Её Дракон
Есения Маас
Дочь копа, отличница факультета, безотказная Нина – это только часть моей личности, но всем плевать. Люди слепы и предпочитают не вникать в детали. Так и я – в опасном бойце подпольного ринга видела только то, что почерпнула из слухов.До тех пор, пока однажды он не пересёк проведённую мной черту.***Здравый смысл должен быть и в отношениях. Это аксиома, которой я придерживалась по жизни. Но почему именно сейчас она дала сбой? Стоя в ботинках и наспех застёгнутой куртке, я с отчаянием понимала, что совсем не хочу уходить.
Есения Маас
Её Дракон
Глава 1
Сырой промозглый воздух, в котором как в киселе застревали нити дождя, забирался под одежду и неприятно лип к телу. Хотелось как можно скорее покинуть это удушливое место, где на каждом шагу опытный коп легко разжился бы уликами. То есть, да. Я забрела в неназываемые места, где встретить отморозка с длинной и богатой историей приводов было куда проще, чем студента известного вуза. Но я здесь, и я тот самый студент.
Чёрт возьми.
Это же надо было так проколоться и повестись не на здравый смысл, а на эмоции. Среди высоток старой части города хотелось только материться, чтобы эхо гулким басом отражалось от стен и уносилось в небо. Затянутое тяжёлыми и дородными тучами, к слову.
Что я здесь забыла?
Кто я после того, что случилось?
Ну, с первым разобраться проще простого: поддавшись настроению и не замечая дороги из-за слёз я забрела в какой-то двор-колодец. А вот со вторым сложнее. После того, как этот гадкий червь бросил меня на глазах у всего факультета, по коридорам будет гулять скверный слушок о том, что я сделала. Вернее, не сделала. Не дала себя облизать и продемонстрировать всю благодарность, на какую была способна эта сволочь по имени Никита. Он так долго лил в уши о своих чувствах, что я поддалась и в кои-то веки решилась на отношения. А меня бросили, обозвали фригидной и пообещали ославить на весь универ. И за что? За что, спрашивается, я должна так страдать?! За то, что грязный туалет замшелого корпуса не показался мне достойным местом для лишения девственности.
Мерзость.
Я сжала лямку рюкзака и вскинула голову. Хотелось рыдать и проклинать бесчувственного урода, но вместо слёз появилось стойкое ощущение того, что встреть я Захарова сейчас – обязательно плюну в ехидную рожу. Если Никита решил, что после всего я продолжу помогать ему с учёбой, то он глубоко ошибается. Даже за деньги не стану писать для него курсовые. Пусть катится колобком и ищет другую дуру.
Пиликнул телефон, напоминая о том, что до начала вечерней смены осталось всего несколько минут.
Тьфу.
Я сплюнула в сторону, стараясь избавиться от привкуса металла во рту. Чтобы остановить идиота, пришлось как следует его укусить, за что теперь меня называют Бешеной. Ну не виновата я, что не стремлюсь спариваться на каждом углу. По мне, так подобного рода отношения должны быть сначала проверены временем, дружбой и… И не знаю ещё чем.
Может, я и вправду фригидная.
Да и насрать.
Главное, что я это я. Не нравлюсь такой? Ну и валите на все четыре стороны. Мне и без всяких озабоченных прекрасно всегда жилось. Мда. Но всё-таки обидно. Не за фригидную, нет. За рыбу отмороженную. Я ведь всегда старалась держать отношения с людьми в привычном для меня градусе. Там, где нужна была помощь – помогала, там, где требовалось уйти – уходила. И с Захаровым всё было хорошо, пока он не начал активничать.
Эх.
Я встряхнулась и, перепрыгнув лужу, пошла дальше. Всё-таки прав был папа – отношения с парнями это тема для отдельного разговора, только вот, вопросы мне задавать уже некому. С тех пор, как мы остались с ним вдвоём, тема любви и моей свободной жизни стухла так быстро, что я этого даже не успела заметить. А когда поняла, стало поздно.
За размышлениями о порочности современных парней, я не заметила, как свернула в глухой переулок, коих рядом с универом была тьма тьмущая. Чтобы выбраться из подобной жопы надо было идти тем же путём, что и пришла. Да только я не смотрела.
– Катастрофа этот Захаров, – протянула я, осматривая поросшие мхом и плесенью стены. – Даже на расстоянии умудряется нагадить. – Я вытащила телефон, и тыкнула иконку навигатора. Сеть одиноко моргнула и исчезла. – Да, что за напасть-то такая! Твою-то мать! Как мне из этого мешка выбираться?
Пока я гневно трясла несчастную трубку, где-то рядом послышалось шуршание, и сразу за ним едва различимый стон. Я струхнула. Нечасто попадаешь вот в такие задницы, я так тем более. Учитывая болезненную необходимость контроля у отца.
– Послышалось, – решила я твёрдо. – Мне просто послышалось. Нет здесь никаких раненых, прости господи, бомжей и прочей нечисти. Не-ту. А я ещё и глуховата. Так что двигай-ка Нинка во-он к тому проёму, глядишь и выберешься из этого Мухосранска.
