– Что ж сразу гнать-то? – он опасливо покосился на мои руки, когда начала отжимать ее. – Вдруг сгожусь на что?
– И на что же?
– Приходите в полдень на поляну к камню Обращения, – прошептал, подойдя ко мне вплотную.
– Еще чего! – фыркнула и указала ему на дверь. – Иди уже, а то скоро Нина придет обед готовить, схлопочешь у нее.
– Да нееее, – отмахнулся, – она добрая, просто шумливая. – Приходите, Сильвия, я ведь ждать буду!
Резко развернулся и ушел. Вот чего ему от меня надо, а?
Глава 7. Камень обращения
Сильвия
Отложила в сторону нож, раздраженно пнула целый таз очищенной картошки. Что ж такое, никак не могу прекратить думать об этом оборотне! Злясь на себя, притопнула ногой и закусила губы. Ведь глупо же, глупо! Заинтриговал, а я и рада стараться, дура! Поди, хохочет над юной ведьмочкой, за пузо держась, чтобы пупок не развязался!
Уж лучше хлебом займусь, поди, поспел как раз. Взяла ухват и вытянула из печного нутра первую форму. Ох, аромат-то какой, сразу слюнки потекли! И корочка как надо, золотистая, не треснутая, матовая. Красота, да и только!
Шлепнула «первенца» на стол, натянула рукавицы, достала хлебушек из формы и постучала ладонью по дну. Глухой звук, правильный, как Нина говорит. Удовлетворенно кивнула – готов, и принялась метать на стол остальные ковриги. Выложила в длинные рядки их, тщательно укутала полотном. Хлебу время надобно, он внутри еще допекаться будет, к завтрашней утренней трапезе как раз дойдет до готовности.
А ведь и все. Я внимательно оглядела кухню, но к чему придраться, не нашла. Все на своем месте, пол и столы сияют, посуда перемыта, залитая водой картоха ждет Нину. Дела закончились. При всем желании нечем больше заняться. Вышла на улицу. И, как назло, солнце как раз в макушку ударило – полдень!
Хорошо, схожу к камню, чтобы не думать потом, чем же оборотень удивить хотел. Что в этом такого? Заодно и ягод малышке Дженни наберу, Лавия ее не пускает в лес со старшими, а тем велено все, что соберут, в заготовки пускать. Оно и верно, конечно, лютыми зимами сушеные ягоды ой как пригодятся. Но племяшке пару горстей всего и надо, ребенок ведь.
Я сняла косынку, распустила волосы, пусть солнышко их гладит, приятно, и зашагала к роще. А вот и камень Обращения – сияет под солнцем, прозрачный почти. На нем матушка с другими ведьмами сотворила первого оборотня. А потом и других. Подошла к нему, прикоснулась – даже под солнечными лучами все равно ледяной!
– Удивительно, правда? – раздался над ухом слишком хорошо знакомый голос.
– Ты меня этим удивлять вздумал? – фыркнула, обернувшись, и постаралась на него снисходительно посмотреть.
Но утонула в желтых глазах, полных искорок. Никогда таких не видела! Как вообще так получилось, что я не знакома с братом Катерины, ведь моя прислужница его родная сестра? Конечно, парням и близко подходить к нашим домам без разрешения запрещено, но все же рядом живем.
– Нет, госпожа, кое-чем другим. – Сделал шаг назад и поманил за собой.
Нахмурилась, но подошла к нему. Стоит против света и улыбается! Чего удумал, пакостник? Не успела задаться этим вопросом, как оборотень резко шагнул ко мне, схватил за руку и крутанул – чтобы оказалась спиной к нему. Ах, так? Внутри полыхнула злость, ладони сами по себе налились Силой, запылали, будто в пузо печи их сунула.
А потом все это одним ударом во все стороны от тела спружинило, упругой волной отшвырнув парня от меня – прямиком к камню Обращения! Он впечатался в него спиной и затих. Ой.
– Себастьян, ты живой? – подбежала к нему, упала на колени и затормошила его, уронившего голову на грудь.
– Вы запомнили мое имя? – пробормотал и тут же улыбнулся.
– Что в этом такого? Имя у каждого имеется. – Смущенно отвела взгляд, а потом вспомнила, что оборотень сделал, рассвирепела и стукнула его по ноге. – Лучше, скажи, что творишь?!
– Проверяю, есть ли в вас магия, госпожа Сильвия.
– Да кто ты такой, чтобы… – задохнулась от злости.
Вскочила и с трудом удержалась, чтобы не пнуть гада. Способности чаровницы – это же настолько интимное! Как он посмел в это лезть, что возомнил о себе?
