Татьяна Анатольевна Нурова "Чудная Деревня. 1. Начало. 2. Скользкие вершины. 3. Русалочье озеро"

– Меня он тоже когда-то – водил,– сказала она,– только я уже взрослая была. – Ты Елена его слушайся внимательно, да делай, как он скажет. – Питирим много тайных мест в лесу знает, понравишься ему, то и помогать тебе будет, и где что растет редкого только он один ведает. – Он все тут в округе обходил и много чего спрятал от чужих взглядов. – А, золотой цветок нам бы хорошо, для женщин он и на лечение, и на красоту идет. – У меня цветок, который мне когда-то Питирим давал, уже давно закончился. – Одного цветка на очень много лет хватает, лекарства от него очень сильными становятся.

Я наслушалась Любавиных рассказов, да всю ночь ворочалась. Все пыталась представить, как же он выглядит этот золотой цветок. Всю ночь во сне передо мной на фоне черного звездного неба открывались огромные золотые лепестки, я тянула к ним руки, и они осыпались золотистыми искрами. Но к приходу Питирима я уже была собрана, не проспала и была очень бодрой. Любопытство буквально подстегивало меня и не только. Чувство сопричастности к чему – то необыкновенно волшебному, будоражило меня. Оделась я плотно, удобно и легко чтобы угнаться за Питиримом по лесу. Несмотря на возраст, двигался старый ведьмак очень легко и быстро, да и кто знает сколько ему лет на самом деле. Он шел впереди и вроде даже его не интересовало, успеваю я за ним или нет. Изредка хитро оглядывался на меня, устала ли я, но я не отставала. Идти по плотному скользкому снежному насту было сложно. Хорошо хоть снег слежался и не проваливался под ногами. Ведьмак вел меня в ту часть леса где я никогда не бывала. Сначала лес был редким, становясь все плотнее, гуще и идти было сложней. Мы быстро шли и все мое внимание уходило на то, что – бы не упасть и не врезаться головой в дерево или ветку. Деревья густели, и мы стали двигаться медленнее, буквально пропихиваясь между ними. Наконец, мы уперлись в сплошную стену из стволов деревьев. Деревья плотно смыкались, и даже кое – где срослись став непроходимой оградой. Питирим остановился.

– Видишь Елена вот эти три сросшихся дерева.

Деревья отличались от остального леса, они были очень ровными и высокими, смыкались вверху переплетенные причудливой косой. И на первое из них он, резко хлопнув по стволу ладонью поставил магический знак вспыхнувший на секунду буквой П, и повернулся ко мне.

– Что бы это место тебя запомнило Елена,– сказал он, – ставь тут свою метку.

– Как? – удивилась я,– меня этому не учили.

– Ну, представь первую букву своего имени и напитай ее силой.

Я, посмотрела на дерево, сосредоточилась и вывела рукой почувствовав поток силы на пальцах заглавную букву Е.

Через секунду увидела вспыхнувший светом знак на коре дерева.

– Умница, – похвалил Питирим, – все правильно с первого раза сделала. – Теперь запомни,– этот знак будет для тебя компас и ключ. – И к тому же цветок магический и ты теперь с ним связана и всегда будешь знать, когда он зацветет в следующий раз, и уже если будет нужно пойдешь за ним одна.

Потом из-за пазухи достал пару темных очков похожие на те, которые используют сварщики. Одни очки протянул мне.

– Одевай очки и запоминай внимательно. – Золотой цветок в период цветения мороком закрывает все вокруг себя. – Если без очков взглянуть, то увидишь много цветов, а какой из них настоящий понять невозможно. – Если прикоснёшься к фантому, настоящий цветок тут же погибнет. – И молчи, просто внимательно смотри и запоминай, что я делаю. – Сложного ничего нет.

Мы одели очки, и он шагнул прямо в среднее дерево и прошел, вернее, протиснулся сквозь него, а я за ним. Шаг вперед, и мы оказались на небольшой поляне. Прямо перед нами светился необыкновенной красоты цветок. Высотой с полметра куст с ажурными золотисто желтыми изящными листьями венчал огромный сверкающий цветок чем – то похожий на пион. Цветок светился так ярко, что даже в черных очках его было видно четко. И я подумала, как интересно было бы поглядеть на этот цветок без очков. Наверное, на этой темной поляне он как солнышко все освещает.

Питирим сначала расстелил перед кустом кусок плотной черной материи. Достал из ножен на поясе серебряный нож и срезал цветок. Уложил цветок на ткань – плотно завернул и перевязав шнуром, протянул сверток мне.

– Все Елена, можешь снять очки. – Срезаешь золотой цветок только серебром, от обычного ножа цветок может потерять свои волшебные свойства. – И еще запомни, что бы следующий цветок вырос на этом месте нужно отдать часть себя в жертву.

Он резанул руку и щедро окропил кровью место, где взял цветок. Протянул нож мне. Я собралась с духом и, зажмурившись тоже резанула ладонь отдав свою кровь. Пролив кровь стала заживлять под внимательным взглядом Питирима порез. Лечить на себе порезы и царапины своим даром у меня пока получалось через раз. Питирим насмешливо наблюдал за мной, но молчал, только слегка меня подтолкнул в сторону выхода. Выйдя с поляны Питирим снова оставил отпечаток ладони запечатав проход, и кивнул мне что бы я сделала так же. И я старательно рядом с его знаком снова вывела силой первую букву своего имени.

–Теперь сюда никто кроме нас не войдет, – сказал Питирим. – Ты прикоснулась к волшебству и теперь знаешь, что иногда легендарные растения можно еще найти, но это великая тайна, и за обладание такой тайной могут убить. – И глупо тебе напоминать, чтоб ты никогда и никому об этом не рассказывала. – Цветка этого вам с Любавой хватит надолго, а понадобиться придешь и возьмешь снова. – Потом, может быть, приведешь сюда свою наследницу и только ее. – Но это будет очень нескоро, а пока просто забудь, что ты видела. – Цветок положишь в темноту и прохладу ровно на год, а потом только будете им пользоваться.

– Питирим,– спросила я,– а Любаву ты ведь тоже водил и почему ты не оставил ей ключ.

Он вздохнул, – у нее по сравнению с нами сила небольшая и вход запечатать она не сможет. – Я водил ее раз, чтоб просто показать и пару раз приносил ей цветок. – А, ты сама все можешь делать.

