Алекс Зотов "Прощай, Фикус!"

grade 4,9 - Рейтинг книги по мнению 20+ читателей Рунета

Данная книга является продолжением романа "Инверсия Фикуса". Действие разворачивается в конце девяностых годов. Федор Савченко случайно становится обладателем бандитских 5 млн долларов. С шальными деньгами и поддельными документами Федор и его подруга перебираются во Владивосток. Они считают, что все худшее уже позади. Но неправедные деньги притягивают беду. Вскоре Федор оказывается втянутым в разборки между криминальными группировками и интриги между местным криминальным авторитетом и всесильным начальником службы безопасности губернатора. Кроме того, по следу Федора идет бывший начальник Глуховецкого УВД, пытающийся добраться до пропавших бандитских денег. А еще ему мечтает отомстить один из бандитов, которого Федор уличил в двурушничестве. Жизнь Федора и его подруги оказываются в опасности. Как сложится их дальнейшая судьба? Удастся ли Федору и его подруге вырваться из безумного кровавого водоворота, в который их неумолимо затягивает прошлое?

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.12.2023


– Да, и довольно далеко, – бодро ответил Гулевский.

– Сергей Дмитриевич, – осторожно проговорил Мальков, – а Иноземцев Виталий – это тот, что был ранен в квартире с любовницей? Ну… тот, что увёл жену у таксиста Савченко?

– Гриша, не переживай. Тебя это никак не коснётся, – с усмешкой ответил Гулевский.

– Да я не поэтому. Неужели опять хотите продолжить своё расследование по Фикусу? Вы по-прежнему уверены, что киллер Фикус и Савченко – одно лицо? Но ведь этому не было и нет никаких прямых доказательств! Только ваше предположение!

– Знаешь, Гриша! – раздражённо воскликнул Гулевский. – Я никому ничего доказывать не собираюсь. Хватит с меня. Я просто хочу повидать старых знакомых, а потом уезжаю во Владивосток. Вот и всё!

– Ясно, – с обидой в голосе проговорил Мальков. – А почему во Владивосток?

– А почему бы и нет? Говорят, красивый город, природа, море…

– Ясно. Ну… тогда счастливого пути, – произнёс Гриша.

– Пока! – ответил Сергей Дмитриевич и повесил трубку.

Закончив разговор с Гулевским, Мальков выпрямился на стуле, откашлялся и набрал внутренний номер.

– Товарищ полковник, это капитан Мальков, – бодро доложил Гриша. – Ваш приказ выполнен, я передал Гулевскому контакты Ряхина и Иноземцева. Вы были правы, он, похоже, действительно собирается продолжать копать по Фикусу. Если Сергей Дмитриевич мне не соврал, то он зачем-то хочет ехать во Владивосток.

Через минуту после разговора с Мальковым полковник Струнов схватил трубку стационарного телефона и быстро набрал московский номер, который помнил наизусть.

– Валерий Павлович, это Струнов Юрий Михайлович, – проговорил он, как только услышал на другом конце провода знакомое «Слушаю». – Вы просили сообщать, если появится любая информация по Фикусу. Есть слабая зацепка. Возможно, Фикус подался во Владивосток. Информация непроверенная, но, думаю, не лишена оснований.

«С дурной овцы хоть шерсти клок», – записав адреса, пробормотал Гулевский, вспомнив поговорку своего бывшего начальника, и не спеша принялся складывать вещи в дорожную сумку.

Через два дня он уже поднимался в лифте на девятый этаж старого панельного девятиэтажного дома на юге Москвы. Перед нужной дверью он замер, прислушался, а затем нажал звонок. Дверь тут же резко отворилась, и в дверях с изумлённым видом застыл Ряха, явно собиравшийся куда-то уходить. Из комнаты послышался старческий женский голос:

– Стёпка, не забудь окорочков килограмма два купить, когда будешь с дежурства своего возвращаться!

– Ага! – крикнул в ответ Ряха и вышел из квартиры, захлопнув дверь.

Он молча вытаращился на Гулевского.

– Мать? – добродушно спросил Гулевский, кивнув в сторону квартиры.

