Не зови в отчий дом
На скамейке, газетой укрывшись
Засыпаю с трудом я к утру.
Но когда, мама, в снах ты приснишься,
Просыпаюсь в холодном поту.
Мама, милая мама!
Когда слёзы о детях прольются,
Не зови в отчий дом ты нас, мама,
Нас не пустит к тебе уже улица.
Не могу я понять, почему же
Ты ругала и била всех нас,
Почему ты прогнала нас в стужу…
Не забыть мне туман твоих глаз.
Потеряли мы младшего брата
Через месяц под визгом колёс;
Потом тот, угостивши богато,
В Голливуд нас с сестрою увёз.
Издевался над нами он долго,
На панель он сестру выводил, —
А один из подручных подонка
Прошлой ночью её задушил.
Мама, помнишь? сегодня тринадцать
Исполняется первенцу лет —
Но нет силы за хлеб уже драться
И ему подчиняться нет сил.
Мама, милая мама!
Когда слёзы о детях прольются,
Не зови в отчий дом ты нас, мама,
Нас не пустит к тебе уже улица.
Перед зеркалом правды
На четыре замка ты укрылся от мира,
Ты и сердце своё заточил на замки.
Посмотри же: во что превратил ты квартиру —
Из неё ни кому не подашь ты руки!
Твои стенки полны хрусталя и фарфора,
Дорогие ковры на паркетных полах…
Я боюсь, что ты мне бессознательно скоро
Открывать будешь дверь с автоматом в руках.
Разбуди же себя, отопри своё сердце,
Встань под люстры скорей и спроси у зеркал:
Ты ли здесь, Человек?! Ну, так где ж твоё место?
Тебе люди родней или пухлый твой зал?
Если даже себе скажешь всё же, что прав ты —
Ни в одном из зеркал ты себя не найдёшь!
Так смотри же в глаза своей собственной правде!
И пока время есть излечить свои нравы,
Прогони, не стыдясь, из души свою ложь!
О вкусах спорят!
Ты мне говоришь,
Что имеешь ты вкус,
Но какие ж твои идеалы?
Сегодня тебе
Я перечить решусь,
Я скажу: твоё сердце из стали.
Ты ищешь места
Где тепло и уют,
Где о помощи крик не коснётся
Заткнутых ушей,
Где тебя не найдут
Об участьи молящие слёзы.
Из личных утех
Ты себе пьедестал
Среди крови стремишься поставить!
Хорош! же твой вкус,
Если ты не признал
Растлевание собственных нравов.
Но ты весь земной —
Среди моря забот
Ты не видишь со звёздами берег…
Так что же тогда
Ты мне про небосвод
Говоришь, что он мною потерян?!
Так что же тогда
Ты порочный свой вкус
Предлагаешь мне с алчущим жаром?!
Тебе не понять,
Почему я стремлюсь
Не к твоим – но к иным идеалам.
И пусть же таких
Нас немного пока,
Но звезда наша ярче пылает!
Поэтому пусть
Будет грубой строка,
По лицу, словно нож, пусть ударит!
Как мне жаль!
О, как мне жаль! – нельзя
Вас пригласить к барьеру,
За все мои потери —
Их не вернёшь назад.
Как хочется в лицо
Вам бросить по перчатке,
Но, снявши отпечатки,
Прославите лжецом…
Три года как струна
Трепещет на пределе,
– Порваться на дуэли
Иль жить! – дрожит она.
Но здесь двадцатый век —
Дуэли вне закона
И, если кто-то стонет,
Он держит сам ответ:
Ведь право вам дала
Безмолвная фортуна
Беспошлинно и умно
Нас бить из-за угла!
Так что же вы струну
На сердце не порвёте!?
– К барьеру!! – её ноты
Вас яростно зовут.
Вот и взял ты ружъё
Вот и взял ты ружьё
В свои пухлые руки,
Что гребли дефицит
В твоё алчное брюхо.
Ты коврами оббил
Свои уши и стены,
Вино льёшь не в хрусталь —
В свои спящие вены;
Боль чужая в твоём
С позолотою сердце
Уж не ищет совет:
Ты успел запереться;
Хоть огонь есть в груди,
Чтоб на людях не плакать,
Но душа на замках,
Но душа твоя в пятках.
Я пришёл, чтоб спросить:
Где твоя человечность, —
Не успел! – Ты курок
Отпускаешь зловещий.
И летит в меня дробь,
Мне грехи отпуская
За твою нищету,
За тебя – умираю.
МОРЕ И ОЗЕРО
Тост за Пантелеева Леонида