Я, прикоснулась к чуду, нет не так, К ЧУДУ. И, увидела чудо – волшебное – недоступное, и тайну невероятную, невозможную. Меня просто рвали эмоции сопричастности к настолько необычному событию, и я знала, что никогда не забуду этот день. Мы шли, а у меня перед глазами так и стояли раскрывающие лепестки необычного цветка. Питирим, когда мы уже подошли к деревне посмотрел на меня и засмеялся.

– Я так же, как и ты, первый раз увидев золотой цветок не мог выразить ничего словами. – Это просто прекрасно и невероятно даже для нас.

С весной вернулись хлопоты по дому и огороду. Учителя мои отпустили меня на каникулы у них тоже закончился зимний отдых. Дополнительными занятиями на лето они меня загружать не стали понимали, что мне просто будет некогда. Ведьмак Питирим предупредил, если будет сложный случай в лечении, то я могу прийти к нему в любое время за консультацией и предупредил что все – таки главный принцип врача,– не навреди. Подобие задания на лето оставила для меня только Анна Леонидовна и то по теме, ознакомительно. На последнем уроке она поставила передо мной небольшую высокую шкатулку из серебра, удивительно тонкой работы.

– Открой ее,– сказала она тихо.

Я осторожно подняла крышку шкатулки. В шкатулке стояли хрустальные тонкие флаконы, изящные необычной формы и красоты, наполненные разноцветной жидкостью. Содержимое флаконов явно было магического происхождения, некоторые флаконы слабо мерцали или слегка искрились. Я залюбовалась ими, но трогать не спешила, без разрешения хозяйки это было очень опасно. Анна Леонидовна улыбнулась и произнесла.

– Хорошо, что Любава стала учить тебя со сбора и обработки трав. – Я бы всех, кто занимается магией, начинала бы обучать именно с этого. – К чему я это. – К высшему магическому искусству всегда относилось умение составлять духи и сложные запахи которыми можно управлять людьми и не только. – Представь себе, правильным подбором запаха ты можешь и очаровать, и женить на себе любого человека, заставить делать все, что нужно тебе и просто убить. – Даже если ты не захочешь или не сможешь освоить эту науку, то научишься хотя бы для себя готовить необычные духи. – Духи, которые будут отличать, выделять тебя из общей массы, и быть твоим союзником в любых делах. – Конечно, можно так не заморачиваться и просто покупать дорогой французский парфюм, но это с твоим умением и талантом пошло. – К тому же это очень интересно, составить необычный запах и насытив его магией сделать волшебным подспорьем. – Открой любой флакон и скажи, что ты чувствуешь.

Я осторожно отвинтила крышку с флакона с голубоватой с золотистыми искрами жидкостью и легонько вдохнула. Анна Леонидовна внимательно наблюдала за мной. Сначала я не почувствовала ничего. Я снова закрыла крышку, поставила флакон на место. Ничего. И вдруг я почувствовала, в комнате стало солнечно и тепло и запах разогретого песка смешивался с легким запахом моря.

– Солнце, раскаленный песок и море, сказала я, – вопросительно глянув на Анну Леонидовну.

Она довольно улыбнулась.

– У тебя есть талант, я разовью его, если захочешь. – Запомни, настоящий запах не может быть приторным и громким. – Он должен быть очень легким почти неуловимым, загадочным. – Это сложный предмет и пока ты запишешь простые рецепты составления духов из растений с ярким запахом. – Твое задание на лето будет сделать заготовки, а уже зимой мы поработаем над составлением букета.

Только лесная дорога очистилась и просохла, так снова пошли к нашему дому люди за помощью, только теперь вместо продуктов Любаве за лечение стали чаще платить деньгами. Любава стала даже откладывать деньги на будущее, но и на текущие расходы нам хватало. Мы с Любавой стали чаще ездить в Моршу просто так походить, посмотреть. Мне очень нравился этот старинный город, тихий красивый, по-купечески основательный и самобытный. Сходили с Любавой в краеведческий музей и на выставку живописи. Мне все понравилось, и особенная атмосфера музея, и картины запечатлевшие красоты нашего края. Добрались мы с Любавой и до Собора который стоял на высоком месте у реки. Одно дело рассказы Питирима, а когда видишь такую величавую громаду Собора вблизи поражает не только размер, но и его красота. Такая красота так же величаво стояла бы в любой столице нашей Родины и понятно становилось почему про него говорили,– не по Сеньке шапка. В Собор на службу спокойно могли вместиться все жители города и пригородов.

– Забавно,– подумала я разглядывая храм,– а если бы его построили как хотели изначально, что бы тогда получилось?

Питирим сделал мне подборку книг по истории родного края, и я поражалась сама не веря какие чудеса находятся с нами рядом, а мы местные жители знаем о них совсем мало. Что тогда говорить о других людях. Для жителей России понятия Тамбов и волк связаны неразрывно и … это все что они знают о нашем крае.

Я не скучала в лесу в нашей глухой деревушке, но и мне иногда хотелось побывать среди обычных людей. Питирим порой шушукался с Любавой и обычно после этого она меня и возила на экскурсии в Моршу. Ну и конечно магазины мы тоже не обходили стороной, куда же без них. Мы обязательно оббегали магазины в центре иногда делая покупки, а иногда просто посмотреть, как меняется мода. Находившись по городу заходили в какое ни будь кафе перекусить и отдохнуть, и обсудить увиденное в спокойной обстановке. Потолкаться среди обычных людей откинув на время свои заботы. А потом мы возвращались в наш дом, где было покойно и тихо, и уютно.

