Я услышала, как в отделе связи поднялась паника, они блокировали мой сигнал. Я не успела закончить, но то, что мне удалось спасти людей от верной смерти, придавало мне сил и уверенности. Я почувствовала, как к моему затылку приставили пистолет. Я заметила, что вентиляция слева от меня была откручена. Именно через нее сюда проник агент Опеки. Я знала, что моя выходка это закончится этим, но моя игра все еще не была закончена.
– 991, приказом Часового я вынужден отправить вас в Перевоспитательную. Если вы сейчас же не поднимите руки вверх, я нажму на курок.
Что же, давай поиграем, сукин сын. Еще со времен тренировок с Уинстоном я помню, как можно отобрать оружие у человека, совершив всего лишь отвлекающий маневр.
Я подняла руки.
– То-то же!
Он опустил пистолет и уже замахнулся, чтобы ударить меня по сонной артерии. В это время я перехватила его руку и локтем ударила его по подбородку. Он оказался достаточно крепким, и только сматерился. Он быстро среагировал и ударил меня коленом. Я сжалась и перевела его руку в прямое положение. Я пробила левой рукой в живот, но он выстрелил мне в ногу. Я закричала и отпустила его, прижав рану рукой. Из последних сил я попыталась ударить его по лицу. Он выстоял, хотя был дезориентирован. Я накинулась на него, пыталась свалить с ног, но он приставил к моему животу пистолет и спустил курок еще раз. Из моего рта полилась кровь. Из дыры в животе тоже. Я не нашла в себе сил сопротивляться, я сползла на пол в агонии пыталась и боролась с болевым шоком, чтобы не умереть, хотя сейчас мне это хотелось. Я подняла глаза на него.
– Блядская ты дочь! Почему нельзя просто уже сдохнуть?
– Стреляешь… как сучка! – я сказала это с улыбкой, захлебываясь в крови.
– Скотина ебаная! – Он выстрелил мне в бок. – Получай, тварина! Получай!
Я ощутила дикую боль. Я хотела обматерить его, но не успела – прилетела новая пуля. Я не могла вытерпеть эту боль. Мне становилось легче… Я снова покидала свое тело. Тише, 1029, скоро ты будешь дома. Скоро все будет в порядке. Ты справилась. Ты осмелилась начать дело, которое не начал бы никто в этом мире. Прошу, осталось совсем чуть-чуть… Закрывай глаза… Погружайся в темноту, ей уже не так одиноко, когда ты ее навещаешь…
VI
«…Меня постоянно поражал тот факт, что если какое-нибудь животное или растение в природе очень полезно человеку или так или иначе привлекает его внимание, то почти повсеместно найдутся указания на их разновидности…» – Чарльз Дарвин «О происхождении видов»
Я слышу вокруг себя какой-то шепот, чье-то томное дыхание… Дышащий?! Этого не может быть, меня все-таки поймали? Я чувствую сильную тяжесть в ногах, а также тяжесть в районе шеи. На меня что-то надето, я это ощущаю. Я должна попробовать открыть глаза. Стоп… мои глаза открыты.
Я пытаюсь поднять руку, но она была связана, из-за чего я быстро перестаю предпринимать попытки хоть что-то сделать. Я слышу разговоры и шепоты, которые сопровождаются звонким стуком подошв по пол. Вдруг с моего лица снимают повязку, и мир приобретает свет. К сожалению, мой увиденный мир состоит из только одного стула напротив меня.
Из темноты на него сел Дышащий. Кажется, это допрос или что-то такое? Я не вымолвлю ему ни слова.
– Доброе утро, мисс 1029. Как себя ощущаете? – спросил он.
– Я в порядке, но у меня скоро рабочая смена, – стоп… я не говорю этого.
Все это воспоминание?
– Не бойтесь, скоро все закончится. Мы почти завершили нашу процедуру лечения. Остались буквально последние штрихи в виде психологического теста на выявление изъянов в системе пересоздания личности. Итак, я проанализировал досье, что Часовой отправил на вас, и давайте глянем, что нам удалось из вас слепить, – он достал какую-то бумажку и принялся отмечать пункты. – Первый вопрос. Что для вас главное в этой жизни?
