Внештатный член экипажа не ответил – он к этому моменту запыхался и тяжело дышал, хотя центробежная сила здесь была заметно меньше, чем внизу. Милли уже поднималась почти рядом с ним, благо трап был достаточно широк, и изредка подпихивала подопечного под пятую точку, не забывая вовремя перестёгивать его карабин через стойки. Капитан к тому времени добрался почти до самых дверей шлюпочной камеры, а две другие космолётчицы тащились сзади, всем своим видом выказывая недовольство медленным подъёмом, хотя и помалкивали из вежливости.
Начинающий космонавт Зая наконец-то вскарабкался до раздвижных дверей. Здесь уже сила тяжести почти не ощущалась, и потому он, отдышавшись, снова обрёл способность разговаривать.
– Ух ты! Как красиво! – восторженно произнёс он.
В круглой стене шахтного колодца тут находились две ниши с большими иллюминаторами, одна напротив другой, откуда, при необходимости, можно было наблюдать за процессом стыковки. Любопытный экскурсант припал к одной из них, придерживаясь за поручень. Выпуклый бок шлюпки нависал за иллюминатором сверху, напротив него торчала створка теплоизлучателя, а между ними медленно вращалась чёрная космическая пустота, усеянная тысячами звёзд. Милли тоже замерла, любуясь открывшейся картиной – на экранах в рубке звёздное небо всегда было неподвижным и не таким ярким.
– В общем, так, – недовольно проворчал капитан. – Сейчас пятнадцать минут отдых. В камере. А то тебе, Седьмой, потом ещё по второй шахте спускаться.
Двери шлюпочной камеры разошлись с лёгким шипением, все пятеро забрались внутрь, и оказадись фактически в невесомости – можно было висеть, ни за что не держась и лишь постепенно смещаясь к какой-нибудь стенке.
– Ты как себя чувствуешь, новичок? – проявила участие Лита, что, в общем-то, было для неё нетипично. – Не тошнит? А то за обедом лопал – только за ушами пищало. У нас тут как-то был случай…
– Да ничего ему в невесомости не будет! – заверила Нэя. – Я слышала, что космиты вообще синдрому не подвержены. Даже после самой плотной трапезы.
– Нет-нет, всё нормально, – поспешно ответил Зая. Он внимательно осмотрел шлюпочную камеру и находящееся в ней оборудование. – Я понял, почему так сделано! – радостно воскликнул он. – Чтобы можно было стыковаться с кораблём, не останавливая его вращение!
– Разумеется! – подтвердила Милли. – Закрутился по крену и стыкуйся. Только сначала надо центр вращения корабля совместить со стыковочными узлами.
– Как это?
– Очень просто. Автоматика топливо перекачает из верхних баков в нижние или наоборот.
– А скафандры тут зачем? Они же внизу хранятся.
– Которые внизу – это чтобы попасть через шлюз на поверхность, если переходную галерею не прицепили. А отсюда обычно выходят в Пространство на орбите или на траектории. Видишь: и оборудование здесь на стенах такое же, как там. Только шлюзовой камеры тут нет. Вместо неё шлюпка…
– Эта круглая штука – шлюпка, да? А как же вы с Земли взлетали? Она ведь вон как торчит – створка-то не закроется…
Новый член экипажа так и сыпал вопросами, не переставая. Ему всё было безумно интересно.
– Так ведь стартовали, конечно же, без шлюпок. Их к нам уже на лунной орбите пристыковали.
– А на такой шлюпке можно на Землю сесть?
– Да ну, ты что! Она же без теплозащиты. Только на безатмосферные луны, до Ганимеда включительно.
– А на Марс можно?
– Можно, но без заправки обратно на орбиту не выйдешь.
– Тебе, Милли, надо было учиться не на пилота, а на воспитателя, – назидательно сказала Лита, диагонально смещаясь по камере. – Уж очень ты любишь что-нибудь кому-нибудь растолковывать.
– В тебе пропал выдающийся педагог! – подтвердила Нэя. – Тренируйся, тренируйся. Ребёночек только слишком большой…
– А вам-то какое дело? Завидно, что ли? – огрызнулась Милли, обычно не отличавшаяся чрезмерной обидчивостью. – Человек же интересуется…
– Да ладно шуметь, чего когти выпустила?
– Смотри, смотри: покраснела…
– Слушай, Седьмой, – вступил в разговор Джи Лин, до этого момента хранивший молчание. – Ты, я вижу, не только электроникой интересуешься, а и ещё много чем. Устройством космической техники, например. Книги-то не пробовал читать по этому вопросу?
– Ага. Я дома много разных книг прочитал. У дедушки не один терабайт был накачен. И по технике, и по истории, и художественные…
– Вот уж чего никогда не понимала, так это зачем нужна художественная литература! – фыркнула Лита. – Другое дело – научный труд какой-нибудь или техописание. А когда надо поразвлечься, так вместо текста можно фильм посмотреть.