Дар мой раскрывался постепенно, неторопливо. Новая грань моего таланта открылась недавно, и я стала видеть ауры людей сначала неясным контуром у головы. Было непросто, я напряженно всматривалась и прилагала столько усилий чтобы рассмотреть цвета и рисунок. – И вот как – то раз щелк … и изображение улучшилось я стала видеть рисунок ауры четко. Питирим не зря заставил меня вызубрить анатомию внутренних органов. Знания, помноженные на дар, и я стала различать не только боль человека как кляксу, но и какой это орган и могла поставить уже правильный диагноз выражаясь внятно. Оказалось, ауры у всех людей разные. У хороших и сильных (душевно) людей основные цвета ауры переливались ровным золотисто, голубым или зеленым цветом. Таких людей к моему сожалению было немного. Все людские пороки отображались на ауре яркими красными и черными всполохами у кого-то больше, у кого-то меньше. Это не значило что они все плохие, просто…. ……Человек вспылил в гневе и по ауре вспыхивают красные пятна расстраивая организм который после таких вспышек терял защиту, ломался. Человек начинает болеть, не сразу конечно гнев входит в привычку. Врет человек, и я снова вижу, как с каждым словом вспыхивают в ауре коричневые неприятные пятна, загрязняющие организм оседая в нем шлаками. Попадались и такие люди у которых природный цвет ауры был забит багровыми пятнами гнева, чернотой – злости, зависти и ненависти. Такой цвет ауры становился постоянным у очень плохих людей или творящих плохие поступки, но страшно то, что им нравилось так жить. Проще всего обматерить соседа чем мирно решить с ним какой ни будь спор, проще ударить бездумную собаку ногой чем приютить ее и накормить и так во всем и такие люди … гордились что так живут. Ну да так проще, ведь над собой хорошим нужно работать ограничивая себя и во многом себе отказывать, … а зачем. Их, лечить мне и не хотелось от слова совсем, Любава сердилась на меня за это. Ведь это мне казалось бесполезным, ну вылечу я вот этого типа, а он снова и снова будет врать, гневаться по пустякам ведь так ему нравится себя вести. Лечить то его тяжело, и может и-за него я не смогу помочь настоящему больному.

– Ты никому не должна отказывать в помощи, нравиться или не нравиться тебе человек,– настойчиво произнесла Любава,– хоть ты и права в своих рассуждениях. – Но не будешь помогать им, – ты тоже станешь такой же злой и высокомерной. – Кто дал тебе право судить людей и решать кому ты поможешь, а кому откажешь. – Нельзя никого осуждать мало ли какая причина сделала человека злым и неприятным.

Я слушалась ее, но все равно некоторые люди мне были очень неприятны. Большинство их просто вытягивали силы из окружающих людей как … вампиры. Работая с такими я выматывалась и сначала непроизвольно стала закрываться от них как бы коконом. Мысленно представляла свои очертания и наливала контур силой и … оказывалась в безопасности от них. Так открылась еще одна грань моего дара – защита.

Питирим, увидев это сказал,– правильно, тебе надо учиться закрывать себя. – Ты постоянно должна быть закрыта от всех тренируйся больше и привыкнешь со временем. – Пока ты прилагаешь много усилий для того что бы создать и удержать кокон, а у тебя это должно быть доведено до автоматизма, вторая кожа. – И твои способности будут постоянно совершенствоваться… в работе над собой.

Все маги ходят в защите, как в одежде даже не чувствуя ее. Видеть их защиту я научилась давно, но себя закрыть коконом долго не получалось. Лето и осень прошли как обычно, каких-то очень интересных больных не было. Единственное яркое мое воспоминание за это лето обильный урожай земляники, которую я очень любила… и собирала ее с маньяческим упорством. Любава на меня даже рукой махнула и отпускала одну в лес, впрочем, далеко я и не уходила, крупной ягодой были усыпаны все поляны и склоны вокруг нас. Я приносила полные корзины ягод, а Любава быстро их превращала в банки с вареньем или рассыпала на сушку. Лесной Хозяин Архип Пантелеевич посмеивался в усы глядя как я аккуратно со скоростью небольшого комбайна стараясь не пропустить ни одной ягоды быстро ползала по поляне на коленках не замечая ничего вокруг себя.

– Ох, Елена, ты ж зверюшкам моим, хоть немного оставь, после тебя ничего не остается даже птахам на клювик.

Не отрываясь от своего увлекательного занятия я тоже посмеивалась с ним, недолго и … ползла дальше.

– Вашим зверюшкам, Антип Пантелеевич весь лес принадлежит это мне за ними успевать надо.

Когда ягода закончилась я и сама вздохнула с облегчением, устала. Лето и осень пролетели как один день, тем более в работе время не замечаешь. Дни однообразные и не успеешь оглянуться и вот уже холодно и снежинки полетели.

А с началом зимы Питирим добавил новые предметы и соответственно у меня появились новые учителя.

Колдунья Агриппа которую я раньше побаивалась оказалась редким специалистом по ядам. Она, как и прежде была со мной неприветлива, но уже не пугала меня. За это время мне пришлось встречать людей куда как хуже ее по характеру. Агриппа не злая, просто очень закрытая в себе одинокая женщина. Главное, Агриппа очень интересно рассказывала о ядах. … И травах из которых яды составляют, очень расширив мой кругозор травницы. К тому же колдуньи часто используют для отравы вроде безобидный набор трав. Питирим мне тоже рассказывал о подобном, но то что умела делать Ангриппа поражало. Испортить траву наговорами и специальной обработкой тоже наука, и она давала мне основы и ее уроки я слушала открыв рот. Наука правильно собрать траву в плохих местах таких как темные капища или кладбища, место казни или убийств. Таким составом легко убить или заставить человека болеть долго и тяжело, но … и можно вылечить человека на которого наложено тяжелейшее проклятье или сглаз. Как распознать наговоренную или обработанную траву которую могли дать человеку под видом чая или подарить вещь с начинкой. Если в правильном настое корня аконита (который у нас рос в каждом дворе радуя глаз нарядными цветами наземной частью растения) выполоскать белье или полотенца … они станут смертельно опасными особенно после баньки. Вещами, обработанными настойкой из корня можно убить человека или сильного мага, без разницы. Отличить, определить вещи от чистых вот так навскидку без сложных анализов невозможно. Да и проведенный анализ не покажет смертельную угрозу. Яд на одежде легко вступает в реакцию с чистой распаренной кожей и человек в течении чуток умирает от инфаркта, мило и просто. Можно так обработать летнюю одежду в жару будет такой же эффект. Как приготовить яды, не только из растительного сырья. А уж если ты занимаешься ядами, то нужно в первую очередь уметь их нейтрализовать, или уметь готовить антидоты на все случаи жизни. И конечно практические занятия, и еще много чего. Как определить яд длительного воздействия на раннем периоде. В каких продуктах или питье лучше растворить яд чтоб не почувствовать его вкус и с чем он лучше сочетается. Не самый приятный предмет, но очень интересный и мне знать его нужно. А еще Агриппа умела накладывать порчу. Не так, порчу могут сделать все, кто работает с магией и даже обычные люди. А Агриппа умела делать порчу сложную наведенную издалека и сильную, которую снять не возможно даже колдуньям сильнее ее по дару. Вот такой у нее был темный талант.

