– Да, мы работаем рядом. Я не раз помогал ей перетаскивать лабораторную посуду, двери открывал. А шарф и правда тёплый, – с благодарностью произнёс вечно тихий и молчаливый Алекс.
– Блин, хочу заменить все ковры на один шарф, – цокнул языком Имон. – К слову, впереди выходные. Чем займёмся? И это, все скинулись на нашу общую посиделку, да? Надо сегодня закупиться продуктами.
– Подожди, я ещё толком зарплату не успел понюхать, а тут уже поборы. Ла-а-адно, – добродушно улыбнулся Макс и достал телефон, намереваясь перевести Имону свою часть.
– Не мне, а Феликсу! Он по магазинам любит ходить. И не мог бы ты, пожалуйста, повторить свою фразу? Ну, про зарплату. Я записать хочу, – попросил Имон, взявшись за блокнот и ручку, которые всегда были при нём – в кармане рубашки.
Имона Флинна коллеги считали дружелюбным и забавным парнем, который неизменно был вежлив с окружающими. Не любил спешки, с любыми конфликтными ситуациями справлялся с присущим ирландцу спокойствием. «Да ничего страшного. Ну подумаешь. Всё же хорошо!» В то же время Имон являлся неиссякаемым источником шуток и зачинщиком всех походов в музей, кино и концертный зал, посиделок в кафе и иногда ресторане. В закрытом городке было мало поводов для веселья, но Имон мастерски организовывал разного рода праздники, в том числе дни рождения, а также умел находить что-то новое для себя и друзей даже в скучных буднях.
Жили молодые учёные в закрытом административно-территориальном образовании Сибирь-1 близ лесного массива, где и был спрятан научный комплекс. Помимо мелких магазинов и одного сетевого супермаркета тут совсем недавно открыли музей и концертный зал. Когда сняли ограничения после очередного локдауна, то заработали кинотеатр с рестораном. В северной части города располагалось служебное жильё для военных; бронированные машины то и дело рассекали центральные улицы, некоторые грузовики защитного цвета не имели даже окон, либо на них были решётки.
– А вы не слышали? В проезжающей машине как будто люди звали на помощь, – остановилась Рита. Друзья, один за другим, начали вынимать из ушей наушники.
– Чего? – переспросил Макс.
– Машина вот тут проезжала. Только я слышала, как там люди звали на помощь?
– Хороший вопрос. Жаль, что с нами сейчас нет Алекса. Он бы и услышал, и увидел.
У ребят ещё не сложилось чёткого мнения о том, в какое место они попали. Кажется, Рита мельком видела в контракте, что комплекс считался ещё и военным. Но какая разница, что там было написано мелким шрифтом? Величина зарплаты затмевала любые слова.
– Максим, скажи, ты ведь работал в похожем комплексе раньше. Чем занимаются в спецблоке? – поравнявшись с Максом, стала наседать с вопросами Рита.
– Я не знаю. Я работал в центральной лаборатории в Китае и перед своим переводом в спецблок узнал, что в российском филиале освободилось место. Подал заявление на перевод, так и попал сюда.
– Вы контракт читали? Там написано было, что комплекс военно-научный, – с уверенностью произнёс Феликс. – И это даже не мелкий шрифт был. Умники.
– А ты, значит, самый умный и всё знаешь?! – задрала нос Эсти.
– Я знаю, что сегодня мы все дружно выпьем за наши новые карьерные перспективы, – сказал Феликс. – А то как приехали, так ни разу ещё не собирались в полном составе.
Он жил в служебной квартире вместе с Максимом и Исихару. В одном доме с ними жили Алекс, Имон и Барым. А вот девушки делили квартиру в доме напротив. Эсти не возражала против соседства с Лией. Только у Риты была отдельная квартира: её отец заранее подсуетился с жильём для любимой дочери.
Самая большая квартира оказалась у Макса, Феликса и Исихару. Все без долгих раздумий там и решили отпраздновать свой приезд в международный исследовательский комплекс.
– Три комнаты! Вот вам повезло, – хмыкнул Имон, разгружая пакеты с едой.
– И с видом на главную площадь.
– Погодите-ка! А ведь я помню, что вы жили в другой квартире, – сказал Имон.
– Так и было. Секрет прост. Исихару поплакался, что ему не хватает личного пространства, и нам дали трёшку. А так бы ютились в двухкомнатной, – признался Макс. – Я насчёт съёма квартиры писал заявление заранее, но, видать, оно из Китая до сих пор пешком идёт и всё никак через границу не переберётся.
– У вас тут очень уютно, – оценила Лия, откладывая телефон, чтобы помочь Исихару нарезать салат.
