Максим Сергеевич Макаров "Звезды Олега Диодорова"

– Ребята, где вы спрятались? Олег, Олежек! Товарищ Ракитин, это наши звездные ребята. Наша лучшая молодежь.

Олег так смутился, что прижал нос к груди. Несколько секунд он ничего не видел, и потом тоже не решался посмотреть на Ракитина. Он видел его на фото. Где бы Ракитин ни появлялся, в его движениях не было ни малейшей неловкости. Голос у него мужественный и вместе с тем приятный. Олег подумал, что молодой волк никогда бы так не смог говорить, для этого обязательно нужно прожить много лет, заниматься саморазвитием и… Ракитин протянул ему небольшой футляр и приобнял. Геотар закричал «Ура!», все зааплодировали. Потом Ракитин также поздравил Олега Радостина. В футляр обычно помещают боевые награды. Олег решил потом посмотреть. Он заметил, что на него все глядят с восхищением. А Ракитин говорил. Он говорил просто и хорошо, в каждом слове было что-то важное. Олег запомнил интонацию и настрой; а вот сами слова не запомнил. Ракитин сказал, что с такими ребятами Кралепор будет только побеждать. Несмотря ни на что. Радостина по-дружески тискал Геотар. Ракитин встал рядом с Олегом.

– Дорогие наши мальчики. Вы – опора нашего народа. Вы, и ваши друзья, и ваши подруги, все наши товарищи. Я счастлив, что вы есть!

Ракитин хотел крепко обнять Олега. Что-то его сдержало, а так он очень хотел. Ракитин стал активно обсуждать текущую деятельность НПО, а также новые перспективные наработки. К футлярам прилагался наградной лист, и Олег решил из него узнать, чем его наградили.

– «За проявленный героизм и… отважно выполняя… и спас… герой. Звезду Героя»

Олег открыл футляр и увидел высшую кралепорскую награду. В нем ничто не затрепетало, скорей, он даже удивился. Он понимал важность того, что совершил, но ведь это был только один эпизод. Олег считал, кралепорскую Звезду Героя надо давать за совокупность свершений. Олег Радостин среди ребят. Отступил немного.

– Олежек, я тебя поздравляю!

– Олег, а у тебя тоже Звезда?

– Нет. Орден Боевого Знамени. – Олег показал. На вид орден выглядит эффектнее Звезды. Олег Радостин шепотом сообщил, что ордена и звезды дают с одобрения высших военных руководителей. Медали дают на уровне командира полка или комдива, поэтому медалей получилось много, тысячи. Ордена дали нескольким десяткам волков, а звезду – нескольким волкам посмертно и Олегу Диодорову. Геотар стиснул Олега, подбросил и поймал. В отличие от молодых ребят, Геотар понимал, насколько такие признания важны – и для жизни, и для истории. Против награждения его проголосовали два комдива, остальные были не против. Народный Совет целиком поддержал Ракитина. Там сейчас только один волк… Председатель Ракитин и тот волк – вот и все, сказал Геотар. Трое погибли, один умирает. И Ракитин был в том деле. Драконы выползли уже за десятой долготой.

– Как? Мы же мониторили непрерывно! Это оттого, что 16-й полк погиб?

– Да, ребятки, отчасти из-за этого. Но еще. Драконы проявились дьявольскую изворотливость. Я не знаю, что у них там было, какие ментальные штуки используют драконихи… они исчезают в одном месте и появляются в другом. Товарищ Ракитин видел поля. И ребята видели. Поле убивало; но оно было связано с драконихой. Ее порвали! У остальных теперь нет такой штуки. Председатель говорит, если она рождается в мозгу, то еще может появиться. Ребята. Председатель сказал, нам нужно будет слетать на край материка еще раз. Добить всех тех драконов. Сперва надо узнать их расположение.

Осенью по секретным каналам стало известно, что драконы очень быстро прячутся от наблюдения с неба. Авиация других стран зафиксировала стремительный дрейф мелких точек. Это ящеры. Их очень много. Ближе их не сняли, потому что те скрылись. Авиация по-прежнему боится летать над полуостровом. Олег Радостин спросил, почему нельзя просто бомбить по площадям. Нет достаточного запаса прочности. Самолет может без дозаправки долететь до полуострова и вернуться. Если на обработку площадей понадобиться время, заправки не хватит. Друзья стали наперебой говорить о системе дозаправки прямо на борту. Дозаправку в воздухе они считали малооправданной. Не раз были случаи, когда зарубежные самолеты вспыхивали при таких операциях. А в последние три года их еще мог поджечь Драконий Глаз. В принципе, в пределах Мира существовала возможность дозаправки, но для этого нужно договариваться с западными странами. Экономист из Совета предлагает новую схему сотрудничества. Ракитин в ней ничего не понял в ней. Проекта пока притормозили. Геотар открыл рот и крикнул:

– А-га! Чихали мы на них на всех! – вытер нос и продолжил:

– Ребята, Ракитин хочет вместе с нами сгонять на юг! Прямо на вездеходах. Он поручил мне подобрать кадры. Сначала проведем разведку. Потом вызовем ребят. Но разведку должны делать мы, кто лучше нас знает те места.

– Геотар Гардарикович, я согласен!

– Я тоже! – Олег сжал футляр в кулаке. – Проблему нужно решить раз и навсегда. Нужно будет снова проходить акклиматизацию.

– Недолго. Тут проблема, что раненых ребят нельзя трогать, ведь и Саша говорила… если бы мы через год хотели, мы бы взяли весь наш полк. А сейчас многих ребят перебросили без меня. Пожалуй, вернуть бойцов сейчас даже трудней чем командиров. Ракитин велел не цапаться с руководителями… я отчасти понимаю. Откровенно говоря, я бы их всех перестукал. А что – комдив, который трясет хвостом, и его приспешники, эти все лисы – это мелочь просто. Комдива, который хотел приманить драконов, стоит убрать, он виноват больше всех. Но его поддерживают многие старшие командиры. Не понимаю! Он пока должен побыть, пока Ракитин занят. Ага, именно так! Олег, запоминай, кого стоит смахнуть с земли. Майоры, полковники… это все так. Они попеременно, они иногда нормальные. Мы – лучше всех знаем, как пройти. Это нужно для наших детей.