– Ты, – говорила мне Агриппа,– может порчу и насылать не будешь. – Но и лечить не зная, как снять наложено проклятье невозможно. – Ты лечила уже мальчика с порчей на смерть, но тебе тогда просто повезло, кто сделал это был слабее тебя по силе и еще он не был мастером и не оставил ловушек. – Бывает так, снимаешь порчу и погибаешь сам, есть среди нас такие виртуозы которых, и я опасаюсь. – Знаю парочку колдунов старинной еще школы, так они способностей не великих, а берут именно мастерством. – Попадается порча на вид не сложная ты ее снимаешь и забываешь о ней, а через какое-то время ты заболеваешь, а человек которого ты лечила мертв. – Такие умельцы опытные специально так делают это их искусство… и предупреждение знахаркам чтоб не лезли на их территорию и показывают заказчикам порчи что они сильны. – М- мм- это конкурентная борьба и когда ты будешь работать самостоятельно столкнешься с этим явлением обязательно и запросто можешь погибнуть. – К тому же порчу можно просто снять, а можно и отправить обратно, усилив ее втрое, впятеро или всемеро.

Впитывала знания которые давала мне колдунья Агриппа как губка. Лаборатория у нее в доме оказалась очень – очень неплохой и практические занятия у меня пошли легко. Все – таки не зря я столько работала с травами и отварами. Агриппа только об одном жалела все знания которые она мне дает это только познавательный курс.

– Мне бы такую ученицу с таким даром, наследницу. – Пора мне уж, да никак найти не могу, а с тобой заниматься хоть и интересно, а … баловство одно. – Хотя кто знает, может тебе эти знания и пригодятся в жизни.

Кузнец Михей тоже стал занимался со мной, и я на его занятиях отдыхала. Нет, конечно, мне пришлось нелегко физически когда начались практические занятия, но голова моя отдыхала. Для начала Михей рассказывал историю холодного оружия, ознакомительно … и обучал меня ножному бою этим же оружием.

– По лесу вы часто ходите с Любавой, – говорил Михей,– а вдруг на кого нарветесь. – Ведь вы слабые женщины и беспомощные, а я научу тебя защищаться. – Да и клинок сделаю тебе по руке от оборотней и упырей. – Даже если просто обездвижишь врага выиграешь лишние секунды чтобы ударить магией, или убежать.

Ох, как тяжело мне было. Руки после первых занятий болели страшно, и еще я ухитрилась нанести кучу порезов себе почему-то. Михей расставил во дворе и в кузне мишеней и подобрал несколько клинков для метания, руку набивать. В мишени я научилась попадать довольно ловко, но боялась, а смогу ли так же спокойно кинуть нож в человека. Тренировки по ножевому бою давались тяжеловато, Михей был силен, ловок и опытен, и я просто не верила, что смогу с ним справиться. И он стал меня просто обучать приемам боя.

– Если что в бой не ввязывайся,– говорил он, – ударила и беги. – И тренируй постоянно мышечную память это тебе пригодиться.

В соседней деревеньке Баево появился фермер очень деятельный и толковый руководитель. Мы не были с ним пока знакомы, но о человеке можно судить и по его поступкам. В деревеньке Баево было на удивление много мужчин которые еле – еле перебивались случайными заработками, … и пили горькую не желая работать даже на себя. Фермер ухитрился с большинством из них договориться и закодировать их от пьянства. Кодировщиком выступил Иван Ваныч, оказался у него и такой талант. Иван Ваныч не только избавил мужиков от тяги к спиртному, но и дал им посыл на работу думаю, за отдельную плату от фермера. Но фермер обижать мужиков не стал, определив им хорошую зарплату и дополнительными бонусами в виде премий за доблестный труд. Теперь в округе все поля которые долгие годы стояли заросшие бурьяном, радовали глаз чистотой ровных всходов. Фермер отсыпал и асфальтировал дорогу в Баево, провел газ. Построил новые коровники и отремонтировал старые, построил свиноферму, собрался отстроить птицефабрику. Закупил много сельскохозяйственной техники. Привез рабочих, своих уже не хватало. Выстроил себе большой дом усадьбу и … большое общежитие для временных работников. Даже организовал небольшую больничку в которой теперь работали врач и фельдшер, грозился скоро взяться за школу и детский садик. И, как-то незаметно фермер стал интересоваться нашей деревенькой расспрашивать людей о том, кто же здесь живет. Места у нас очень красивые и он решил здесь еще дачи для богатеев построить или турбазу, толком мы не поняли. Наш колдун Иван Ваныч забеспокоился и тут же съездил в город за консультацией и информацией. Вернувшись, собрал всех жителей Чудной деревни и стал обсуждать со всеми о необходимости изменений и у нас.

– Нужно срочно приватизировать землю на которой мы живем пока ее не выкупил шустрый фермер. – И тоже провести газ и свет. – Пора уже жить с цивилизацией, а не дикарями,– говорил он весьма эмоционально. – И время такое, всю нашу деревню надо срочно оформить и выкупить, срочно. – А, то выкинут нас отсюда и не посмотрят, что мы тут все такие крутые маги или просто разнесут тут все бульдозерами, да и испохабят. Тем более аргументировал Иван Ваныч, – многие слышали про нас и считают это место необычным. – И могут найти нас несмотря на морок. – И надоело мне уже с сотовым телефоном … для зарядки бегать в Баево.

Весь вопрос был только в деньгах. У Ивана Ваныча были возможности все быстро оформить, и он поторапливал нас,– жителей Чудной деревушки. Народ у нас в деревеньке был зажиточный хоть и жили по привычке все скромно, даже аскетично. Из всех жителей только Любава брала оплату- сколько дадут и часто просто лечила бесплатно, а вот остальные жители за свои услуги требовали и брали немало, что неудивительно с такими то талантами как у них.

Тот же Питирим, обычно споря с Любавой говорил частенько,– я вылечу двоих людей и на эти деньги живу свободно год, а то и больше. – А, ты людей десятками за копейку или кусок хлеба принимаешь.