– Тётка, – судорожно сглотнув слюну, буркнул Ряха

Глядя на него, Сергей Дмитриевич добродушно рассмеялся. Ряха был одним из немногих уцелевших членов Климовской группировки. После убийства Клима и развала его команды он и ещё два его товарища, спасаясь от мести конкурентов, решили временно залечь на дно в Глуховецке. Шантажируя Сергея Дмитриевича аудиозаписью, на которой он предлагал свои услуги Климу, они потребовали обеспечить им спокойное и комфортное проживание в городе. В тот момент Гулевскому ничего не оставалось, как выполнить их требование. Но бандиты на этом не успокоились. Вместо того, чтобы тихо-мирно сидеть дома и не высовываться, они решили заглянуть в квартиру покойного Сёмы Седого, почему-то решив, что там могут быть спрятаны пропавшие миллионы Клима. Но вместо миллионов в квартире они нарвались на бывшего телохранителя Сёмы. В живых остался только Стёпа Ряхин, которого оставили в машине на стрёме. И то лишь потому, что он был милостиво отпущен тем, кого называли Фикусом. С того страшного момента Стёпа решил завязать с бандитизмом и удрал в Москву к тётке.

– Ряха, расслабься, я тут не затем, чтобы вершить акт справедливого возмездия. Пошли, переговорим, – произнёс Гулевский. Затем он спокойно повернулся к остолбеневшему Ряхе спиной и не спеша направился к лифту.

– Так что тебе надо, мент? – оглядываясь по сторонам, спросил Ряха, когда они вышли из подъезда и остановились.

– Во-первых, я уже год, как не мент; во-вторых, я хочу тебе кое-что предложить, но сначала ответь мне, чем ты сейчас занимаешься. Ну, чем на жизнь зарабатываешь?

– Охранником на ЗИЛе работаю, сутки через трое, а что? – по-прежнему настороженно глядя на Гулевского, произнёс Ряха.

– Ну и как? На миску супа хватает? – усмехнувшись, спросил Гулевский.

– Не твоя печаль, – буркнул Ряха.

– Послушай, чудило, – лениво проговорил Гулевский. – Я не забыл, что год на нарах я провёл из-за тебя. Но это всё в далёком прошлом, и оно меня больше не интересует. Есть дела поинтересней, и ты в них тоже можешь принять участие. Если согласишься, мы по-лёгкому срубим серьёзных деньжат, и тебе больше не придётся торчать сутки через трое охранником на ЗИЛе. Наверняка тебя туда взяли исключительно из-за твоей устрашающей физиономии, да? – ехидно спросил Гулевский.

– Ты что гонишь? – закипая, зло прошипел Ряха.

– Успокойся, Стёпа – добродушно проговорил Гулевский. – Хочешь реально подняться и жить кайфово, не считая каждую копейку?

– Ты о чём? – раздираемый противоречивыми чувствами, набычившись, пробурчал Стёпа.

Гулевский выдержал паузу, глядя куда-то вдаль, затем перевёл задумчивый взгляд на Ряху.

– Я знаю, где и у кого Климовские бабки, которые Слон перевозил в поезде. Мы с тобой много дерьма хлебнули из-за них. Может, нам стоит объединить усилия и получить справедливую компенсацию? – прищурившись, глядя на Ряху, спросил Гулевский.

– И у кого они? – спросил, сглотнув слюну, Ряха.

– У Фикуса, – беспечно проговорил Сергей Дмитриевич.

Ряха сделал шаг назад и захохотал.

– Ясно. Я пас, – проговорил он, успокаиваясь. – Ты давай сам как-нибудь, без меня. Я в твой долбаный Глуховец больше ни ногой. Мне жизнь ещё дорога. С Фикусом я больше сталкиваться не горю желанием. Ты его не видел и не знаешь. Это не человек, а чёрт какой-то. Ты помнишь, сколько он уже пацанов положил? Стоит только заехать в ваш проклятый Глуховецк и всё – готовь себе деревянный макинтош. Нет. Я пас, – усмехнувшись, произнёс Ряха и махнул рукой.