Радостину стало очень грустно. Но он решил, что у него и Саши все равно будут дети, только иным способом. Геотар описывал вездеходы, перечисляя подробно их основные технические характеристик. Внезапно он вспомнил о своем поселке, куда уже пять лет не поставляли ни новых тракторов, ни даже запчастей к ним. Волки вынуждены проявлять чудеса изобретательности. Геотар отвез несколько мешков с мелкими и очень важными деталями, с электроникой. Другие волки поступали также. Одному пришлось отдать целиком зарплату за год, чтобы получить их на складе. По документам числится: передали в рамках мобилизационного режима. Геотар подмечал случаи мелкого и среднего злоупотребления, и очень огорчался, если этим занимались нестарые волки. Стариков он считает неисправимыми. Геотару очень хотелось отколотить хотя бы двух-трех злоупотребителей. В отдельных армейских подразделения среди бойцов распространяется грубость. Те, кого не отпускают из армии, чувствуют приступы раздражения. Молоденькие не могут им противостоять, но копируют эту линию с еще более молоденькими. Перед самым новым годом Ракитин издал указ о масштабной демобилизации. Однако беспорядки продолжались. Получить подробную информацию можно было только благодаря личным связям и контактам, многие из них сейчас оборваны. Среди тех частей, которые остаются в строю, каждый комдив старается максимально укрепить свой авторитет.

Неизвестно, кому принадлежит стратегическая авиация. Геотар с комбатами без конца ездил по областям в поисках кадров. Бойцы привязаны к той части, в которой официально числятся. Руководители, как правило, не хотят давать бойцов. Олег узнал, что его рота по-прежнему числится под его руководством. По снегу ребята весело побежали к вертолетам. Кто-то говорил, что не успел написать к матери, но это ничего. В воздухе напишет! Из 14-го полка все командиры, кто мог драться, не захотели служить под новым руководством. Геотар разыскал всех тех волков и все согласились. С ним также поехали младшие командиры, которые уволились из других воинских частей. Радостин договорился с Володей Береговым и еще некоторыми ребятами, которые пребывали в запасе. С Аломбоевым ему даже договариваться не нужно было – с осени Аломбоев был на нейтральных землях и тренировал небольшую группу ребят-добровольцев, которых Геотар чуть ранее одобрил. В итоге Геотар собрал отряд из четырехсот волков, почти треть из них имеют офицерские звания. Роту Диодорова разделили и назначали им знакомых командиров. Радостин как и прежде был комбат. Ребята спорили, подчиняются ли Олегу Радостину несколько других комбатов, или они подчиняются только Геотару; у тех комбатов почти нет команды, только несколько отважных хвостов. Впрочем, это было не очень важно, поскольку субординация была уже не армейская. Все общались друг с другом как товарищи. Командиры – старшие товарищи. Олег внутренне не мог представить, что он взрослый. В новой команде он общался со всеми взрослыми, но только если они к нему обращались. Большую часть личных вещей и звезду он оставил в НПО, взяв с собой старый острый нож и прочую походную утварь, общим весом не больше килограмма. Олег думал, брать ли с собой письма к Виктории. Старый и новый листок он взял, а другой оставил вместе с записями. Он специально сделал пометки, чтобы было легче расшифровать его проекты. Он вполне допускал, что может погибнуть, но не решился написать записку, куда передавать вещи в случае его невозвращения. Геотар гонял вездеходы по снежной пурге. Управление было отменное. Вездеходы быстро помчались на снегам на запад, а затем на юго-запад. Между границей и десятой долготой был участок, где можно было пройти акклиматизацию, а также получать поставки из Кралепора. Грузы привозят исключительно вертолетами, поэтому никто ни о чем не просил для себя. В лесах еще висят прошлогодние плоды, едва подернутые инеем. Отголоски заморозков приходят, но они не в состоянии задушить крохотные субтропические листочки. Если двинуться еще на юг, субтропическая листва станет обильной и богатой оттенками. Геотар вначале ждал, когда прибудет Ракитин. Не совсем понятно, кто будет вместо него в Кралепоре; может быть, даже Сергей Изморов? Геотар оставил отряд ненадолго, передав командование Олегу Радостину, который активно настраивал и проверял новые системы связи. Сигнал летит за сотни верст моментально и не портится. Не исключено, что у драконих еще есть какой-то секрет, как эфир испортить. Однако сигнал идет сквозь шумы, пронзает очень агрессивную в волновом отношении среду. Его еще предстоит усилить и сделать незаметным для чужих антенн. Но уже в том состоянии система была очень ценной. Владимир Берегов сказал, что Варя так и не написала! Геотар вернулся.

– Подготовились. Нормально. Привезут еще бочки. Похоже, нам придется проделать весь путь по земле. Мы ведь и собирались.

Те, кто знал Геотара давно, могли понять, что он в задумчивом состоянии. Обычно живой и стремительный, Геотар сел на броню вездехода и сидел так полчаса, глядя вниз. Он соскочил и собрал комбатов.

– Позовите еще Олегчика Диодорова. Так, ребята. Выдвигаемся в ближайшее время, чтобы ящеры не успели расплодиться вновь. Я не знаю, как это у них выходит. Дракониха сжирает гору пищи, а потом невидимым образом извергает эту энергию на яйца и на драконов. Ведь никто никогда не замечал мелких драконов! Ящерицы не в счет. Ракитин обработал данные. Получается, за неделю-за две после вылупления дракон становится совсем большим. Его еще надо обучать. Вожаки учатся долго. Но уже через две недели дракон может атаковать. Все драконихи только там, надо их перестукать. Я случайно зашел к товарищу Ракитину – рано утром. Я вбежал – потому что он его разрешил мне раньше. Я видел. У него под майкой вся спина изорвана! И спереди, и сзади. Ничего не заживает. Там был бой просто дикий. Как в таком состоянии стоять… а ведь он ходил постоянно. Сейчас ему очень тяжело. Товарищ Ракитин обещал передать наш сигнал авиации. Едва мы найдем тварей.