Любава расстраивалась от слов Питирима, но менять ничего не собиралась. Считая, у каждого из нас свое служение, я тоже поддерживала ее. Мне так казалось правильно что ли, слишком уж последние годы все стало вокруг завязано на деньги. Конечно я была еще неразумным подростком, но мне казалось мы и так зарабатываем денег достаточно, даже копим, и зачем нам еще больше. Небольшой финансовый запас иметь конечно нужно, но не более. В нашей жизни с Любавой тоже происходили изменения. К пятнадцати годам я вытянулась, окрепла и тянула всю тяжелую работу по дому, Любава хоть и была здорова, – но годы брали свое. В лес со мной она ходила редко уже, хотя Питирим ругался, что меня отпускать в лес без пригляда пока нельзя. Любава теперь в основном хлопотала дома и присматривала за нашими больными, делала заготовки для снадобий. Дар мой тоже рос со мной и развивался все так же медленно, не торопясь, но я почему-то чувствовала так правильно. Часто глядя на больных (особенно с запущенными болезнями) мне приходило понимание как составить индивидуальный рецепт для каждого больного. Я не могла объяснить свои знания, вернее понимала откуда они, но сказать никому не могла. Происходило все просто вот гляжу на больного и знаю, что ему нужно и в какой дозировке и все. Еще пару раз мне пришлось отказать от лечения, и для этого тоже были причины. Вместе со знаниями меня ограничила моя … хозяйка … Смерть, показав мне черту до которой я могу работать с людьми.

Незадолго до этого мне во сне привиделась женщина красивая, величественная на фоне черного неба с редкими яркими звездами. Красота ее была весьма необычной. Черты лица вроде резкие притягивали мой взгляд как магнитом, но смотреть на нее мне было больно и страшно почему-то. Черные бездонные глаза смотрели прямо в душу выворачивая ее наизнанку. Я подросла, и моя госпожа хотела знать глубину моего дара и его возможности. Она стояла передо мной босая на черной траве в длинном простом платье, смотрела на меня с еле уловимой насмешкой и … тревогой. Она рассматривала меня как букашку которая вдруг оказалась на ее дороге или будущую ученицу. Ее эмоций уловить я не смогла, но чем-то я ее озадачила и привлекла к себе ее особое внимание. С какой-то дерзостью несмотря на свой страх и ужас я заставляла себя смотреть на нее. Длинные темные волосы гривой рассыпались за ее спиной, черные как ночь глаза ее сверкали и прожигали меня насквозь, и я не могла никуда спрятаться от ее взгляда тонула в нем и боялась. Она была окружена тьмой которая колыхалась за ней повторяя ее очертания как тень и была живой, – запах тлена и ладана ударил в нос.

– Есть тебе определенный предел в лечении,– произнесла она обращаясь ко мне,– и запомни. – Перешагнешь его, значит пойдешь против правил, установленных тысячелетиями таким, как ты. – И в наказание – возьму тебя. – Бунтари против меня обречены на вечное проклятие, служить мне вечность. – Если ты за больным видишь мой силуэт, – отказывай от лечения. – Человек уже мой, и я его не отдам, лучше облегчи ему уход, я позволяю это. – Будешь служить мне верно, как полагается, то и награжу тебя. – Выбор только за тобой предупреждений больше не будет, но мы еще встретимся не раз.

Подул ветер и все вокруг стало рассыпаться. Женщина тоже стала медленно разлетаться пылью и вскоре от нее остался только скелет, обрамленный тьмой. Глазницы черепа горели пламенем и смотрели на меня гипнотизировали, не давая возможности убежать, а все мое тело как закаменело.

– А это чтоб ты не забыла !!! – и не думала, что это сон,– услышала я вновь ее голос,– тебе знак,– и рука скелета вцепилась в меня.

Я пыталась вырваться, но безуспешно. И тут новый порыв ветра налетел, закружил все вокруг и буквально сдул мой кошмар. Проснулась и закричав я вскочила с кровати почувствовав боль от ожога на руке. Зажгла лампу и увидела на своей руке черный выжженный оттиск от пальцев. Он стал сходить только когда я увидела первого больного за которым стоял смутный женский силуэт. Как бы мне не было жалко человека, но я отказалась его лечить. Единственное чем я смогла помочь больному, это сделать для него обезболивающую настойку. Что бы безнадежный больной мог уйти спокойно, без мук и боли. Мой сон был мне предупреждением ограничивал мои возможности, он напоминал, что я всего лишь человек. Вмешиваться в божественные решения о сроке жизни людей мне запрещено.

Когда я после ночного кошмара сбежала вниз к Любаве и рассказала ей свой сон она с испугом обняла меня. Отметина на моей руке привела ее в больший ужас, чем меня.

– Женщина в твоем сне – это смерть. – Все, кто умеют лечить видят ее, правда к каждому она приходит в разном облике,– сказала Любава и добавила, – спорить со смертью не нужно. – Она просто заберет того, кто уже ей принадлежит и любого, кто ей помешает. – Слушайся ее всегда и может она тебя в будущем наградит. – Никогда, слышишь, никогда не иди ей наперекор, иначе и после смерти она устроит тебе персональный ад. – Я сама ее не видела, не почину ей ко мне являться, но слышала о ней много. – А, это значит раз она к тебе пришла, то твой дар больше чем мы думаем. – Берегись всегда девонька и не зли ее никогда. – Смерть это и есть наша Госпожа которой мы служим, и она никогда не прощает ошибок.

Долгие споры по приватизации и благоустройству нашей деревеньки наконец, то завершились у Ивана Вановича нашего колдуна действительно оказались хорошие связи. Он быстро помог сделать документы (у кого не было), у Любавы вот не было ни паспорта, ни прописки. Она ухитрилась всю свою долгую жизнь прожить безо всяких документов, я даже не подозревала что так можно. Он узаконил все наши дома вместе с землей, и не только в Чудной деревне. К каждому дому он оформил большой кусок земли по максимуму возможного. И теперь от деревушки Баево и до реки земли были нашей собственностью или в аренде. Иван Ваныч действительно сделал все, чтобы здесь никто не ходил из чужих людей, теперь все строго по закону. А наша деревенька прошла по документам как населенный пункт Светлый. Вслед за этим с Баево к нам потянули газ и электричество. Обошлось нам это все очень дорого, хорошо еще, что в складчину. Одной семье было бы такое не потянуть такие расходы. Кроме этого отсыпали гравием дорогу от нас в Баево. Газ и электричество дотянули быстро, деньги очень ускорили работы. Но печки в домах выкидывать никто не стал, живой огонь для колдовства – лучше всего и его ничем не заменить. И сразу же, как-то дружно все решили сделать благоустройство в домах. Неугомонный Иван Ваныч привез бригаду рабочих, и они быстро и дорого благоустроили нам всем дома.

