Михаил Васильевич Шелест "В складках миров и времени"

В данном произведении (для лучшего понимания замысла автора) объединены две книги из цикла "В складках миров и времени": "Кузнец чужих судеб" и "Боливар". Части с разными сюжетами, которые в конце концов сходятся воедино.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 14.12.2023


После инцидента с подручным Виславу князем, Иван убедил их перейти сюда, и по их лицам теперь видел, что они об этом не жалеют. Удобные кресла, прохлада от бассейна в душный июньский полдень, и хороший эль с вяленной форелью, – всё располагало к беседе.

В проёме дверей висела карта, нарисованная на большом холсте яркими красками. Карта Европы и Азии. В руках Ивана была лазерная указка.

– Ещё раз повторяю. Мы живём вот здесь, а это, – он обвёл указкой вокруг материка, – остальной мир. И то не весь. И везде живут люди. Очень много людей. Гораздо больше, чем у нас с вами. И все они соберутся и пойдут к нам. Если не сейчас, то скоро. Когда вырастут ваши дети, дети ваших детей. И они истребят ваши рода. Если вы не объединитесь и не забудете, где чья земля. Земля того, кто её может обработать, а не того, кто отберёт её у соседа. И земля здесь не самая лучшая. Эта земля никому не нужна. Всем нужны люди, которые её обрабатывают, чтобы с них брать дань.

– Чтобы что-то взять с этой земли, надо много знать и уметь. Я вас научу, как взять с неё, не убивая друг друга. И у вас нет другого выбора. Я не позволю вам жить иначе. И я не отбираю у вас власть, а даю её вам, потому что, ваш народ не будет больше голодать.

– Ты говоришь, как христианский бог… Ты хочешь накормить наш народ пятью хлебами? – Скептически спросил Вислов.

– Нет. Я мог бы это сделать, но я хочу, чтобы вы сами научились себя кормить.

– Ты Бог? Они, – он ткнул пальцем на Накона, – почитают того пророка, как Бога.

– Я не Христос, но я могу вас накормить. Да и кормлю. Год назад здесь не было ничего. Или хотите чуда?

– Убеди их, – попросил Након.

– Хорошо.

Иван встал, взял со стола вяленную форель, и обойдя всех дал каждому по рыбине, и в руках у него осталась всё та же форель.

– Но это – не божественное чудо. Это чудо познания. Но вы этого не поймёте.

Все сидели молча уставившись, кто на форель в руке, кто на Ивана, у которого оставалась всё та же форель. Подумаешь, десять раз сбегать в кладовую…

– Но они разные! Рыбины разные, – воскликнул Вислов. – Откуда ты их взял?

– Оттуда, – сказал Иван, показывая вверх. – Какая вам разница?

Ивану просто пришлось несколько раз «сходить» туда-сюда в будущее.

– Христианство не такая уж плохая религия. Она не хуже ваших. И мало чем отличается от ваших. И она победит вас, потому что у неё один Бог, а у вас множество. И заповеди у христиан понятнее и человечнее. Миролюбивей. Хотя они такие же люди, как и вы. Готовы убивать всех, кто не с ними. И вам придется принять не их веру, а их храмы. И платить им дань. Они сейчас сильнее вас. А вы станете сильными, когда я вас научу, тому, чего они не знают, и вы сами изготовите оружие, которого у них нет. И тогда вы победите всех.

Под оружием Иван имел ввиду знание, но не стал это уточнять.

– Главное ваше богатство – это люди. Берегите их…

– Ты предлагаешь нам перестать воевать? А как же Валгалла? Прикажешь нам умирать на мягком семейном ложе? Это не по-нашему праву. Я не согласен, – сказал Мстивой.

– Хочешь в Валгаллу? Можешь идти прямо сейчас!

Иван обвёл всех взглядом.

– Кто хочет в Валгаллу? Я устрою. Хотите погибнуть в бою? Выходите в круг, и улетите прямо сейчас. Есть желающие?

Почему-то желающих не было.

– Надо здесь создать хорошую жизнь, а не стремиться на небо. Если все уйдут в Валгаллу, кто здесь останется? Одни христиане? – Иван рассмеялся. Кто-то неуверенно его поддержал.

– Другого пути нет. Кто не с нами – тот против нас. Да… И заставьте жрецов работать. Кто не работает, тот не ест. Пусть колдуют в свободное от работы время. Сначала я буду помогать вам всем, давать всё, что потребуется. Накормить, напоить, построить. Вы наших гов18 видели? Нет? Пошли покажу.