– Кто сейчас руководит самолетами?

– Не знаю! – резко сказал Геотар. – Наши увольняются или не хотят связываться… часть бортов вообще как будто ничьи. То есть никакой комдив ими не управляет. Так им и надо! Среди разведчиков еще остались порядочные… Ракитин обещал. Наверное, надо было кому-то остаться с ним, чтобы хотя бы рассылать сообщения. Но он всегда обходился без помощников. Значит, ребята. Мы идем до полосы 10, оттуда к маршруту сто пять – где мы были. В прошлый раз мы его пересекли и продвинулись на юг. Сейчас мы пройдем севернее. На полуострове еще неясно, как перекидывать вездеходы. Боезапаса много.

На броне стоят огромные станковые пулеметы. Вездеход весит меньше самоходных артиллерийских орудий, он гораздо маневренней и быстрей. На нескольких машинах стоят башни с пушками малого калибра. Геотар хотел взять побольше гранатометов, но поругался с кем-то из волков, и ни гранат, ни гранатометов отряд не взял. Геотар рассчитывал занять адекватные позиции и расстреливать драконов с большого расстояния. Одновременно передать сигнал авиации. На вездеходах работают переносные антенны нового типа.

«Опять не успели. Ах, Виктория!» – подумал Олег и посмотрел на звезды. Среди сверкающих точек появились новые волны света; это огни от дальних газовых скоплений. Олегу хотелось понять, как ориентироваться в пространстве, где все контрольные точки движутся. Нужна компьютерная модель; но изначально никакая планета или звезда не может быть контрольной, пока не знаешь характер ее вращений. Нужно подробно изучить звезды. А если оказался между них впервые? Как лететь, и как возвращаться. Олег прикидывал в уме математическую схему. Она поглощала его сознания, словно обволакивала; она даже похоже на оцепенение. Из-за этого Олег не заметил многих ландшафтов. Товарищи определяли курс, управляли вездеходами. Во время остановок Олег старался помогать где только можно. Тайна космических полетов открыла одну из страниц – всего одну – не в начале и не в конце. Несколько строк прочесть можно, но начало непонятное! Как Олег ни пробовал, в одиночку он не мог придумать дополнения к модели. С Володей Береговым они говорили преимущественно о природе Благовещенска и его пригородов. Тепло быстро растет. Скоро.

…

В конце весны на больших предприятиях выбирали молодежные комитеты, с целью усиления координации и помощи взрослым. Выбирали на простом открытом голосовании. Викторию включили в комитет, чтобы она помогала в межотраслевых контактах. Нужно было звонить, согласовывать, оценивать качество сырья и комплектующих. Виктории это очень понравилось. Но очень скоро взрослые волки сказали, что для девушек это чрезмерная нагрузка. Молодежный комитет стал заниматься вопросами общественных работ и помощи детям. Убирать улицы необходимо, Виктория не спорит. Но сидеть целый день напролет в яслях ужасно скучно. Куда-то все волчицы подевались – их стали видеть гораздо реже. За пределами комбината волчиц встречали преимущественно вечером или рано утром, все волчицы имели очень усталый, измотанный вид. У некоторых не выдерживают нервы. Волчицы готовы ругаться из-за сущих пустяков. Подруги Виктории говорили, что во всем виновато чрезмерное напряжение; Виктория считает, что волчицам не хватает ума. Зачем кричать громко? Даже если у тебя большие проблемы? Дурачки ведь орут. Свободного времени оставалось совсем мало. Конспекты Олега Виктория прочитала, а других не достать. Свободного времени хватает лишь на путь к общежитию и обратно.

Викторию предложили избрать в молодежную часть местного совета.

– Чтоб вконец упахиваться? Они там должны работать еще помимо всех основных работ. Видела я тех волчиц. У них все волосы тусклые.

– Это из-за напряженного труда. Еще я слышала, что частые роды на это влияют. Нужно витамины есть. Вика, но ведь там тебя не заставят рожать!

– Даша, нет. – от общественно-политических работ Виктория отказалась. На работе нарастала монотонно-изнурительная обстановка: все напряжены, и не предвидится конца. После работы подруги становились веселыми и нежными; впрочем, они были такими и во время рабочего процесса. Смена кончается в 18.00, в 18:45 приходят волки, которые работают на самых больших станках. Виктория в те корпуса не заходила надолго. Подруги в простых летних платьях вышли и зашагали по улице. Виктория хотела побыть одна – уже сейчас, среди лохматых сиреней. Отрываться от подруг было неловко, но страшно хочется хоть минуту постоять без всех. С ноги слетела сандалия. Виктория ее поправила, затем проверила другую сандалию, отряхнула платье цвета бересты. До поворота к большим домам вдоль улицы тянутся заросли больших кустарников. Это почти лес. Сирень белеет. Виктория понюхала и негромко чихнула от сильного запаха. Запах остался в носу, и она стала с силой дышать. Кроме запаха сиреней есть еще кое-что.

Подруги остановились; потом быстро зашагали. Увидели, что Виктории нет. «Вика!». Виктория промчалась к ним и заметила возле подруг паренька с огромными ушами и сравнительно тонким хвостом. Хвост совсем не как у волка. Парень был то ли пес, то ли койот; он пытался вручить информационные буклеты. Говорил на иностранном наречии. Подруги его отодвинули. Парень стал кричать кралепорские слова, путая звуки и ударения. Он был юный, подвижный и нестрашный. Ему сказали, чтоб он отвязался. Парень стоял с охапкой листов.

– Вика, идем! – Даша потянула ее за руку и они довольно быстро ушли. Несколько дней подряд никто из иностранцев по той улице не ходил. Дашу и Викторию отправили с кучей бумаг на другое предприятие. Документы весят килограммов двадцать. НО это не страшно, поскольку можно гулять на ветру. Дашины волосы поднимаются единым фронтом. У Виктории они распадаются на локоны. Виктория постоянно укорачивала волосы, поэтому они доходят только до плеч. Документы отдали. Есть возможность погулять.

