолком бесшумно вылетел строй матово светящихся шарообразных аппаратов. В них различались объективы и другие устройства. То, что это – диковинная наблюдательная аппаратура дистанционного управления, Лилит поняла сразу. И немедленно укрылась в неосвещённой расщелине. Но там царило зловоние не то экскрементов, не то чего-то другого, и Лилит поспешила выйти, как только неизвстные аппараты скрылись за поворотом туннеля.
Сколько времени брела Лилит, будто в полусне, она не знала, и знать не стремилась. Царила такая тишина, что громким казался даже свист воздуха в вентиляционных решётках под потолком. Ни полупрозрачное нечто, ни аппаратура больше не показывались. Тянулись, тянулись и тянулись без конца серые туннели, ведущие, как видно, в серую безысходность. Стоит ли жить, если нельзя выбраться отсюда? Для чего брести в эту бесконечную серую даль? Наверно, для того, чтобы где-нибудь привалиться, свернуться в клубок от холода и усталости, укрыться комбинезоном, заснуть… И не просыпаться никогда, ведь всё равно ничего хорошего ждать не приходится. Жажда доводит до безумия, но воды нет и не предвидется. Темнеет. Или свет меркнет в глазах. Не всё ли равно.
Редкие лампы погасли, и коридор погрузился в абсолютную темноту. Лилит притулилась у стены, укрылась тонким, но удивительно тёплым комбинезоном и задремала. Во сне были всё те же серые стены из огромных осыпающихся блоков. Колкий серый песок. И такая же колкая серая действительность. Проснулась Лилит оттого, что включилось освещение. И сразу пожалела, что проснулась. Начинался новый искусственный день. От пыли коридора пить захотелось совсем уже безумно, и Лилит без конца облизывала растрескавшиеся до крови губы. Спасаясь от холода, она поднялась и в оцепенении побрела дальше. Куда? Не всё ли равно… Спуск. Наверно, это и есть спуск с первого уровня на второй. Где-то перекликаются чьи-то голоса. Или это мерещится. И опять: не всё ли равно… Вдруг Лилит вздрогнула и вышла из оцепенения: мужской голос прозвучал совсем рядом.
– Шаги! Камни хрустят. Кто-то есть!
Слова были странные, будто собранные из нескольких исковерканных языков, тем не менее, смысл Лилит поняла. Вдруг раздался вопль:
– Глянь: девка! Не наша! Ух ты! Наблюдатели слышат вождя!
Оцепенение окончательно соскочило с Лилит. На эту реальность необходимо было реагировать немедленно. Богатая событиями жизнь в криминальных кварталах мегаполиса научила её быстроте реакции. Она мгновенно отпрыгнула назад, чтоб увеличить расстояние до незнакомцев, вышедших из ближайшего туннеля.
Пятеро мужчин в одинаковых комбинезонах, с костяными ожерельями и костями в длинных спутанных волосах и бородах. Высокие, худощавые, с сизыми лицами. Судя по запаху, немытые. Самоуверенный юнец выскочил вперёд и стал говорить на дикой смеси английского, русского, французского и ещё каких-то незнакомых языков. Лилит, гастролируя по разным странам и имея отличный слух, быстро схватывала языки, потому смысл поняла.
– Старший сын великого вождя – это я! Рой Чуткое Ухо ещё без жены. Будешь первая. Радуйся! Пошли живо в туннель: чики-чики хочу прямо сейчас! Обряд старейшина после сделает.
Юнец шагнул к Лилит, стягивая на ходу свой комбинезон. Остальные подбадривали его соответствующими жестами и возгласами.
В жизни девушки, называющей себя Лилит, бывало много пиковых ситуаций, развивших в ней быстроту принятия решений. Она мгновенно оценила ситуацию. Конечно, от пяти мужчин ей не отбиться. Но жизнь всё равно кончена. Вот только ей нигде, нигде не дают спокойно сдохнуть! Даже здесь – вот, что неимоверно злит! Мало того, что судьба закинула её чёрт знает, куда, так напоследок ещё четыре вонючих козла и сопляк с сексуальными домогательствами! Вскипевшие злость и раздражение заглушили страх. Травмировать хотя бы двоих, выместив злость, а дальше всё равно, что будет.