– Ты не понял, – проговорил Гулевский. – Фикус не в Глуховецке. Он давно сменил имя и обосновался со своей подружкой совсем в другом месте. Я думаю, что живёт он сейчас тише воды, ниже травы и повторять былые подвиги ему теперь точно не по фэн-шую. Если подойти к этому вопросу грамотно, то он никуда не денется и выложит если не все пять лимонов, то хотя бы приличную часть. Так что? Ты со мной или мне кого другого найти?

– Надо подумать, – с сомнением в голосе проговорил Ряха.

– Конечно. Подумай, – усмехнулся Гулевский и презрительно посмотрел на Ряху. – Если и дальше хочешь всю жизнь быть вахтёром на ЗИЛе, то не вопрос. Как говорится, флаг тебе в руки. У меня есть ещё на примете пара кандидатов, с кем можно серьёзные дела делать. Я так и предполагал, что с тобой порожняк выйдет, – Гулевский повернулся и не спеша направился прочь.

– Гулевский, погоди! – обеспокоенно крикнул Ряха. – Ты уверен в своём раскладе?

– Абсолютно! – повернувшись, проговорил Сергей Дмитриевич. – Я знаю точно, что все бабки Клима у Фикуса. Это он на пару со Слоном подрезал их в поезде, а потом по жадности вальнул Слона. И я знаю точно, где он сейчас обосновался. Так ты со мной или идёшь на дежурство?

– Мне надо сначала тётке окорочков купить, – пробормотал Стёпа Ряхин.

– Гулевский тяжело вздохнул и грустно посмотрел на него, как на неизлечимо больного. К сожалению, Ряха был ему нужен, так как он один из немногих, кто знал Фикуса в лицо. А кроме того, Ряху было совершенно не жалко. При необходимости от него можно было легко и без последствий избавиться.

– Ну, окорочка для тётки – это святое! – усмехнулся Гулевский.

«А что я теряю? – подумал Ряха. – Если этому козлу и правда удастся что-то отжать у Фикуса, то кинуть его самого на бабки будет не в падлу. Тем более что жалобиться своим бывшим ментовским корешам он точно не побежит. А мне с приличным баблом раствориться в воздухе проблем не составит. Ищи потом Ряху, как ветра в поле!»

И он мечтательно представил себя с деньгами в крымском ресторане, где был как-то раз перед тем, как уйти в армию.

Глава 4

Вторым кандидатом в помощники у Гулевского был Виталик Иноземцев. Бывший бухгалтер комбината 42/16, на котором когда-то работал и Федька Савченко. Два с лишним года назад Виталик увёл у него жену. А потом случайно в собственной квартире он и его любовница словили по пуле от двух обдолбанных климовских отморозков. Любовница погибла, Виталик выжил. К счастью, он как бывший боксёр имел крепкое здоровье.

Сергей Дмитриевич полагал, что поскольку Виталик знал Савченко лично, он может быть очень полезен. Особенно с учётом его давней неприязни к бывшему мужу своей подруги. Именно благодаря своевременной информации Иноземцева Гулевский смог выйти на след Савченко-Фикуса.

Встреча с Иноземцевым состоялась в дешёвом кафе недалеко от гостиницы «Космос». Виталик сдержанно поздоровался и вальяжно расположился на пластиковом стуле, демонстрируя снисходительную готовность выслушать собеседника. Его надутый важный вид словно заранее предупреждал: «Я знаю себе цену, и за три копейки меня не купишь».

Гулевский внимательно окинул его цепким взглядом. Иноземцев сильно раздобрел, а отёчная, мучнисто-бледная физиономия выдавала в нём человека, далёкого от здорового образа жизни. Одет он был в новый тёмно-зелёный костюм, голубую рубашку с бордовым галстуком.

После того, как Сергей Дмитриевич намекнул ему по телефону, что есть интересная и высокооплачиваемая работа, Иноземцев явно решил произвести на него впечатление. Судя по высокомерному выражению лица, он полагал, что это ему удалось. Бросив беглый взгляд на стоптанные, нечищеные ботинки Виталика, Гулевский с усилием сдержал усмешку. Но всё же решил его не огорчать и сохранил серьёзное выражение лица.