Во время моей тирады снова послышался стон. Сглотнув, я медленно развернулась и всмотрелась в тёмный угол стыка двух домов. В глубокой луже, лицом вниз, лежал человек.
– Ой-ёй, святые бубенцы…
Я отшатнулась и попыталась взять себя в руки. Что сделать проще всего? Правильно. Убежать. Убежать и сделать вид, что ничего не видела и не слышала. Правда же? Ирка, кляча, точно бы сбежала. Да и Захаров наверняка обозвал бы несчастного дерьмом, которому просто не повезло.
Но я не смогла.
Поэтому вскинула голову к небу, сморгнула упавшие на глаза капли и цыкнула. Лучше уж пожалеть о сделанном, чем страдать по невозможному. Если этот парень здесь преставится, то я точно не смогу простить себя за это. А так есть шанс, что он станет ещё одним плюсиком в копилке прохудившейся кармы.
Первым делом я вытянула его из лужи, чтобы не захлебнулся. Потом посветила телефонным фонариком на голову, чтобы исключить тяжёлую травму. Скорее всего его избили, и судя по крепости его задницы, избивающих было больше, чем два, так как с двумя он бы точно справился самостоятельно.
Я ещё раз и весьма основательно осмотрела тело, попробовала на ощупь икры и склонила голову набок. Светлая толстовка была похожа на грязную тряпку школьной уборщицы: пятна крови, грязь, затёртая плесень и даже – судя по запаху – алкоголь.
Этот парнишка знал толк в развлечениях.
Один рукав кофты задрался и я, с непроходящим чувством тошноты, склонилась. Вся рука до локтя была в глубоких порезах, причём не со стороны вен, как обычно у суицидников, а с обратной. Как будто он прикрывался, пока на него с ножом бросались.
Я гуськом подвинулась к голове, стянула мокрый капюшон и приложила два пальца к ярёмной вене. На всякий случай.
Живой.
– Эй. – Я аккуратно тронула его за плечо. – Ты там как?.. – Не дождавшись ответа, я снова его потормошила и задала новый вопрос: – Мне вызвать скорую или полицию?
Во время тряски часть ткани сдвинулась и на глаза попалась татуировка какого-то хищного зверя на шее, точнее его морды. Всё остальное, видимо, находилось ниже.
Я прошлась по голове незнакомца, стараясь не сильно упорствовать в поиске дырок или проломленных костей. Потом, как учил отец, пощупала плечи, торс – под кофтой – и постаралась определить нужна ли срочная помощь. Отвечать этот горемычный не торопился.
– Нгх…
Он всё-таки среагировал, когда мои пальцы застыли на бёдрах. Лезть в карманы не хотелось. Я всё ещё надеялась, что болезный сможет уйти на своих двоих. Потому что разъярённый Вещий уже обрывал телефон, чтобы высказать своё фи и фе на опоздание. А учитывая, что за любую ошибку он списывал кровно заработанные, я не горела желанием торчать здесь дольше необходимого.
– Эй, парень. – Я похлопала избитого по щеке, пытаясь максимально быстро привести его в чувство. – Тебе нельзя здесь валяться, слышишь? Если не хочешь утром патологоанатома радовать, то придётся поднапрячься. В качестве жеста доброй воли могу такси вызвать, и даже заплатить, если ехать недалеко. Эй, ты меня…
Он медленно открыл глаза и моргнул.
Весьма исчерпывающий ответ.
– Алё. – Я прижала визжащий телефон к плечу и попыталась перевернуть находку. – Я сейчас не могу. Нет. Потому что напоролась на человека, которому требуется помощь. Да, я спасаю очередного котика, – фыркнула я Вещему и сглотнула. – А если серьёзно, то я заблудилась и случайно нашла избитого парня. Он пока не очнулся, а вызывать копов не хочется, сам понимаешь. Папенька меня живьём сожрёт за подобное. Если он будет звонить, скажи, что я на месте. Я сейчас трубку выключу, чтобы он меня по геолокации не определил. Да. Ага. Нет, думаю хватит и двадцати минут. Ага. С меня выпивка. Конечно, Женьке! – возмутилась я. – Это она за меня отрабатывает, а не ты. Тебе-то какая разница, кого по залу гонять?! – Парень дёрнулся и вытащил из-под живота левую руку. Я скосила взгляд и поперхнулась. – Мне пора, кажется он приходит в себя.
Капец.
Вот просто капец. Я озадаченно потёрла лоб и спрятала телефон в рюкзак. Надо было бежать. Я перешагнула через ноги парня, чтобы подобраться к левому запястью. Потом осторожно, двумя пальцами взялась за него и слегка повернула.
Клетка.
Печать настолько большая, что её даже браслет из кожи не мог скрыть.
Участник Клетки? Или зритель?
Хотя, судя по его состоянию он всё-таки боец. Неужто этот дрянной клуб где-то рядом?