Сильный удар её ноги, обутой в сапог на массивной платформе с металлическими заклёпками, оказался метким. В этот удар Лилит вложила накопившиеся злость, раздражение и отчаяние. Сын вождя с криком повалился на пол, схватившись обеими руками за самое сокровенное. Остальные опешили от нежданного поворота событий. Это дало Лилит лишних пару секунд, чтобы бросится бежать.
Опомнившись, мужчины рванулись за ней. В мире с малой гравитацией быстро передвигаться надо ещё уметь, и они, родившиеся и выросшие здесь, умели это в совершенстве. В отличии от Лилит, прибывшей в этот мир недавно. Чья-то лапища жестко схватила её за плечо, резко развернула. Бородатая физиономия, скалясь гнилыми зубами, оказалась прямо перед ней. В сознании всплыла давно запрятанная в дальние закрома памяти омерзительная картина: пьяный отец, прижав дочь к стене комнаты, пытается стянуть с неё джинсы. Она уже тогда, даже будучи ещё пятнадцатилетней девочкой, ухитрилась вырваться, наградив родителя крепким ударом колена в причинное место. И сейчас, в сером коридоре этого, кажущегося нереальным, мира, она сделала то же самое. Нападающий, рослый сизокожий мужик, со стоном отскочил. Но успел огреть Лилит кастетом по голове. Удар оглушил. Ей послышался (или был на самом деле) оглушительный хруст кости. Вдобавок она сильно ударилась затылком о выступ стены. Девушка привалилась к стене коридора. Всё поплыло перед глазами. Сильно затошнило. Что-то горячее потекло по щеке, по шее, в декольте корсета. Боль туманила сознание. Три размытые тени подбирались к ней, стараясь не попасть под удар её сапога на платформе. Хриплые голоса галдели на смеси языков:
– Это такую стерву послали Наблюдатели?! О чём они думают!?
– Тише ты! Наблюдатели всё видят. Всё слышат. Послали, да. Но не для сопляка. Потому девка ерепенится. Для меня послали! Я великий охотник: убивал вкусных нелюдей в дальних туннелях! Хочу вторую жену. У вождя их три…
– Нет, её мне послали! Я вдовец давно. Чики-чики делать не с кем. Плевать, что тощая и злая, и такую возьму. Родит – потолстеет, успокоится, куда ей деться! Хвала Наблюдателям, мой род продолжиться!
– Продолжится! Как же, размечтался! Сам себе делай чики-чики. Моя эта девка! Это мой род продолжится! Слава Наблюдателям!
Этот галдёж в сочетании с адской болью, тошнотой и головокружением вызвали в Лилит приступ бешеной ярости. Ярость затмила боль, вытеснила страх неминуемого будущего. Она злобно и холодно ждала, кто из троих первым окажется в зоне доступа для удара её сапога. Юнец всё ещё корчился на полу, заливаясь слезами, но крупный сизокожий мужик, сыпля проклятиями, уже поднимался. Битва-то в любом случае закончится для неё самым неприятнейшим образом. Наблюдатели… Что за Наблюдатели такие? Послана Наблюдателями… послана. План созрел мгновенно, как это бывает у некоторых людей в минуту опасности.
– Я послана Наблюдателями лучшему из вас, – прошептала Лилит из последних сил. – Кто из вас лучший?
– Я лучший! – немедленно закричал лысый тип с клочковатой бородой.
– Да чтоб ты сдох! Лучший – я! – перебил его жилистый немолодой вдовец.
– Заткнулись оба! На меня девка глядела и сказала про лучшего! Хвала Наблюдателям! – заорал крупный громила, оттолкнул остальных и тут же бросился на Лилит. Та успела отклониться, и громиле под руку попался вдовец. Оба, сцепившись, с рычанием покатились по полу. У Лилит остался один противник, но от удара костетом в голову она теряла сознание. Силы ушли, удар ноги пришёлся мимо цели. Неприятель повалил её на пол, сдирая одежду. Гаснущее сознание девушки на миг прояснилось. Она нежно обняла противника за шею, чтобы он утратил бдительность, после чего неожиданно, уже из самых последних сил вцепилась ему зубами в горло, задыхаясь от вони. Последнее, что она успела увидеть краем глаза, перед тем, как сознание покинуло её: какие-то новые люди выбегают из сумрака туннеля… Сразу затем обрушилась слепящая темнота.