Опять видят парней с иностранными словами. Кто-то из зайцев даже общается с ними. Даша уже видела, как зайцы продают с рук мелкие иностранные вещи. От высоких и взрослых волков иностранцы стараются держаться подальше, парни обращаются только к молоденьким. Позавчера один пес почти взял юную волчицу за руку – та стукнула его прямо под горло. Другого пса ребята-волки сбили с ног и резко пинали ногами. Даша не поняла, в чем причина, но была уверена, что волки правы. Иностранцам не показывают предприятий. Но по слухам, какие-то дома они уже купили. Неизвестно, как. Даша очень не хотела, чтобы рядом жили чужие. Иностранный след она могла определить по одежде; естественные запахи ей пока не удается различать. Виктория помнит, как Олег об это рассказывал. Нужно как-то нос настроить…

Незнакомец появился из-за угла и сказал приветливо:

– Хэллоу! Здравствуйте! Девушки, вас не интересует высшее образование?

Последние слова он сказал с явным акцентом. Даша вздрогнула и сказала громко:

– В морду тебе сразу дать? Или хочешь пульку в колено?

Так говорят в армии, при допросах врагов. Иностранец улыбался и говорил с акцентом:

– Не надо меня бояться. Я всего лишь хочу вам сказать. Что наша страна хочет принести в вашу страну новые знания…

– Мы что, тупые или необразованные? Вы вообще кто такой?

– Меня попросили в университете. Разве Вы не хотели там учиться? – сказал он, глядя на Викторию. На лице Виктории – едва заметное смущение. Ей тоже не хочется говорить с чужим, но учиться ей хочется. Иностранец сказал про книги, которые дают почитать просто так.

– Вот вы и читайте. У нас работа. Бежим. – Даша потянула Вику за собой. Иностранец крикнул вслед адрес. Как он так появился, что его след не заметили. Это явно не волк, хотя и одет по-простому. Ярких зарубежных красок в нем нет. По адресу располагается школа. Даша сказал, что это провокация и надо срочно сообщить старшим. Школа сейчас на ремонте. Возле нее есть невысокие жилые здания. Кажется, там медведи живут. Виктория решила, что это все обман, насчет бесплатных книг. Но она умеет очень быстро читать. Можно прийти и за минуту пролистать; ага! – можно одолжить фотоаппарат и перещелкать кучу листов. Страшновато идти одной. Никто из подруг не говорил об иностранцах одобрительно. В рамках самообразования Виктория изучала той язык, которым пользуется иностранец. Немного поколебавшись, она попросила Дашиного брата одолжить ей на денек фотоаппарат. Копировальная техника была строго подотчетной. Если спросят, почему нельзя переписать, Виктория решила сказать, что там очень много рисунков и формул. Собственно, она и хотела запечатлеть рисунки. Брат ни о чем не спросил и дал фотокамеру запросто. Виктория сделала кадр цветущих садов. Если вставить в рамку, получится совсем как живописное полотно. Фотоаппарат в сумке через плечо. Рука ее придерживает таким образом, что сорвать внезапно не получится. Стоит ли брать что-то для самообороны? В детстве Виктория не любила драться, поскольку это некрасиво. Она решила, что лучше убежит. Школа уже три года стоит запертой. Из больших окон глядят стены комнат и темные углы шкафов. Вокруг школы довольно просторно. Дома в четыре этажа похожи на ржаные буханки: цвет кирпичей изменился от времени. Но дома не ветхие. Где-то двери нараспашку, где-то закрыты замком. Иностранец назвал улицу с домами. Но здесь только редкие медведи ходят. Краем глазом Виктория заметила подвал с торговлей. Только это и есть. Она махнула хвостом. Первый этаж одного из зданий целиком занимает пространство с витринами. Наверное, раньше тут был гастроном или аптека. Сквозь неяркие стекла видны стеллажи. Выходят зайцы, лисы, еноты; Виктория увидела ежей с внешностью доцентов. Она постояла немного и вошла.

Книги лежат прямо на столе, их можно брать, перелистывать, рассматривать подолгу. Никого из иностранцев нет. Даже удивительно, что книги на месте! Лис потряс книгой, посмотрел на разворот, потом куда-то за спину. В стене есть узкие дверцы, за ними – стоят источники чужих следов. Все-таки смотрят. Виктория полистала книгу и одновременно следила за помещением. Иностранцы не мешают никому. Один зайчик открыл рот – и моментально возле него появились три парни. Они говорят на том же языке, речь добродушная. Виктория не решалась сделать снимок. На странице изображены формулы со старших курсов, схемы сборки цифровых плат, объяснения. Очень хочется сфотографировать страниц двадцать. Но парни начали рассматривать Викторию. Она сделала вид, что уходит. Фотоаппарат нужно подцепить… Виктория сделал вид, что уронила книгу, и стала быстро щелкать со вспышкой. Спустя семь секунд она опять встала. Парни как будто не заметили. Их не видно. Эта книга по электронике, такие есть и в Кралепоре. Виктория прошла чуть подальше. На столах лежат учебники, а возле стен, напротив витрины, расположены стеллажи. Книги там стоят исключительно вертикально. Этих языков Виктория не знала, однако смысл некоторых названий можно понять. На одном издании написано «Кристалло-метрия». Виктория открыла и была поражена: на страницах подробно описывались различные формы искусственных кристаллов, принцип их формирования, а также применение на практике. Некоторые слова напоминают транслитерацию с русского. Виктории захотелось купить эту книгу.