После того, как им принесли по чашке кофе, Сергей Дмитриевич уже собирался перейти к делу, когда вдруг заметил, как предательски подрагивает чашка в руках Иноземцева. Виталик мучительно сглотнул слюну, глядя на соседний столик, где пара мужиков с удовольствием неспешно потягивала пиво.

– Слушай, Виталик, а что мы давимся кофе, как неродные? Может, в честь встречи позволим себе что-то посерьёзней? А то как-то не по-людски. Только плачу я, это не обсуждается, – решительно произнёс Гулевский и поднял руку, подзывая официанта.

Виталик вяло попытался возразить, но от Сергея Дмитриевича не ускользнуло, как радостно он оживился.

Официант принёс запотевший графинчик водки, и через полтора часа Гулевский уже знал всё о реальной жизни Виталика Иноземцева. Жена его бросила, уйдя к другому мужику. Из-за квартиры у них идёт нудная тяжба, которая, по мнению Гулевского, закончится не в пользу Виталика.

По поводу работы Иноземцев периодически выдавал противоречивую, сумбурную информацию. То он работает главным бухгалтером в крупной строительной компании, то – финансовым директором на мебельном предприятии. Но одно в его рассказах о работе оставалось неизменным. Начальство в силу тупости и узости ума не может осознать, каким крутым специалистом он является и как предприятию с ним повезло.

В какой-то момент Виталик обронил, что сейчас находится в отпуске по состоянию здоровья, и Гулевский окончательно утвердился в мысли, что Иноземцев сидит без работы. Ну, а по тому, как быстро он окосел, стало ясно, что Виталик серьёзно прибухивает.

Развалившись на стуле, он с важным видом, долго и нудно нёс какую-то хвастливую чушь, а Сергей Дмитриевич терпеливо его слушал, поддакивая и кивая. Наконец он резко прервал собеседника на полуслове.

– Виталик, есть один известный тебе человек, который похитил у бандитов пять лимонов зеленью. Я знаю, где этот человек сейчас скрывается и как его можно заставить немного поделиться денежкой. Мне нужны два толковых надёжных человека, чтобы это осуществить. Ты хочешь поучаствовать в этом мероприятии? – без обиняков спросил Гулевский, глядя в мутные глаза Виталика.

– И кто же этот известный мне человек? – пьяно раскачиваясь из стороны в сторону, надменным тоном спросил Виталик.

– Фёдор Савченко, – произнёс Гулевский.

– Да ладно! – воскликнул Виталик и расхохотался. – Этот заморыш на такое не способен. Я его хорошо знаю. Тем более Нинка рассказывала, что он нашёл в Питере неплохую работу. Я же вам об этом сигнализировал. Живёт спокойно и ни от кого не прячется.

– Это ей он так сказал, а на самом деле живёт по поддельным документам и совсем в другом городе, – негромко проговорил Гулевский и пристально посмотрел на Виталика.

Тот молча сглотнул слюну, и его улыбка медленно сползла с лица.

– Расклад такой, – продолжил Гулевский. – От того, что удастся с него стрясти, я получаю пятьдесят процентов, вы – по двадцать пять. Думаю, мы можем рассчитывать на лимона четыре. То есть ты можешь заработать миллион долларов. Сама операция займёт недели три. Разумеется, все накладные расходы я беру на себя. Ну где ты ещё можешь заработать такую кучу бабла?

– Скажите, Сергей Дмитриевич, – спросил Виталик тихим голосом, – а как эта операция будет трактоваться с точки зрения закона? – и он вдруг совершенно трезвым взглядом уставился на Гулевского.

– Это называется вымогательством в особо крупном размере, совершённом группой лиц, статья 163 УК РФ, лишение свободы до семи лет, – спокойно произнёс Гулевский. – Но, как ты понимаешь, наш клиент в милицию не побежит. Иначе ему придётся объяснять, откуда у него такая огромная сумма долларов и фальшивые документы. Ну, что скажешь?

