– Романтика, детективы, кино. Так сказать, «Улица разбитых фонарей».
– Вас что-то не устраивает?
Глянув Гладышеву в глаза, Екатерина сжала губы так, что те стали похожи на еле видимую нить.
– Бог с вами, Екатерина…
– Алексеевна.
– Мужское любопытство, не более того. Убийства, трупы, преступники. И вдруг вы – вся такая воздушная. В милицию случайно не из модельного агентства прибыли?
– Из него, конечно, откуда еще. Демонстрировала форму женщины-милиционера, как вдруг поступил звонок от генерала: «Так, мол, и так, Екатерина Алексеевна. Человека завалили, не поможете преступников изловить? А то сыщики из МУРа особо не торопятся».
– Так, все! Хватит! – Разрубив словом воздух, воскликнул майор. – Давайте по делу, а то меня в управлении ждут.
– По делу, так по делу! – Хлопнув по колену папкой, Гладышев глянул в сторону копошившихся возле трупа экспертов.
– Опросить кого-нибудь успели?
– Продавщицу из магазина, дворника, женщину, что обнаружила труп, – обменявшись с Воронцовым взглядом, ответила Екатерина.
– И что женщина?
– Говорит, шла мимо, увидела лежащего на земле человека. Испугалась, подняла крик.
– Понятно.
Глянув в сторону Матвея, Гладышев жестом дал понять, что хотел бы остаться с Екатериной наедине. Что оказалось, кстати, потому, как Черкашину не терпелось приступить к опросу свидетелей.
– Для продуктивности дела предлагаю разделиться, – произнеся это, Матвей сделал шаг в сторону Воронцова.
– Мы с майором навестим экспертов. Вы, Екатерина, с Гладышевым займетесь картиной убийства: кто, где, когда? Желательно в подробностях.
Собраться договорились через полчаса. Но так получилось, что майора вызвали в управление, и Черкашину пришлось беседовать с экспертами одному.
По возвращении Матвей нашел Гладышева и Васнецову, мирно беседующих на скамейке в двух десятках метров от места убийства. Машина скорой помощи увезла труп. Руководство районного отдела милиции сняло оцепление. И только обрывки красно-белой ленты напоминали о произошедшем как не вписывающемся в привычный образ жизни событии.
– Я вижу, понимание найдено?
Заняв место по правую от Екатерины руку, Матвей вопросительно глянул в сторону Гладышева.
Ответ прозвучал со стороны Васнецовой:
– По поводу выработки версии – да.
– Даже так. И сколько их?
– Две. Первая – Мытника убили с целью завладеть ключами от квартиры.
– Которые, как ни странно, оказались в правом кармане пиджака, – поспешил добавить Матвей.
– Да. Но это не дает права вычеркивать версию из списка.
– Основание?
– С ключей могли снять отпечатки.
– Если так, на ключах должны были остаться следы пластилина.
– Будем надеяться.
– Будем, – вынужден был согласиться Черкашин. – Пока же необходимо составить хронологию преступления и желательно по минутам. Натан Захарович выгуливал собачку в одно и то же время?
– В летнее – в девять, в зимнее – в восемь. Маршрут: сквер – магазин. По утверждению дворника, прогулка занимала около часа.
– И все это время Мытника сопровождала собачка?
– Да. Мопс палевого окраса. На ошейнике медальон с гравировкой клички собаки и адреса хозяина.
– Об этом тоже рассказал дворник?
– Соседка убитого – госпожа Павловская: шестьдесят три года, вдова, проживает этажом выше.
Удивившись, насколько много успела проделать старший лейтенант, Черкашин решил не показывать вида, как легко работается, когда не надо никого подгонять:
– Соседка – это хорошо, в тоже время хотелось бы вернуться к потерпевшему. Вы сказали, миновав сквер, Мытник направился в магазин?
– Да, – ковырнув ногой камень, Васнецова глянула в сторону Гладышева, – с годами прогулка переросла в ритуал: на протяжении многих лет один и тот же маршрут. Мытник дошел до магазина, купил продукты, перешел дорогу, огляделся, отстегнул поводок.
– Откуда такая точность?
– Продавец видела, как Мытник, вступив на переход, посмотрел налево, затем направо. Собака не хотела идти домой, старику пришлось тащить ту волоком.
– Собака – понятно. Что касается Натана Захаровича: продавщица не заметила никаких отклонений?
– Например?
Непонимание на лице Васнецовой отразилось настолько отчетливо, что Черкашину ничего не оставалось, как дать пояснение относительно заданного вопроса.
– Чрезмерное волнение, суета, учащенное дыхание?
– Нет. Вел себя как обычно.
– Круг общения проверить все равно придется. Хотя можно предугадать заранее: проверка ничего не даст.
– Почему?
– Потому что круга как такового не существовало. Знакомые коллекционера – люди, ведущие замкнутый образ жизни. Общение с милицией – все равно, что явка с повинной.
– И как быть?
– Никак. Пока не закончим, делать выводы преждевременно.
– Намек, чтобы я продолжила рассказ?
Слова Екатерины заставили Матвея улыбнуться.
– После того, как Мытник вышел из магазина, кто-нибудь еще его видел?
– Нет. Моросил дождь. Люди в непогоду предпочитают сидеть дома.
– Что, верно, то верно.