* * *

Заканчивал Иван показ городского хозяйства на берегу реки, рассказывая о переработке и заготовке рыбы, показывая сети.

– Вот эти сети зимой вязали наши бабы. Правда, нить не наша.

Князья осматривали и проверяли на прочность трехслойную капроновую сеть, развешенную на берегу для просушки.

– За такую сеть, можно и спеть, – в рифму пошутил князь Болеслав.

– Всех научим плести и нить дадим.

– Плести мы и сами могём… – вставил Мстивой.

– Лады. Нить дам хоть сейчас. С собой каждый заберёт по пять кобылиц и одному жеребцу. Навьючите их подарками. Наши жители уже их вам готовят.

* * *

– Слышь, Яролик! Уговорил бы ты лес отвадить от нас беров19.

Гостомысл стоял в дверях. Он никогда не проходил дальше. Для него Иван даже специально поставил у двери табурет. А другие жители и к дому не подходили.

– За нашими говками20 беры сошлись со всей округи. Таких тут отродясь не видывали. Как говы на выпас идут, так одну задерут. Наши охотники их взять не могут. Беры по двое – трое приходят. Люди бурчат, что лес озверел.

Иван вздохнул. Медведи ему не подчинялись, и как отвадить их от города он ещё не придумал. Собаки волков отгоняли, а вот с медведями не справлялись.

– «Да и как тут справиться?», – подумал Иван, вспоминая шкуру, которая покрывала весь пол его «кабинета». Почти пять метров от кончика носа, до кончика хвоста. А с лапами, и того длиннее. Когти бера даже при воспоминании вызывали дрожь.

– «Пора снова на охоту», – подумал Иван.

Иван любил охоту, но бездумно животинок не бил, только ради еды и безопасности. Но такие шкуры даже в его мире ценилась дорого, а в уж в этом мире… Первая, выложенная им на аукционе шкура, ушла за сто тысяч рублей. А деньги были нужны. Миллион баксов заканчивался. Красть имущество ему не позволяла совесть, поэтому за коров и других животных, отправляемых им в прошлое, надо было платить из своего кармана. Если технику можно было вернуть, то съеденную свинку, или барашка вернуть не получалось.

Техника, кстати, возвращалась обратно в будущее в том же виде, что и уходила в прошлое. Новая. Как и стояла на выставке, без царапин и изъяна.

Это подтолкнуло Ивана на мысль, что и человеческий организм должен возвращаться в то же состояние. И он стал за собой наблюдать. Делал фото перед отправкой и после возвращения. Сравнивал. Но и без фото всё было понятно.

Раны, ссадины и другие повреждения исчезали. Даже глубокие, типа пореза на ладони, которую он резал уже не один раз, чтобы доказать свою человечность, моментально затягивались. Без рубцов.

Он прожил в прошлом почти пять лет. Зима только начиналась, медведи ещё только устраивали себе берлоги.

– Снег выпал, – продолжил Гостомысл. – Люди выследили три берложьих лёжки. Да и так, по следу можно.

– Что снег выпал, сам вижу… Готовь людей и собак.

– Всё готово, Яролик. Кони пьяны, хлопцы запряжены, как ты говоришь.

– Молодца, – Иван радостно хлопнул хилого Гостомысла по плечу, но тот успел увернуться, и рука Ивана, с шумом рассекая воздух, пролетела мимо.

– Тебе Негра оседлали, – продолжал, будто не заметив пролетевшую мимо него руку, Гостомысл. – Серый хворый ещё.

Иван засмеялся и, скоро умывшись, начал одеваться. Завтракать в этом мире он перестал. Никто не завтракал, а он, что, лучше всех? Еду ещё заработать надо. Да и на охоту, как и на войну, надо идти с пустым желудком, считал Иван, и не понимал присказки Суворова про: «… ужин отдай врагу». А чем начавшийся день обернётся: войной ли, миром ли, кто знает. Он утром не завтракал, обедал не плотно, а вот ужинал хорошо. И считал, что так – правильно. Главное – поесть до девяти и лечь спать в десять вечера. Так делали здесь все.

* * *

Первого «буряка» взяли в берлоге, придя по его свежим следам.

– Спускай собак! – Бросил Иван. – И отходите.