– Слушай, а я ведь почему-то не принял твою заявку в друзья… – удивился Максим. Обычно он как можно скорее пытался сбежать с кухни, чтобы Исихару не заставил его, например, чистить картошку. Но сегодня кухня напоминала шумный улей: ребята доставали тарелки, разливали по чашкам сок, помогали с нарезкой сыра и колбасы.
– Добавляйся уже, – весело сказала Лия.
– Какая же ты богиня! – вздохнул Максим, любуясь фотографиями Лии.
Темнокожая девушка во время учёбы работала плюс-сайз моделью и даже снималась в рекламе, часто в социальной. Кроме того, она успела вместе с единомышленницами открыть кризисный центр для женщин.
– Я не против флирта, но, прости, мне больше по душе помогать людям, чем быть чьей-то богиней.
– А у тебя есть парень? – спросил Максим, пролистывая фотографии профиля Лии.
– Нет. Но у меня он был, мы расстались несколько лет назад. Он решил, что быть мужчиной ему некомфортно, – спокойно ответила Лия.
– И что, он сменил пол? – поинтересовалась Эсти.
– Я не думаю, что он довёл дело до конца. Не хочу про него говорить, с головой этот человек явно не в дружеских отношениях.
– Хм, это так просто? – задумался Макс. – То есть, если Исихару иногда красит глаза, кем он становится? Он же не может считать себя женщиной, физиологически это не так. Или меня за такие рассуждения назвали бы трансфобом?
Исихару раздражённо выдохнул и закатил глаза.
– Как ты можешь сравнивать такое? То, что я подкрашиваю глаза и в целом за собой слежу, не означает, что я женщина. Это дурацкие стереотипы! А вот кое-кому не помешало бы почаще принимать душ, – прошипел Исихару. – Я вас не имею в виду, конечно, но есть у меня коллеги, которым нормально мыться раз в неделю.
Феликс и Барым захлебнулись смехом.
– Ой, ребят. Давайте тему сменим, – попросила Рита. Всегда не терпевшая насмешек над другими людьми, особенно ревностно она оберегала Исихару, когда могла это делать. Рите казалось, что в его адрес прилетает незаслуженно много обидных шуток.
– А я согласна с Исихару. Многим не помешало бы ухаживать за собой и принимать душ почаще. А то зайдёшь в автобус, а рядом сидит что-то не мытое и воняет, как дохлая тварь, – высказалась Эсти.
Феликс, схватившись за живот, думал, что умрёт со смеху и станет той самой дохлой вонючей тварью.
– Нет, подожди! Можно я сейчас озвучу одну бородатую шутку? То есть, если я, например, хочу быть котиком, – не унимался Макс, – то мне надо купить когтеточку и начать ссать по углам?
– Ни в коем случае! – запротестовал Исихару под хохот всех присутствующих.
– Вот ты котофоб, значит. Ты не уважаешь моё желание быть котиком.
– Те, кто хочет гадить по углам, собирают свои вещи и идут жить на улицу.
– Слушаюсь, любимая жёнушка! Передумал я что-то котиком быть, – подмигнул ему Макс, а потом обратился к Лие: – Я уж испугался, что у меня нет шансов.
– Пугаться не стоит, но шансов у тебя всё равно нет.
– Но ты ведь помогаешь людям? Помоги мне!
– Предпочитаю помогать женщинам. Просто помогать.
– Ну вот, я какой-то лох немодный, не котик и не транс-женщина. Как жить эту жизнь в современном мире? То есть, вы не хотите принимать как данность, что я считаю себя котиком? Вы, значит, отменяете меня?
– Ха-ха, обожаю эту подмену понятий, – похлопал в ладоши Имон.
– Фу, жара… Вы не против, если я приоткрою форточку? – осведомился Феликс. Он стоял у плиты и чувствовал, что сейчас расплавится.
– У вас и правда красивый вид из окна, – отметила Рита.
– И опять же спасибо Исихару, – хмыкнул Феликс. – Он с виду кажется таким тихим, но если ему что надо, он не отступится.
У Риты из окна вид был не самый живописный – деревянные бараки да мусорка супермаркета – но она жила одна и была этому рада. Соседи у неё попались нешумные, а внизу вообще никто не жил.
Так Рита думала, пока ранним воскресным утром к ней в дверь настойчиво не постучали. Рита и так просыпалась рано, даже в выходные, но в то хмурое тёмное утро на часах не было и семи.
Вчера был слишком приятный ламповый вечер в компании друзей, а долго продлиться такая приятность не могла. Рита, открывая дверь, до последнего надеялась, что в такую рань подскочили Лия или Эсти. Но она привыкла, что ей не часто везло.