– О! Издание не продается. Но Вы можете спрашивать, спрашивать! – сказали юные псы. Виктория, подумав, стала задавать вопросы об источниках этих книг, трудно ли их сюда вести и вообще трудно ли доехать сюда из других стран. Парни стали наперебой рассказывать, кто откуда – кто с южной части материка, кто из-за океана. Несмотря на молодость, они уже побывали в других государствах и рассказывали о своих впечатлениях совершенно свободно. Виктория спрашивала о высшем образовании. Да, везде есть высшее образование и везде надо очень стараться. Виктория задала вопрос о промышленности. Песики задумались, потом засмеялись. Виктория спросила о некоторых темах фундаментальной науки. Этого песики тоже не знали, но по их словам, это могут объяснить специалисты. «Ехать к вам? Но у меня нет денег!». Парни, улыбаясь, сказали, что иностранные ученые уже приехали в Кралепор и пытаются наладить научное взаимодействие. Пока это непросто. Но уже есть центры для контакта, вроде этого. Также организованы передвижные пункты для консультаций, для обмена мнениями, для учебы. Виктория не очень поняла, что это такое. Школа на колесах? Псы сообщили адрес. Это прямо в столице, правда, совсем с другой стороны, на границе города. Псы сказали, что там работают настоящие преподаватели и эксперты, поэтому с ними можно говорить всерьез о чем хочешь. Виктории предложили записаться, чтоб выбрать наиболее удобное время.

– А я паспорт не взяла. У нас запрещено ходить с документами. Тем, кто работает! На заводе.

«Наверное, я выдумала нескладно!». Судя по виду парней, они ничуть не сомневались. Виктории дали адрес. Документы нужны в случае, если прямо в передвижном центре возникнет желание записаться на учебу.

«Ага! Вот еще! Хитрые какие. Им только отдай документики, так они их присвоят – и начнут шантажировать. Сообщить в штаб? Но, возможно, там уже знают об этих деятелях. Кроме того, что ценного я могу сказать. Будут еще смеяться надо мною!» – Виктория не любила, когда над ней подшучивали. Солнце уже сместилось далеко. На больших улицах народ. Волчицы с детьми, волки-рабочие, волки с повязками на руках. Медведи выполняют простые работы. С молокозавода привезли новый товар. Медведь стал вынимать и неловко шмякнул поддоном. Бутылочки звенят. Молоко – продукт стратегического назначения, поэтому основную его часть распределяли централизованно, в магазины поступала сравнительно небольшой объем. В особых пунктах молоко бесплатно дают беременным, матерям с грудными детьми, детям, а также раненым. Виктории показалось странным, что иностранные специалист приехали заниматься наукой еще до заключения договоров. Но парни совсем не похожи на аферистов. Виктория подумала, что стоит посоветоваться с подругами. В общежитии шумно. Оказывается, уже издают информационные листки о военной кампании этого года и особенно говорят про 14-й разведческий полк. Информации немного. Известно, что 14-й полк пересек занятую драконами полосу и теперь далеко на западе. Приводятся описания природы. Сообщают об отсутствии потерь. У одной из подруг в том полку был младший брат – не в роте Олега и не в батальоне Радостина; во время марш-броска его ранят в двух местах. Его вылечит Саша Радостина. Это произойдет чуть позже, но подруги как будто предчувствовали, и не скрывали своего волнения. Виктория тоже волновалась об Олеге, но старалась быть сдержанной. За делами она почти забыла про «палатку просвещения» (так ее называли парни-песики). С собой Виктория носит блокнотик с потрепанной обложкой, где отмечает самые важные из текущих дел. Периодически она его перелистывает и смотрит, что еще не сделано. Есть пометка.

«Палат. Уч. Пл. Энт. 10-17».

– Что еще за овощная палатка? Ах, это же «просветители»! Убеждали меня, что будет очень интересно. Литература действительно крайне важная! Не знаю, наверное – будет здорово, если сюда перенесут последние достижения науки. По-моему, в Кралепоре этой отрасли еще нет. Да, нет! На заводах не представляют, что такое программируемые кристаллы, кристаллы с многомерной структурой. Значит, надо сходить. Фотик! Я же его не отдала!

Виктория сбегала к Даше и передала фотоаппарат с извинениями. Даша сказала, что брат проявит пленки очень скоро. Виктория немножко нахмурилась (сама не понимая с чего). Ей очень хотелось пойти в тот пункт с Дашей или еще с кем-нибудь. Все подруги решили сверх плана пойти в ясли, чтоб помочь в работе с детишками, хотя совсем недавно им уже помогали. Виктория думала, подруг беззастенчиво эксплуатируют, используя их тягу к детям. Ее саму спросили, хочет ли она пойти. Виктория начала что-то рассказывать об академических науках. Подруги согласились, что это тоже важно. Виктория чувствовала внутри укольчик. Она сказала, что пойдет в вуз, а сама… верней, она сказала «к преподавателями из вуза» – не уточняя, из какого вуза и к кому. Подруги решили, что Виктория пойдет в кралепорский вуз. Выходит, она сказала им чуть-чуть неправду, от этого укольчик возник. Собственно, иногда приходилось говорить неполную правду – начальникам из числа учителей или прочих взрослых, если те привязывались не по существу. Правда, там другая ситуация, там все же требовалось обороняться. Виктория задвигала ушами, чтоб пригасить надоедливые мысли. «В конце концов, я не иду убивать и не ворую ни у кого! Просто посмотрю». На улицах просторно, и чем ближе граница, тем больше широких газонов, похожих на луга. Парки и скверы стоят повсеместно. Огромными толпами стоят одуванчики. Их желтые головки напомнили Виктории о больших звездных скоплениях, дающих свет именно в этом спектре. Олег об этом говорил. Палатка стоит вдали от всех зданий. Это большой шатер с двумя треугольными крышами. Внутри, очевидно, есть электричество, поскольку окна в стенах отсутствуют. Виктория походила по последней улице, наблюдая, войдет ли кто-нибудь в шатер. Видны фигуры разной высоты, исключительно иностранцы. Виктория ждала, что кто-то из сограждан подойдет к шатру. Время шло, а никто не подходил. Виктория немного приблизилась. Из палатки идет ритмичная мелодия без слов. Ритм достаточно приятный. Виктория стала изо всех сил принюхиваться к опасным запахам. Молодых волков учили распознавать следы стрелкового оружия, бомб, пиротехники. Пахнет только чем-то мятным и клубничным. Виктория вспомнила, что любит сладенькое. Она подошла еще и увидела значительную часть внутреннего просвета. Там как будто никого нет. Виктория решила зайти и тут же выйти, если там нечто неприлично. Она заглянула.