Псы метались вокруг ямы, засыпанной валежником, лаяли, но медведь не выходил. Отверстие, ведущее в логово было огромным, как и сама берлога. Валежник над ямой, глубиной метра четыре, высился ещё метра на два. Какой великан валил тридцатисантиметровые в обхвате стволы и таскал их в яму, охотникам предстояло увидеть и встретить.

– Давай, Волк. Работай! – Скомандовал он своему псу.

Собак радостно, и бодро побежала к берлог, но со стороны входа лезть не стал, а нашёл какую-то щель в валежнике с тыла, разгрёб лапами мох и проникла до медвежьей спины.

Послышался рёв, и буряк, с повисшем на его хвосте Волке, вылетел из берлоги, и поднялся. Грохнул выстрел, другой. Громадная туша завалилась вперёд.

– Ух ты моя умница, – подняв собаку на руки, похвалил её Иван.

Получив ответный «поцелуй», он взобрался на Негра, и тронул повод. Второго бера взяли, выгнав собаками из зарослей терновника. Можно было стрельнуть и так, медведь был хорошо виден, но продираться через колючки дикой сливы не хотелось.

За день добыли пять здоровенных буряка. Не меньше лежащего в кабинете. А первый, сегодня добытый, был всех больше.

Туши свежевали сразу. На такую охоту выходило всё мужское население города. И посмотреть, как охотится маг, и зная, что добычи и работы будет много. Иван не прятал своё оружие. Ему стало всё равно, что о нём подумают окружающие. В десятом веке у людей даже понимания, что огнестрельное оружие в принципе возможно, не было. Любой стреляющий предмет, находящийся в руках Ивана, Ростокцы называли громобоем.

Мясо медведя, и здесь, и в Ивановом времени считалось деликатесом и уходило на ура. Особенно, если его варить с олениной.

В своей Владивостокской мастерской Иван установил холодильники-морозильники, поставил автоклавы и наладил маленькое пищевое производство. Он катал мясные консервы в большой жестяной банке, Иван складировал частично здесь же, а в основном в Ростоке в своих закромах, постепенно создавая стратегический запас.

* * *

За пять лет столкновений славяно-русских племен не было. Иван провёл разъяснительные беседы с теми, кто в Ростоке на празднике не был. Двоих пришлось отправить в Валгаллу. Это были вожди небольших, меньше, чем у Ивана племен, и их людей он увёл к себе в город.

Одно племя, жившее выше по течению реки, на которой стоял город Росток, здесь её называли «Ворона», присоединилось добровольно, после того, как в Росток сходил их представитель и посмотрел на «нормальную городскую» жизнь.

Через шесть лет в Ростоке проживало пятьсот сорок человек. У самого Ивана было уже двадцать пацанов и восемнадцать девчонок. Последние новорожденные шли то дуплетом, то тройней. Правило, помогать безмужним бабам плодоносить, в городе прижилось и не считалось зазорным. Но разврата и насилия не было.

К слову сказать, в «цивилизованной» Европе более поздних времен, не считалось преступлением «приласкать» чужую, идущую без мужа, женщину прямо на улице, среди бела дня. Насильственным способом. Иван это знал и из общих понятий того времени не выбивался, но делал всё гораздо культурнее.

Мужское доминирование в десятом веке имело гипертрофированные формы, а Иван его пытался сгладить, поднимая статус женщин в «своём» городе уважительным к ним отношением и уничтожением всеобщей безграмотности. Все получали обязательное начальное образование: и дети, и мужчины, и женщины.

В качестве учителя, Иван пригласил своего друга Николая бывшего учителя физики, тоже одинокого, всеми забытого и никому не нужного, который согласился на этот эксперимент с интересом, и теперь нисколько не жалел.

Никому из своих современников правды Иван не рассказывал. Для всех он оставался магом и чародеем. Вновь прибывшие из будущего для местных становились пришельцами из неведомого мира и получали статус, чуть ниже статуса Ивана.

Для викингов существование многих миров – это реальность, о которой им всю жизнь рассказывали жрецы, волхвы и старики. И когда Иван и Николай стали им рассказывать о других мирах и летающих железных машинах, люди не удивились.

И если есть существа, прибывшие оттуда с новыми знаниями и умениями, то там должны быть и боги. Таким богом они Ивана и считали. Пришельцы из будущего их в этом не разубеждали, так, как и для них Иван был не совсем человеком.