Не проронивший до этого ни единого слова, Гладышев будто ждал момента, когда будет позволено напомнить о себе.
– Москва – город большой. Тринадцать миллионов жителей, из которых два миллиона приезжих. Когда же дело доходит до убийства, все вдруг куда-то исчезают.
– Стечение обстоятельств, – позволил себе не согласиться Матвей. – Что означает: надеяться придется на самих себя. В лучшем случае – на случайного свидетеля. Слепого, глухого – неважно какого. Главное, чтобы было за что зацепиться.
– Вы забыли про стрелу, – сорвавшийся с уст Васнецовой полувопрос-полузамечание заставил Гладышева с Черкашиным переглянуться.
– Ошибаетесь, Екатерина Алексеевна, – ответил за себя и за Антона Матвей.
– Не забыли мы ни про стрелу, ни про, то, что Мытник был убит выстрелом из арбалета. Что касается напоминания… По глазам вижу: есть что-то, что должно если не поразить, то хотя бы удивить.
Васнецова, похолодев взглядом, изменилась в лице:
– Ничего конкретного, что могло бы дать пищу для размышления. Но есть что предположить.
– Например? – Принимая ответ в качестве аванса на будущее, проговорил Матвей.
– Мытник находился на половине пути, когда стрела ударила ему в спину. Так считают эксперты. Это дает нам право утверждать: выстрел был произведен…
– Из машины, – поспешил добавить Гладышев.
– Ответ неверный. Стреляя из машины, киллер рисковал. Стрела могла угодить Мытнику в бок. Стреляли в непосредственной близости – метров с двадцати. Убийца, покинув автомобиль, решил не догонять коллекционера. Встав в стойку, выстрелил потерпевшему в спину. Посему возникает вопрос: что, если Мытник узнал убийцу?
– Тогда придется выяснить, кого Мытник опасался больше всего.
– Каким образом можно узнать то, что было ведомо только потерпевшему и тому, кто совершил убийство? – Переведя взгляд с Черкашина на Гладышева, задала вопрос Екатерина.
– Враги убитого – единственное, за что можно зацепиться. Мытник, избегая встречи с человеком, грозившим смертью, не предпринял ничего в плане решения проблемы без привлечения закона. Договориться, откупиться.
– Откупиться?
Пробежавшая по губам Гладышева улыбка означала: относительно решения проблемы мирным путем у него иное мнение.
– Стоимость жизни, если и была озвучена, то точно составляла не сотню тысяч и не две. Минимум полмиллиона, и не рублей, а баксов.
По тому, как изменилось выражение лица Черкашина, доводы Антона угодили в цель.
– Может, ты и прав. Цена вопроса могла оказаться настолько высокой, что Мытник предпочел прятаться.
– И как это может отразиться на следствии?
Взгляд Васнецовой переместился с Черкашина на Гладышева.
– Появятся люди, цель которых была отомстить – появится шанс нащупать цепочку, соединяющую судьбу потерпевшего с судьбой киллера или того, кто за ним стоит.
– А мне кажется, все гораздо проще.
Подняв ветку, Екатерина начертила на асфальте круг, в центре которого нарисовала букву «М».
– «М» – Мытник.
Следом за буквой «М» появилась буква «К».
– «К» – киллер. Киллер убивает коллекционера, чтобы завладеть ключами. Ключи нужны, чтобы вынести из квартиры нечто ценное. Настолько ценное, что арбалетчик не побоялся пойти на преступление днем.
– Если бы все было настолько просто, Мытника не было бы необходимости убивать, – глянув на рисунок, произнес Черкашин.
– Завладеть ключами, ударив тяжелым предметом по голове – не такая уж большая проблема.
Наморщив лоб, Екатерина зачеркнула буквы и отбросила ветку в сторону.
Гладышев, подняв ее, нарисовал на песке стрелу.
– Начинать искать надо с арбалетчика. Попасть в цель с двадцати метров – задача такая же трудная, как, к примеру, попасть в лампочку из рогатки. Несложно, но в тоже время без навыка никак.
– И где мы будем его искать? – задавая вопрос, Екатерина будто спрашивала: «что скажете, господа сыщики?»
– Начинать надо с торгующих оружием магазинов, – произнес Матвей.
Зазвонивший в кармане телефон заставил Черкашина вынуть трубку и глянуть на дисплей. Звонил полковник.
Поднявшись, капитан не стал отходить в сторону.
– Здравия желаю, товарищ полковник!
– Мы? На месте преступления! Беседуем со следователем районного отдела милиции старшим лейтенантом Васнецовой… Почему с ней? Потому что она первой прибыла на место убийства… Милиционер, который контролировал порядок? Был… Почему нас не заметил? Не знаю. Мы как приехали, никуда не отлучались… Женщина нашла записную книжку Мытника? Ни хрена себе! Извините, я хотел сказать: ничего себе! Есть прибыть в управление.
Сунув мобильник в карман, Матвей какое-то время стоял как завороженный. И только когда Антон, дернув за рукав, спросил, что там, тот непонимающе пожал плечами.
– Какая-то женщина нашла записную книжку Мытника. Передала милиционеру. Тот вместо того, чтобы отдать ее нам, доложил начальству. Начальство позвонило полковнику – полковник позвонил мне.
– Что в книжке?
– Откуда я знаю?