– Порядок и жизни других, – пока похоже на меня.
Он что-то отмечает и продолжает.
– Как вас зовут?
– Мое имя 1029. У меня нет другого имени.
– Что для вас значит «Август»?
Очевидно он говорит не про месяц. Он говорит про Часового.
– Один из месяцев лета. Более у меня ни с чем это не ассоциируется.
Проблема в том, что я действительно чувствую, что тогда я говорила это не для галочки, это было действительно правда.
– Сколько лет прошло с момента революции?
– Три года.
Три года?! О господи, то есть из меня делали вот это целых три года?
– Кто был самым главным врагом революции?
– Мэрия и ее приспешники в виде полиции города.
– Отлично, вы почти прошли тестирование. Остался последний вопрос. Прошу не спешите с ответом, мы никуда не торопимся.
– Я вся во внимании.
– Что бы вы хотели поменять в своей жизни 1029?
Я почувствовала такой же дискомфорт, что и тогда. Словно во мне что-то билось, но я проглотила это, словно перерезала все оставшиеся связи с прошлым.
– Ничего, меня все устраивает.
Внезапно кто-то сзади Дышащего сказал: «Сегодня с нее достаточно». К нему подошел мужчина в той самой робе Часового. Он не полностью вышел на свет из-за чего мне было трудно разглядеть его черты лица, но он был стар, у него была невыразительная форма лица, легкая залысина и неаккуратная бородка. Это был Август, без всяких сомнений. Я узнаю его голос даже тут.
– Конечно, сэр. Мы как раз закончили. Я думаю, что она может спокойно выйти в жизнь. Во всяком случае, у меня есть гарантия, что в ближайшее время 1029 не сможет вспомнить абсолютно ничего. Я не могу гарантировать ее дальнейшее психическое благополучие, но во всяком случае нашему миру теперь ничего не грозит.
– Это хорошо, Дышащий. Но я прошу вас помнить, что если она все же вспомнит все… Даже те идеалы, что мы привили ей, не смогут сопротивляться ее истинной природе. Я очень надеюсь, что мы достигли понимания в этом вопросе.
– Конечно, господин, но боюсь, в случае чего я не смогу это контролировать.
– Вы профессионал в своем деле. Если вы не можете, то никто не может. А теперь усыпите ее. Аэлипия как раз расцвела. Она даже не запомнит этого разговора под действием цветка.
– Конечно, господин, сейчас я все сделаю.
Дышащий отошел куда-то во тьму, после чего принес горшок с красивым белым цветком, у которого было семь лепестков, а в центре сладко-пахнущее сердце.
– Прошу, 1029, понюхайте. Я обещаю, все будет в полном порядке.
Аэлипия… Я не помню, что это за цветок такой, но я была вынуждена понюхать его. Запах был очень приятным, душистым, нежным словно сладкие духи моей мамы. Я почувствовала вялость, затем сонливость, после чего мои глаза невольно закрылись и не разомкнулись более. Последнее, что я слышала – это то, как меня развязали и куда-то понесли…
Я проснулась не в своей квартире, я проснулась в той самой базе под землей, но в отличии от прошлой маленькой каморки, эта уже была достаточно большой. Я чувствовала себя все хуже и хуже, и сейчас я могла разве что повернуть голову вправо и посмотреть, кто тут есть. Я не хотела ухудшать свое состояние, но я насильно всмотрелась затуманенным взором.
Это были не жалкие осколки чего-то, ныне это было целое движение-сопротивление. Люди в рабочих комбинезонах что-то делали, чистили оружие, отдыхали, постоянно что-то чинили. Коуди все еще стоял у двери и наблюдал за тем, кто входит и выходит из убежища. Выделялась из всего этого немного загорелая девушка в легкой майке, с черными кудрями и кошкой в руках. Вскоре ко мне подошел и присел Мартин, который потрогал мой лоб и аккуратно поправил мою подушку.
– Доброе утро, 1029, – сказал он с легкой заботой.
– Привет, Мартин… почему я не дома?
– Мы посчитали, что опасно будет возвращать тебя обратно домой, поэтому сейчас ты находишься тут, в целостности и сохранности. К сожалению, ты ежедневно пыталась уйти от нас на работу. Пыталась говорить что-то про Часового и про что-то еще, но мы насильно сдержали тебя. Сегодня первое утро, когда ты не накинулась на меня или Отто с оскорблениями. Поэтому я сразу понял, что ты вновь в сознании. Я бы порекомендовал тебе полежать еще пару часиков перед тем как вернуться к жизни, выглядишь ты очень неважно. Как придешь в себя, то расскажу тебе все, хорошо?
– Спасибо, Мартин… Слушай у тебя нет ничего, что могло бы занять меня, пока я прихожу в себя? – Я действительно не замечала, как говорю с некоторым комом в горле. То ли из-за смущения, то ли из-за состояния, в котором я пребывала.
– К сожалению, я сейчас занят. Через несколько минут мне нужно провести операцию одному из наших. Я могу разве что дать тебе вот эти доклады по биологии, которые я делал для университета. Кстати, благодаря тебе меня выпустили с дипломом досрочно. Мне удалось вывести новый сорт пшеницы, который можно выращивать в крупных масштабах, и при том он не настолько требователен как другие. Поэтому сейчас я все время отдаю нашему делу… спасибо тебе, 1029, еще раз, – он дал мне стопку бумаг с анатомией и биологией. – А теперь прости, мне нужно идти. Позаботься о себе в первую очередь. Если будет хуже, то позови других, я надеюсь, они смогут помочь.
Он аккуратно наклонился к моему лбу и прислонился к нему губами. Он поцеловал меня в него, хотя и делал вид, что меряет температуру.
– Спасибо, Мартин. Я очень надеюсь, что рано или поздно все закончится.
– И я, 1029… Кстати, последние пару дней ты сильно болела, но сегодня жар спал. Так что лучше все же отслеживай свое состояние.
После разговора он ушел, а я осталась наедине с этими бумагами. Делать было нечего, поэтому я принялась листать доклады. Мне была интересна анатомия, ведь, как минимум, мне стоило бы узнать уязвимые места человека, дабы бить не только по лицу и шее.
Я начала листать и искать тут анатомию, и нашла ее. Тут было для начала что-то про сердце, потом легкие, скелет… половая система. Хм, я ведь действительно не знаю ничего про половую систему своего вида. Я не знаю, как на это отреагируют другие, но мое любопытство сейчас съест меня, если я не изучу все это. Я принялась вчитываться в содержание доклада. Я не читала научных статей со времен колледжа, ибо после революции подобные вещи были запрещены. Я уверена, что даже эти бумаги у Мартина – это нелегально находящиеся у него экземпляры. Тем не менее, может я и не понимала половину слов, но мой организм, кажется, все понимал. Как только я дошла до раздела «половой акт» мне стало очень жарко, и я отчаянно покраснела, а снизу все болело и чесалось, но при этом скорее не больно, а приятно. Я подумала, что все это лишь лихорадка или что-то в этом роде, чем я заразилась несколько дней назад, но нет, это было какое-то новое непонятное мне чувство. Я подозреваю, что это то, что называется тут «сексуальным возбуждением». Тут написано, что это чувство будет мучить меня еще некоторое время, и оно показывает то, что моему организму хочется ощутить партнера рядом.
Я не знаю сколько времени я провела за бумагами, но явно меньшем, чем пару часов. Я лежу не в своей одежде, на мне какая-то стерильная накидка и широкие трусы.
Я должна потерпеть и найти господина Отто, дабы переодеться. Я надеюсь, что это поможет мне отвлечься от своего состояния. Тем не менее, я теперь обязана заняться этим с Мартином, а не то иначе я вспомню об этом в самый ответственный момент. Я еле-еле встала с кровати. Силы все еще не до конца пришли ко мне, но я могла спокойно ходить. Из-за чувствительности внизу мне пришлось идти очень широкими нервными шагами, что явно привлекало ко мне только больше внимания.
Я дошла до той же металлической двери и постучала туда. Мне все также открыл господин Отто, который вновь немного преобразился. Он стал словно бы поживее, я не знаю какое конкретное слово подобрать к этому новому состоянию.
– С возвращением 1029! – он подметил то, что я неловко придерживаю себя в районе живота. – Все в порядке?
Я сначала засмущалась еще сильнее, но потом нашла в себе силы скрыть это и твердо произнести.
– Да, просто хотела бы переодеться. Чувствую себя очень неловко в этом.
– А, точно, прости. Мы сделали тебе отдельную комнату. Я хотел бы сказать тебе больше, но тебе стоит переодеться для начала. Мы сложили туда все твои вещи, в том числе и металлическую табличку с твоими часами. Кстати Мартин нашел твое старое убежище и принес оттуда ножички. Все это мы сложили туда. Не буду мешать тебе.
– Спасибо, Отто.
Я быстро проскользнула в эту дверь и закрылась изнутри. К счастью, они оставили ключ от нее в замке, видимо, специально для меня. Это была слабо освещенная фиолетовым светом комната, которая не отличалась изобилием мебели. Кровать, небольшой шкаф, тумбочка и все еще очень родная коробка с безделушками. На тумбочке лежали мои часы, а в коробке та самая металлическая табличка.
Я хотела бы все это аккуратно разложить и осмотреть все внимательнее, но ощущение влаги снизу не давало мне покоя. Я оделась в свое старое кружевное белье и быстро поняла, что я даже не знаю, что может возбудить мужчину. Точнее до этого момента я вообще не испытывала сексуального возбуждения, а что может раззадорить Мартина, я и не знала подавно. Я не уверена, что тридцатилетняя женщина в поношенном кружевном белье придется ему по вкусу. Но, как минимум, если я и опозорюсь, то точно не буду жалеть о том, что я не попробовала это сделать.
Я слегка осмотрела комнату и увидела, что тут есть зеркало во весь рост, и поняла, что хочу лицезреть свое уродство и красоту в одном флаконе немедленно. В темноте трудно было разглядеть что либо, но, подойдя поближе, я разглядела себя. Честно говоря, я не была так уродлива, как думала. На моем лице конечно все заметнее и заметнее становятся морщины, а кожа на руках уже не такая гладкая, как буквально пару мгновений тому назад. Мне немного холодно и неуютно внутри себя, словно я полое пространство, которое не понимает ничего. Я чувствовала себя словно даже это тело – не мое, хотя это полнейший бред. Мой разум подсказывает мне то, что тело мое, и всегда принадлежало мне.
Я проглочу эту мысль и вернусь лучше к переодеванию. Когда я уже натянула на себя рубашку ко мне постучали. Я подошла к двери почти вплотную и громким голосом спросила:
– Кто там?
– Это Мартин. Отто сказал, что ты неважно выглядишь. Я как раз закончил операцию.
Вот он мой шанс! Сейчас главное не струсить и не отступить в ненужный момент. Я открыла и впустила Мартина к себе, после чего аккуратно закрыла дверь на замок. Мое время пошло, сейчас нужно действовать решительно, словно я на задании. От Мартина разило кровью, а на его халате были огромные, густые красные пятна, которые постепенно принимали бурый оттенок.
– А ты быстро, – подметила я.
Боже, я ощущаю, что мое возбуждение только сильнее разгорается и вот-вот опозорит меня саму.
– Оказалось, что нашему счастливчику повезло, он отделался легким попаданием в ногу. Пуля не дошла до живота, а застряла в портсигаре, который он носил с собой. Я сам не ожидал такого, но чудеса в мире случаются, как видишь. Ты не против, если я сниму этот халат, а то его надо бы постирать?
– Нет, я вовсе не против.
Да! Потихоньку надо его раздеть. Он аккуратно снял свой медицинский халат и кинул его на тумбочку. Под халатом у него был теплый серый свитер, который очень хорошо подчеркивает его подтянутое тело. Он снял также свои окровавленные резиновые перчатки и положил их рядом с халатом. Его руки выглядели в разы нежнее моих, несмотря на то что он очень активно ими работает.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70097650&lfrom=174836202) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