Виталик, нахмурившись, задумчиво молчал, изучая пол. Гулевский разлил в рюмки остатки водки, молча выпил и закусил куском остывшей котлеты. Затем вздохнул и грустно проговорил:

– Ладно, Виталик, я всё понял. Серьёзные дела не для тебя. Что ж, бывает! Я пошёл. Надеюсь, ты понимаешь, что этого разговора у нас с тобой не было, – бросив деньги на стол, он поднялся, собираясь уйти.

– Я согласен, – тихо проговорил Виталик, продолжая с угрюмой задумчивостью пялиться в пол.

«Ещё бы! Наверно ты в мечтах уже весь миллион потратил», – скрыв усмешку, подумал Сергей Дмитриевич.

Через два дня Гулевский, Ряха и Виталик загрузились в купе поезда «Москва – Владивосток».

«Они знают в лицо Савченко-Фикуса, а я знаю, где этот двуликий гадёныш проживает», – усмехнувшись, подумал Сергей Дмитриевич, глядя на перрон через окно купейного вагона.

– Семь дней трястись! Самолётом через семь часов на месте бы были! – недовольно проворчал Ряха, покосившись на Гулевского.

– Я тебе уже говорил, что поездом безопасней, а кроме того, мы вынуждены экономить, – глядя в окно и даже не повернув голову, холодно произнёс Гулевский.

О том, что на дне чемодана лежит завёрнутый в футболку «Чезет», который самолётом провести было бы проблематично, он предпочёл своим компаньонам раньше времени не сообщать.

По вагону пробежала проводница и громким голосом объявила, что через час поезд прибывает во Владивосток. Гулевский с беспокойством взглянул на безмятежно спящих Ряху и Иноземцева.

Недельное путешествие с ними в одном купе оказалось серьёзным испытанием, от которого Сергей Дмитриевич порядком осатанел. Особенно из-за Ряхи. За ним постоянно приходилось приглядывать, как за нерадивым подростком, который то и дело пытался от скуки отмочить какую-нибудь глупость. То он до беспамятства надрался с дембелями, то устроил драку с проводником, то пристал к чопорным дамочкам, после чего Сергею Дмитриевичу пришлось улаживать конфликт с мужем одной из них. В какой-то момент Гулевский не выдержал и жестоко отметелил Ряху в тамбуре. Здоровенный детина даже не пытался сопротивляться.

С Иноземцевым всё было проще. Обычно Виталик помалкивал и с многозначительным видом листал журналы. Иногда он выходил из купе и заводил со стоящими в проходе женщинами туманные разговоры на философские темы. Те почему-то недолго его слушали, а потом быстро убегали, стараясь с ним больше не встречаться.

Несколько раз Виталик с многозначительным таинственным видом пробовал поговорить с Гулевским о предстоящем деле. Но Сергей Дмитриевич категорически пресекал подобные попытки, полагая, что всему своё время. Пока он лишь старался понять, чего можно ожидать от этих двух детин с мозгами подростков. Однако воспитательная работа за время поездки всё же дала свои положительные результаты. Ряха и Виталик наконец осознали, кто тут босс, и с полуслова научились понимать, чего он от них хочет.

Гулевский закрыл глаза. Он вспомнил, как год назад при задержании сотрудниками собственной безопасности ему удалось выяснить, что всё дело в злополучной аудиокассете. На ней он, пьяный, предлагал криминальному авторитету Климу свою помощь в решении любых вопросов. После крушения климовской империи плёнка оказалась у недоделанного бандита Ряхи. Тот попробовал шантажировать ею Сергея Дмитриевича, но по нелепой случайности сделка не состоялась, и Ряха скрылся. Потом Стёпу задержали за пьяный дебош в ресторане, но ему удалось скостить себе наказание, выдав запись оперу ГУБОП. Серьёзных грехов за Ряхой не водилось, и он получил лишь пятнадцать суток за мелкое хулиганство, клятвенно пообещав впредь быть паинькой и больше так никогда-никогда не делать.

Гулевский был задержан, а потом арестован по обвинению в превышении служебных полномочий.