В центре комнаты – стенды и книги, все с подсветкой. У входа и вдоль стен тоже есть стенды, на них горят экраны. Виктория подошла к экрану, где была изображена приветственная надпись и узоры вокруг. Надпись вдруг исчезла и на экране появились окна с названиями научных дисциплин. Кнопочки под экраном предлагают нажимать на себя. Виктория тронула одну – загорелся раздел «Химия». Двигая курсором, Виктория выбрала окно «Физическая химия». Сразу загорелись формулы с рисунками. Информация была самая простая. Но дизайн поражал. Можно было листать текст, можно было смотреть двигающиеся картины. Во время учебы Виктория ни о чем подобном и не подозревала. Все так непривычно – и занимательно! К ней подошли псы и лисы средних лет, поздоровались. Виктория изначально приняла их за кралепорских лисов, но те, как и псы, говорят на иностранном. Виктория извинилась, что довольно плохо владеет языком. Иностранцы подбирали простые слова и фразы, и объясняли более сложные слова. В тот день Виктория узнала массу новых слов. В свою очередь, иностранцы тоже просили объяснить им термины на русском. Оказалось, что кралепорская наука довольно известна в мире. А искусственные кристаллы? «Этого здесь нет! Дорогая мисс, это только в ведущих вузах, в университетах! Там знают все фундаментальные основы, а также мельчайшие подробности». Обучение идет за деньги.

– Это не для нас! – сказала Виктория.

– Но не все платят! – в группе появился тот самый пес, которого Виктория и Даша встретили случайно на улице. – Мисс Вики…. О, прошу прощения! Мисс Виктория, особо талантливые студенты учатся абсолютно бесплатно! Нужно только пройти тест и подтвердить свой уровень. Более того, помимо бесплатно обучения, им дается стипендия и прочие возможности. Правда, господа?

Иностранцы стали говорить об отборе самых лучших учащихся. Виктория подумала, что это справедливо: умненькие учатся бесплатно, а глупенькие платят. «Но ведь надо уезжать?» – «Но ведь и здесь уезжают? Из других городов и деревень» – «Все-таки, мы тут не покидаем страну» – «Можно оформить индивидуальный план и учиться удаленно». Виктория заинтересовалась. Иностранцы говорят, что у каждого вуза свои правила, поэтому общей схемы удаленного обучения нет. Все указано в договоре. Договор заключается при зачислении. А если студент учится бесплатно? Договор заключают в любом случае. Вуз заинтересован в студентах, потому что если их нет, то и вуз не нужен. Студенты переходят из одного вуза в другой, бросают, берут перерывы; чем больше официальных договоров, тем больше вуз получает средств. Разве у вас не так? Я не знаю точно, ответила Виктория, я ходила в вуз, но официально не была студенткой. «Почему? Ведь Вы потрясающе умная! У Вас сведения, как у полноценного специалиста!». Иностранцы стали говорить комплименты. Того пса зовут Инвейг. К нему обращаются «мистер Инвейг», он отвечает «Мистер Колборн, мистер Смит». Смит – фамилия, а не имя. Значит, Инвейг тоже фамилия. Виктория сказала, ей нужно срочно на завод. Инвейг передал ей кучу буклетов о зарубежных университетах и пригласил приходить снова, в любое время. Пригласил позвать знакомых. С парнями Виктория говорила редко, а подругам решила не рассказывать. Раз она сказала не совсем правду, то и продолжение этого демонстрировать не стоит. Буклеты она выбросила. Подруги весь день были с детишками. Они вернулись только поздно вечером.

– Такой хорошенький мальчик! Я бы его точно усыновила! Как назло, там запись. И предпочтение к замужним. А, и еще желательно, чтоб было свое молоко. Для этого надо родить самой. Как только драконов победят, я сразу. Мне кажется, драконам недолго осталось бегать.

И в общежитие есть плакат «Сокруши дракона». На нем изображен сказочный мотив. Герой-волк идет в атаку и побеждает.

О легендарных героях слагают мифы, предания, сказки. Есть серьезные литературные произведения. Виктория опять подумала, что делать, если Олег погибнет. Сможет ли она общаться с кем-нибудь еще и сможет ли жить. «Все-таки хорошо, что мы не поженились. Он все понимал. Он очень умный. И хороший. Господи, пусть у Олега все будет хорошо! Пусть он… вернется». Подруги много говорят о семейной жизни, но представить в этой жизни себя у Виктории еще не получается.

Неделю она пропустила. Еще через неделю решила проверить иностранцев. Шатер стоит. Инвейг появился спустя полчаса после прихода Виктории, весь промокший. Летние дожди порой начинались совсем внезапно и за минуту набирали силу артобстрела. Инвейг шутил сам над собой и спросил, есть у Виктории зонт. Эту вещь Виктория видела, но сама не пользовались. Как-то все обходились без зонтов. У волков была поговорка: «Вода не кровь, дождь не смерть», поэтому они не боялись дождя, хотя во время стихийных бедствий бывали несчастные случаи. Инвейг сказал, что в Кралепоре не представлены ряд служб, которые есть в других странах, например, полиция или служба спасения. Виктория заметила, что с бандитами борется армия, и довольно успешно. Инвейг вздыхал.

– Я видел их плакаты. Вам они не кажутся излишне громкими. Армия хочет навязать свой стиль всем. Молодежь вынуждена работать – в свободное от другой работы время. То есть она вынуждена работать постоянно!

– Да, это не совсем приятно. Иногда мне хочется…

Инвейг посмотрел на ее платье.

– У вас есть плащ, блайзер или хотя бы джемпер? Вы все лето вынуждены так ходить? Это же нехорошо.

– У меня есть куртка на зиму. Вообще-то…

– Военные запрещают вам наладить жизнь. Всем нужны витамины, а где они здесь?

Виктория сказала, что Кралепор умеет добывать из растений самые разные вещества. Добывают много рыбы. Но все распределяется жестко. Инвейг махнул рукой.