– Или комиксы какие, – поддержала её Нэя. – Чтобы были с картинками и со звуком. А если один текст читать – фи…
Капитан хмуро прокашлялся.
– И что, даже в интернате у вас такого предмета не было – литература? – недовольно спросил он.
– Да была, конечно. Заставляли…
– Я книжки раньше читала, – торопливо вставила Милли. – Не обязательные, из программы, а для себя. Про девочку, например, которую вместе с собачкой унесло ветром далеко за горы. Потом про мальчика, который жил с животными…
– Как это – жил с животными?
– Да это не то, о чём вы подумали. Он маленьким в лес попал, и его волки воспитывали. Как же его звали…
– А-а… Наверное, Маугли?
– Точно-точно – Маугли!
– Да-а… Уже прогресс! А ты Седьмой, читал про Маугли?
– Ага. Я много сказок прочитал. А ещё в детстве любил про античных героев. Про Одиссея, например, или про Геркулеса… А почему вы того зелёного, который мелкий, Геркулесом зовёте? Он что, очень сильный, да?
– Ага. И, вдобавок, очень трусливый, – со смехом сказала Лита.
– Он у нас лапочка! – со скрытой издёвкой подхватила Нэя.
– Он здесь отбывает подвиги Геркулеса, – пояснила Милли. – Потом, когда вернётся на Землю, его признают совершеннолетним и дееспособным. Мы тоже после академии будем свои два года где-нибудь отрабатывать. А иначе не увидишь ни кредитов, ни общественной должности, ни пенсии в старости.
– И кто только это выдумал? – вздохнула Лита. – А ты, новичок, слышал про эти пресловутые подвиги? Ну конечно, тебе-то они не грозят…
– Каждый молодой человек перед вступлением во взрослую жизнь должен познать трудности и лишения, – стала патетически вещать Нэя, подражая каким-то официальным речам, – закалить свою волю и свой характер, почувствовать меру социальной ответственности…
Она невесело усмехнулась и замолчала. Начитанный стажёр почесал свою лохматую голову.
– Мой дедушка, – задумчиво произнёс он, – рассказывал, что раньше, ещё до Глобального Сплочения на Земле было много стран, и все они делились на два типа: развитые и недоразвитые. В развитых люди жили хорошо, богато и занимались науками, искусством и другим умственным трудом. А в недоразвитых жизнь была бедная, и их жители ездили к развитым, чтобы делать за небольшую плату всякую тяжёлую и грязную работу. Потом же, когда наступило Глобальное Сплочение, недоразвитые страны исчезли, и такую работу делать стало некому. Вот тогда и придумали эти подвиги Геркулеса. А то кто же будет дома строить или, допустим, роботов чинить?
– Твой дедушка был мудрый человек, – нахмурил брови Джи Лин. – Ладно. Ты, надеюсь, отдохнул немного? Идём к генераторам.
Вторые раздвижные двери, находящиеся напротив первых, разошлись в стороны с тем же лёгким шипением, и за ними открылась точно такая же шахта со скоб-трапом на стенке. В её конце виднелся маленький кружочек люка, ведущего в генераторный отсек. Капитан пристегнул свой карабин к поручню и начал спускаться.
Глава четырнадцатая. Немного о смысле жизни
Спорт и физкультура – неотъемлемые спутники любого профессионального космонавта. Хорошо живётся пассажирам межпланетного лайнера – на нём в обитаемой зоне всегда поддерживается земная сила тяжести (или марсианская, или лунная – смотря, на каком радиусе куплены места). Лишь для развлечения можно подняться на лифте к центру корабля и поплавать в невесомости, любуясь звёздами через обзорную сферу. А на учебном грузовике «Полюс» центробежное тяготение было понижено по желанию размагниченного капитана, поэтому физотсек пустовал достаточно редко. Вот и сейчас в нём усиленно занимались члены экипажа.
– Ненавижу эту гакк-машину, – хныкал повар, отстёгивая себя от сиденья. – Всё время после неё ноги болят!
– Так ты это… плохо размялся, – объяснял ему доктор. – Я же тебе говорил… сначала на беговую дорожку надо…
– Дорожка, дорожка… Вон – Геркулес без всякой дорожки уже все упражнения закончил и смылся!
– Так он это… на велоэргометре… Ты мышцы ног каждый раз тренируй – они первые атрофируются. А то ты всё на бабочку, или на хаммер…
– Что ты понимаешь! У мужчины в первую очередь грудные мышцы должны быть красивые. Или пресс кубиками. А ноги… Хорошо тебе говорить – у тебя вон какие ляжки могучие!
– Так я и нагрузку больше ставлю… пропорционально. Ну ладно, иди, я твои результаты… это… уже оформил.
Повар быстренько натянул свой белый комбинезон и поспешил на выход, столкнувшись в дверях с Нэей – она тоже пришла заниматься.
– Ну что, красавчик, подкачал дельту?
– Ага…
– Потом мне покажешь – оценю объективно.
