Глава 2.
Надя
Судя по всему, я долго была в отключке. Как подъехали к клинике, я уже не помнила. Провалилась в небытие почти сразу, как мы отъехали от дома, который не дом мне вовсе. Теперь уже точно.
Всё тело ломило, но уже немного другой болью. Если сразу после произвола Андрея она была точечной и острой, то сейчас её острота разносилась по всему телу. Будто охватывала с ног до головы. Кажется, даже моргать было больно.
А ещё очень сильно тошнило. Похоже, из-за этого я и очнулась. Попыталась перекинуться на бок. Мутило жутко. Но как же больно было совершить хотя бы одно маломальское движение.
– Я помогу, – вмиг опешила.
Даже не заметила, что не одна. Но противиться не стала. Не до того сейчас.
Передо мной тут же, как из ниоткуда, возникла какая-то медицинская ёмкость, куда меня сразу же вывернуло.
Мужская рука крепко придерживала за плечо. Опустошив и без того пустой желудок, попыталась лечь. Морщась, сдерживая стоны, устраивалась на постели. Губ коснулось горлышко бутылки.
– Пей, – и я пила. Жадно глотала воду. – Хватит. Сразу много нельзя. Иначе снова стошнит, – отняв от губ бутылку, поставил её на тумбочку у кровати.
Только сейчас осмелилась посмотреть на участливого мужчину. Им был не кто иной, как Кирилл. Сказать, что я удивлена, – это ничего не сказать. Не знаю, кого ожидала увидеть, но точно не его.
– Вы? – произнесла, разлепив потрескавшиеся губы.
– Я, – мельком посмотрел на меня и сел в кресло напротив.
Как всегда немногословен. Не то чтоб я часто с ним общалась. Но в те редкие моменты он именно таким и был. Сдержанный молчун, с неприкрытым пофигизмом на всё, что вокруг него происходило.
– Вы не уйдёте? – спросила первое, о чём подумала. Было странным, что он до сих пор тут. Хотя и отторжения это не вызывало.
– Скоро подойдёт лечащий врач, и я уеду, – и переключил всё своё внимание на телефон. Что-то сосредоточенно печатал.
Не стала его больше расспрашивать и рассматривать.
Мне всегда было неудобно в его обществе. Какое-то непонятное ощущение, когда не знаешь, куда отвести взгляд.
Он не как все, кого я видела и знала. Вроде ничего особенного, мужчина как мужчина. Ровесник Андрея. Его друг. Но рассматривать его я не могла никогда. Потому что сразу подвисала.
Он, если можно так сказать, необычный. Кирилл отлично сложен физически. Высокий, крепкий. Не перекаченный, но явно уделяющий время спорту. Это видно невооружённым взглядом.
Но на лицо совершенно не красавец. У него всё было слишком.
Слишком крупный нос с ощутимой горбинкой. Слишком широкий рот. Наверное, поэтому он никогда не улыбается. Высокий лоб, скрытый густой чёрной чёлкой. Оттопыренные уши, которые ничем не скрыть. А в глазах вечный арктический холод.
Всё по отдельности, наверное, могло бы выглядеть неплохо. Но в совокупности… отталкивающе. Непривлекательно. От слова «совсем». Несуразно.
Я всегда старалась избегать взгляда ему в лицо. Он прекрасно знал, как выглядит, и мне казалось нетактичным его рассматривать.
А может, всё дело в том, что я боялась. Вдруг он в моём взгляде увидит отвращение и неприязнь? Наверное, это ближе к истине. Потому что самой было стыдно за свою реакцию. Но что я могу с собой поделать, если он мне неприятен…
Поэтому, когда Андрей брал меня с собой на редкие встречи с Кириллом, я смотрела в пол или по сторонам. Даже общаясь с ним. Пусть это и было банальное «привет-пока».
Хотя по тому, как он держался в общении с окружающими, казалось, что ему плевать, кто и что о нём думает. Такой пофигизм касался не только внешности, а в целом всего. И это не могло не вызвать определённой доли уважения. Уверенный в себе.
Это Андрей вечно кичился тем, какой он охрененный красавчик, и, как девица на выданье, порой переживал из-за стрижки. Весь мозг мог вынести.
А иногда он не отказывал себе в том, чтоб за спиной пройтись по Кириллу. Мол, удивлялся: «кто ему с такой рожей даёт». Зато себя Андрей любил.
Только самым настоящим уродом оказался он сам. Если и не внешне, то внутри.