За зерно Иван рассчитывался серебряными дирхемами, штампуемыми им самим из серебра покупаемого в будущем по тридцать четыре тысячи рублей за килограмм.

С золотом история вышла интереснее и детективнее.

* * *

В 1907 году Вторая Гаагская конференция одобрила предложенную российским Императором Николаем II идею о создании Международной валютной системы, чтобы обеспечить торговые и финансовые сношения между странами мира, основанные на наднациональной денежной единицей, привязанной к золотому стандарту.

В том же году представители 48 государств на заседании в Париже утвердили процедуру создания организации, названной Международной финансовой системой, с золотым пулом, в который каждая страна должна была внести определённую массу золота.

Местом хранения мирового золота выбрали Нью-Йорк. Свои обязательства по отправке драгметалла выполнили только Российская империя и Китай. В 1908-1913 годах из России в Америку на хранение было вывезено 48,6 тонн золота, которое в 1913 году по договору использования было предоставлено в качестве уставного золотого капитала при создании Федеральной резервной системы США.

Вклады России и Китая составили 88,8 % и 11,2 % соответственно. Это произошло потому, что другие страны мира так и не сделали вкладов в создание мировой валюты.

Золото вывозили военными кораблями. Один из них «Цесаревич», должен был скоро прибыть в Гибралтар, привезти пять тонн золота и перегрузить его на пассажирский лайнер «Республика» английской судоходной компании «Вайт Стар Лайн», который должен доставить груз в Нью-Йорк.

Иван в ожидании груза находился в Гибралтаре с конца января 1908 года. Ему надоело рыгать по времени и он просто ждал. На руках у него была бессрочная паспортная книжка и заграничный паспорт Российской Империи, номер две тысячи триста сорок восемь, выданный на имя потомственного дворянина, сына надворного советника, коллежского регистратора Василия Сергеевича Веселова, родившегося в Саратове марта 27 дня 1906 года. Род занятий – лекарский помощник, мичман, фельдшер 1 статьи 29 флотского экипажа21. На первой странице имелась его фотография, скреплённая по углам круглыми печатями. В Гибралтаре он ждал прибытия Российского эскадренного броненосца «Цесаревич».

Доложившись капитану порта Гибралтар, он попросил его по прибытии броненосца дать сигнал «кило»22, и передать, что на берегу ждёт пассажир.

– Вы были у русского консула Пауэра? – Спросил капитан порта.

– Я перво-наперво, как человек военный, посчитал необходимым доложиться вам, господин вице-адмирал.

– Похвально, господин лекарь. Как идти к консулу, надеюсь, знаете?

– Мне сказали, это с восточной стороны скалы.

– Верно! Не доходя до дома губернатора.

Взяв извозчика за «полпени», Иван доехал до консульского особняка. Особняк консула, как и все остальные особняки на этой стороне «камня», как местные называли стометровую скалу, стоял на крутом склоне. Справа, метрах в сорока от дороги был обрыв к морю.

– «Ну и местечко», – подумал Иван.

– «Но наверное, тихое, раз здесь же стоит дом губернатора. С той стороны горы порт и казармы… Вероятно, не очень безопасно, а мне надо быть там. «Цесаревич» наверняка задержится с целью проведения разведки Гибралтара, а вот «Республика» уйдёт. Возьмет пассажиров и уйдёт».

Он видел «Республику», стоящей на внутреннем рейде.

– Я мичман Веселов, российский подданный, доложите господину консулу, – попросил он открывшего дверь мужика в ливрее.

– Господина Пауэрса нет дома. Они у губернатора обедают.

– Извольте сообщить господину консулу, что мне необходимо проштемпелевать проездные документы и испросите его, коли он не может сейчас, когда мне будет оказана честь с ним встретиться.

– Проходите, господин мичман. Сейчас прислугу пошлём.

Пройдя в небольшой двухэтажный особняк, с наружными стенами без изысков, под четырёхскатной крышей, Иван присел на предложенный ему стул и попросил воды. Воду, со льдом и кружком лимона, принесла в стеклянном кувшине и налила в стакан молодая темноволосая смуглолицая девушка, стрельнувшая глазами так, что Иван привстал и склонил голову. Девушка рассмеялась.

Иван успел выпить всю воду, и ему принесли ещё один графин, когда появился посыльный.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом