– Куда мы едем? – истерично повышаю голос.
Снова тишина.
– Такая болтливая стала, красавица, – выговаривает он весело, причмокивая конфетой. – А до этого ехала, нос воротила.
– Куда мы едем?
– Леденцы будешь?!
– Какие леденцы? – судорожно хватаюсь за сумку. – Вы сумасшедший? Куда вы меня везёте?
Бесшумно открываю застежку и лихорадочно пытаюсь отыскать телефон. Помада, ключи, духи… Нащупав свой новенький айфон, снимаю блокировку и совершаю попытку убавить яркость экрана до минимума.
– Остановите машину. – продолжаю причитать, стараясь разглядеть хоть что-то в этой гребаной сумке. Завтра же выкину из неё весь хлам.
Если завтра вообще наступит… – думаю, пытаясь унять дрожь от удушающих слез.
Очень хочется жить!
В новостях так часто показывают случаи нападения на женщин, чаще всего с трагичным концом… но всегда кажется, что со мной-то точно такого не приключится…
Автомобиль продолжает движение в неизвестность.
– Остановите машину. У вас будут проблемы, – мой голос дрожит и вибрирует, постоянно сбивается то на шепот, то на хрип, но я просто обязана разговаривать, потому что нужно отвлечь водителя, пока я норовлю по зрительной памяти открыть контакты и набрать номер. – Мой муж от вас места живого не оставит.
На долю секунды заглядываю в сумку. Неистово ликую, когда вижу заветную фотографию в карточке контакта.
Богдан, ну же, возьми трубку!
Где-то на третьей секунде звонок сбрасывается. Зажимаю динамик пальцем, чтобы не были слышны короткие гудки, и набираю номер мужа еще раз.
Богдан, любимый, пожалуйста, ответь мне.
Там, в квартире мне хотелось отхлестать его словами посильнее, чтобы он хотя бы на секунду прочувствовал мою боль. Боль оттого что я рисую в воображении своего единственного любимого человека с чужой женщиной.
Это словно игра «Передай другому».
Ощутил резь в сердце – тут же припомни слабое место оппонента и постарайся подобрать обидные слова так, чтобы боль как следует срикошетила в него. Обратно. Желательно в троекратном размере. В этот момент нет в мире большего врага, чем самый близкий человек.
Снова и снова давлю на заветное имя на экране, всякий раз звонок обрывается.
Мы ссоримся, делаем друг другу больно. Но мы ведь команда… Семья?
Богдан, – реву про себя. – Любимый! Пожалуйста! Возьми трубку!
Под грудью лопаются канаты от бессилия, а сердце болезненно бьется о ребра.
Пожалуйста.
Пожалуйста, Даня! Данечка!
Где-то на пятый раз вместо привычной тишины раздаются оглушительные гудки и леденящая душу фраза «Абонент временно недоступен».
Я поверить не могу.
Он отключил телефон?
Хочется разрыдаться, но я просто не успеваю этого сделать, потому что сумка вдруг соскальзывает с колен, а машина резко тормозит на обочине.
– Будь хорошей девочкой, – говорит похититель. – Не надо никуда звонить.
Он отбрасывает мои вещи на переднее сидение, и машина снова трогается. Сворачивает с дороги.
От ужаса во мне включается замедляющая движения программа. Всё это походит на какой-то телесериал про маньяков, а не на мою спокойную, счастливую жизнь.
Этот таксист тоже маньяк?!
Конечно.
Он ведь мне сразу не понравился. Я словно почувствовала исходящую от него опасность.
Жутко.
Я просто не знаю, что делать в такой ситуации? Как быть? Меня этому не учили.
С раннего детства, сколько себя помню, у мамы с папой всегда был личный водитель. Когда Богдан приобрёл мне автомобиль, я пару раз намекала на то, что неплохо было бы тоже нанять надежного человека, тем более что средства нам позволяют. Муж каждый раз отшучивался, что эти барские замашки до добра не доведут.
Иногда мы с детьми пользовались услугами такси, но это всегда было строго в дневное время.
Руки дрожат так, что приходится их зажать между колен, а потом инстинктивно выдвинуть вперед.
– Что вы делаете? – истошно визжу, когда машина снова останавливается и раздаётся треск застежки ремня безопасности. – Мой муж вас просто закопает.
– Нет у тебя никакого мужа, – говорит маньяк, гадко усмехаясь. – Какой мужик свою бабу одну в таком виде ночью отпустит?!
Чуть поворачивается и мерзко проезжается взглядом по моим оголенным коленкам. Тянет ладонь, но я забиваюсь в угол и защищаюсь руками.
– Если только она не шалава, – добавляет и отвратно хохочет с собственной шутки.
Пытаясь преодолеть накатывающую тошноту, смотрю по сторонам. Я словно загнанный зверёк в клетке, в которую запустили гиену и заперли снаружи.
– А ты не шалава, краля. Вон какая вся чистенькая, драгоценная. Ладненькая девочка. Я сразу тебя заметил еще там у ресторана. И ты меня заметила. Сама меня выбрала.
– Вы вообще в своем уме? – ору, снова истерично дергая ручку на двери.
– А я тебя выбрал, – от его слов всхлипываю, озираясь вокруг. – Ждал. И дождался.