Тот случай, когда за приятной картинкой прячется самая настоящая гниль. И я в эту гниль вляпалась. Как результат: лежу в больничной палате, не в силах пошевелиться.
Вскоре, как и говорил Кирилл, подошёл врач. Невысокий и тучный мужчина возрастом чуть за пятьдесят. Навскидку.
– Ну, Надежда, как вы себя чувствуете? – даже от меня не скрылось, с каким сочувствием смотрел на меня врач.
– Будто я отбивная, – шутка, которая и не шутка вовсе.
– Скоро всё пройдёт. Постепенно станет легче. У вас множественные ушибы, рассечения, сотрясение головного мозга. Сломано ребро и трещина в руке, – кажется, я даже изменилась в лице. – Не пугайтесь так. Звучит действительно паршиво. Но главное – живая. Мы вас на ноги поставим. Полежите пока у нас. Когда станет легче и состояние нормализуется, отпущу домой. Правда, под строгое наблюдение. Но пока рано об этом говорить, сами понимаете. Посмотрим за динамикой.
В этот момент к глазам подступили слёзы. «Главное – живая». А ведь когда Андрей избивал, я практически с жизнью попрощалась. Думала: всё, вот он, конец. Так страшно и больно было.
– Спасибо, – произнесла на выдохе.
– Не за что меня благодарить. Это мой долг – оказывать помощь и ставить на ноги, – добродушно улыбнулся и после переключил внимание на того, кто присутствовал рядом всё это время. – Кирилл Викторович, все документы подготовлены, как вы и просили. Протокол лечения я вам предоставлю. Можем после осмотра переговорить у меня в кабинете.
Кирилл только молча кивнул, прожигая меня внимательным взглядом. Вскользь посмотрела ему в лицо. У него в глазах будто недовольство читалось.
Ну ещё бы. Ввязался не пойми во что. Видимо, из-за меня пришлось поменять планы. Насколько мне известно, он достаточно занятой. Особенно для того, чтоб сидеть сейчас со мной в палате. И это до сих пор не укладывалось у меня в голове.
После осмотра врач, попрощавшись, вышел из палаты. А мы снова остались одни.
– Спасибо, что забрали меня оттуда, – посчитала необходимым это озвучить.
Странно, но у меня язык не поворачивается обращаться к нему на «ты». Изначально так повелось. Он не исправлял, а мне так комфортнее было.
– Пожалуйста, – безэмоционально и твёрдо. – Мне нужно уехать. Если тебе что-то понадобится, скажешь медсестре или лечащему врачу. Мне передадут. Поправляйся, – кинув на меня быстрый взгляд, направился к выходу.
– Хорошо, – практически ему в спину, когда он выходил из палаты.
Естественно, просить я ни о чём не буду. Это слишком. Судя по всему, меня и так не без участия Кирилла положили в отдельную палату. Да и клиника явно не из дешёвых. Даже подумать страшно, во сколько ему всё это обошлось. Такая обуза в моём лице.
Ладно. Как только поправлюсь, найду более-менее нормальную работу, а не лайтовую подработку, и буду частями возвращать ему деньги.
Оставаться должной я не хочу. Неправильно это. Мы друг другу вообще никто. Даже не товарищи.
Вот что действительно не давало покоя помимо боли во всём теле, так это мысли о том, как Кирилл оказался в квартире Андрея. И я ведь точно помню, что он открыл её ключами и зашёл.
Откуда у него ключи? И для чего он приехал? По делу или узнал обо мне? Хотя нет, бред это. С чего ему вообще про меня что-то узнавать и тем более мчаться спасать?
Столько вопросов, оставленных без ответов. Но если так посудить. А не всё ли равно, почему и зачем он приехал к Андрею? Ведь если бы не это стечение обстоятельств, неизвестно, что бы со мной вообще было.
Прикрывая глаза, попыталась расслабиться. Выходило, но с трудом. И дело не только в физической боли. Основная сложность в том, что стоило сомкнуть веки, как перед глазами всплывал перенесённый ужас.
Перекошенное злобой лицо Андрея. Его голос с агрессивными интонациями. Удары, тычки, истязания.
Снова хотелось плакать. В чём, собственно, я себе не стала отказывать. Оказывается, чувство беспомощности – это очень страшно. А если оно ещё и обречённостью подпитано, то и вовсе удручающий коктейль.
Теперь главное – поскорее прийти в норму и поставить жизнь на нужные рельсы. Решить вопрос с работой, подыскать жильё. Правда, основная проблема в том, что все мои вещи, документы и деньги так и остались в квартире Андрея. И как их теперь оттуда забрать, я ума не приложу.