– Военным нет дела до всех. Вам, с вашим замечательным умом, с вашими способностями нужно особенно внимательно следить за здоровьем. Вы такая худенькая. Вам совсем ничего не дают! Только это – и все? Нет, это очень мало. Вам нужен морской климат, как раз на восточном побережье, рядом с экватором. И там есть вузы! Нужно оформить несколько принципиальных формальностей. Вы можете учиться и работать! Ведь Вы многое умеете! Да вы дадите фору всем тамошним волкам.

Инвейг замолчал. Виктория чувствовала, как ее толкает в разные стороны. Хочется одного, и одновременно, это кажется неправильным. Она робко спросила, можно ли учиться здесь.

– Это зависит от вашего правительства, а поскольку все правительство зависит от военных, то… слушайте, да ведь вы можете в любой момент возвратиться. Я уверен, скоро будет налажен бесперебойный авиарейс. Сейчас самолеты садятся только у границы, поскольку ваши ничего не могут обеспечить. Но специалисты им помогут. Они сами могут все сделать.

– Учиться и работать…

– Познакомитесь с кем хотите! Из академической сферы, из искусства, из спорта! Из деловых, конечно, кругов. А здесь что вы видите кроме работы? Разве у вас есть друг?

Виктория чуть помедлила и сказала:

– Есть.

– Он отвезет Вас на море?

– Мы об этом никогда не разговаривали. На Дальнем Востоке огромный берег. Но туда долго ехать и там, кажется, нет условий. Откровенно говоря, пляжи меня мало интересуют. Я очень хочу изучить кристаллографию!

Инвейг отвечал, что его страна хочет направить студентов для параллельной учебы и работы в самые интересные места мира. На южной границе Кралепора хотят создать научно-образовательный кластер, пока еще передвижной. Виктория подумала: в шатре было довольно мало научной информации, хотя, конечно, формат очень впечатлил и особенно привлекательно – читать цифровые тексты, прямо на экране. Виктории доводилось слышать о цифровых книгах, которые есть внутри памяти компьютера, которая способна передавать их напрямую в печать. Этих технологий она еще не видела. Попрощавшись с Инвейгом, Виктория пошла строго по прямой и не сворачивала в течение двух верст. Затем она стала двигаться зигзагами, заходила во дворы, в скверики. До общежития надо идти совсем другим путем. Виктория так путала следы. Она сообразила, что Инвейг намеренно не рассказывает многих подробностей. Он совсем не страшный с виду – Виктории доводилось видеть бандитов, задержанных у границы или даже в Кралепоре. Об этом показывали на закрытых экранах. Бандиты были разной формы и размера, и в каждом чувствовалась опасность, даже если они беспомощно стояли на коленях. Виктория хорошо запомнила кадры, где волк ткнул автоматом задержанного в шею и тот свалился. Показывали также кадры, снятые непосредственно во время задержания, в процессе боя; бандиты чаще всего сопротивлялись. Реакция волков была жесткой. На эти сеансы не пускают детей. Виктории казалось, что этого вообще не стоит показывать – хотя она не жалела нисколько бандитов. За борьбу с ними у многих есть награды, у Олега Диодорова тоже есть медаль. Виктория очень хотела посоветоваться с ним, чтобы узнать насколько правильно или неправильно с ней говорили иностранные представители. Афишировать свой контакт с иностранцами она избегает. Подруги говорят о них неодобрительно.

Дашин брат проявил фотографии на листах большого формата. Виктория с жадностью стала запоминать новые для нее формулы. Они простые и одновременно крайне важные.

Читать удобнее всего в общей комнате, там просторнее и есть большие столы. Краем уха Виктория слушала, что говорят подруги и ребята-волки.

– …следов нет! Я не специалист, но это в высшей степени странно. Вероятно, у них особая одежда! Или они инопланетяне.

– Сережка, не пугай нас так! Пусть они будут просто хитрые-хитрые бандиты. В какой штаб они проникли?

– На Перелесковой улице. Их начали догонять уже после того, как они покинули дом; створки окон очень удачно стукнули. Если бы не это, не успели б заметить. Товарищи помчались, поймали след бумаг, потеряли; мы перехватили эстафету и преследовали их до Взместинского сквера. С той стороны только один выход. Туда подъехали наши с автоматами. Судя по треску, стреляли с обеих сторон, то есть банда попыталась отстреляться. Наши разнесли их в клочья. Я не стал рассматривать; к тому же, нам велели возвращаться, поскольку мы еще молоденькие. Судя по отголоскам, их там порвали вконец. Странно, как они проникли в здание координации. Ведь там даже денег нет.

– Может быть, это были просто хулиганы? В смысле, диверсанты, им надо было навредить, а не украсть.

– Диверсанты бы устроили взрыв, или пожар, или еще какую-нибудь гадость. Пользуются тем, что сейчас все взрослые заняты. Мы, кстати, тоже заняты, но стараемся. Вика, там по углам размыто, на маленьких листочках даже лучше читать. Я тебе переписал с них.

– Ничего-ничего! Спасибо!

– Как они могли узнать, что все разведчики наши заняты? Очевидно, шпионят заранее. Все это продавцы, компрадоры, культ… культур-тренеры – все они могут шпионить.

Виктория немного похолодела и отложила лист. Подруги говорят с Дашиным братом, с другими парнями. От немногих ламп идет мягкий желтый свет, и его не очень много, поэтому все предметы и лица кажутся чуть размытыми. Виктория поморгала и зажмурилась. Время от времени ей приходится сильно напрягать зрение, поэтому всегда стоит помнить о профилактической гимнастике.