– Оборотню ли судить о Силе ведьмы?!
– Вы правы, – наглец поднялся, покачнулся и помотал головой. – Просто думал, что вы перед госпожой Лавией из-за ее Силы робеете, ибо своя хилая. Но эксперимент показал, что это не так. Следовательно, дело не в этом.
– Ну, и в чем же тогда, по-твоему, дело? – спросила раздраженно.
Слова-то какие знает, надо же! «Эксперимент», «следовательно»! Стоит тут передо мной, умничает!
– В том, что вы и мысли не допускаете, что может быть по-другому.
Замолчал, глядя в мое лицо. И вся злость испарилась. Озадаченно пожала плечами. Да, он прав, никогда и в голову не приходило, что между нами с Лавией могут быть простые сестринские отношения, без ругани и оплеух. Не могу такое представить, честное слово!
– Если не начнете защищаться, ничего не изменится, – тихо добавил Себастьян.
Тоже правда. Но с какого перепуга он в это лезет?
– Да, это не мое дело, – словно прочитав мысли, кивнул оборотень. – Этим матушка ваша должна была озаботиться. Но ее почему-то вовсе не волнует то, как старшая дочь обращается с младшей. – Он пытливо глянул на меня. – Отчего так?
А я ведь ни разочка не думала об этом, никогда! Правда, почему? Какие-то слишком уж серьезные и сложные вопросы задает это парень.
– Мама – Верховная ведьма, у нее забот навалом, некогда дрязгами между сестрами заниматься, – ответила с каменным лицом, а сама почувствовала, как в сердце кольнула обида.
– Простите, госпожа Сильвия, при всем моем уважении, это ее не извиняет.
– Тебе-то какое дело, в конце концов? – как Нина, уперла руки в талию и склонила голову набок.
– Я просто хочу помочь, – подойдя ко мне, ответил он. – Позволите?
Еще пара шагов, и парень подошел так близко, что ощутила его дыхание, которое пахло земляникой.
– Откуда? – спросила тихо, поведя носом.
– Откуда я такой красивый? – ухмыльнулся наглый.
– Вот прямо! Откуда земляника? Где брал, бессовестный?
– Землянику? – переспросил озадаченно, хмуря лоб.
– Да, – не отказала себе в удовольствии и, невинно хлопая глазками, напомнила, – это ягодка такая, маленькая, красненькая, сладкая.
– А зачем вам?
– Сестре наберу, она ее обожает.
– Хорошо, идемте, покажу.
– Идем.
Глава 8. Голос рассудка
Себастьян
Ухмыльнулся и зашагал к лесу, с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать. Веду девушку по ягоды. Реально по ягоды! Елки-палки, лес густой, теряю хватку! Ведь узнает кто из наших, засмеют!
А Сильвия тем временем присела возле россыпи сочных земляничин и начала собирать их. Сначала в горсть, потом в подол. И ведь ни одной в рот не положила, все для сестренки старательно собрала, хотя от сладкого аромата ягод даже у меня слюнки потекли.
Покачал головой, достал нож и отошел к березе. Долго возиться не пришлось – привычные руки быстро настрогали березового лыка. Пальцы тоже шустро управились, переплетая его между собой.
– Возьмите, так сподручнее будет, – протянул ей березовый туесок.
– Ой, – так тепло улыбнулась, будто бусы коралловые преподнес, – спасибо, Себастьян!
В груди жарко полыхнуло, словно сердце растеклось расплавленной лужей.
– Пожалуйста, – пробормотал и отошел в сторону, к ручейку, журчащему в траве.
Руки омыл, лицо ополоснул, набрал пригоршню воды и выпил. Ох, ледяная какая, аж зубы заломило, но вкусная, летом, травами напоенная. Вкус свободы. Когда сам себе хозяин и весь мир твой. Иди, куда глаза глядят, да смотри, как в чужих краях жизнь устроена. Бывает ли так у кого-то?
– Себастьян, – Сильвия присела рядом и проделала все в точности так же, как я только что. – Пора идти, обед скоро, хватятся ведь меня.
– Тогда идемте, – поднялся и протянул ей руку.
– Вкусная водица, – девушка вложила свою ладошку в мою.
Сжал осторожно. Такая нежная. А ведь Сильвия бездельем не избалована, как увижу ее, всегда в работе. Не все молоденькие ведьмочки такие. Многие на служанок хлопоты спихивают, а потом бессовестно старшим отчитываются, что сами все дела приделали.
– Много набрали, – когда зашагали обратно, я кивнул на туесок, до краев полный.