Мы с Любавой тоже не остались в стороне, не зря она так долго откладывала деньги. Убрали кровать Любавы из-под лестницы и там повесили газовый котел для обогрева и там же сделали туалет и умывальник. Рабочие обшили все красиво пластиковыми панелями. Умельцы строители даже двери в наш санузел подобрали под общий стиль дома. На кухне у нас теперь была газовая колонка и раковина со сливом. Колодец перед домом утеплили и установили насос, а в дом и баню от него провели воду. Слив провели в септик тройной очистки который закопали в саду. В бане тоже поставили отдельный котел и газовую колонку. Нет, мы топили баню, как и раньше дровами только теперь раз в неделю и для собственного удовольствия. У нас был большой предбанник и там теперь постоянно было тепло и сухо и самое главное там теперь стояла стиральная машина автомат. Стиральная машина для нас стала настоящим праздником, ведь людей проходило через наш дом много и постоянная на руках стирка постельного белья и полотенец – это что – то страшное. Мозоли у меня с рук не сходили не смотря ни на какие волшебные мази. Там же в предбаннике зимой мы теперь и белье сушили. И душ можно было принимать в любое время года не заморачиваясь с натаскиванием воды и ежедневной растопкой бани. Во все дома купили холодильники и телевизоры и даже провели вместе с электричеством стационарные телефоны. А с телефонами в наши дома пришел и интернет. Сотовая связь в лесу редко ловила и плоховато, вышек не было рядом. Иван Ваныч пошептался с Любавой и привез мне купленный в Тамбове ноутбук. И жить, как-то в деревушке сразу стало легче, вернее комфортней и приятней.

Я, как и раньше носила из леса хворост, но это уже не было тяжелой работой на выживание. Счета за газ и свет оплачивали теперь по интернету и для этого всем, у кого не было пришлось завести банковые карты. Цивилизация пришла к нам вдруг и сразу, и мы уже через короткое время просто не понимали, как же мы без этого раньше жили. Любава сначала очень расстраивалась, что мы потратили почти все, что так долго копили, но и радовалась всему новому как ребенок. Она и домовой Прошка теперь частенько пропадали у телевизора и за чаепитием обсуждали увиденные новости и любимые сериалы. После того как все рабочие покинули нас и улеглась перестроечная суматоха, – Питирим снова закрыл деревню мороком. Официальным структурам мы были не интересны, платили исправно и ладно. А поток больных тек потихоньку, как и раньше. Но мне было намного легче, все-таки благоустройство- это прекрасно.

Теперь в лес я ходила почти всегда одна. Лес стал мне родным я с улыбкой вспоминала, как плутала в нем раньше и боялась его. Даже рисовать карты мне было не страшно, а интересно. Теперь я таскала с собой простой карандаш и собирая травы делала отметки на карте, научившись все правильно оформлять и сортировать. И все стало намного проще, как и говорил Иван Ваныч. Мне уже не приходилось морщить лоб вспоминая где и что я сорвала, тем более я уходила дальше в лес чем мы когда-то с Любавой. Да и Архип Пантелеевич лесной хозяин приглядывал за мной за эти годы мы можно сказать и подружились. Каждый раз, уходя в лес я носила ему хлеб и конфеты, не для того что бы его задобрить, а просто мне было приятно угостить его, и он это чувствовал. Он же частенько отдаривался мне ягодами и грибами, и нам обоим было хорошо. Иногда мы с ним присаживались на полянке перекусить и поговорить. Знал он много и охотно рассказывал, если настроение было, о том какая нечисть была раньше,– да как ее всю повывели. Или рассказывал о том, чего я никогда не видела.

– Вот многие знают про кицуне, – продолжал наш разговор про нечисть Архип Пантелеевич, когда мы отдыхали на полянке. – Это так в Китае и Японии называют лис оборотней. – И эти самые кицуне у них злобные создания, они живут высасывая жизнь из людей, чем больше убьют народу…, тем и живут дольше. – А даже у нас мало кто помнит не только из людей, но и из детей Ночи про лису Патрикеевну героиню многих сказок, а ведь до сих пор живы потомки той сказочной лисы. – Такие Патрикеевны давно сжились с людьми и стараются жить подле леса. – Рыжеволосых красавиц часто считают ведьмами, знают и умеют они много, а за услуги они тоже берут года жизни. – Там сям по – не многу… и тоже набирают себе на долгую жизнь. – Кто- то скажет плохо это, ну ведь и те, кто к ним обращаются за помощью знают на что идут. – Патрикеевны не обманом берут себе года жизни, а по согласию в оплату. – А, уж твое дело отдавать их года эти или самой прожить. – А Патрикеевны частенько и замуж за обычных людей выходят, и семейная жизнь у них всегда в ладу. – Поскольку для Патрикеевны это серьезное решение, да и как жены они мечта любого мужчины, только вот завоевать их сложно. – А, еще я слышал, что они и в городе долго жить ухитряются, только умирать уж в лес уходят, когда их срок уже придет. Лесной Хозяин немного помолчал и сплюнул зло,– видал я этих кицуне как-то. – Мелкие девки верткие как юла, черные, подлые, одним словом иноземная нечисть, хуже нашей пакости.

Он помолчал еще немного и спросил,– а про Михайла Топтыгина сказки знаешь?

Я закивала головой, что да читала, а как же.

– А, знаешь ли про него чего, может кто рассказывал?

– Нет, я только сказки читала, – ответила я быстро и приготовилась слушать новую историю,– а что он реально существует?

– Ох, надо же, как это тебе твои воспитатели и не рассказали, а ведь должны были, вот уж точно у семи нянек дите недоученое. – Слушай тогда внимательно. – У Михайло Топтыгина имен много, и он многолик и во многих местах разом может быть, он здесь у нас в стране самый сильный дух. – Хозяин всех наших пока еще великих лесов. – Именно Хозяин, и сила его великая, мы то Лешие только за его собственностью приглядываем… он сам уже давно среди людей обитает, вернее его сущности. – Пришлось ему из леса выбраться, когда стали люди леса уничтожать. – И вот среди людей живет, пытается спасти свои земли от уничтожения. – Даже люди в моменты страшной беды просят его о помощи и иногда он на зов приходит. – Поэтому знай, что может тебе доведется с ним, когда встретиться, он справедлив и строг, может и наградить …или изничтожить. – Но лучше конечно никогда с ним не встречаться и не видеть его, целее будешь, а уж коли встретишь, то не смей ему никогда лгать или темнить, его не переиграешь. – Хотя тебе може его опасаться то и не стоит, говорят он любит красивых женщин и много у него их. Он снова замолчал,– может, спросить о ком еще хочешь, Елена.

– Хочу, – не удержалась я,– а баба Яга тоже существует?

Архип Пантелеевич посмотрел на меня странно задумчиво и вдруг стал хохотать,– ох и насмешила же ты меня девка. – Не серчай,– сказал он, – это я просто не ожидал, что ты так спросишь. – Не хотел тебя обидеть, но и удержаться не смог. – Сказки, про бабу Ягу,– это про вас целительниц. И видя мое недоумение продолжил, – Елена, я буду рад за тебя если ты сживешься с людьми и будет у тебя все хорошо в будущем. – Да и откуда тебе чего знать, твоя приемная мать Любава тебе такого точно не расскажет, так как она уже на своем месте и другого у нее не будет. – Вот ты еще совсем молода и твой талант совсем не раскрыт и кем ты еще будешь пока не известно. – Волшебницам много дано и спрос с них больше. – Я знаю, что ты ложь чуешь сильно, а потом уверен, все эмоции будешь людские видеть, да и не только людские. – Дети ночи для тебя тоже загадкой не будут. – Вот и подумай сама, как тяжело будет тебе жить среди людей. – Хорошо, коль научишься чувства отключать, а то намаешься среди людей да станешь отшельницей лесной. – И в глуши будут тебя люди доставать с просьбами, вот тебе, и сказка про бабку Ягу, ты не заморачивайся пока, жизнь покажет со временем. – А, я тебе пока другое что ни будь расскажу. – Например, вот о спрятанных кладах, зарытых в Тамбовских лесах лихими людьми. – Много кладов здесь попрятано, ты и не представляешь сколько. – Про злое Эхо, могу еще рассказать, что когда-то шалило в этих страшных непроходимых лесах и заманивало неосторожных путников, или охотников в топи болота на радость кикиморам.

Я тоже часто задумывалась о том, какая у меня будет жизнь, но пока я еще умела совсем мало и решила, пока мне нужно учиться, а там как получиться. Много, невероятно много интереснейших историй было у Архипа Пантелеевича, рассказывая он хитро поглядывал на меня, буду ли я, что ни будь просить у него. Особенно когда истории про клад были.

Не раз он заводил разговор примерно так,– вот здесь недалеко зарыта шкатулка с украшениями чудесными и если ты хочешь, то…

Я обычно улыбалась на эти слова и отвечала,– спасибо конечно, но я без сокровищ хорошо живу.

Мне, конечно посмотреть хотелось и очень чего скрывать, как он клад вообще выглядит. Но чистых кладов без проклятия не бывает, вернее их уже выбрали. А получить проклятие на смерть к браслетику или колечку мне не хотелось. Мне про клады Агриппа рассказывала, что только Хранители кладов могут любой клад взять и проклятие снять. Остальным людям и нелюдям мороки больше от тех кладов. Кто такие хранители кладов я не знала, только слышала, что Хранитель кладов редкость большая и у нас в области они не водятся, не тот масштаб. Лесной Хозяин поняв, что я к кладам равнодушна, тут же разговоры переводил на другое. Например, в какие дни лучше всего росу собирать и где, … и по интересу мне это ближе было. А то и помогал, и получалось у него это куда лучше, чем у меня. Рассказывал где и когда собирать травы надо, и на что.

– Не везде можно брать травы для лечения, – говорил он,– если место плохое, то толку чуть, а то и хуже будет. – А, в правильном месте и травы сильные, и пользы большой будут.

А еще поучал, где и как собрать траву на измор и порчу, хотя и морить я никого не собиралась, а сказки лесного хозяина все равно слушала с удовольствием. Но оказалось, что в лесу есть и очень страшные места и на одно такое лесной Хозяин меня вывел зачем, я тогда не поняла. Как-то я весь день в лесу провела устала очень, и… вроде как заплутала. Шла домой, не задумываясь ни о чем… и. Тропинка вроде знакомая натоптанная постепенно становилась уже приведя меня в незнакомое место. И хоть день был ясный солнечный в лесу, там, где я шла становилось все темнее и сумрачней, я обернулась, огляделась. Вроде правильно шла, но решила где-то я задумалась и сбилась. Повернула назад, но пройдя немного снова оказалась на том же месте. Деревья за мной стали смыкаться, а тропинка исчезать и мне оставалось только идти вперед. Вокруг стало совсем темно кроны огромных старых деревьев закрывали небо. Еще немного отшагав, я вышла на странную идеально круглую поляну, окруженную старыми кривыми, большей частью мертвыми деревьями. Травы на поляне не было, только голая, черная земля. А в середине поляны огромный каменный идол. Кто-то придал человеческие черты огромному камню. Каменная плита алтарь перед идолом, на ней непонятные выбитые в камне символы. Грубые черты идола от возраста были, как бы обветрены, расплывчаты. На алтарной плите и губах идола темные пятна, как от засохшей крови. Я вдруг осознала это жертвенник, и он действующий, а пятна действительно засохшая кровь, и здесь и сейчас на нем приносят жертвы. Энергия этого места была чудовищной… и как я это сразу не заметила. Мне еще никогда не было так страшно и одиноко, я чувствовала себя крохотной и беспомощной в ушах зазвучал, закричал детский плачь, виски сдавила боль. Тень ребенка на алтаре и много маленьких теней хороводом стали кружить вокруг меня. Неприкаянные души убитых почувствовала я здесь, и холод вдруг вокруг меня нарастал, давил… и гнал отсюда. Я слышала в голове крик, – беги отсюда, спасайся, пока можешь. Бросилась бежать с поляны увидев просвет между деревьями. Бежала не глядя, ударялась о деревья, цеплялась за кустарники, но вырывалась и снова бежала не чувствуя боли от порезов и ушибов. Главное мне было выбраться оттуда, и как можно дальше. Я не помню, как, наконец, закончился этот страшный лес, вот он только был, и … как черту перешла. Когда я вывалилась в обычный нормальный лес поскользнулась, упала и заплакала, меня трясло и знобило.

И – за дерева, вышел лесной Хозяин с виноватым видом,– Ох и напугалась же ты, – проговорил он.

– Зачем вы это мне показали и завели туда? – закричала я вне себя от гнева и злости за свой страх. – Ведь я не могла туда просто так попасть, вы меня туда привели, зачем?!