Вскоре передвижной шатер исчез, и даже землю вокруг перекопали. Иностранцы там больше не появлялись, зато их стали регулярно видеть возле универсама, где был свой выставочный зал и экран. Молодые парни с недлинными узкими хвостами приглашали посмотреть видеозаписи из их страны. Вход за деньги, но очень дешевый. На первый же сеанс гурьбой набежали зайцы, после них пришли еноты и в меньшей степени ежи. После просмотра зайцы вслух высказывали свое восхищение, так что получить общее представление о материале можно было и без посещения. Виктория туда не ходила. Ее и подруг заставили работать несколько ночей подряд – сразу после дневной смены. Поспать удавалось всего четыре-пять часов между сменами. Четыре ночи Виктория отдежурила, а перед пятой почувствовала, что умирает. Можно было обратить в поликлинику. Всех волков из числа специалистов забрали в армию, волчицы помогали в санаториях и лазаретах. Общаться с неволками, о чем-то просить их Виктория посчитала малодушным. Но что же делать? Сделав несколько шагов, хочется упасть. Между тем, ночью нужно не просто смотреть, иногда требуется что-то делать. Как она выдерживала это раньше… Олег ее подменял. Виктория, подумала, что это просто издевательство. Более взрослых волчиц на дежурство не берут, поскольку у них дети. И ночами они работают в яслях. «Отлично придумали – прикрываться детьми! Вовремя родили и теперь они в привилегированном статусе». Виктория пожаловалась немного сама себе, а затем грустно наклонила голову. Обычно у нее за смену не бывает брака – по ее вине. В этот раз несколько больших плат сгорело.

К ней идет мастер.

«Сейчас орать начнет». Виктория решила, что заплачет. Тогда, может быть, ее пожалеют.

Мастер попросил ее зайти в дирекцию. Уже не о чем не думая, Виктория направилась туда. Она вполне ожидала услышать выговор. На завод часто заходят военные, они же курируют часть производства и очень недовольны, если возникает брак. Виктории показали официальный бланк с немного кривой подписью. Ее переводят на другой завод.

В ее родную область. Там недалеко граница. Там есть участок границы.

Виктория думала об этом равнодушно и медленно, поскольку усталость была огромной. Кто-то из подруг ее обнял и довел до дома. В кровати Виктория вспомнила о бланке. Вероятно, здесь ошибка. С таким бланком отправляют в командировку лиц с высшим образованием.

На следующий день Виктория проснулась, и с ужасом стала думать, что пропустила ночную смену. За это дают штраф – вторую смену. Если их не выполнить, придется дежурить три, четыре. Босиком Виктория помчалась по лестнице вниз, потом вспомнила о босоножках. Их найти она не смогла, так же как не могла вспомнить, что надо брать с собой на работу. В растерянности Виктория села на кровать. Кто-то из юных волчиц должен дежурить в доме; каждый день кто-нибудь дежурит. Где-то внизу загремел телефон. От него голова стала болеть еще сильней.

Через десять минут к Виктории вбежала две девушки-волчицы. Они окончили школу только в прошлом году. На комбинате сказали, что электричка на юг уходит в два и ей надо успеть. Виктория стала механически перебирать листы и тетради. Она все еще не верила. Тем временем девушки позвонили Даше. Даша и другие подруги Виктории как-то ухитрились убежать с работы. Они обнимали Викторию без конца. Виктория говорила, что скорей всего это ненадолго, может быть, на год. Даша заплакала. Виктории тоже хотелось заплакать, но она уже думала об иностранном содействии. Неужели те представители обратились в штаб – или даже в Совет, чтобы ее перенаправить? Впрочем, еще неизвестно, чем там придется заниматься. Очень крупных предприятий такого профиля там нет. Возможно, хотят создать совместное предприятие? В поезде Виктория заснула и спала всю дорогу. Просторы мелькали перед ней. Электричка шла по стратегическому маршруту, поэтому билеты на нее продавали открыто. Зайцы ехали по пропускам своего южного землячества. У каждого мешок с кралепорскими электронными часами, открывалками, паяльниками и другими инструментами. Зайцы намерены это с выгодой продать на границе. Контроллеров нет. Время от времени по вагонам ходят волки, поэтому остальные граждане сидят тихо. Викторию никто не потревожат.

Леса сменили наряд на сарафаны и платья из широкой листвы. Елей и сосен гораздо меньше, чем вокруг столицы. Виктория совсем не узнавала этих мест. Комбинат, куда ее направили, расположен в небольшом городке. Производством руководят военные. Судя по всему, они имеют только общевойсковую подготовку. Станки работают в полуавтоматическом режиме, сбоев почти нет, поэтому на работе постоянно присутствует совсем немного персонала. Военные следят, чтоб с комбината не выносили медь и редкие металлы.

В городе стоят палатки с тяжелоранеными. Сейчас тепло, поэтому палаток много. Ведут первичный осмотр и распределение; постоянно слышны крики и ругательства. Те, у кого ранения небольшие, вынуждены лечиться прямо на ногах, выполнять приказы. Хмурые волки с перевязками круглосуточно несут караул, переносят грузы, некоторые работают на производствах, но их Виктория не встречала. Она видела только тех волков, которым нужно что-то взять и отнести. Коридоры очень узкие. Волки торопятся. На ходу свежие раны болят сильней, что заставляет волков с силой сжимать зубы.

Иногда они ругаются тоже. Виктория оказалась чуть на пути, ее отпихнули. В другом месте на нее накричали с использованием резких фраз. И всегда волки смотрят сердито. Виктория очень обиделась и решила сталкиваться с ними как можно реже.

– Нечего сказать, хорошее распределение. Это явно расплата за те испорченные микросхемы. Плата за сгоревшие платы. Смешно.

Для ночлега ей выделили закуточек прямо на предприятии. В перерывах можно читать. Для этого Виктория решила уходить подальше, даже за город, и по дороге стала вдруг ловить следы иностранцев. Это были не псы и не другие звери, способные есть мясо. Виктория впервые в жизни увидела оленей с ветвистыми рогами, ланей, забавных южных ежей, а также родственников енотов. Все были одеты просто, но хорошо, без единой царапинки. Платье Виктория заштопывала два раза – то, что его перешивали не видно, однако цвет не яркий. А у иностранцев были очень колоритные, впечатляющие оттенки, включая алый, пурпурный и розовый тона. Виктория вспомнила, что эти цвета Олегу не нравятся. Возле иностранцев есть мужчины, выполняющие роль охранников. Они крепкие, и при том совершенно спокойные. Они охраняли передвижные лагеря. Иностранцы садились в машины и ехали куда-то в лес, на реку, или к границе. Ближе чем за две версты в сторону волков никто не подходит. С иностранцами свободно общаются местные зайчики.