Вся стратегия защиты Сергея Дмитриевича сводилась к следующему. Его приятель майор ФСБ Игорь Николаевич Астахов, рьяный ненавистник организованной преступности, был не в силах терпеть бессилие правовой системы. Он предложил Сергею Дмитриевичу участие в оперативной игре против Клима.

Майор Гулевский, такой же рьяный ненавистник организованной преступности, согласился на это. С этой целью два отчаянных борца с организованной преступностью разработали операцию по внедрению Гулевского в стан врага. Именно по этой причине состоялся тот знаменательный пьяный разговор в офисе Клима, записанный коварным хозяином кабинета на плёнку. В эту схему удачно вписывалось то, что майор Астахов бесследно пропал, а Клима вскоре убили. В связи с этими роковыми обстоятельствами никто не мог убедительно опровергнуть фантастическую историю Сергея Дмитриевича о частном крестовом походе против климовской ОПГ, организованной Астаховым.

О том, что эта оперативная игра не была санкционирована руководством ФСБ, Гулевский, разумеется, не подозревал и узнал только на следствии. Долгими ночами в камере СИЗО, ворочаясь на жёстком матраце, Сергей Дмитриевич молил бога, чтобы майор ФСБ Астахов вдруг случайно не объявился живым и здоровым. Ему повезло. Астахова так и не нашли.

Самодеятельность двух майоров для руководства обеих организаций оказалась полной неожиданностью и была признана не только противозаконной, но и лютым нарушением любых официальных и негласных инструкций и правил по межведомственному взаимодействию и сотрудничеству.

Но всё же дурацкая версия Гулевского о появлении злополучной записи была лучше, чем обвинение в добровольном содействии организованной преступной группировке. Следствие длилось в течение года, но в связи с исчезновением Астахова и гибелью Клима оно зашло в тупик. Где-то наверху между двумя ведомствами долгое время шли взаимные обвинения в головотяпстве, противодействии расследованию и непрофессионализме. Однако постепенно обе организации пришли к согласию, что в сложившейся ситуации, будет лучше не поднимать шума и не позориться. Потому целесообразней выпустить на волю идеалиста-придурка Гулевского, которому, разумеется, отныне и во веки веков не место в правоохранительных органах. Дело по-тихому «спустили на тормозах», и Сергей Дмитриевич вышел на свободу.

Сейчас, вспоминая о том, что ему пришлось пережить, он от ярости скрипнул зубами: «Во всём, что со мной случилось, виноват этот гадёныш Фикус – Савченко. Он единственный, кто в итоге оказался «в шоколаде». Сейчас этот ублюдок и его тёлка живут по поддельным документам и считают, что жизнь удалась! Да как бы не так! Ты, сучонок, даже не представляешь, с кем тебе предстоит иметь дело! Я обглодаю тебя до костей! Ты будешь рыдать, умоляя меня взять твои бабки!»

Гулевский криво ухмыльнулся и начал расталкивать спящих товарищей.

Глава 5

Прошло чуть больше года с того момента, как Фёдор и Марьиванна, пыхтя от усталости, занесли в свою владивостокскую квартиру три большие сумки, набитые долларами. Теперь благодаря документам от старого фальшивомонетчика дяди Яши они были Сергеем Клюевым и Викторией Долиной.

По совету Горыча, старого друга отца Маши, сто тысяч долларов были оставлены на оперативные нужды, а остальные были размещены в шести депозитных ячейках трёх наиболее устойчивых банков. Три ячейки были оформлены на Фёдора и три – на Марьиванну. Горыч объяснил, что это временная мера, до тех пор, пока не будет ясности, как безопасней распорядиться деньгами в долгосрочной перспективе.

– А пока постарайтесь не делать глупостей, – в конце разговора ворчливо начал поучать толстяк. – Живите тихо, неприметно, не шляйтесь по кабакам, не делайте дорогих покупок, в общем, не привлекайте к себе излишнего внимания. Договорились?

– Горыч, теперь ты вместо Борисыча будешь меня всю жизнь поучать? Я уже взрослая девочка, не переживай за меня! – рассмеявшись, воскликнула Марьиванна.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом