– Точно! – подскочил с дивана Джо, радостно кидаясь к своей куртке, висящей у дверей, – Мы х-хотели ехать на Медвежья Круча! Тфу, ты! На Медвежью Кручу!
Снять куртку с крючка и попасть в рукава оказалось не так-то просто, но воодушевлённый предстоящей экскурсией Шредер, успешно справился с этой нетривиальной для его состояния задачей.
Естественно, коньяк отправился в поездку вместе с людьми в качестве самого почётного пассажира. Они с Монзомо продолжили употреблять крепкий напиток в пути под лёгкую музыку в стиле кантри и весёлые шутки о дамах, автомобилях, глухих лесах и ночных поездках. А потом Джо внезапно вспомнил, на чём прервалась их беседа, и снова разговорил Монзомо.
– Хочешь знать, кто жил в твоём доме до тебя, так?
Получив кивок в ответ, индеец начал рассказ:
– Я расскажу, что знаю, а знаю я немного. Это был мужчина к пятидесяти или за пятьдесят. Я бы не сказал, что он производил впечатление больного или страдающего душевным расстройством, но все соседи в один голос утверждали – он псих. Все эти душевные болезни, наверное, больше по твоей медицинской части. Я в этом не разбираюсь. Считаю, что нужно жить самому и другим диагнозы не ставить.
Посмеялись, выпили. Джо уже подумал, что это конец, но история неожиданно продолжилась.
– Ни жены, ни детей, ни других родственников я ни разу не видел и не слышал, чтобы они были у этого русского....
Монзомо задумался.
– Его имя было Виталий или Витас, как-то так, но все звали его Нэмо, Лунатик Нэмо или Дурачок Нэмо. Так дразнила его местная шпана. Повторюсь, что на меня он не производил впечатления больного, вот…
Монзомо догрызал кусок сушёного мяса, усердно работая челюстями.
– Нэмо вёл отшельнический образ жизни. Большую часть времени он проводил у себя дома. Выбирался только за продуктами. На что жил, не скажу. Не работал, но говорят, что был литературным критиком. Со мной он общался только по необходимости. Пару раз заходил, просил воспользоваться компьютером, чтобы отправить какие-то письма по электронной почте. И это, пожалуй, что всё.
Индеец принял от Шредера стакан с уже налитым коньяком и продолжил рассказ с ним в руке:
– Дома у него не было ни интернета, ни компьютера последние год или два точно. Его мобильный телефон был очень старый, выходить в сеть с такого не получится. Одевался просто, но чисто. Машина у него была древняя, грузовичок, «Дженерал Моторс», – индеец задумчиво почесал затылок, стимулируя память, – Однажды он исчез. Просто исчез. Про таких говорят: «Пропал без вести». Насколько мне известно, тело его так и не было найдено.
Выпили, помолчали и Монзомо продолжил:
– Хватились его не сразу, а когда в присутствии шерифа вскрыли дверь, ожидали найти покойника. Но все вещи остались на своих местах, машина в гараже, насколько я знаю, а Нэмо нигде не было. Потом дом долго стоял пустым. Приезжал какой-то суетливый мистер из другого города, не знаю, из какого. Он-то и вывез всю мебель и вещи на свалку. Дом запер и уехал. А спустя год или около того, приехал ты.
Индеец наклонился к Джо и доверительно прошептал, дыхнув на него перегаром:
– Я слышал, что по стенам было развешано очень много распятий и связок чеснока.
Сосед неуверенно пожал плечами и слегка пьяно улыбнулся, словно был не уверен, не покоробит ли Джо такой рассказ.
– Вообще, я думал, ты какой-то его родственник, но раз уж спрашиваешь, наверное, нет. Думаю, этот парень серьёзно опасался либо гриппа, либо вампиров. Я б предположил, что и осиновый кол у него где-то тоже был припасён, но боюсь делать поспешные выводы.
Джо восхищённо выдохнул.
– Дела…
А его собеседник продолжал, но уже в шутливом тоне:
– Знаешь, мне как-то знакомый рассказывал, что один такой же Нэмо всё время звонил в службу спасения и жаловался, что, мол, его сосед сверху постоянно воздействует на него микроволновым излучением. Там, конечно, смеялись, да и сам посуди, как можно относиться к человеку с безумными глазами и одетому в самодельный шлем из фольги?
Монзомо понизил голос до трагического шёпота:
– Но однажды к ним в службу пришёл новенький сотрудник, только из академии. Диспетчер отправила его на вызов, шутки ради, одного, без поддержки, на «поговорить». А по их строгой инструкции сотрудник службы спасения обязан всё проверить. Так вот, новенький спасатель отнёсся к делу очень серьёзно. Недолго думая, поднялся на этаж выше, позвонил соседу сверху и с ходу строгим таким голосом, попросил того показать установку излучателя. И что ты думаешь? Мужик проводил его к себе в комнату, где несколько десятков микроволновок были выставлены, по всему полу попой вверх!
В салоне засмеялись все, включая сурового водителя-индейца. После того как веселье поутихло, рассказчик завершил историю:
– Когда сотрудник службы спасения задал всего один вопрос – «зачем?», – тот ответил ему, что сосед – инопланетянин в человеческом обличье. Так-то…
Глава 10
– Вот поэтому я и решил наезжать сюда время от времени! Надо жить в своём доме, – нетрезво провозгласил Джо, – Потому что в нём можно быть кем угодно и с кем угодно и никого не бояться. Но эта парочка соседей, о которых ты рассказал, просто восхитительна.
Монзомо и Шрёдер выпили, и последний продолжил.
– К сожалению, подобные истории не редкость, насколько я знаю. Люди часто беспочвенно ненавидят друг друга и сторонятся, что приводит к самым идиотским фобиям. Если бы эти парни сели за один стол…
Джо громко икнул, пробормотал извинения и развил мысль.
– Вот как мы с тобой. Сейчас. Они наверняка бы перестали видеть друг в друге чёрт знает кого. Я очень рад, что мы познакомились, и-и-и… вот так славно проводим время.
Скоро дорога повела совсем уж через тёмный дремучий лес. Радио передавало местные новости и приятную музыку, в салоне было тепло и не шумно. Ничто не мешало продолжать и дальше общаться.
Ожидаемо, Джо развезло ещё больше в тёплом салоне. Водитель уже не казался ему угрожающим чужаком, ведь он посмеивался вместе с новыми друзьями и время от времени вставлял словечко в их разговор, хотя в беседы не влипал, больше ограничиваясь кивками и улыбками. Разговор снова коснулся охоты, и об этом Шредер мог говорить бесконечно, но оказалось, что внедорожник Монзомо уже разворачивался на просёлочной дороге, чтобы съехать на берег озера.
Дорога была, правда грунтовая и изрядно запущенная. Точней, это были две наезженных колеи, но джип тянул очень хорошо по бездорожью.
Наконец, машина скрипнула тормозами на опушке леса, откуда открывался потрясающий вид на гладкое, как стекло, озеро и высившуюся за ним громаду горы.
– Приехали! – бодро сообщил Монзомо.
Они вылезли из машины. Лёгкий морозец начал пощипывать щёки и лицо.
– О мой Бог! Какой вид, – в восторге произнёс Шредер, замерев на месте с глазами, смотрящими в разные стороны, – Тут волшебно!
Рядом зашуршал Монзомо, а потом разрушил идиллию своим появлением сбоку.
Он вышел первым и принялся скидывать с себя одежду. Оставшись нагишом, весело матерясь, индеец побежал, тряся причиндалами, прямо по снегу к воде. По пути Монзомо пару раз поскользнулся и чуть не упал, но удержал равновесие. Наконец, мужчина оказался на небольшой дощатой пристани, с которой и нырнул в тихие озёрные воды. Ну… Как нырнул? Это больше было похоже на то, что в тихую воду упала авиационная бомба. Шрёдер даже по сторонам посмотрел – нет ли где немецкого самолёта. Вдруг Вторая Общемировая война всё ещё не закончилась, и пора отбивать десант японцев на пляжах Калифорнии.
Результатом стало то, что Джо заворожённо уставился на удивительно красивый пейзаж с заснеженными высокими холмами, густым лесом вокруг, прекрасным озером, круглой яркой луной в пуховых облаках и мягко падающими с чёрных небес белыми хлопьями снега. Правда, луна и всё остальное чуть троилось, но общей картины это ничуть не портило. Получалось, будто смотришь на шикарный триптих, где отдельные части плавно перетекали друг в друга.
Только крупный голый индеец, плавающий и фыркающий подобно бегемоту, не давал созерцательному настроению вновь овладеть доктором. Шредер сперва неслабо обалдел, потом невольно заржал от такого зрелища, и тут его ударило мыслью, что он приехал сюда за тем же – купаться в этом озере, ледяном, под тихо падающим снегом, в… В… Хрен знает где! С людьми, которых вчера он не знал. Да что там вчера? Он ещё в первой половине дня не знал о том, что познакомится с соседом, а с его родственником они узнали друг о друге с час назад всего. До Шрёдера со всей ясностью вдруг дошло, какого дурака он свалял.
«Какого чёрта? Что я тут делаю?!» – почти в ужасе подумал он, резко развернулся и шагнул обратно к машине. Но взгляд его упал на лицо водителя-индейца со странным именем Кривая Секвойя. Тот с полуулыбкой спокойно смотрел на него, присев на капот джипа. Хоть и давно стемнело, луна хорошо освещала его лицо, Шредеру было прекрасно видно – здоровяк не любуется видами, а смотрит прямо на него. Странного, субтильного по сравнению с ним белого парня с дипломом и карьерой, решившего вдруг посреди ночи поехать макнуть свои телеса в ледяные воды северного горного озера. Если Джошуа сейчас спасует, Кривой… Кривая Секвойя будет с полным основанием считать, что он в чём-то лучше него. Да и, казалось бы, а что в этом такого плохого? Человек не может быть лучшим во всём. Кто-то хорошо руководит, кто-то прекрасный исполнитель, кто-то отлично работает руками, некоторые хорошо шевелят мозгами, ну а кто-то – Джо, например,– умеет эти самые мозги вправлять. Именно поэтому люди и живут коллективами – однажды кто-то из предков решил, что в группе лучше всего раскрываются все качества индивида. Всё. С тех пор жизнь больше не была прежней. Эволюция оказалась игрой командной. Шрёдер вновь столкнулся со спокойным взглядом крупного индейца. Тот, не скрываясь, оценивал его. И вот тут у Джо взыграло… Мужское самолюбие? Вколоченный с детства дух соперничества? Да скорей всё сразу! Если пару секунд назад он спасовал, то теперь понял, что сейчас просто не имеет права ударить в грязь лицом.
– Я только коньячку ещё глотну, – отмазался он перед Кривой Секвоей и достал из салона половину пузыря, – Ты будешь? А… Ты же за рулём…
Индеец ответил молчаливой полуулыбкой.
Шредер сделал три больших глотка прямо из горлышка бутылки, поставил коньяк на капот рядом с водителем и решительно принялся снимать с себя одежду, забрасывая её в салон. С трусами расставаться особенно не хотелось, но даже пьяная логика подсказывала, что их площадь недостаточна для того, чтобы согреть тело. А морозец-то сразу почувствовался кожей, моментально покрывшейся мурашками, подошвы обжёг холодом снег. Спасительный алкоголь в крови горячил, но не настолько, чтобы напрочь отбить термическую чувствительность.
В процессе разоблачения донага Джо всё больше и больше злился на себя, но злость быстро трансформировалась в некий новый для себя кураж и азарт. Ему уже хотелось броситься в эту ледяную воду. Шредер готовился преодолеть себя, и коньяк успешно помогал ему в этом.
Наконец, раздевшись совсем, он рванул к озеру. Если бы ему кто-то ещё сегодня днём сказал, что он будет бегать среди ночи нагишом по снегу в лесу, он бы всерьёз обеспокоился о душевном здоровье этого человека. То, что Джо сейчас творил, не было ему свойственно даже в самом суровом подпитии. Этот город, Монзомо, Кривая Секвойя и коньяк сняли с него какие-то печати благоразумия, какие-то моральные запреты, бросили вызов, взяли его на «слабо». И он докажет, что ему не слабо… Не крутым парням индейской наружности из глубинки, а прежде всего самому себе.
Успешный лос-анджелесский психиатр, радость Гарвардских профессоров, надежда и опора голливудских начинающих актёров, чистоплюй в стерильных рубашках, сияющей чистотой дорогой машине и с маникюром сейчас с радостным ревом спаривающегося медведя нёсся, шлёпая босыми пятками по снегу, к сказочно прекрасному озеру почти на три тысячи километров севернее Калифорнии. И с ходу прыгнул воду, чтобы не дать слабины и не передумать в последний момент.
В это короткое мгновение падения во взбудораженном алкоголем и адреналином мозге стояла картина океанского заката, какую он любил наблюдать с берега у себя дома. Что он делает тут? На таком далёком севере? Но ответить на эти вопросы себе Джошуа не успел, потому что тело его погрузилось под гладь обжигающе холодной воды.
В русском языке есть одно очень ёмкое слово, которым можно охарактеризовать то, что ощутило секундой позже тело доктора. В других языках такого нет. Именно оно и всплыло в голове Шредера из всех языков, которые он знал. У него в мозгу как будто бомба взорвалась. Хмель, казалось, слетел мгновенно.
Глава 11
На этот раз приказ возымел действие. Брюнетка подчинилась, увы, со слишком большим энтузиазмом. Металлическое горлышко ткнулось в разбитые губы, но главным было то, что я напился живуна.
Мир словно из чёрно-белой несмешной немой комедии превратился в трёхмерное цветное кино с объёмным звуком. Голова продолжала кружиться, побои – болеть. Меня всё ещё подташнивало, но почувствовал я себя не в пример уверенней. Настолько, что пробормотал:
– Жить стало лучше, жить стало веселей…
– Что ты сказал? – из-за стрельбы за бортом не расслышала брюнетка.
– Ещё говорю, дай!
Горлышко фляги вновь больно ткнулось в моё разбитое лицо, но мне полегчало. Споровый баланс был восстановлен. Выглянул вновь в бойницу. Канонада продолжалась. Я оценил своё положение. Руки перехвачены пластиковым прочным хомутом. Оружия нет, но если бежать, то сейчас, пока все муры заняты заражёнными. Далеко ли я от них уйду без оружия, старался не думать пока. Все задачи надо решать по мере возникновения. Становиться жертвой вивисекторов было совсем неинтересно. Если уж на то пошло, пусть лучше убьют… Хотя погибать во цвете лет, конечно, не хочется.
Пока я думал, в борт машины с противоположной стороны что-то страшно ударило. Никто их нас не устоял на ногах. Всех бросило сначала на одну стену, а потом на другую, когда рессоры вернули машину в исходное положение. В нашем стальном гробу пошёл такой грохот от удара, что уши заложило. Сначала даже подумал, что по грузовику с кунгом засадили из РПГ, но стальной борт с той стороны пробили изогнутые когти и потянули визжащий металл в разные стороны.
Осознание того, что происходит, пришло только тогда, когда в щели я разглядел кошмарную морду. На голове твари был виден прораставший костяной гребень, а пасть… От вида такой мясорубки удавился бы от зависти любой крокодил. Тот небольшой участок кожи, который был виден мне, был покрытым чешуёй из природного булата и роговыми наростами. Скорей всего, тело также затянуто подобной бронёй. Не дотягивает до элитника, которого я встретил на своём первом кластере, но ясно, что по развитию тварь относится примерно к руберу – высшему мутанту «фиолетовой» шкалы заражённых.
На этой стадии развития черты носителя паразита почти полностью изменены, но обычно опознать ещё возможно, было это человеком или каким-то животным. Но не в этом случае. Ничего человеческого в мутанте не было. Как и в ПГТ Мяунджа, где мы столкнулись с небольшой стаей заражённых, в этой стае явно верховодил вот этот вот красавец с ослепительной улыбкой. Двойной ряд острых зубов, вполне способен перегрызать доски. Как они отдают приказы низшими тварями, сидевшим до последнего в засаде – вопрос, но то, что отдают – факт. Матёрые бегуны и лотерейщики откровенно туповаты, хотя в их телах споры уже освоились, но это всё выливается в их повышенную силу, выносливость и скорость. Для того же, чтобы устроить засаду на вооружённую колонну, явно нужны какие-никакие способности к планированию. Да и без разведки тут не обойтись.
Здесь же всё не просто спланировано, а ещё и воплощено как по нотам. Когда отвлекающий манёвр в виде скачущих, как макаки, и петляющих, словно зайцы, бегунов сработал, с другой стороны конвой был атакован основной ударной силой. Руберы уже вооружены длинными когтями, которыми они «рубят» людей, но эти же самые когти весьма опасны даже для защищённого транспорта. На Тихом кластере мне доводилось видеть автобус, вскрытый, словно банка шпрот. Как это было проделано, я могу наблюдать сейчас, так сказать, из первого ряда. Эта тварь ещё не элитник, но уже где-то рядом, на глаз веса в нём с полтонны или около того.
Споровый мешок этих тварей всегда содержит янтарь, до восьмидесяти споранов, до семи горошин и, самое главное, очень редко может попасться чёрная жемчужина – то, что в Улье считается настоящим сокровищем. Деньги тут даже на растопку не идут. Горят плохо, а для подтирки зада слишком жёстко. Золото? Драгоценные камни? Возможно, но только для тех, у кого есть канал с внешниками. То есть для муров. А жемчуг – сокровище истинное, дающее усиление имеющихся даров или наделяющее новыми.
Из-за этого руберы, хоть и опасны, но всегда являются желанным объектом охоты для организованных групп. Правда, не всегда ясно, кто на кого охотится, особенно, если охотник не озаботился приобретением серьёзного оружия, или команда ненадёжная. Однако желающих привалить такую ценную тварь находится всегда в избытке.
Тварь рванула борт кунга ещё раз, и стальные листы поддались больше, дыра увеличилась.
Из-за того, что пулемёт замолчал, я начал нервничать. Уж очень нагло и быстро действовал этот заражённый, кем бы он ни оказался – матёрым рубером или начинающей элитой. Того и гляди, придётся использовать свой Дар, который я надеялся приберечь для муров. Светить же такой мощной боевой способностью не хотелось, но, видимо, это и придётся сделать, иначе… Визг окружавших меня школьниц, переходящий на ультразвук, добавлял хаоса в окружающую действительность. Тварь плотоядно заурчала, да так громко, что это было больше похоже на злобный голодный клёкот, на время перекрывший урчание зиловского двигателя. Монстр словно упивался видом беззащитной добычи. Он ещё раз рванул металл и сделал достаточной ширины дыру, чтобы запустить в неё лапу. Рывок настолько стремительный, что монстр размазался в воздухе! Удар когтистой лапы, увитой канатами асимметричных мышц и… Если бы я не был готов к чему-то подобному, то голову бы мне размозжило в кровавый блин.
Всё! Медлить было больше нельзя, и я наморщил пупок. Потянулся к своему Дару и сразу нащупал тот резервуар с энергией, который некоторые тут называют «Дух Стикса». Запасов было немного больше половины, а потому решил не изображать из себя электрического мага, а вложился всей доступной энергией. Прицелился в глаз и метнул молнию. Секунд на двадцать я ослеп и оглох, ощущая только запах палёной плоти и озона. Когда же зрение вернулось, разглядел дохлое чудовище. Рубер всё же успел дотянуться до той разбитной негритянки, обвисшей в его лапе тряпичной куклой.
К запаху озона и сгоревшего мяса добавился тяжёлый запах крови и разорванных внутренностей убитой девушки. Я равнодушно глянул и даже немного испугался этого своего безразличия. Внутри меня ничего не шелохнулось, и дело тут не в том, что от навалившейся усталости еле держался на ногах. Смерть настолько стала обыденным и привычным явлением, что не вызывала уже в душе того неприятия, что раньше. Очерствел. Если бы из меня словно стержень не выдернули, то, скорей всего, перешагнул бы и начал перепиливать пластик наручников об рваный металл. Пока снаружи стреляют, можно попытаться сбежать. Но ноги были словно ватными.
– Дай ещё глотнуть… – попросил я брюнетку, понимавшую русский.
Девушка в ужасе смотрела на разорванную негритянку.
– Алло! – прикрикнул я, – В себя приди!
– А? – она посмотрела на меня совершенно безумным взглядом.
– Ага! – нарочито грубо ответил я, – Дай попить из фляги!
– Да, сейчас…
Брюнетка дрожащими пальцами открутила пробку не с первого раза. Наконец, дав мне спасительного напитка, спросила:
– Это ты убил монстра! Но как! Почему не убил его своим громом раньше, пока ещё Таня была жива?
– Таня? – удивился я имени негритянки.
– Она Таня, – брюнетка указала на лежащую поломанной марионеткой покойницу, – Она мертва… Мертва!
Услышав истеричные нотки, осадил собеседницу.
– Цыц! Ты мультик про мишек гамми смотрела в детстве?
– Что? – вытаращилась она на меня.
– Про гамми мультик видела? Ты вроде американка, должна знать.
Всё происходящее не вписывалось в её повседневные стандарты, но она выдавила.
– Знаю, смотрела…
– Во фляге мой гамми-ягод сок, – ответил я, – Усекла?
Она старательно закивала.
– Усекла…
– Дай ещё глотнуть.
Глава 12
Перепилить пластик удалось в несколько секунд. После того, как рубер разорвал металл, в изобилии торчало много стальных полос с острыми краями, так что вопроса, чем разрезать прочный пластик, также не стояло.
Пока занимался этим делом, мысли лихорадочно метались по черепной коробке. Заражённые, даже такие развитые, как руберы, обычно гениальностью не отличаются. А тут… Грамотно спланированная атака. Что дальше? Бегуны с автоматами? Часть сознания была занята другим извечным русским вопросом. Да, а что собственно делать? Дар я применил, огорчить муров буквально нечем. Вокруг нас тундра. Да, не та тундра, что на Земле, в том смысле, что мох и ёлочки тут успели пожелтеть. Тут значительно теплей. Долго не побегаешь, однако, но попробовать стоит.