Глава 3.
Кирилл
– Прикинь, сука какая, уйти от меня захотела! – опрокинув в себя очередную стопку, сокрушался Андрей.
Хотел бы я сказать, что девочка долго продержалась. Её предшественницы сваливали раньше. Но промолчал.
Мне не интересна личная жизнь Андрея. Разве что сама девочка, которая наконец-то решила его кинуть. Хорошенькая, миленькая.
– Насильно мил не будешь, – произнёс я, флегматично отпивая остывший кофе.
– Ну да. Кто бы говорил, – окинул меня насмешливым взглядом.
Я к этому привык. Уже не трогало и не задевало. Таких взглядов за прожитые двадцать восемь лет испытал несчётное количество.
Я знаю, что далеко не эталон красоты. Мне это отчётливо донесли с самого детства.
Тогда было сложно. Смешки, тычки, издёвки. С возрастом прошло.
Я тот, кто я есть. Отчасти благодаря тому, что было в прошлом, я добился многого сейчас.
– Ну ничего. Никуда не денется. Сейчас оклемается, подумает хорошенько. Сделает правильные выводы и перестанет рыпаться, – с некой долей злобы проговаривал.
А меня что-то в этой фразе напрягло.
– В плане «оклемается»? – зная Андрея, ожидать можно всего чего угодно.
– Да, – как-то неопределённо махнул рукой. – Выбесила сегодня. Сорвался немного. Ввалил ей.
– Ты её ударил? – почему-то от такого предположения передёрнуло.
Она ж хрупкая совсем. Такой много не надо.
– Ну, как тебе сказать, – снова заржал как конь. – Отпиздил, короче.
– Чего ты, блядь, сделал?
Может, я ослышался и чего-то недопонял? Но, судя по роже Андрея, – нет. Не ослышался.
– Чего-чего! Того! А не хер взбрыкивать. Я ей что, мальчик, чтоб бегать? Уйти она захотела, видите ли. Посидит пару недель дома, пока подлатается. А там уже захлопнет рот. И тему эту поднимать не будет, – он снова подлил себе вискарь и тут же выпил.
– Ты не мальчик, Андрей. Ты мудак!
Рывком поднялся с кресла и в пару шагов пересёк разделяющее нас пространство.
Хер знает, что мной двигало, но я даже подумать не успел, прежде чем дёрнул его за ворот, заставляя подняться.
Считанные секунды, и мой кулак врезался в его физиономию.
– Ты охренел?! – взревел, хватаясь за нос.
Ничего не ответил. Молча повторил удар. Потом ещё раз. И ещё. До тех пор, пока он не свалился на пол.
Охрана, стоящая неподалёку, молча наблюдала. Парни не решались встревать.
Ещё бы. Если владелец клуба решил кому-то втащить, значит, на то есть веские причины. В любой другой ситуации они бы уже вмешались и разняли драку.
У меня с этим строго. Приличный клуб, приличная публика. Никаких мордобоев и разборок. Если есть желание, то на выход. И за пределами клуба пусть хоть до кровавых соплей лупят друг друга. Но не здесь.
Ага, не здесь. Сам же сорвался.
Я не сторонник таких разборок. Всегда предпочитал конструктивный диалог. Считал, что даже до самого тупого можно донести информацию словами.
Сейчас же сорвало. Ярость появилась из ниоткуда. Вспыхнул.
Она же девчонка совсем. Как можно руку на неё поднять? В голове не укладывалось. И от этого зверел ещё сильнее.
После серии ударов сел на корточки возле его туши. Он уже не сопротивлялся.
Достал из его кармана ключи от квартиры и выпрямился. После взял со стола салфетки и вытер руки. Скомкал и бросил на пол. Мусор к мусору.
Прихватив телефон и ключи от тачки, пошёл к выходу.
– Разберитесь, – сказал ребятам из охраны и кивнул назад. – Для начала в ментовку сдайте, пусть там в себя приходит.
– Сделаем, Кирилл Викторович.
Не сомневаюсь, что сделают.
Не став больше терять времени, вышел на улицу и сел в тачку. Мороз пробирал, верхнюю одежду оставил в клубе. Да и машина за это время успела остыть.
Но прогревать её мне некогда. Всё это мелочи, которые заботили меня в последнюю очередь.
К дому, где жил Андрей, гнал на запредельной скорости. Волосы дыбом, стоило представить, как он её бьёт.