Алекс, не зная, что ответить, показал ей большой палец и исчез. В дверь тут же протиснулись Лита и Милли – они волокли под руки совершенно замученного нового практиканта.
– Что с ним? – испугался врач.
– Да ничего страшного. Лазил с нами по шахте до реакторного отсека, и вот… Кто же знал, что он такой слабенький!
– Я полежу, ладно? – жалобно попросил Зая.
– Полежи, полежи. Забирайся в свою нору.
Селенит с трудом вскарабкался на лоток томографа и скрылся под натянутым над ним покрывалом. Корабельный врач занял своё рабочее место за шторкой, а космолётчицы стали раздеваться до обтягивающей тело спортивной формы. В этот момент в физотсек явился менеджер Ниразо.
– А вы почему тут? – недовольно спросила Лита. – У вас же другое время по графику.
– Я сегодня дежурю, – объяснил менеджер, оценивающе оглядев фигуры раздетых практиканток. – Только сейчас выкроил время.
– Ну-ну… Тогда пожалуйста, вперёд нас.
Дежурный по кораблю не заставил себя долго упрашивать, скинул зелёный комбинезон, поиграл грудными мышцами (что привлекло внимание космолётчиц), надел браслет для фиксации параметров и запрыгнул на велоэргометр. Доктор удивлённо выглянул из-за шторки.
– Да-да, сейчас я на разминке, – недовольно подтвердил Ниразо. – Поехали!
И он, положив ладони на ручки, налёг на педали.
– Господин менеджер, – подчёркнуто вежливо поинтересовалась Нэя, складывая свой комбинезон, – а какова ваша функция на нашем учебном корабле? Мы что-то никак не поймём.
– Вы же не космолётчик, – добавила Лита. – И не профессиональный педагог, насколько я вижу.
Ли Ниразо с пренебрежением потряс головой, продолжая размеренно крутить педали велоэргометра.
– Без меня ваша стажировка вообще бы не состоялась. По новым правилам, принятым Управлением по Ювенальному Надзору, на любом учебном корабле во время практики обязан присутствовать менеджер полёта.
– Ну, это мы уже слышали. А всё-таки? Вот сейчас, перед тренировкой вы чем занимались?
– Сейчас? Отправлял отчёт для руководства.
– Да вы их каждый день отправляете не по разу! – фыркнула Нэя. – С этим бы любой робот справился, имеющий доступ к корабельному серверу.
– Что ты такое говоришь, девочка! – вспылил менеджер, возмущённый сравнением с роботом, и даже перестал терзать велоэргометр. – Не делай вид, что ты глупее, чем на самом деле!
– Так ведь умная девочка знает, с кем быть глупой, – Нэя тоже начала злиться, судя по цвету её ногтей. – Это, понимаете ли, невежливо – быть умнее своего собеседника.
Ниразо запыхтел, пытаясь сформулировать адекватный ответ, но Милли постаралась потушить конфликт в зародыше.
– Вы, наверное, занимаетесь обеспечением психологической совместимости нашего экипажа. Я правильно понимаю?
Лита фыркнула, а Нэя прыснула со смеху, когда прозвучала любимая фраза менеджера, но тот неожиданно смягчился, перевёл дух и снова принялся крутить педали.
– Разумеется, это одна из задач, стоящих передо мной. Раньше, в старое, доброе, как говорит наш легкомысленный второй пилот, время подбору экипажа уделяли самое пристальное внимание. И всё равно в дальних рейсах порой случались проблемы в отношениях между членами экипажа и даже откровенные конфликты…
– У вас это… дыхание от разговора сбивается, – заметил из-за шторки доктор. – И пульс повышен… для этой нагрузки…
– Ерунда, – отмахнулся Ниразо. – Так вот… Штатный экипаж этого «Полюса», например, не выдерживает никакой критики в плане межличностного общения.
– Это почему же?
– А вы разве так не считаете? Капитан всё свободное время проводит в своей каюте и даже, по-моему, иногда злоупотребляет спиртными напитками, а пилоты тоже недостаточно коммуникабельны и слишком заняты друг другом.
– Но ведь они же много лет летают вместе! И без всякого менеджера, между прочим! Вы, кстати, кем занимаетесь – ими или нами?
– В первую очередь, конечно, вами. У вас вообще большие проблемы с поведением. Оно нуждается в серьёзной коррекции.
– Что-то мы не замечаем, чтобы вы как-то корректировали наше поведение! Вот в интернате нас постоянно воспитывали, каждый день. И в академии тоже…
– А вы и не должны замечать. Это делается совершенно незаметно. Но результаты налицо. Вот, например, стажёр Аэлита Стар заметно уменьшила свою агрессию по отношению к стажёру Тому.
– Неужели? Хотите, я сейчас пойду и дам ему в морду?
Менеджер дёрнулся и снова прекратил тренировку.
– Это будет очень глупо с твоей стороны! Ты что, сознательно нарушаешь правила поведения? Я правильно понимаю?
– Да ладно, ладно, пошутила я. Да… Чувство юмора у вас не на высоте…