На пороге стоял рассерженный мужчина. Высокий, плотного телосложения и весь в устрашающих татуировках – от шеи до кистей рук, с тоннелем в ухе и пирсингом на лице. Его короткие волосы были покрашены в нежно-салатовый цвет. От незнакомца вкусно пахло парфюмом, Рита же мысленно понадеялась, что от неё не несёт перегаром после вчерашней вечеринки.
– Я ваш сосед снизу, – сказал незнакомец, по-русски он говорил почти без акцента. Чёрная майка, золотые часы, укороченные серые джинсы, белоснежные носки с такими же белоснежными фирменными кроссовками – по его виду было понятно, что этот мужчина работает каким-нибудь начальником в МПК.
– Сосед снизу? Но там никто не живёт, – Рита растерялась и не знала, что ответить.
– Да? Будем знакомы, меня зовут Ли Вэймин, – представился мужчина. – И да, я здесь постоянно не живу, но иногда приезжаю.
– Меня зовут Рита.
– Рита, вы меня заливаете.
Как так? У Риты в голове взорвался целый фейерверк не самых лучших мыслей. Вэймин пригласил её в свою квартиру этажом ниже и показал, что с потолка по стене кухни со стороны раковины течёт тонкая струйка воды.
Вернувшись в квартиру к Рите, Вэймин сразу же перекрыл воду.
– Труба протекает. И вам бы смеситель поменять.
Рита расстроенно опустилась на стул. Она не представляла, где ранним воскресным утром можно раздобыть новую трубу и смеситель, какие именно надо покупать. Сегодня она особенно остро ощутила минусы одинокой жизни, ведь все бытовые вопросы ранее лежали на плечах родителей. Очень хотелось заплакать от своей никчёмности, но Рита держалась.
– Так. У меня есть. Сейчас принесу, и всё заработает лучше прежнего. Не волнуйтесь, – обнадёжил Риту Вэймин, увидев её расстроенное лицо, и вернулся в свою квартиру. Он прекрасно знал, что утром в воскресенье аварийные службы раскачивались долго. Как и в любое утро. А магазины в выходные раньше десяти не открывались, но он не мог ждать.
Вернувшись с новеньким смесителем, пластиковой трубой и инструментами, Вэймин, опустившись на пол, немедленно приступил к ремонту. Рите было стыдно за немытый пол, грязную с вечера посуду и свой помятый вид. Она чувствовала себя маргиналкой рядом с этим шикарно разодетым мужиком. Он же не забыл снять часы и положил их на стол. Рита невольно скосила глаза. Точно золотые!
Не зная, куда себя деть, Рита приклеилась к кухонному стулу и уставилась на руки соседа. Тату-рукава с изображением животных здорово её впечатлили, а широкие проймы майки не могли скрыть огромного вытатуированного дракона, контуры которого скорее всего начинались где-то внизу живота, проходили через весь бок и заканчивались на грудной клетке. Дракон грозно выглядывал через пройму, приводя Риту в оцепенение.
Сосед ловко управился с текущим ремонтом и ушёл к себе, а Рита в шоке от пережитых эмоций рухнула в кровать и проспала до обеда. Отскребать себя от кровати пришлось хотя бы для того, чтобы ответить на звонок Исихару. Ему было важно знать, как девушка чувствовала себя после вчерашней посиделки с друзьями.
Сползав до ванной и умывшись, Рита поняла, что вот теперь можно начинать жить. Отправилась на кухню заварить любимый зелёный чай. На столе лежали те самые золотые часы – очень тяжёлые, с массивным браслетом.
– Ой, не-е-ет! – пискнула Рита и пулей понеслась к выходу из квартиры, затем по лестнице вниз. Долго стучала в дверь Вэймина, но ей никто не открыл.
* * *
Рита с ребятами и более опытными коллегами трудилась в головной лаборатории на первом этаже. Исихару спустя неделю работы перевели в медблок, в соседнее помещение.
По приезде в МПК учёба на первых порах не давала Исихару выдохнуть. Помимо годичного курса внутренней подготовки, он приступил к учёбе в ординатуре. Работая в отделе трансфузиологии в качестве специалиста клинической лабораторной диагностики, Исихару мог рассчитывать не на копеечную стипендию, а на зарплату, которая в стенах международного комплекса была впечатляющей.