Глава 5
Сознание постепенно возвращалось, но темнота не отступала. Медленно оживала память. Память воскрешала лучшие моменты жизни. Первый концерт. Лилит выходит на сцену под бешеный ритм гитар, под дробь ударных инструментов. Её драматическое контральто зажигает сердца танцующей публике. Она счастлива, как ещё никогда не была счастлива в жизни. Ей аплодируют, в толпе выкрикивают её имя. У неё берут автографы, ей улыбается любимый человек… А впереди новые песни, новые страны, новые выступления, записи новых дисков. До чего же восхитительной может быть жизнь! Но потом каждое выступление стали появляться двое, ни видом, ни поведением непохожие на посетителей концертов музыки металл. Не танцевали, стояли сбоку в полумраке, но она почему-то всегда ощущала их присутствие. Одежда строгая, лица тусклые, стрижки короткие, слишком аккуратные. Что им делать на её выступлениях? Они возникли внезапно под утро в номере отеля, куда она со своим Виком возвратилась после удачного выступления и буйной ночной пирушки. Не будучи в силах даже снять грим и раздеться, молодые люди повалились на кровать. И, будто дурной сон, откуда-то возникли они.
– Ты должна идти с нами. Мы не сделаем тебе ничего плохого – голоса столь же тусклы, как они сами.
И вот это "не сделаем ничего плохого" длится уже целую вечность. Высокая, каждодневно проклинаемая девица с синей кожей, кажется, сказала: тридцать оборотов планеты вокруг… Тридцать лет в этом нереальном мире! В мире, где она – вещь, где смерть предпочтительнее жизни!
Постепенно память вернулась полностью. Она всё ещё жива? Или нет? Темно. Или просто закрыты глаза, и не разлепить веки? Вместе с памятью возвращалась боль в голове, делаясь всё сильней. Нет, она явно жива, иначе не было б так больно. Наверно, эти уроды всё-таки уволокли её в своё вонючее логово. И, конечно, надругались над её телом, пока она была без сознания. Последнее, что она помнит: ещё какие-то мужчины выскочили из-за поворота туннеля… Она давным-давно не принимала противозачаточные таблетки. Надо бы открыть глаза и хоть выяснить, где она находится. А стоит ли выяснять?
Лилит принюхалась. Никаких запахов, ни плохих, ни хороших. Прислушалась. Тихо. Тепло. Чем-то укрыта? Но поблизости явно есть кого-то. Откуда-то Лилит это знает. Чувствует: здесь кто-то есть. И этот кто-то потенциально опасен, как и всё в этом странном мире. Лилит с огромным трудом разлепила распухшие веки.
Полумрак заполнял помещение. В дальнем конце тускло горел светильник. Невдалеке спиной к ней сидел кто-то невысокий, худощавый. Может, тот самый сопляк? Лилит попробовала подняться, но резкая боль пронзила её от головы через весь позвоночник до копчика. Она застонала, и сидящий мгновенно обернулся. Он оказался не юнцом, а взрослым мужчиной. Худой, жилистый. На вид лет тридцати, или меньше – не понять. Прямые чёрные волосы и раскосые глаза выдавали в нём азиата. Скуластое лицо оживилось улыбкой.
– Наконец-то очнулась! – незнакомец говорил по-английски с очень сильным акцентом. – Лежи, нельзя вставать. Трещина в кости головы – не шутка. Меня зовут Ким, сейчас моя очередь возле тебя дежурить. Я дам тебе попить.
Ким поднялся, заметно хромая, подошёл к каменному блоку, на котором стояла покорёженная посуда. Добавил в кружку с водой немного жидкости из другой посудины. Осторожно поддерживал её забинтованную голову, пока она пила. Питьё было горьким, с невероятно противным привкусом.