В окнах автомобиля ничего не видно. Пустота. Словно во всем мире нет никого, кто бы мне пришел на помощь.
Такого просто не могло со мной случиться. Но это происходит. Страшный сон. Кошмар.
– Остановитесь, пожалуйста, я вас умоляю, – хнычу, обливаясь слезами. Мне уже не важно, что я выгляжу жалкой. – Я вам заплачу любые деньги.
Дальше все происходит так быстро, что я сама не замечаю, как глохну от собственного визга.
Пассажирское сидение прямо передо мной максимально задвигается, а на меня словно глыба налегает. Пытаюсь вырваться, хаотично размахивая руками. Противник не очень силен физически, но я настолько истощена ощущением страха, что просто не могу оттолкнуть.
Моего лица касаются колючие противные усы, меня мутит от запахов аниса и ментола, которые исходят из его рта.
– Не брыкайся, – шипит мучитель, пытаясь схватить мои запястья. – Я немного потрогаю тебя.
– Отпустите, – ору выбиваясь. – По-жа-луйста.
– Сладенькая девочка, – его руки хаотично разгуливают по моему телу. Мажут по груди, затрагивают бедра, пытаются пробраться между ног.
Прикрываю веки и стараюсь найти в себе силы. Силы бороться за свою жизнь. Перед глазами вдруг возникают дети. Если я сейчас сдамся, то могу и вовсе никогда их не увидеть.
Судорожно перебираю в памяти всё, что Богдан как бы между прочим рассказывал о самообороне. Раньше мы много разговаривали обо всем на свете.
Вспомнив, резко впиваюсь ногтями насильнику в лицо, стремясь прихватить глаза. Как только он инстинктивно тянется руками к источнику боли, отталкиваю от себя и сгибаю ногу, чтобы подцепить туфлю.
Боже, как я раньше не додумалась огреть его шпилькой?! Какая же я тупица!
Но я сильная!
Сосредотачиваю все свои силы в правой руке и бью куда попало не целясь. В шею, голову, о плечо. Без разбора и без малейшей жалости. Не обращая внимания на глухие стоны.
В машине тесно, чтобы как следует замахнуться не хватает пространства, но я стараюсь. Видит Бог я стараюсь!
Я хочу жить…
Я – сильная!
Когда хлипкое тело ослабевает, и немного сваливается с меня, помогаю ногами, отметая в дальний угол. Вскакиваю с места и дотягиваюсь до кнопки разблокировки, хватаю сумку.
Выкарабкиваюсь из машины, стряхиваю вторую туфлю и лечу, не чувствуя ног. Не зная куда.
Бежать.
Скорее бежать. Дорога проселочная, но ровная. Ступни жжет от мелких камней, впивающихся в кожу. Слабый ветер развевает волосы.
Даже ветер слабый, а я – сильная!
Остановившись, озираюсь, пытаюсь перевести сбившееся дыхание. Стоп огни злосчастного автомобиля остаются вдалеке.
Вскрываю сумку, раскидывая по земле все принадлежности. Нахожу телефон и набираю номер, как оказалось, единственного человека, который меня никогда в жизни не подводил.
Всхлипываю оттого, что на четвертый длинный гудок, слышу характерный щелчок:
– Яна?! – тревожно зовет заспанный бас.
– Папа, папочка! – реву навзрыд. – Пожалуйста, помоги.
Глава 13. Яна.
– Яна, здравствуйте, – говорит Олег Александрович, мой лечащий врач. – Можно к вам?
– Да, проходите, – прикрываю дверь в санузел.
В палате слегка холодно.
Холод – это одно из немногих ощущений, что я способна на сегодняшний день чувствовать. Не знаю по какой причине… Возможно, из-за лекарств, которые я регулярно пью… Или из-за этой проклятой пустоты внутри. Противный удушающий вакуум.
– Вы опять принимали душ? – спрашивает он, внимательно изучая мои влажные волосы, лицо и тонкую майку, одетую поверх спортивного лифчика.
– Да, – отвечаю не глядя.
– Медсестра сообщила, что вы мылись всего пару часов назад.
– Вам жалко воды? – равнодушно интересуюсь.
– Нет, что вы? – извиняющимся тоном произносит доктор. – Ваше пребывание полностью оплачено. Альберт Рустамович, ваш отец, очень щедрый, уважаемый человек.
Утомлённо пожимаю плечами. Мол, чего вы тогда хотите?!
– И очень вас любит, – добавляет.
– Когда меня выпишут? – спрашиваю безразлично, глядя на сосновый бор за окном. Красиво, наверное. Такой вид из клиники неврозов должен способствовать быстрому выздоровлению.
– Курс лечения расписан на две недели. По итогу будем смотреть.
– На что смотреть?
– На ваше состояние.
– Я в порядке. Ноги почти зажили.
– Я не о физическом состоянии, Яна, – замечает он с укором.
– Со мной всё хо-ро-шо, – четко проговариваю. Словно мантру перед сном.
Олег Александрович качает головой, тяжело вздыхает и тоже подходит к окну. Немного дёргаюсь, когда его плечо нечаянно касается моего…
– Вы всё ещё отказываетесь пойти на контакт с нашим психологом, – произносит с укором.