Петров советовал Исихару строго придерживаться расписания, чтобы везде успевать: в утренние часы ему вместе с друзьями нужно было присутствовать на лекциях и семинарах, где руководители МПК поэтапно знакомили со спецификой работы комплекса. После обеденного перерыва учёба у друзей продолжалась, но уже в рамках выбранной специализации, далее практика в лабораториях, в случае с Исихару – иногда в лабораториях, но чаще всего в медблоке.
По распоряжению Петрова одни сутки в неделю Исихару приходилось дежурить в стационаре, а по вторникам и средам после обеденного перерыва он вовсе покидал отдел трансфузиологии. Каждый вторник после занятий и обеда Исихару садился в служебный транспорт и в качестве участкового врача ездил на вызовы в ближайшую деревню и Сибирь-1. По средам Петров ему также старался подкидывать больше практики, причём самой разнообразной: то Исихару набирался опыта в функциональной диагностике, то зачем-то был ассистентом стоматолога, а однажды ему довелось побывать в родильном отделении. Вышел оттуда Исихару с глазами круглыми, как блюдца.
– Токамото-сан? Так к вам можно обращаться? – окликнула его хрупкая жизнерадостная девушка с голубыми волосами.
– Д-да, это даже слишком официально, – замялся Исихару.
– Первый раз в родильном отделении? – без лишних слов поняла девушка. – Меня зовут Мэри, я несколько лет назад приехала в МПК из Уэльса. – Нравится вам ваша работа?
– В целом очень, хотя я пока что в ординатуре. Вообще-то я будущий гематолог, а меня сюда направили. Ничего не понимаю.
– О-о, не мы в МПК лично выбираем понравившуюся специализацию, а МПК в конечном итоге выберет эту специализацию для нас. Мне повезло, я хотела стать реаниматологом-анестезиологом, и я им стала. Удачи, Токамото-сан. Держите, – Мэри хитро прищурилась и протянула сбитому с толку Исихару свою визитку. – В медблоке очень важно иметь связи.
Исихару не нашёлся, что ответить Мэри, но визитку на всякий случай убрал в карман халата. Сотрудники медицинского отделения имели специфическое чувство юмора, эмпатией не отличались и часто общались друг с другом сквозь зубы. В такие моменты Исихару отсчитывал минуты, чтобы поскорее сдать смену и отправиться на КПП, откуда служебный автобус отвёз бы его и друзей домой в Сибирь-1.
Общаться с коллегами-медиками Исихару нравилось куда меньше, чем с друзьями. Даже выслушивать в свой адрес шуточки от Макса и Феликса было вполне нормально.
– А я, кстати, общаюсь с айтишниками. Когда я заговорил с ними на их родном китайском, они очень удивились, – засмеялся Макс. Обеденный перерыв близился к концу, и друзья не спеша возвращались в лаборатории.
– Разве в МПК не запрещено говорить на других языках, кроме русского? – была сбита с толку Эсти.
– Нет, если об этом не знает руководство. Правда, узнать оно всё-таки может, ведь в нашей в кавычках дружной семье стукачей хватает. Не, айтишники вполне себе нормальные ребята. Благодаря им я в курсе всех технических новинок. Вот, к примеру. У вас есть суперспособность открывать все двери? – Макс подошёл к дверям, ведущим в медотдел, вместо пропуска приложил ладонь, и двери разъехались в стороны.
Феликс присвистнул.
– А дело вот в чём, – захихикал Макс, показав ладонь, где друзья не сразу рассмотрели приклеенный крошечный прямоугольник – как будто от экрана телефона отрезали кусочек. – Это ещё не всё. Мы с ребятами перепрограммировали двери лабораторий по всему левому крылу.
– Так это вы специально сделали?! – всплеснула руками Лия. – Хм, я как-то упустила момент, что ты увлекаешься программированием.
– Давно. Я поступал не только в медицинский. Но на программирование я не прошёл по конкурсу, не хватило каких-то двух баллов. Ладно, дело прошлое. Короче, мы с ребятами сменили коды везде, а потом по камерам наблюдения посмотрели за спектаклем.
– Мне показались забавными эти танцующие человечки вместо слов «допуск разрешен», – улыбнулся Имон. – А вот мои коллеги очень сильно ругались. Как жаль, что я не успел записать за ними.
– Дурацкая шутка! Из-за пропущенного часа утром, я, например, сегодня не укладываюсь в сроки по работе, – сжала кулаки Эсти. Лия и Рита поддержали подругу. – Невероятно тупая шутка!
Исихару расстроился сильнее всех.
– У нас в медотделе заклинило все двери. Кроме потраченного часа впустую в начале смены, я ещё полчаса пытался зайти в ординаторскую и вместо «допуск разрешен» я слышал только «занято, зайдите попозже».