– Бляха муха. – Я села на корточки и подставила лицо набирающему силу дождю. – Вещему определённо понравится.
И тут он открыл глаза.
Распахнул так быстро, что я не успела среагировать, и уставился на меня странным и очень внимательным взглядом. Учитывая, что фонарик больше не работал, а позвать на помощь я не могла, так как сама, буквально пару минут назад отключила мобильник, дела мои попахивали весьма хреново.
– Кто? – хрипло выплюнул он, морщась из-за боли, а может из-за того, что весь покрылся отменной грязью.
– Сердобольная прохожая. Я ничего не видела, так что если можешь встать, я пойду.
Он снова прикрыл глаза, вдохнул сипло, сквозь зубы, и с большим трудом приподнялся на локтях. Потом снова посмотрел на меня оценивающим и очень внимательным взглядом.
– Я просто шла мимо. – Я поднялась, вытерла воду с лица и закинула рюкзак на плечо. – Могу подкинуть денег на такси. Своими ногами, полагаю, будет сложно добраться до дома. Но если хочешь, могу и скорую вызвать, там тебя подлатают. – Я кивнула на его руки и он тоже на них посмотрел.
– Нельзя. – Голос всё ещё грубоват, но уже не похож на того, кто готов проститься с жизнью.
Что ж, я сделала всё, что могла, поэтому с чистой совестью могу топать на работу.
– Ладно. Мне уже пора, так что…
– Стой.
Рестлер на одном вдохе поднялся, пошатнулся и опёрся рукой о заплесневелую стену. Потом пальцами подвигал челюсть и сплюнул кровь.
Ха. А он ничего так.
Я взглянула на него исподлобья, рассматривая скрытый в полумраке подбородок. Парень явно не просто так пришёл заработать в Клетку. Бокс или дзюдо?.. Сама-то я заниматься ничем не могла из-за запрета папы, но смотреть на таких подкаченных ребят иногда любила.
Мой избитый прислонился к стене спиной и спрятал под рукавами порезанные руки. Он что, столбняка не боится?
Пф. Ну и ладно. Кто я такая, чтобы беспокоиться об этом?.. Я тоскливо посмотрела на выход, переминулась с ноги на ногу и тяжело вздохнула. Ненавижу такие встречи. Они ничем хорошим не заканчиваются. Сейчас он начнёт угрожать, чтобы я заткнулась и никуда не сообщала, потом попросит телефон – для контроля – и отправит покупать какую-нибудь дрянь. По крайней мере, по рассказам отца, именно так всё и должно произойти.
Но он превзошёл все ожидания. После того, как мы долгую минуту сверлили друг друга оценивающими взглядами, он усмехнулся и спросил:
– Есть сигарета?
– А? – Меня озадачил вопрос. Разве спортсмены курят? Пусть и те, кто зарабатывает такими вот боями… – Н-нет. – Голос сорвался и я покраснела. Я ж ведь не трусиха, так чего сейчас переживаю? Он не в том состоянии, чтобы что-то мне сделать. Были бы рёбра целы. – Кхм. Я не курю. Но если н-надо… – Вот чёрт! Опять связки барахлят…
Видимо, он понял, что произвёл неизгладимое впечатление, а иначе, ничем другим следующую реплику объяснить было нельзя.
– Да не трясись ты так. Я женщин не бью.
– Правда?! А… Ммм, пардон. – Я прошлась по губам костяшками пальцем, чтобы скрыть неловкость и уставилась на ноги. Никогда не умела поддерживать диалог с незнакомцами. – В общем, если с тобой всё нормально, то я пойду. Меня ждут.
– Парень?
Незнакомец вытащил из кармана толстовки промокшую насквозь зажигалку и пару раз чиркнул колёсиком.
– Работа, – угрюмо ответила я, вспомнив красную от ярости рожу Захарова и хохот его приблуд.
Рестлер поднял зажигалку к глазам и стал внимательно её осматривать в свете вспыхнувшей на втором этаже люстры. Интересно, а когда его избивали, все живущие в этом доме решили сделать вид, что резко оглохли и ослепли? А потом, когда во дворе-колодце воцарилась долгая тишина, они подумали, что уже можно, да?..
Ненавижу таких.
Гиены трусливые.
Но парня это, казалось, ничуть не волновало. Поболтав жидкостью в зажигалке, он хмыкнул и одним движением закинул её на подоконник той квартиры, где зажёгся свет. Люстра погасла и мы снова оказались в мёртвой тишине забытого всеми переулка и маленького двора-колодца.
Парень оторвался от стены и размял плечи, потом сделала шаг в мою сторону и застыл.
– Ты есть хочешь?
– Есть? – Я округлила глаза. Вау, так ко мне ещё ни один не подкатывал. – Нет. – Как будто желая опротестовать отказ, заурчал желудок. – П-прошу прощения. – Я покраснела, но не стала прижимать ладони к щекам, надеясь, что во тьме будет не сильно заметно. – Мне уже пора. Я и так сильно задержалась.
– Ругать будут?