– Прости, – повинился он, – я не думал, что ты так все прочувствуешь и примешь к сердцу. – Травы там собирать хорошо на порчу, вот и решил тебе показать. – Место плохое, самому мне не нравиться и сделать ничего не могу, чтобы избавиться от него.

– Кому это капище? – поинтересовалась я успокаиваясь, понимая в таком виде домой нельзя.

Хозяин махнул рукой, – Хоть боги и ушли, но произносить его имя я не хочу, вернее не помню, а вспоминать, значит беду кликать. – А, то, что ты видела это жертвенник первенцев. – Вернее на это капище матери относят своих первенцев.

Я глядела на него с ужасом,– как такое возможно? – Что и сейчас?

– Во все времена находятся матери которые за жизнь первенца хотят получить, кому что нужно, кто – то просит достатка, кто – то силу. – Дети (а первенцы особенно) самые сладкие жертвы – за них он (идол) щедро осыпает того, кто решиться на такую жертву. – Правда, награду не все удержать могут, – говорил Хозяин,– но желающие попытать счастья несмотря на это не переводятся. – Ладно, ты, прости меня, – продолжал он, – да иди домой. – Я тебе самую короткую дорогу открою, быстро дома окажешься.

Я, молча, не прощаясь, пошла по открывшейся тропинке и через несколько минут была дома, не став говорить Любаве, что видела. Сказала, что упала в лесу и ушиблась сильно, такое бывало со мной и довольно часто. Помылась, залечила свои царапины и ушибленную ногу, поднялась к себе и тихо прилегла, мне просто нужно было немного разобрать мысли. С чистым злом я столкнулась впервые в своей жизни. Мои соседи не были добрыми сказочными героями, и я это уже прекрасно понимала. Меня кроме как лечить, они учили в первую очередь убивать. Но всегда мои наставники говорили мне о разумности выбора и ценности жизни, неважно, жизни человека или животного. Но, пожертвовать жизнью своего первенца, для того что бы обеспечить свое благополучие, это для меня было что-то за гранью.

Я взрослела медленней чем мои ровесницы, Любава говорила это нормально, волшебницы живут дольше, и как следствие организм развивается медленней, и переживать не нужно. А мне и все нравилось, я и сама не торопилась взрослеть, не рвалась к самостоятельной жизни, просто знала впереди у меня еще все только начинается, и учеба моя тоже только началась всерьез. К тому же только сейчас у меня появилась семья о которой я мечтала маленькой, и дом где меня всегда ждут. Дар мой тоже показывал мне свои новые возможности к примеру, во время грозы молния ударила рядом с нашим домом в дерево, и оно загорелось. Испугавшись за наш дом у меня перед глазами возникло плетение, узор волшбы которым можно защитить дом от пожара. И я понимала если я сейчас этот узор напитаю своей силой, то могу растянуть его в пространстве, и накрыть им весь дом и ему уже не будет страшен любой пожар. Но это теория, а на практике я смогла сконцентрироваться и удержать узор совсем недолго и закрыть им только часть дома, крохотную. Что бы все получалось, это нужно было повторить много раз до автоматизма, пока я не выдыхалась. Энергию во время таких упражнений теряла колоссальную, но каждый день у меня волшба получалась все лучше и лучше.

Рассказала Питириму о своих новых способностях и он, подумав сказал,– это волшебство присущее только тебе по дару крови. – У каждого волшебника свой узор и свое плетение, и да нужно постоянно тренироваться, чтобы делать это быстро и четко, – объяснил Питирим. – Помочь тебе мы не можем, среди нас нет волшебников, … и придется тебе учиться самой путем проб и ошибок. – Будь осторожна.

Потом я пыталась укрыть себя, спрятать от всех, сделаться невидимкой. Волшба моя пока быстро сгорала, сохранять и правильно распределять магическую энергию у меня еще совсем плохо получалось. Я старалась все подробно записывать и уже исписала несколько толстых тетрадок. Волшебство плести очень сложно было первый раз, – еще сложней его удержать, а второй и третий раз было уже гораздо легче. Но мое волшебство пока все равно долго не держалось и без постоянной подпитки рассеивалось. Я знала это неправильно, но не отчаивалась. Все придет ко мне со временем нужно только больше тренироваться. Тем более Питирим прав мне придется всему учиться самой, оттого и все мои трудности.

Несколько дней я в лес не ходила, боялась и злилась на себя за свой страх, Любава даже забеспокоилась. Но даже такие страхи со временем притупляться, особенно когда сплошные хлопоты по дому. И как не крути, а нужно снова выходить в лес, потому что пока я сидела дома прошли дожди. Теперь стояла теплая грибная погода. И грибы надо собрать пока они есть, они были нашей основной пищей в зиму. С грибами сушеными мы варили супы и тушили картошку. Соленые и маринованные грибы основа для зимних салатов. Так что, сидеть дома не выход, так я себя подбадривала пока собиралась. Закинула на плечи плетеный короб, в него же хлеб и конфеты для лесного Хозяина и себе перекусить тоже. Нож для грибов в поясную сумку и нож для самозащиты за ботинок. Теперь, да, в лес я еще постоянно носила нож, – который для меня сделал кузнец Михей. Он еще сшил мне на лодыжку удобные ножны, и заставил возобновить тренировки по ножевому бою. Любава на всех моих брюках сделала незаметный разрез что бы я легко могла дотянуться до ножа. А главное нож я теперь постоянно носила с собой, привыкала к нему. Стала его ощущать, как часть себя, но все больше для самоуспокоения. Мысль о том, что мне его придется, когда, ни будь использовать его в бою меня шокировала, я не могла настроить себя на убийство. Хотя иногда подозревала, что мои уменья мне, когда ни будь пригодятся.

Только я вошла в лес, даже от дома толком то не отошла, как сразу же из кустов появился Архип Пантелеевич, лесной Хозяин чувствовалось, что он меня давно тут поджидает.

– Я уж переживать за тебя стал, совсем ты не показываешься и долго. – Ты так обиделась на меня? – продолжил он,– что теперь совсем в лес ходить не будешь, что ли.

– Нет, я испугалась и долго не могла решиться,– призналась я тихо. – И здравствуйте вам.

Сняла короб с плеч и достала ему приготовленный пакет с угощением.

– Испугалась, – снова повторила я,– но об этом я больше говорить не хочу.

– Ну и ладно, – ответствовал Хозяин,– и меня никак черт на это подбил, тогда.

Я рассмеялась, хотела бы я на того черта посмотреть который Хозяина с пути собьет.