– Да не так уж много, – она смущенно улыбнулась. – Малышка Дженни все в один присест слопает!
Отблески от ее белоснежных волос ослепили, но глаз не отвел. А она ведь даже не подозревает, насколько хороша! Хотя оно и понятно, дочь Маат все-таки, даже такой удалец, как я, не решится ее внимание одаривать, да комплиментами сыпать.
Да и еще кое-что есть – такую на сеновал не позовешь, она из другого теста. Впрочем, мужней женой ей тоже не стать, Верховная жрица позволяет ведьмам только беременеть от людей, но в поселение их приводить запрещено.
Неужели и эта малышка скоро с кем-то из соседних поселений дитя зачнет? Сердце почему-то глухо сжалось. Представил ее с молодым барчуком, хозяином огромного замка, зубастые башни которого видно со смотровой башни. Кулаки сами стиснулись, как и зубы. Да глотку бы перегрыз этому щеголю, едва он о таком подумал бы!
– Себастьян, ты чего? – голос Сильвии отрезвил. – Идет, бурчит, побелел весь. Что стряслось?
– Ничего, – буркнул, не глядя на нее. – Тебе пора, наверное. – Кивнул на поварской дом.
– Да, скоро Нина придет, помогу с обедом. – Девушка открыла дверь и зашла внутрь.
Постоял у ступенек, жуя сорванную травинку, а потом чуть ею и не подавился – услышав крик.
– Что стряслось? – ворвался в дом и замер, глядя на залитое слезами лицо Сильвии.
Ни слова ни говоря, она указала дрожащим пальцем на раскиданный по полу хлеб.
– Это какая же скотина такое сотворила? – ахнул я.
У кого рука поднялась? Неужто этот мерзавец позабыл, каково это – студеной зимой после неурожая доставать из-за пазухи кусочек черствый хлебушка, заботливо в тряпицу чистую завернутый? Чтобы аромат его вдохнуть, а потом обратно убрать. Разные мы все, конечно, но и оборотни, и ведьмы ведали цену хлебу, уважали его.
– Что тут происходит?! – громыхнул сзади суровый женский голос.
Пусть это будет не тот, на кого думаю – взмолился, оборачиваясь. Но нет, это и в самом деле Лавия. Да чтоб ее, эту стерву треклятую! И откуда только взялась в самый неурочный час, да еще на кухне! Она сюда за все время, поди, и десяти раз не заглянула, а тут нате, приперлась.
– Да что же вы такое сотворили, паскудники! – дрянь взмахнула руками и поперла на сестру. – Сильвия, да я же тебя за такое!..
– Уймитесь, леди. – Я преградил мегере путь.
– Ой. – Потрясенно ахнула за моей спиной ее сестра.
– Ты ничего не попутал, волк? – холодно осведомилась Лавия.
Лишь по огню, бушующему в ее глазах, я понял, что она в бешенстве.
– Нет, госпожа, ничего не попутал. – Спокойно ответил. – Не против я, когда малышню лупят за проказы. Заднице от розог ничего, окромя пользы, не будет. А вот молодых девушек лупить почем зря уже и поздно, и незачем. Негоже таким заниматься вам. Да еще и без вины сестру наказывать.
– Тебе ли решать, на ком есть вина, а кто безвинный?
– А кому же? – пожал плечами. – Видел я, что в порядке все было, когда Сильвия ушла из кухни. А это безобразие она, только вернувшись, и увидела. Мы оба увидели.
– Выходит, ты за ней хвостом ходишь, оборотень? – усмехнулась гадина.
– Да я ж у Нинули первый помощник, прекрасная леди! – улыбнулся, пустил в ход обаяние, надеясь, что хоть малость женского в этой ледышке еще осталось. – Воды наносить, дров принести, печь растопить! Всегда готов помочь!
– Как же не углядел, помощничек, кто так с хлебом обошелся?
– Весь в трудах да заботах увяз, госпожа, не продохнуть!
– На первый раз прощу, но смотри у меня, еще раз на пути моем встанешь, такие чары применю, что лапы отсохнут! Понял, волк?
– Понял, госпожа, как не понять. – Все знают, что ты на расправу скорая да изворотливая.
– А ты, нахалка, что за спиной его прячешься? – Лавия вытянула шею, пытаясь разглядеть сестру. – Чтобы хлеб весь скотине отнесла, да новый испекла взамен порченого! Да поторапливайся, обед уж скоро!
Она резко развернулась, подняв волну воздуха пышной юбкой, и ушла.
– Спасибо, Себастьян, – тихо сказала Сильвия, когда обернулся к ней.
